Do what thou wilt

Снежинки, которые плавно опускались на землю еще пару часов назад, сейчас превратились в противную колючую крупу, которая норовила забраться под куртку. Меня заполняла жалость о том, что я не взяла шапку. Я обосновалась на лавочке напротив проклятого (Возможно, мной? Хаха!) клуба. Придя вчера вечером домой, я пыталась понять, почему я сбежала от своего спасителя. Из новостных сводок я узнала, что никто серьезно не пострадал, несколько человек отделались сотрясениями и переломами, но в целом, все в порядке. Ведомая непонятным мне желанием, я решила поискать информацию в сети о том исполнителе, на концерт которого я попала. Увлекшись, я просидела за голубым экраном до трех часов ночи. Я была на его официальном сайте, почитала новости и фотоотчет о его последних турах, посмотрела его канал на ютубе, даже послушала его музыку. Блуждая от ссылки к ссылке, я попала на трансляции из бара «1703».Я не могла не поразиться тому, с каким яростным остервенением Оксимирон уничтожал своих оппонентов, втаптывая в грязь их карьеру, их имя, их честь. Казалось, он озлоблен даже не на них, а на весь мир, на себя, и выплескивал всю горечь и то пламя, что разъедало его изнутри. Я не могла этого понять, за что можно так ненавидеть весь мир? Почитав пару публикаций о нем, я старательно пыталась найти то, что разрушит образ идеального защитника и опоры, который создался в моей голове, но, как назло, ничего не находилось. Я разозлилась на себя за глупые мысли и хлопнула крышкой ноутбука. Итак, после исследования практически всей его биографии я знала о нем три вещи: 1. Обостренное чувство справедливости. 2. Хорошо контролируемая агрессия. Пока хорошо контролируемая. 3. Благородство. Третий пункт был особенным, так как я добавила его в список, руководствуясь собственными наблюдениями, а не желтушной информацией в сети. Человек, который спас другого человека должен иметь некое благородство в душе, хотя бы как обоснование мотивов своего поступка. Я еще раз поежилась и бросила взгляд на выкопченные стены клуба. Окна зияли провалами выбитых вчера стекол, падающий снег еще не успел запорошить следы пепла и сажи на асфальте и никто не удосужился снять «пчелиную» оградительную ленту, которую навесили пожарные. Теперь ветер трепал ее хвостик, а она старалась оторваться от стального колышка и не могла. Не знаю, зачем я пришла сюда. Ноги сами принесли. Меня понемногу запорашивал снег, ветер стих и становилось теплее. Я глубоко вдохнула морозный воздух и постаралась почувствовать всю прелесть этого момента. Никто не погиб. Это место не проклято. Все в порядке. Я вырубала эти мысли на коре своего головного мозга, стараясь к ним привыкнуть. Веки прикрылись сами собой, а руки потянулись за наушниками. Включив тихую музыку, я окончательно расслабилась. Что за бес морочит ее Желанием быть где-то рядом? У нее нет дома, но есть цветок, Цветущий в средине января. - Здесь не занято? – Меня кто-то окликнул, а я не открывая глаз, мотнула головой. Не хотелось нарушать волшебность момента. Песня была откровенно сказочная. Я почувствовала, как кто-то опустился рядом со мной. Она шла сквозь ад и вышла другой Смеясь и не зная, что с этим делать, Она была льдом — а стала водой, Была святой, а стала светлой. Мысли уносились дальше и дальше, и вот меня уже нет в холодном февральском Петербурге, я стала маленькой птичкой, летевшей в теплые края, не боясь опалить крылья на жарком солнышке. И каждый глоток В ней что-то не то — Не древнее зло, Но очень похоже. Но сбросив пальто Она греет цветок Слабым теплом Собственной кожи. - Не хочешь рассказать, почему вчера сбежала? – Музыка резко оборвалась, я сдернула наушники слишком торопливо, и они упали в снег. Мужчина, сидящий напротив меня, развернулся вполоборота и внимательно