Reminiscentia

Твоё тело и душа в шрамах, Спина в синяках, Сердце разбито, и тебе некуда идти! Живущий в квартире многоэтажной высотки, Разорванный на части, ты сохраняешь подобие целого! Ничто не вечно, как ты знаешь, Ты можешь начать с начала, вот так-то, вот так-то! Небо окрашено кровью, У меня перед глазами кровь, И всё становится красным! Поэтому мы сбежим отсюда, оторвёмся как следует, Сегодня ночью я зажгусь и сгорю! Я вижу, как горизонт окрашен кровью, Это запечатлелось в разуме, Боящемся вырваться из своих иллюзий И заменить их на что-то лучшее! Так возьми и избавься от своих шрамов! Ты можешь никогда не быть в одиночестве, Если кровоточишь вместе с линией горизонта, Ожидая подходящего времени, Когда ночь уже прошла! Это было путешествие без участия разума, Пусть оно зарядит тебя энергией, Словно топливом — ты обретёшь так много! Красота в том, что делает тебя духовным, Твои друзья знают, что это всего лишь Состояние души. Ты и выживаешь лишь потому, Что непрерывно ловишь кайф. Вот почему Небо окрашено кровью, У меня перед глазами кровь, И всё становится красным! Поэтому мы сбежим отсюда, оторвёмся как следует, Сегодня ночью я зажгусь и сгорю! Я вижу, как горизонт окрашен кровью, Это запечатлелось в разуме, Боящемся вырваться из своих иллюзий И заменить их на что-то лучшее! Так возьми и избавься от своих шрамов! (Перевод песни: Ed Sheeran — Scars)

Чанёль не любит работать на дому, но клиент был крайне настойчив. Он догадывается, что сложный рисунок лилий на всю спину — предлог, чтобы затащить его на квартиру и заполучить в свою постель. Чанёль вовсе не дурак и вполне способен распознать намерения своих клиентов. Но мальчик зря надеется на что-то. Ему ничего не светит кроме рисунка на коже. Возможно, двадцатью днями ранее Чанёль бы и согласился на случайный перепих, но не сейчас, когда наконец он встретил свой идеальный тип, поэтому не обращает внимания на провокации, томные вздохи и якобы случайные прикосновения и продолжает корпеть над татуировкой. Конечно, Бэкхён не совсем идеален, но в нём есть то, что нравится Чанёлю, этих плюсов и галочек рядом с чертами характера, которыми должен обладать его бойфренд, больше, нежели у всех остальных, которые набивались парню на эту роль. И это уже сигнал о том, что Чанёлю не стоит упускать возможность и нужно пленить посланное ему Небесами существо, забредшее столь внезапно в татусалон. Пак уже практически заканчивает вбивать рисунок, когда ему на телефон приходит смска от Бэкхёна с предложением сходить вместе выпить и развеяться. Это несказанно удивляет татуировщика, ведь он совершенно не ожидал инициативы со стороны молодого человека, который вел себя достаточно скованно у него в гостях и никогда не писал Паку первым. Все сообщения, отосланные Бэкхёном, а их не так и много, Чанёль перечитывает ежедневно перед сном. Они дарят приятное тепло и умиротворённость, даже если в нескольких Бён достаточно нелестно отзывается о нём и грубит. Над этими словечками Чанёль больше умиляется, нежели обижается на парнишку. Стоит только представить, как Бэкхён строчит их, бормоча, надувая от негодования щеки и выпячивая губы. Слишком хорошенький, чтобы на него злиться. «Считай это извинением за испорченный вечер у вас с Чонином на квартире», — Чанёль понимает — это всего лишь мнимая причина, но счастлив, что Бэкхён сделал шаг навстречу первым. Он не заостряет внимание на том, что его широкая улыбка начинает пугать клиента, потерявшего желание иметь с ним что-то общее сразу же. Только, когда Чанёль возвращается на квартиру и встретивший его Чонин интересуется, что же произошло такое удивительное, что Пак похож на «психопата или обдолбанного наркотой», татуировщик понимает странную реакцию паренька, который столь поспешно вдруг распрощался с ним, всучив деньги за работу и нехилые чаевые. В ответ Пак лишь смеётся и говорит, что впереди у него очередная ночь без сна. Тем временем Бэкхён просыпается и спешит на пары. Как бы ему ни хотелось, но он не пропускает учёбу, чтобы Кёнсу вновь не узнал о его прогуле, хотя Бёну так трудно даётся этот подъем. Ещё бы, всего два с половиной часа на сон. Видок у него не самый лучший, даже приходится прибегнуть к помощи незаменимого тонального крема, но даже он не спасает его заспанную мордашку от синих полукругов под глазами. Бэкхён исключает из планов поход в библиотеку и спешит после занятий домой, чтобы поспать ещё часа три-четыре перед встречей с Чанёлем. Ему хочется блистать, не смотря на то, что он постоянно отгоняет от себя мысли, что это свидание. А синяки под глазами и вялость не прибавят ему красоты. Вечером, в начале восьмого, Бэкхён пробуждается от звука будильника, установленном на мобильном телефоне, и торопится принять душ. Он долго вертит в руках бритву, не зная, стоит ли побрить там, где обычно его не касается лезвие, но под конец наносит пену лишь на лицо, и в последствии его скулы блестят от гладкости. За одеждой выбор тоже долго не стоит. Бэкхён в курсе, как может произвести на других впечатление, хотя редко этим пользуется. Как-то он посещал в старших классах школы курсы дизайнеров, там они не только учились подбирать одежду по цветам, качеству материала, но и наносили макияж. Бэкхён всегда был излюбленным подопытным зверьком, так как отличался (и так по сей день) миловидной внешностью. В первые разы он корчил недовольные рожицы, когда видел в отражении зеркала девушку с наращенными ресницами, яркого цвета тенями, бледно-розовым блеском на губах и с припудренными щёчками. В ней Бэкхён с трудом узнал себя. Он тут же срывал с головы парик и раздраженно вопил, что никогда не пойдёт на это вновь. Но проходили недели за неделями и Бэкхён начал ловить с этого кайф, уже охотно подставляя лицо под кисточки. Он даже однажды не смыл макияж и не снял тёмный парик, спустившись в таком виде в метро и доехав до дома, а после смеялся, смывая с лица косметику и косясь на стопку визиток, которые ему вручили, пока он не добрался до входной двери своего домика. Живой на тот момент дедушка отругал юношу за столь неподобающее поведение, хотя и смирился с ориентацией ребёнка, но считал, что не стоит её демонстрировать столь открыто. «Деда, они думали, что я девушка. Я был в длинном парике, а толстовка скрывала мои причиндалы и отсутствие груди», — кричал ему из ванной комнаты мальчишка, но после подобный эксперимент уже не повторял. Ему было обидно осознавать, что «Бэкки» нравится всем намного больше Бэкхёна. Это так странно и глупо, ревновать других к самому себе. Но такова его натура. Если бы в Бэкхёне не воспитывали