Do what thou wilt

Смс с моим вопросом улетела Лане. Я заблокировал телефон и бросил его в угол кровати. Надежды на быстрый ответ не было, девушка, очевидно, любила заставлять меня ждать. Лед в бокале с виски медленно таял, и я поболтал его, мешая холодную воду с янтарной жидкостью. Зачем я вообще забрал этот чертов плеер, когда она полезла за блокнотом, чтобы записать номер своего телефона? Острый приступ клептомании? Вряд ли. Новый повод для встречи с таинственной незнакомкой? Более вероятно. Желание иметь у себя частичку ее? Эта мысль была непрошенной. Глоток виски добавил в голову порцию тумана. Память норовила подсунуть картинки сегодняшнего утра, наивный взгляд Ланы, немного испуганный и отстраненный. Это был не обычный концерт, и далеко не заурядная фанатка. Вряд ли ее можно считать моей поклонницей. Что же она делала в клубе? И почему не хотела выбираться из огня? И почему сбежала? Зачем пришла к стенам пепелища сегодня? Одни вопросы, и ни одного вразумительного ответа. Я сделал еще один глоток. Кожа на руке еще чуть саднила в том месте, где девушка провела пальцами несколько часов назад. Я прикрыл глаза, вспоминая ощущение ее кожи на дорожках моих вен. Меня пугала моя реакция на это незамысловатое прикосновение. Даже сейчас, когда я просто вспоминаю об этом, щеки заливает краска, а сердце сбивается с размеренного ритма. Это же просто прикосновение! В череде бесконечных туров и концертов перестаешь рассматривать личное пространство, как что-то жизненно необходимое. Любая встреча с фанатами предполагает объятия и автографы, диалоги и рукопожатия. Сотни девушек прикасались ко мне за последние несколько лет. Чьи-то объятия мне были приятны, чьи-то нет, но ни разу я не испытывал чего-то подобного сегодняшнему феномену. Меня злила неспособность разобраться в собственных мыслях. Чувствовал себя сопливым пацаном. Я не верил в любовь с первого взгляда. Когда тебе тридцать, начинаешь воспринимать само слово любовь, как что-то эфемерное, условное. Мрачные мысли окончательно загнали благоразумие в угол. Я до безумия хотел разобраться во всем этом дерьме. — Что, мать вашу, со мной происходит? — Я крикнул во все горло, заставляя тонкие стеклопакеты испуганно звякнуть. Телефон тихо щелкнул, оповещая о пришедшем сообщении. Рука так быстро дернулась к телефону, что задела бокал, стоящий на кровати. Тонкое покрывало намокало, впитывая в себя запах дорогого алкоголя. — Руки, блять, из жопы… — Ругался я сам на себя, открывая сообщение. Вы ведь не отдадите мне его просто так, верно? Л. Я улыбнулся. Наверное, в кромешной темноте мое лицо, освещенное лишь тусклым светом маленького экрана, выглядело жутко. Лана бы испугалась и нервно закуталась в безразмерный свитер, который был сегодня под ее тонкой паркой. Бред, зачем я вообще представляю ее рядом с собой? Неужели я произвел впечатление такого негодяя? М. Разумеется, я хотел извлечь выгоду из своего сегодняшнего поступка. Но сделать это нужно было максимально тактично. Меня отвлек стук в дверь. Приехала заказанная полчаса назад пицца. Я наскоро расплатился, и, откусывая горячее тесто, плюхнулся в мокрую кровать. Лежать было противно и липко, но перестилать белье было лень. Пришлось снова вставать, брать коробку, недопитую бутылку, сигареты и телефон, который оставалось держать уже только в зубах, и идти в гостиную. Перекантуюсь этой ночью на диване. Не играйте со мной, я не такой достойный противник. Может, просто скажете, чего вы хотите? Л. Я даже через чертову кучу километров чувствовал напряжение Ланы. Захотелось снять его, превратить все это в шутку и сказать, что я с радостью верну ее пропажу, но именно сегодня я решил вести себя как кретин. А на что ты готова? М. Сразу стало противно от себя самого. Захотелось вернуть сообщение, но этого было уже не сделать. Ответ пришел на удивление быстро. Оставьте плеер себе. Л. Это было пощечиной. Которую я заслужил. Я достал из кармана гребанный плеер, ставший камнем преткновения нашего знакомства, и включил на первой попавшейся песне. Это оказалась классика. Тихая и умиротворяющая, как сама девушка, музыка добавила еще больше стыда в коктейль моих эмоций. Я представил, как она надевает наушники и лежит посредине своей маленькой кровати, впитывая в себя аккорды клавишных. Не знаю, что на меня нашло. Встретимся завтра? Я отдам его тебе. М. Я не смог заставить себя извиниться. С детских лет это было очень сложным для меня действием. Но осознание своей вины не пропало. Вроде я и не сделал ничего предосудительного, но на душе было гадко. Я залил остатки души виски и прочитал последнее входящее сообщение. Я… не понимаю вас, Мирон. Л. От этого сообщения сквозило тихой печалью. Я сжимал в руке ее плеер, набираясь сил, черпая из него энергию. Чистую. Светлую. — МИРОлюбивая… — Прошептал я вслух. Меня часто называли Мир. Это было обычным делом. Но ни для кого из них я МИРОМ не был. Взаимно, Лана. Может, хочешь сыграть в игру? М. Я впервые назвал ее по имени, пусть и в смс. Тело пробила приятная дрожь, как перед важным моментом. Что за игру хотел я ей предложить? Сам не знаю. Я лишь пытался задать как можно больше вопросов, чтобы не спугнуть ее. В общении с такими, как она, чувствуешь себя охотником, выслеживающим трепетную лань. С ружьем наперевес ты лежишь в укрытии пышных зеленых кустов, которые дарят спасительную тень, укрывая от полуденной жары. Палец подрагивает на курке. Нервное. В окуляре прицела переливается всеми бликами радуги шерсть твоей добычи. Как это по-Мироновски, считать своим то, что еще не принадлежит тебе. Вдох. Выдох. Щелчок. Я не знаю правил. Л. Я ухмыльнулся. Руки сами потянулись к сигаретам. Расскажу при встрече. М. Я так понимаю, место встречи изменить нельзя? Л. Заснул я с глупой улыбкой на лице.