изучал меня взглядом. Не переставая на меня смотреть, он нагнулся и, подняв наушники, начал вертеть их в руках. Потом взял один из них и вставил в правое ухо. Его лицо приобрело задумчивое выражение: брови нахмурились, взгляд стал ленивым и рассеянным. Мы просидели так еще пару минут до тех пор, пока не закончилась песня. Мирон вроде и не требовал ответа на свой вопрос. А я не хотела отвечать, потому что не знала, что именно ему сказать. - Думаю, мне нужно представиться. – Мужчина прочистил горло и хорошо поставленным голосом произнес – Мирон. - Красивое имя. «Душистая, благоухающая смола». – В голове всплыла информация с последнего прочитанного мной сайта. - Или «Плачущий». Это как посмотреть. – Горько усмехнулся мой собеседник. – А могу я узнать, наконец, твое имя? Мне кажется, я это заслужил. - Лана. "Миролюбивая". – Приняла я его игру. - Как забавно. – Вслух начал размышлять Оксимирон. – МИРОлюбивая. Это будто… - Эй, Мир! Ты поговорил с директором клуба? – Какой-то мужчина в черной толстовке-мантии окрикнул Мирона. - Да, бро, все окей! – Махнул рукой в ответ Окси. – Я приеду позже, иди без меня, ок? Его друг пожал плечами и двинулся в сторону такси. Мы снова замолчали. Плеер отыграл еще пару песен ни для кого. - Почему ты не хотела выбраться? Паника? – Мужчина снова первым нарушил тишину. - Считай, что так. – Делиться сокровенным с незнакомцем не хотелось. Мирон тяжело вздохнул и, одной рукой достав пачку сигарет, вопросительно посмотрел на меня. Я кивнула и начала сворачивать наушники, собираясь уходить. Не будучи избалованной мужским вниманием, я не могла понять его мотивов. То, что я не понимала, я пыталась понять. А если и это не удавалось, то я исключала «выдающийся» момент из своей жизни. В моем мирке все было упорядочено и систематизировано. Не хотелось вносить хаос. Даже ради такого обаятельного мужчины. Закончив работу, я положила плеер рядом с собой. Мирон глубоко со вкусом затянулся и, подняв голову к пасмурному небу, выпустил густое облако дыма. - Никто не погиб, ты ведь знаешь? – Спросил он меня между затяжками. - Да, читала в новостях. Хорошо, что так вышло. Нам сильно повезло. Мне повезло, что вы оказались рядом. – Последняя фраза вырвалась сама собой, против моей воли, и я густо покраснела, произнеся ее. Он лишь ухмыльнулся в ответ, продолжая курить. Мы так сидели и молчали, пока сигарета не закончилась. - Не хочешь показать мне город? – Лукаво спросил Мирон, выбросив дотлевший бычок в урну. - Не думаю, что знаю его лучше, чем вы. – Пришла моя пора улыбаться. - 1:0 в твою пользу. – Грустно улыбнулся он. - Как ваша рука? Парень удивленно посмотрел на свою руку, будто увидел ее впервые. - Рука? Все в порядке, пара швов и метр бинта. Все в порядке. Он расстегнул куртку и высвободил левую руку, чтобы показать мне повязку. Повинуясь секундному порыву, я стащила рукавицу и провела кончиками пальцев по белоснежным бинтам. Чуть увлекшись, я не смогла вовремя остановиться, и пальцы продолжали исследовать его кожу. Я медленно, будто во сне, вела дорожку от предплечья до запястья. Когда я дошла до середины ладони, она сжалась, поймав мой палец в ловушку. Я испугалась от неожиданности и попыталась освободиться, но он не отпускал. - Дашь свой номер телефона? – Хитро спросил он, продолжая держать меня в плену. – Или палец откушу! – И Мирон обнажил крепкие белые зубы в шутливом оскале. Видимо, мое выражение лица рассмешило его, и он обезоруживающе улыбнулся. Что я могла ответить в такой ситуации? - Записывайте. Добравшись до дома, я пыталась обледеневшими пальцами воткнуть ключ в замочную скважину. Окунувшись в долгожданное тепло, я, скинув куртку в прихожей, ринулась к чайнику. Щелчок оповестил меня о приходе нового сообщения. Не спрашивай как, но у меня твой плеер. Хочешь забрать? М.