скромность и не растили по старинке, то, возможно, сейчас он не был бы заучкой, а день и ночь тусил бы в клубах и за ним табуном бегали бы толпы поклонников. Но Бэкхён любит тишину и покой. Он стесняется находиться в центре всеобщего внимания. Юноша догадывался и ранее, что нравится парням, когда на нём макияж, но всё-таки предпочитает свой естественный вид, ведь жить его будущей бойфренд будет не с куклой, а с живым человеком, вовсе не безупречным. И желания вставать раньше своего парня, чтобы принять душ, почистить зубы и подкраситься, чтобы не напугать возлюбленного с утра, у Бэкхёна тоже не имеется. Даже Кёнсу отмечал ни один раз, что Бэкхён мог бы покорить любого, если бы почаще выходил из дома с подведёнными глазами. А Бён непреклонен в своих желаниях отыскать того, кто возжелает его таким, какой он есть — ботаником-задротом в вечно помятых футболках и рубашках. Порывшись в шкафу, парень вытягивает искомые вещички. Он надевает порванные на коленках чёрные джинсы, тёмно-серый длинный пиджак в тонкую красную полосу поверх чёрной майки с алым галстуком. Бэкхён опоясывает пиджак широким кожаным ремнём и роется в косметичке, которая уже покрылась слоем пыли, так как её хозяин давненько к ней не прикасался. Юноша подкрашивает глаза подводкой и бордовыми тенями, вставляет в ухо серебряное колечко, натягивает на безымянный и указательный пальцы кольца, под стать серьге, делит волосы на ровный пробор и завивает слегка кончики, предавая себе игривый вид. Закрыв глаза, парень закрепляет причёску лаком и кашляет, когда ощущает горечь на языке. Довольный своим внешним видом, Бэкхён щелкает парочку селфи и отправляет одну из фотографий Кёнсу, на что ему приходит незамедлительно ответ: «Ты хочешь с ним поговорить или чтобы он трахнул тебя при любой возможности?» Кому: Додо «Это для дела.» Кому: Puppy «Я так и понял. Не забудь взять для этого дела смазку и презервативы.» Кому: Додо «Спасибо, мамочка, за беспокойство.» Кому: Puppy «Всё для безопасности моего дорогого сыночка.» Кому: Додо «Удачно сходить в кино с Чонином.» Кому: Puppy «Не понимаю, о чём ты.» Кому: Додо «Две кинокарты в твоем портмоне, видать, тоже не в курсе.» Кому: Puppy «Окей, ты подловил меня. Но я не позволю ему воспользоваться темнотой, чтобы домогаться меня.» Кому: Додо «Развлекитесь. У меня есть хорошая тоналка. Потом замажешь ею засосы.» Кому: Puppy «Ты сучка, Бэкхён, знаешь?» Кому: Додо «Это больше относится к тебе: сучка не захочет — кобель не вскочит. Чонин не горел бы желанием иметь с тобой дело, если бы ты не хотел, чтобы тебя поимели» На это сообщение Бэкхёну не приходит ответ. Что ж, похоже, обиделся. Парень стучит экраном мобильного по губам, довольно хмыкает и, прихватив ключи с телефоном и портмоне, спускается вниз. Натянув ботинки и повертевшись у зеркала, Бэкхён ещё раз оценивает свой внешний вид, убирает пальцем осевшие под левым глазом блестки от теней и выходит на улицу. Он надеется, что его план сработает. Хоть бы его не повело вновь при встрече с Чанёлем от одного вида ясных широкораспахнутых глаз и от железной штанги в левой брови. Этот бунтарский вид со взглядом нашкодившего щенка — гремучая смесь, от которой у Бэкхёна подгибаются колени. Даже сидеть рядом с Паком сродни танцу на углях. Этим он прочувствовался, когда побывал с Кёнсу на квартире у татуировщика. Что ж, Бэкхён надеется, что не сгорит от стыда, когда будет ехать в метро в таком непривычном для себя виде, ведь он уверен, что ему удастся привлечь чужое внимание. Сейчас он выглядит ни чем не хуже тех моделей, которых можно встретить на рекламных плакатах в подземке. Чанёль, в отличие от Бэкхёна, так не напрягается с одеждой. Да и не нужно, он в любом случае выглядит великолепно. Поэтому просто поверх чёрной футболки надевает бордовую рубашку, оставляя её расстёгнутой. Он любит свои кожаные штаны, считает счастливыми, поэтому поспешно натягивает их на свои длинные конечности. Когда Пак застёгивает молнию, в комнату входит разфуфыренный Чонин, который явно куда-то собирается, причем по тщательно подобранному гардеробу видно, что это далеко не по работе. — И куда это ты намылился в таком виде? — У меня свида-ание, — тянет довольную лыбу Чонин и поправляет джинсовую жилетку, которая не скрывает оголенные накачанные и изрисованные татуировками руки молодого человека. — Чон, только будь благоразумен, умоляю. Кёнсу заслужил ухаживаний, а не домогательств. Тем более для него это совершенно новый опыт, — просит Чанёль, беспокоясь за Кёнсу. Если Чонин налажает и начнёт приставать, а парень его отошьёт, то тогда это может сказаться и на его отношениях с Бэкхёном. А подобного Пак допустить не может. Ему интересен этот мальчишка. Впервые кто-то заинтересовал его настолько сильно. Впервые он хочет обладать кем-то, не только его телом. — Знаю, знаю, буду вести себя с ним, как с фарфоровым девственником, — накручивает на палец и свешивает над открытым лбом завиток волос Ким. — Но, если честно, меня это заводит. Стоит только представить, что ещё ни один не касался его там, не растягивал и не… — Я тебя понял, друг, — машет Чанёль и прикрывает в итоге руками уши, чтобы не слышать тайные мечты Кима. Ему они вовсе не кажутся отвратительными. Просто сознание начинает предоставлять ему схожие картинки, только с участием лучшего друга Кёнсу. — Ты тоже держи-ка свои лапы при себе, приятель, — отзывается Чонин, когда замечает, как покраснели уши Пака. Кима не проведёшь. Они с Чанёлем в одной лодке. Оба желают двух симпатичных парнишек. Одинаково сильно. — Я тоже буду стараться, — поднимает вверх кулак Чанёль и его друг стукает по нему своим, словно скрепляя обещание быть хорошими мальчиками и вести себя по-джентельменски. Когда Чанёль прибывает к указанному бару, то осознаёт насколько трудно ему будет не нарушить данное другу слово, потому что Бэкхён выглядит не так, как обычно. Точнее, весьма необычно. Сначала он даже не узнаёт этого парня, сидящего на низком железном турнике и в ожидании постукивающего пальцами по коленям. Открытым, голым коленкам в разодранных чёрных джинсах, из-за которых нехило разыгрывается воображение, что же Чанёль может увидеть, если ткань будет небрежно стянута вниз и ниспадёт на землю. И эти пальцы с кажущимися массивными кольцами, они только делают его кисти более хрупкими и изящными, нежели они есть на самом деле. А когда Бэкхён поднимает голову и, завидев его вдалеке, приветливо машет рукой с царящей на губах лёгкой улыбкой, то Чанёль судорожно втягивает воздух через приоткрытый от ошеломления рот. Боги, это точно тот милый паренёк, которого Чанёль видел дважды в своей жизни? Сейчас Бэкхён больше похож на опытного соблазнителя, хоста в клубе для богатеев. Этот томный взгляд накрашенных глаз заставляет за долю секунды замереть не только тело, но сердце, а после Чанёль на ватных конечностях добирается до разминающего шею Бэкхёна. Паку в данный момент безумно хочется просто притиснуть этого мальчишку к стене заведения и ощупать каждый изгиб этого по-блядски прекрасного тела, вдохнуть аромат парфюма, смешанного с натуральным запахом тела Бёна, зацеловать до нехватки воздуха в легких, а после развернуть к себе спиной, надавить ладонью чуть выше этого широкого ремня и потереться об обтянутые джинсой ягодицы, которые так открыто манят к себе. Боже, дай ему сил не совершить глупостей сегодня! Впервые он понимает, какого Чонину сдерживать себя в присутствии Кёнсу, о котором он прожужжал ему все уши. А он считал Кима развратником и повёрнутым на сексе. А как оказалось, он сам не далеко ушёл, если ему хочется прямо здесь и сейчас накинуться на Бэкхёна с клеймящими поцелуями и облапать, как это делает какой-нибудь извращенец-старикан в переполненном вагоне поезда. — Давно ждёшь? — интересуется подходящий к Бэкхёну татуировщик, нервно сглатывая и засовывая руки в карманы, чтобы держать их при себе. — Нет, минут шесть, не больше. Хорошо, что ты пришёл немного пораньше. Я заколебался отвечать, что не один и кое-кого жду, — Бэкхён вспоминает, как ему пришлось отбиваться от практически откровенных намёков на секс. Он даже пожалел, что так вырядился на встречу с Чанёлем, ведь и так было крайне тяжело преодолеть смущение по поводу такого внешнего вида, но когда увидел Пака, идущего по дороге в сторону бара в этих узких, безумно идущих Чанёлю кожаных штанах, бессменных армейских сапогах, в весьма простой, но стильной рубашке винного оттенка и со слегка волнистыми волосами, в которых переливался свет от фонарей, как тут же Бэкхён выбросил из головы свои сомнения по поводу выбранной одежды. — Ты выглядишь великолепно, — Чанёль повторно скользит взглядом по груди и бёдрам Бэкхёна, поднимается обратно к лицу и подмечает бордовые тени, которые подчёркивают красивый разрез глаз. Немудрено, что к парню подкатывали неоднократно за всего считанные минуты ожидания. Этот парень фееричен. И Пак его никому не отдаст. Тем более, когда на плече того обитает его татуировка. Бэкхён ещё не в курсе, но, когда Чанёль ставил её, то думал, что это метка принадлежности. Он собственник, каких поискать, и Бэкхён будет его, в его постели, влюбится в него так же сильно, как и Чанёль сейчас. Татуировщик не особо опечалился, осознав в тот день, когда Бэкхён покинул салон, что оказался покорён и околдован этим неказистым на первый взгляд парнишкой. Раньше при виде голой кожи у него не возникало желания впиться в неё зубами, всосать, оставить кровавые засосы и следы от зубов, но всё изменилось. Бэкхён творил с Чанёлем нечто невообразимое. То, что не подвластно Паку, отчего тот не может избавиться, что забралось под корку и уже не выдержать без агонии и болезненных стонов. — Ну что, пошли? — Бён поднимает свою задницу («роскошную» с мысленного примечания Чанёля) с холодного железа и отряхивает джинсы, указывая в сторону бара. — Ага, — кивает Чанёль и идёт немного позади Бэкхёна, бросая уничтожающие взгляды на каждого, кто только посмеет облизать глазами Бёна. Внутри Пак выбирает специально самый дальний столик, чтобы на его собеседника пялилось как можно меньше посетителей. А он уверен, что это произойдет, даже в самом тёмном углу бара Бэкхён продолжит блистать, как самая яркая звезда на небе. Бэкхён не знает с чего начать, ему всегда удаётся с трудом поддержать беседу, а тут ещё он должен быть её инициатором, поэтому не придумывает ничего лучшего, чем заказать по кружке пива. — Чонин сегодня на свиданку ушёл с твоим другом, — Чанёль отпивает янтарный алкоголь, который немного горчит на языке, и слизывает с губ пену. Бэкхён следит за выглядывающим кончиком языка и запоздало медленно кивает. Этот самопроизвольный жест его очень отвлекает и не даёт сосредоточиться на разговоре. Он чувствует, как майка прилипает к потной коже спины. Откуда это волнение, если Бэкхён пообещал себе вести себя раскрепощенно. Не он должен смущаться, а Пак! — Знаю. Вчера у Кёнсу заметил билеты. Он редко куда-то выходит. Ещё и без меня. Вывод напрашивается сам собой: собрался идти с кем-то другим. А кроме Чонина — не с кем. Кёнсу не подпускает к себе чужаков. Это связано с местом его работы. Мало ли кто решит втереться в доверие. Прокурор и все дела. Их разговор движется совершенно в другое русло. Бэкхён вовсе не хотел обсуждать с Чанёлем отношения своего друга и владельца татусалона. Но Пак уже начал беседу и как-то грубо прерывать его, да и покажется странным сразу накинуться с расспросами о жизни и о том, как же фотография наброска татуировки Чанёля могла оказаться в доме Бэкхёна. — Думаешь, у Чонина есть шансы? — Пак откидывается на спинку стула и складывает руки в замок. — Мне мистер До показался немного устрашающим. — Кёнсу обычно производит именно такое впечатление… — отмахивается Бэкхён. — Но у него доброе сердце. Если он откроется Чонину, то тот уже погрузится в омут с головой и вряд ли сможет его легко забыть. У Кёнсу странная черта характера: вроде бы разговариваешь с ним ни о чём, беззаботно общаешься, а потом уже осознаешь, что не можешь жить без этих разговоров, его редких улыбок, насупившегося вида обиженного ребёнка и порой идиотских шуток. — Не переживай, — пытается успокоить парня Пак. — Чонин не обидит Кёнсу. У него очень серьёзные намерения. Я никогда не видел, чтобы он столько говорил о ком-то. Обычно девяносто девять процентов его слов направлены на великолепие его собственной персоны. А тут «У Кёнсу мило стриженный затылок», «Кёнсу ведёт машину одной рукой», «Я чисто случайно услышал, как Кёнсу поёт. Это оргазм для ушей» и тому подобное. Он меня уже выбешивает, если честно, — признаётся в своём желании снять с ноги носок и запихать в глотку друга Чанёль, чтобы больше не слышать этих постоянных воплей фанючества на До Кёнсу. — Как ты с ним познакомился? — наконец-то у Бэкхёна есть возможность задать один из интересующих его вопросов. Он давно хотел узнать, что связывает Чанёля с Чонином. А ещё тот парень возле супермаркета, пижон в костюмчике, явно каким-то боком связан с другом Пака. — Он меня выручил, — как-то нехотя выдаёт Чанёль, напрягая таким лаконичным ответом. — Но и из-за него я вляпался в новое дерьмо. Когда дружишь с Чонином, такое не редко случается. — Неудивительно. Тебя пугает Кёнсу, а меня твой друг. У него тёмная аура. Обычно такие, как он, нелюдимы и стараются держаться подальше от остальных. — Не без этого, Бэкхён, — улыбается Пак, отпивая из пивной кружки. — На то есть свои причины. Чонин скрытен, молчалив, рассудителен, хотя и производит первое впечатление эдакого разбитного парня, которому всё до фени. — Наверное, поэтому Кёнсу и боится, что для Чонина он очередное развлечение. Соблазнит, затащит в постель, добьётся своего и поставит галочку рядом с очередной победой на любовном фронте, а Су мучайся после этого. Сейчас и так на работе пошли шепотки за спиной касательно его ориентации, с отцом разногласия на этой почве. Ему же уже невесту присмотрели, а тут такое «разочарование». Кёнсу ещё сам масла в огонь подлил, когда самолично поговорил с девушкой и сказал, что никогда не сможет её полюбить. Та сделала поспешные выводы и решила, что Кёнсу ей этим самым признаётся, что гей, а она просто не нравилась ему, ни характером, ни внешностью. Но кого это волновало, когда были эти долбанные результаты тестов. Да и там стоит, что он би, а не гей. Но люди привыкли думать о худшем, вот и причислили его моментально к гомикам. — А ты. Тебя это никак не напугало? — недоумевает Чанёль, вертя в руке стакан с алкоголем. — Что твой друг может встречаться с парнем? — Хах, — фыркает Бэкхён и изящно откидывает назад прядь волос. — Тут больше Кёнсу испугался. Раньше он слёзно умолял меня перестать говорить ему, какая классная фигура у того или иного актёра. Я давно понял, что меня слабый пол не интересует. Так что это больше Кёнсу пришлось туго нежели мне. — Оу, а ты молодец. Принял себя таким, какой есть! — Чанёль присвистывает и восхищённо распахивает глаза, смотря уже иным взглядом на сидящего напротив него парня. Он бы никогда не смог так открыто заявить, что би. Когда были живы его родители, он приходил со школы, запирался в комнате и швырялся подушкой, не зная, как сообщить отцу с матерью, что у него появился парень, что ещё больший извращенец, нежели решила его мать, нашедшая анальную пробку и решившая после этого, что такими игрушками её сын балуется со своей девушкой. — И самое главное, что остальные тоже приняли меня таким, — Бэкхён припоминает, как признался одному приятелю, когда они готовили реферат по физике в третьем классе старшей школы, и как тот всего лишь хмыкнул и сказал, что «это личное дело каждого, пока на его задницу никто не покушается». Правда Бэкхён влюбился в него и всё закончилось весьма печально, но это уже не столь важно сейчас. — Только те, кто действительно дорожит нашими отношениями, не отвернулись от меня, когда узнали мой маленький секрет. — А мне не хватает мужества, — признается сразу в двух вещах одновременно Чанёль, заслужив в ответ кашель застигнутого врасплох Бэкхёна, который подавился от его слов пивом. — Ты гей? — прочистив горло, восклицает юноша, но тут же вновь начинает кашлять, ощущая, как капли слез скатываются по его щекам. — Я думал, что ты сразу понял. Обычно у таких, как мы, есть свой гей-радар, — Чанёль встаёт со стула и стукает несколько раз ладонью по спине Бэкхёна. Тот извиняется и поспешно уходит в уборную. Нужно подправить макияж. Из-за выступивших слёз у него смазались уголки. К его счастью по пути ему никто не попадается и никакой урод не забрасывает комплиментами его пятую точку. Почему Чанёль не смотрит на него так? Неужели даже таким он не способен заставить его возжелать себя? Бэкхён злится и дергает за собранные рукава пиджака. Его осеняет одна идейка. Парень по-быстрому снимает чёрную майку и надевает пиджак на голое тело, оставив красный галстук болтаться расслабленным на шее. Майку он выбрасывает, так как её некуда было положить. Бэкхён ещё раз поправляет волосы и выходит из туалета. Приготовься, Пак, самая сексуальная и невозмутимая сволочь, Чанёль. Бэкхён не привык отступать. Чанёль уже допил пиво и, кажется, заплатил за него, потому что ранее следящий за ними бармен перестал обращать на них внимание, сосредоточив его на столике у окна. Татуировщик хмурит брови, остановив взгляд на вырезе пиджака, но после переводит его на лицо Бэкхёна и тянет улыбку. — Лучше? — Ага, — соглашается Бэкхён, плюхаясь на стул и делая большой глоток пива. Оно уже не столь приятное, когда согрелось, поэтому парень морщится и отодвигает пивную кружку в сторону. Теперь он к ней вряд ли не прикоснётся. — Так где мы остановились? — пытается вспомнить Чанёль последнюю тему разговора, что даётся весьма непросто: трудно не заметить, что Бэкхён больше не в майке, а его голая гладкая грудь выглядывает из выреза пиджака. Как же хочется к ней прикоснуться, ощутить всю упругость кожи, задеть ногтями, оставить след, но, Пак Чанёль, будь мужиком, сожми яйца и не заостряй своё орудие в сторону Бэкхёна! — Ах, да… А как познакомился ты с Кёнсу? — Как ты знаешь, чей он сын, то мы познакомились с ним в центральном полицейском участке двенадцать лет назад, — Бэкхён улыбается своим мыслям. — Вообще я тогда решил, что он девочка. У Кёнсу были длинные волосы. Это сейчас он более менее похож на мужика. Служба сделала своё дело. — Ох, Чонин бы с радостью посмотрел на эти фотографии. У него есть небольшая тяга к подобным фетишам: мальчики как девочки, чулки с бантиками, красная помада. — Он же не заставит Кёнсу носить всё это? — кривится Бэкхён. — Ты не знаешь Чонина, если он захочет, то даже такой своевольный упрямец как Кёнсу в итоге сделает всё, о чём он его попросит. — Фу, даже не хочу представлять себе, как будет выглядеть в женском тряпье мой лучший друг, — машет перед лицом руками Бэкхён, стараясь отогнать начинающийся складываться перед ним образ друга в готическом платье Лолиты и черных, сетчатых чулках на подвязках с бантиками из чёрной тонкой ленты. — Тебе бы тоже пошло, — хихикает Чанёль. — Извращенец! Не «пошлО», а пОшло, — изрекает Бэкхён и слабо стукает кулаком в плечо собеседника. Далее парни переводят тему, перечисляют любимые комиксы и спорят о том, кто круче Железный Человек или Капитан Америка. Бэкхён расслабляется, чувствует себя комфортно, болтая ни о чём с Чанёлем и напрочь забывая, для чего вообще позвал татуировщика сходить вместе выпить. Постепенно помещение становится задымленным от курящих посетителей, всё труднее вдыхать спёртый запах десятков тел, выпивки, чего-то копчённого и сигарет, дешевых, ментоловых. Бэкхён в очередной раз стирает со лба пот, подмечая, что его чёлка уже свисает мокрыми сосульками. Нужно освежиться, проветриться. — Ты так мне и не рассказал, что ты делал в полицейском участке? Что произошло? Внезапный вопрос Чанёля заставляет Бэкхёна дёрнуться, как от пощечины. Похоже, Чанёлю не менее интересно узнать больше о прошлом парня. Бэкхён пребывает в коротких раздумьях и замолкает, прикусывая нижнюю губу и буравя взглядом покачивающееся из стороны в сторону в кружке пиво. В итоге он считает, что скрывать нечего. Да, и на реакцию Чанёля стоит взглянуть. — Мне было семь, когда я встретил Кёнсу в полицейском участке. На тот момент, я не знал ничего о нём, как и о тебе сейчас. Он был добр ко мне. Возможно, он знал, что случилось. Скорее всего так и было. Моя одежда была заляпана кровью. Я возвращался тогда домой. Совсем недавно у меня прошёл день рождения. Мне подарили игрушечную яхту с пультом дистанционного управления. Так хотел скорее поиграть с ней. Мечтал, что мы выберемся к морю, я, мама, папа. Через полтора месяца должны были быть каникулы. Родители часто отсутствовали, но я так хотел, чтобы этим летом они наконец сдержали своё обещание и поехали отдыхать со мной на море. Я считал, что мечта начала осуществляться, раз я заполучил эту яхту, но… Бэкхён вздрагивает, ему становится душно, во рту — сухо, как в пустыне Сахаре. Чанёль замечает, как парень бледнеет, поэтому обеспокоенно сжимает пальцы. — Бэкхён, что случилось?.. — Мои родители мертвы, Чанёль. Их убили, — что-то вновь разбивается вдребезги внутри Бэкхёна, хотя, казалось, переболел. Но это были его мать и отец — вряд ли можно будет когда-либо залечить эту рану, начавшую вновь кровоточить страшными воспоминаниями. Чанёль считает себя крайне нетактичным придурком, раз не понял сразу, что эту тему стоит обойти стороной. Но он вновь к ней вернулся. Так хотелось узнать больше, понять, что же связывает Бэкхёна с Кёнсу. Столь несовместимых по социальному статусу и целям жизни парней. Сначала он посчитал, что они встречаются, когда пришли вместе в татусалон, но после, подслушав разговор До, понял, что тот влюблён в девушку. Тогда осталось выяснить свободно ли сердце Бёна или же у него кто-то есть. А сейчас ему просто стало интересно, что же связывает парней, раз они дружат, хотя вряд ли могли учиться вместе из-за разницы в возрасте. А получив ответ, Пак теряется. Нужно как-то сгладить ситуацию, извиниться, что Чанёль и делает, поднимая виноватый взгляд на юношу. Но это выходит как-то дёргано, не совсем искренне, как считает Бён. — Это ужасно… Соболезную, Бэкхён, мне жаль, что… — Да пошёл ты! — Бэкхён берет в руку кружку с недопитым пивом и выплескивает содержимое прямо в лицо офонаревшему от подобного действия Чанёлю, после чего вскакивает на ноги и спешит в сторону выхода. В груди парня злость вспыхнула алым пламенем, отчего в глазах мерцали огоньки ярости. Да как он посмел просить у него прощение? Лжец, совравший ему, что они не знакомы! Так искусно притворявшийся обманщик. И сейчас, наверное, тоже очередная ложь сорвалась с его губ. Таких грешно-притягательных губ, которые хочется не растерзать костяшками, испачкать кровью, а поцеловать, впиться зубами, чтобы они вспухли, не от ударов, а от долгих поцелуев. Он мог врать и притворяться дальше, но не смел открывать свой рот, когда речь шла о погибших родных Бэкхёна, к смерти которых точно причастен, даже если не убивал их. — Бэкхён, что я не то сказал? Мне действительно жаль, что так случилось! — Чанёль догоняет разозлившегося на него из-за чего-то молодого человека в нескольких метрах от бара и ловит его за рукав, но Бэкхён отталкивает его. — Какого хера ты творишь?  — Тебе жаль? Жаль? Да что ты знаешь? — Ничего, Бэкхён, поэтому не понимаю, за что мне этот тёплый пивной душ, — Чанёль не смеет прикоснуться к юноше, застывает на месте и стирает с лица золотистые капельки алкоголя. Бэкхён издаёт переполненный сокрушительным поражением стон. Он хватает парня за грудки, дергая вперед, отчего Чанёлю приходится нагнуться, и пристально смотрит на татуировщика. Глаза Бэкхёна горят бешенством и злобой, а Пак пугается. Нет, только не ненависть. Всё что угодно, только пускай Бэкхён не ненавидит его! — Просто скажи, что это ты. Мне нужно знать. Мне надоело боятся, понимаешь? Двенадцать лет страха, год реабилитации. Помимо того дня, меня преследует образ моего психотерапевта. Эта маниакальная улыбка тонких губ. Словно ей доставляло удовольствие изо дня в день слушать о том, как я заляпан кровью своей семьи: мамы, папы, бабушки. А после её полное безразличие. Срала она на то, как мне было тогда хуёво. Это ты их убил, да? Теперь я следующий в этом списке? Поэтому ты меня пригласил к себе? — Как тебе вообще взбрело такое в голову? — Чанёль пребывает в потрясении, не только от обвинений Бэкхёна, но и от того, что пришлось пережить этому хрупкому, маленькому, ещё совсем юному человечку, которого хочется скорее прижать к себе, обнять и обещать сделать жизнь лучше, светлее, чтобы эти кошмары не возвращались. Он знает какого это. Сам пережил нечто подобное. Но он не видел родителей, то, как они умерли, а этот парнишка самолично видел их трупы. И, судя по всему, зрелище было ужасающим. Как он вообще смог это пережить. Боги, благословите До Кёнсу, очутившегося на тот момент рядом с ним! — Но ты как-то связан с моими родителями… Твои явно знали моих, — Бэкхён немного остужает пыл, заглянув в распахнутые от изумления глаза Чанёля. Он не видит фальши в этой кажущейся искренней эмоции. Этот человек либо первоклассный актёр и мерзавец, либо невольно вовлечённый в игру кого-то третьего, как и Бэкхён, человек. — Не один ты тогда лишился всего, — Чанёль высвобождает ткань рубашки из пальцев Бэкхёна, невольно скользя по тонким фалангам и восхищаясь их длиной и формой, но поспешно одергивает себя и открывает свою больную душу, как это сделал минутой ранее Бён. — Можешь себе представить, как я ненавижу май двенадцатилетней давности! Если бы мне предоставилась возможность, то я бы вырвал из календаря этот месяц, чтобы родители… были живы. — Ты… тоже? — Бэкхён уже сам выпускает из рук материю и те безвольно опускаются, повиснув по обе стороны от туловища парня. Бён понимал, что что-то не так, когда не нашёл информации о родителях Пака, но не думал, что те также погибли. Или это был несчастный случай? Какая разница! Чанёль страдает не меньше него. Поэтому тут же ощущает себя мерзко и извиняется перед татуировщиком. — Ничего, ты не знал. Да, я потерял их, Бэкхён-а. С шестнадцати лет тьма пришла в мою жизнь. Наверное, тогда она окунула мою жизнь в глубокую задницу, из которой я не могу выбраться до сих пор. — Тогда почему у тебя нет алиби? Что такого произошло, что ты боишься рассказать. Чанёль стоит так близко, что их дыхания смешиваются. Он размышляет над тем, стоит ли ему говорить Бэкхёну, не подвергнет ли он опасности парня, если введёт в курс дела. Но, чёрт побери, он не хочет быть монстром в глазах этого мальчишки! В это время Бэкхён судорожно втягивает воздух через приоткрытый рот. Взгляд опускается на чужие губы. Парень сглатывает и понимает, что хочет поцеловать татуировщика. Он явно обезумел, если собирается поцеловать потенциального убийцу своей семьи. Его даже не волнует, что Чанёль весь пропах пивом. Пак сглатывает и отстраняется, поняв, что стоит в опасной близости от юноши, а Бэкхён подаёт рвущийся на свободу разочарованный стон. — Это Исин, — выдыхает Чанёль. — Прости, что? — кажется, у Бэкхёна атрофировался мозг, стоило лишь на мгновение зависнуть, рассматривая влажные губы Пака. Хотя ему, как и любому другому не понять, что именно имеет в виду Чанёль, даже если бы он мог хладнокровно мыслить в этой ситуации. — Моё алиби — это Исин, — поясняет Чанёль. — В тот день я провожал его в аэропорту, дал денег на дорогу и помог купить билет. — Вот, значит, как, Исин. Парень. Бэкхён хмурится и опускает голову, сделав вновь поспешный вывод и забросив в постель Чанёля этого Исина. — Кто такой Исин? Твой бывший? — Нет, — Пак не в силах сдержать улыбку, осознавая то, что Бэкхён явно заинтересован в нём, раз задал именно этот вопрос. — Чжан Исин. Может, ты слышал о клане Чжан. Отец Исина был боссом мафии восточной части Сеула, а Исин единственный его преемник. Но юношу не прельщало становиться во главе криминальной пирамиды. Он решил сбежать, пока предоставилась на то возможность. Я встретил его, когда возвращался домой после работы, он выглядел потерянным и испуганным. В нем я увидел отражение себя — два дня назад состоялись похороны моих родителей. Именно таким я был, когда лишился всего. В итоге я помог ему бежать. Это случилось именно в ту самую ночь. Как видишь, Исин не совсем простой парень, Бэкхён. Поэтому, если узнают, где он прячется, то он окажется либо мёртв, либо в клетке без дверцы и будет вынужден принять пост главы клана. Он единственный выживший. Большего я не могу тебе сказать. Ты и так узнал слишком многое. Мне очень жаль, Бэкхён, правда, что тебе пришлось пережить нечто подобное. Ты был так мал… Чанёль подавляет свою нерешительность и смело кладёт руку на плечо, поднимая выше, ведёт пальцами по шее и погружает их в копну тёмных волос, надавливая на затылок и побуждая Бэкхёна уткнуться ему лицом в грудь. И вновь Бён ощущает запах пролитого пива, но помимо него и терпкий, но приятный аромат духов Чанёля. Этот мужской запах, щекочущий ноздри, как не странно, но успокаивает. — Как ты пережил, Ёль? У меня был дедушка… — Ооо, это весьма занятная история, Бэкхён-и. Давай, пройдемся по набережной и я расскажу тебе, если ты не против, конечно, — предлагает парню Чанёль, отстраняя от себя и замечая, что к щекам вновь прилил румянец. — Нет, вовсе не против. Мы можем пойти в сторону моего дома? Сейчас с транспортом туго, а тратиться на такси — дорогое удовольствие для студентов, особенно для таких, как я, — просит Бэкхён, ощущая, как медленно его покидает тревога. То ли это магическое свойство чудесного прикосновения Чанёля, то ли от того, что он понял, что Чанёль — не убийца. — Ты прав, — соглашается Чанёль, игриво лохматит волосы Бэкхёна и задевает плечом, подталкивая к пешеходной зоне. Бэкхён узнаёт из рассказа Чанёля, что его родители бесследно исчезли двенадцать лет назад, а их машину нашли пустой на границе с Северной Кореей. Единственное, что осталось в память от них Чанёлю — татуировка. Родственников у него нет, поэтому он рос в детдоме, а после восемнадцати перебрался в столицу Кореи в поисках заработка. Чанёль был молодым амбициозным юношей, мечтающим открыть свой салон автомойки, поэтому вложил в свою мечту все свои деньги, что выручил после продажи старого автомобиля, который достался ему в наследство от родителей. Но его накололи, из-за чего Пак погряз в огромных долгах, без средств существования. С горя Чанёль решил напиться и высмеял одного из банды Кимов, отдыхавшей тогда в баре. Тот вспылил и хотел преподать урок пьянице, но его остановил Чонин. Ему стало интересно, почему Чанёль не дорожит своей шкурой, хотя понял, кто они такие. Тогда-то Чанёль и рассказал ему о том, что пережил к своим девятнадцати годам. Ким отчего-то проникся непростой судьбой Чанёля и дал ему крышу над головой, впустил в свою квартиру. С тех самых пор они с Чонином разделяют её на двоих. Этот парень научил Чанёля обращаться с машинкой, а спустя пару лет Пак освоил искусство татуировок. У Кима есть старший брат, Чунмён, босс мафиозного клана Кимов. Чонин предложил Чанёлю, узнав о его проблеме, попросить в долг у его старшего брата, но предупредил, что Чунмён не станет его жалеть с отсрочкой и процент будет велик, не смотря на то, что Чанёль лучший друг его брата. Чанёлю же ничего не оставалось, как пойти на сделку, чтобы расправиться с долгами и избавиться от угроз Северной банды города. Теперь уже Чанёль задолжал Чунмёну. И до сих пор не может выплатить всю сумму денег, потому что долг слишком велик, но Чунмён снисходительно прощает ему его все эти годы. И на то есть причина. Чунмён согласен погасить задолженость, но требует от него невозможного. Чанёль не может рассказать ему об Исине. А ещё Пак рассказывает, что мотоцикл он одалживает у Чонина. Своего средства передвижения у него нет. У Кима есть ещё два. Этот он отдал Паку потому что, по его мнению, он подходит ему больше, чем Чонину. Бэкхёну достаточно этих откровений, чтобы понять, что у Пака тоже была непростая жизнь. Он с удивлением отмечает, что они с Чанёлем даже похожи: оба остались сиротами, оба потерялись в жизни и ищут ответы на захороненные в прошлом тайны. Затем парни идут вдоль мостовой, говорят вновь о каких-то выставках, музыке и фильмах, порой шутят на тему Чонина и Кёнсу, как будут выпытывать завтра у них информацию о свидании, и совершенно не понимают, как их заносит в клуб для секс-меньшинств. Бэкхёна просто развеселила слишком вычурная разноцветная вывеска и заходящий внутрь парень с шарфиком из белых пёрышек, поэтому он взял на слабо Чанёля, сможет ли тот зайти в клуб. Провокация сработала. Они не только оказались в клубе, но и начали свой экскурс по карте с напитками. Бэкхён очнулся, лишь допивая второй бокал мартини. Организм выбрасывает мощный поток энергии и адреналина, поэтому Бэкхёна непреодолимо тянет в направлении танцпола. Чанёль не в восторге от этой идеи, отрицательно качает головой и извиняется за то, что не сможет составить компанию. Он упрямо молчит о причине. Не рассказывать же Бэкхёну, что, в отличие от своего друга, полный профан в танцах. Впервые он завидует Чонину, которому матушка-природа даровала музыкальный талант. Сначала Чанёль просто наблюдает со стороны за плавным покачиванием бёдер и выразительными взмахами кистей рук Бэкхёна, но после его внимание привлекают два парня, которые достаточно громко, стараясь перекричать музыку, спорят о том, кто сможет отыметь «эту крошку с охуенной задницей». Пак тут же догадывается, что речь идёт именно о Бэкхёне - те двое неотрывно пялятся на него, отстегивая пошлые шуточки. Чанёля это неимоверно злит, он бы вмазал им так сильно, что хлынувшая из поломанных носов кровь разбызгалась по прозрачному стеклянному стеллажу с бутылками алкоголя позади бармена. Но ему не стоит забывать о последствиях. Тогда его точно выкинут из клуба, а Бэкхён останется один на один с минимум двумя желающими его трахнуть парнями. По этой причине Чанёль резко спрыгивает с барного стула и широкими шагами, расталкивая народ на своём пути, пробирается к танцующему Бэкхёну, чей пиджак уже практически не скрывает голую грудь, но при этом до сих пор стянут поясом, поэтому при каждом прыжке его спина не оголяется. Открывается вид на огруглые очертания очаровательной попки, которая пробуждает фантазию многих присутствующих на танцполе людей, даже тех, которые находятся в компании своих спутников. Бэкхён лакомый кусочек. И чёрта с два Чанёль даст кому-нибудь отхватить себе даже самую маленькую крошечку от этого лакомства. Выпивка сыграла свою роль, поэтому Бэкхён, только очутившись на танцполе, тут же энергично ловит ритм и демонстрирует гибкость своего тела, волнообразно двигаясь всем корпусом. Ему нет дела до завистливых взглядов. Он просто хочет оторваться и наконец забыть обо всех проблемах и погрузиться в ритм техно, на этом празднике жизни. Бэкхён беззаботно танцует, пока вокруг его пояса не оборачивается чужая рука, прижимая его спиной к твёрдым мышцам груди, отчего парень вскрикивает и распахивает глаза, опуская взгляд на руку посмевшего нарушить его личное пространство наглеца. Заметив рукав знакомой бордовой рубашки, Бэкхён поворачивает набок голову и негодующе шипит, опаляя жаром щеку Чанёля. — Убери сейчас же свою клешню. — Это для твоего же блага, Бэкхён. Я не буду приставать, просто делаю вид, что ты не один, чтобы вон те, — Чанёль кивает в сторону барного столика, где двое парней переговариваются и порой бросают оценивающие взгляды на Бэкхёна, отпивая из горлышка пивных бутылок, — случайно не вылезли к танцующим и не сыграли с тобой в «бутерброд». — Чего? — по перепонкам бьет музыка, поэтому Бён вполне мог неправильно расслышать слова Чанёля. Пак опускает голову ниже и касается своим дыханием покрасневшего уха, объясняя уже более понятно: — Они не будут деликатничать, Бэкхён. Зажмут с двух сторон, а после оттеснят к туалету, где будут делать с тобой о-очень плохие вещи, но я не дам. Прольётся кровь. Ты же этого не хочешь? Нет? — Нет, — мотает головой Бэкхён, а Чанёль вдыхает запах лака для волос, лавандового шампуня и мускусного запаха тела Бёна, отчего его дыхание сбивается и уже обе руки впиваются пальцами в таз. Пак знает, что где-то под пиджаком сокрыт на лопатке от вида всех нарисованный Феникс. Как же ему хочется содрать эту ткань и впиться зубами в завитки татуировки, почувствовать на языке солёную, разгоряченную плоть. — Тогда помолчи и позабудь на время о моих руках, — советует Чанёль. Ага, как же. Вот так просто Бэкхён должен взять и выкинуть из сознания, как горячие ладони, тепло которых ощущается даже сквозь ткань джинсов, поглаживают его бока, и Бэкхёну хочется податься назад сильнее, прильнуть спиной к обтянутой футболкой груди, ощутить насколько она тверда, как и то, что находится в паховой области штанов Чанёля. Узнать, насколько татуировщик «большой мальчик». И откуда в голове Бэкхёна столько греховных мыслей? Похоже, вся власть и контроль за ситуацией давно не принадлежат ему. С Чанёлем вообще Бэкхён постоянно теряет рассудок и забывает обо всём. Наверное, так же ощущает себя тот, кто внезапно выиграл джек-пот и перед ним открыли заполненный до отказа деньгами кейс. В кой-то мере, Бэкхён тот ещё счастливчик, если отхватил такой куш - времяпровождение с Пак Чанёлем. И не просто находиться рядом, но и быть окутанным его запахом и окружённым длинными сильными руками. Пак позволяет себе недопустимую наглость и скользит ладонями выше, пока не касается большими пальцами разгоряченной кожи Бэкхёна. Слегка влажная, гладкая. Нет, он точно чокнется. Чтобы держать себя на короткой цепи, Чанёль воздержался от выпивки, он и так уже на веселе, а если выпьет ещё больше, то его руки поползут уже в штаны Бёна. Бэкхён мог давно прекратить всё это безумие, попросить Чанёля покинуть клуб, но у него язык не поворачивается произнести подобную глупость. Ему кажутся слишком правильными эти огромные ладони, обхватывающие его стан, как бы они ни находились слишком низко или высоко от его пояса и ни обжигали кожу простыми поглаживаниями. — Он твой? — слышится совсем близко от уха Бэкхёна чужой, хрипловатый голос. Из-за чего Бэкхён прерывает своё плаванье по океану сумасшествия, приоткрывает глаза и видит немного сбоку от себя пританцовывающего парня. И его окутывает страх, движущийся по телу вместе с табуном мурашек, от того, какой взгляд на него бросает этот светловолосый парень: раздевающий, нахальный и откровенный. Чанёль тут же узнаёт нарушителя покоя в только что созданном с Бэкхёном их собственном маленьком мирке, где нет места третьему: это он вместе со своим приятелем недавно, сидел за барной стойкой, пялясь на Бэкхёна и перешёптываясь. — Разве не видно, — Чанёль прижимает Бэкхёна плотнее к себе и трется носом о влажную кожу на затылке. Теперь уже тело парнишки в руках Пака покрывается мурашками вовсе не от страха, а от волнительной истомы, завязываясь тугим узлом, который пульсирует и сладко ноет в паху. — Он мой. От этого неровного, с придыханием произнесенного предложения Бэкхён плывёт совсем. Это слишком для его тонкой психики. Конечно, Чанёль сейчас играет роль его бойфренда, но Бён нафантазировал себе уже то, какими бы могли быть их отношения, о том, как бы развивались события, если бы они пошли с Чанёлём сегодня на свидание, будучи парой. Он знает, что мог бы с лёгкостью отдаться в одной из кабинок туалета. Конечно, для первого раза это было бы не совсем подходящее место, но Бён вряд ли бы дотянул даже до машины, что тут говорить о доме, когда Чанёль столь неустанно покрывал его тело теплом своих рук и выдыхал горячие словечки на ухо, в том числе и «Ты мой!». Ах, как же он мог позабыть, что у Пака не машина, а обалденный мотоцикл. Он бы отдал всё на свете, чтобы Чанёль отвёз его куда-нибудь на озеро и трахнул прямо на сидении этого «железного коня». — Мне показалось, что он свободен… — незнакомец пытается нагло просунуть руку между Чанёлем и Бэкхёном и перетянуть на себя. Чанёль перехватывает парня за кисть, его губы растягиваются в довольной ухмылке, а штанга в брови отражает свет зеленых лазеров светомузыки. Он чем-то похож на обаятельного Люцифера. — Ты можешь спросить моего друга, Ким Чонина, свободна ли эта детка. Пак трётся бедром о бок Бёна, задевает кончиком языка его ушной хрящ и втягивает колечко в рот, зажимая между губами мягкую мочку, а Бэкхён впивается зубами в нижнюю губу, чтобы подавить протяжный стон. У него уже разгорелся в штанах пожар от простого танца, а Пак вытворяет добавочно ко всему подобное, возбуждая его ещё сильнее. Ещё чуть-чуть и он просто засосёт Чанёля прилюдно, помахав на прощание рассудку и своему плану белым флагом. Он согласен быть «деткой» Пака, как бы обидно это ни прозвучало, словно Бэкхён его личная сучка. Ничего, он ещё отыграется за эти слова на Чанёле, доведёт его так же до полуобморочного состояния ласками, а после оставит с носом. Пусть помучается так же, как и он сейчас! От слов Пака подошедший парень на мгновение замирает, а после торопливо произносит «Жаль» и исчезает с глаз Чанёля и Бэкхёна, затерявшись в танцующей толпе. — Ким такой устрашающий? Почему он так отреагировал? — недоумевает Бэкхён, а его голос звучит на полактавы ниже. Дрожит, так же, как и его тело в руках Чанёля. — Он же брат Ким Чунмёна, босса мафиозного клана Ким, естественно это нормальная реакция на имя моего друга. Каждый в курсе того, кому он кем приходится, — Пак до сих пор дышит юноше прямо на ухо, задевая его теплыми влажными губами. — О-о, — поражённо выдыхает Бён, но при этом продолжает двигать бёдрами в такт музыке. Чанёль так и не убрал свои руки с его таза, которые изредка поднимаются вверх и массируют подушечками пальцев нижние рёбра. Бэкхёну приятно, он млеет от этих прикосновений, привыкает к ним. Они больше не пугают парня, а наоборот, их ему не хватает, когда пальцы исчезают с его тела. И в такие моменты Бёну хочется схватить за поднятые руки Пака и вернуть на положенное им место — на покачивающиеся из стороны в сторону бёдра Бэкхёна. Вскоре Бэкхён предлагает передохнуть и тут же бросается к бару, в один присест осушив бокал с мартини. Пока Чанёль строчит кому-то смску, при этом постоянно хмурясь и цокая языком, парень успевает проглотить ещё два треугольных бокала вермута. И тогда мир начинает медленно вращаться перед глазами. Бэкхён что-то бормочет о том, что ему нужно в туалет, но его ведёт в сторону. Парень вскидывает в воздух руки и летит лицом вперёд на встречу с полом. Именно в этот момент его и подхватывает Чанёль и осуждающе качает головой — не уследил. — Как же тебя угораздило так напиться, Бэкхён-а. Надо вызвать такси. Когда подъезжает машина, то Бён тут же боком шмякается на заднее сидение, подгибает ноги и овивает их руками, принимая форму эмбриона. — Домой хочу-у… В свою крова-атку, — жалостливо тянет он. — Будет тебе кроватка, юный пьянчужка, — хмыкает Чанёль и гладит по голове причмокивающего в полудрёме парня. — Но я не кину тебя одного в такси. Мало ли… Скажи, куда нам ехать? Бэкхён на автомате называет свой адрес, даже не заботясь, что Чанёль узнает, где он живёт, закрывает глаза и сопит, лежа на коленках татуировщика, пока они едут к нему домой. Чанёлю вовсе не жалко заплаченных за такси денег. Он прощается с водителем и вытаскивает из машины тельце Бёна. Удивительно легко он подхватывает на руки и доносит до крыльца Бэкхёна, затем ставит на ноги и прислоняет к стене, роясь в карманах пиджака и пытаясь отыскать ключ. Бэкхён никак не реагирует на то, что его тело, по сути дела, нагло ощупывают, лишь скользит вниз по стене дома, пока Чанёль не чертыхается и не обхватывает его за пояс, приподнимая и продолжая свои поиски. Когда наконец искомый предмет звенит у него в руках, Пак вставляет ключ в замок и вновь берёт парня на руки, на что тот с готовностью обнимает его за шею и укладывает щеку на грудь Чанёля. На дорогой брендовой рубашке Пака остаются следы от тонального крема этого несносного мальчишки. Но это его мало волнует, особенно, когда наконец он осторожно укладывает Бэкхёна в постель, нависая над ним и вглядываясь в умиротворенное выражение лица. Пальцы дотрагиваются до подбородка и скользят выше по скуле, касаясь костяшками щеки. — Бэк, Бэкхён-и… Милый мой чертёнок. Ты искушаешь меня, сам того не понимая. Какой же ты красивый, — хрипло басит Чанёль. Бэкхён и правда невероятно хорош собой. А сейчас, когда спящий парнишка полностью в его власти, так тяжело не поддаться внутренним демонам. — Спасибо тебе за эту ночь, — Пак опускает своё лицо к Бэкхёну настолько близко, что дотрагивается кончиком носа до переносицы Бёна, на которой тут же разглаживаются складки от того, что мгновением ранее Бэкхён хмурился во сне. Сначала Чанёль невесомо целует маленькую темно-коричневую точку родинки над верхней губой юноши, а потом настойчивее давит, сминает розовые губы, всасывает в рот нижнюю и тут же отпускает. Бэкхён также неподвижно продолжает дрыхнуть. Пак разочаровано выдыхает в приоткрытые губы Бэкхёна, любуясь на результат своего дрянного, совершенно не джентльменского поступка: нижняя губа припухла и блестит от слюны. — Я не должен был этого делать. Но ты такой нереальный. Особенно такой, мальчик с обложки. Прости и спасибо за этот поцелуй. Надеюсь, мы когда-нибудь повторим всё это. Сладких тебе снов, Бэкхён-и. Чанёль оставляет на компьютерном столе стакан с водой и таблетку Аспирина, которая обнаружилась в заднем кармане штанов Пака (хорошо, что она там завалялась с позавчерашней гулянки с Чонином). Чанёль представляет, какие весьма не радужные последствия утром ждут Бэкхёна после ночной пьянки. Наверное, если бы они спали в одной постели, то Пак сварганил бы на скорую руку завтрак и подал бы его вместе с таблеткой, на что бы получил звание «золотого» бойфренда года. Чанёль действительно бы старался, чтобы стать для Бэкхёна именно таким. Хотя в детстве, возможно он и был таким. Молодой человек чиркает на листе небольшую записку Бёну и ставит на неё наполненный водой стакан, после чего покидает дом Бэкхёна. Интересно, как проснувшийся парень отреагирует на его слова?