У героев стынет кровь

Большой палец откинул привычно щёлкнувшую крышечку забавной миниатюрной пластиковой коробочки, опустошившейся наполовину за несколько минут: две голубые таблетки отправились в рот рваным движением руки и тут же были проглочены, непритопленные водой. Сакура глубоко дышала, считала в уме до десяти, встряхивая тару, рассматривая неровно размещённые пилюли. И сколько их будет уничтожено за это утро? Она не знала, но уже подбирала слова слёзных просьб, обращённых к Цунаде. Стиснув зубы, она выдохнула, мысленно отпустила несколько гневных и столь же мотивирующих фраз в свою сторону и почти бесстрашно распахнула дверь палаты. Он лежал боком к ней, приоткрыл глаза, когда она вошла, и, не поворачивая головы, скосил взгляд. Смотрел пронзительно долго, словно чего-то ожидал, но молчал. Казалось, будто даже не дышал. Неподвижный, как каменное изваяние, и всё такой же прекрасный, как и раньше, только взрослее, мужественнее и... ещё красивее. — Доброе утро, Саске-кун, — без тени улыбки тихо произнесла Сакура, чувствуя, как болезненно сжались органы в районе солнечного сплетения, как заныло сердце и как язык словно онемел под этим пристальным и пустым, как бездна, взглядом. — Доброе. Я не нуждаюсь в твоей помощи, Сакура. Девушка застыла, стараясь совладать с собой. Почему бы просто не взять и уйти? Потому что нельзя. Потому что она не такая. Она сильная. Пусть и не сильнее Саске, но сильнее обстоятельств. И она во что бы то ни стало наладит между ними такие отношения, при которых бы она перестала его бояться. Нейтральные? О, нет. Таковых между ними не будет никогда. Злясь на себя, на него, на весь мир, она понимала, что бесповоротно и безоговорочно влюблена именно в этого шиноби. Только вот влюблённой дурочкой оставаться больше не хотелось. После долгих разговоров с Цунаде и Нами, она, не без их помощи, пришла к выводу, что нужно успеть до его ухода показать, какой она стала. Показать свою независимость и бесстрашие. «Докажи, что ты его достойна, Сакура», — как один твердили её вынужденные собеседники. «Сделай вид, что ты его достойна», — убеждала сейчас себя Харуно. — Нет. — Она снова принялась за подготовку к своеобразной процедуре. — Во-первых, тебе пока будет непривычно справляться одной рукой и ты можешь пораниться, что будет не лучшим раскладом перед сегодняшним советом. Во-вторых, это приказ Цунаде-сама, который я нарушить не могу, — её голос звенел; нет, не как сталь, а от напряжения. После растянувшихся в вечность минут, проведённых с пациентом, состояние было таким, будто девушка отдраила всю больницу. — А в-третьих, тебе не терпится пересечь лезвием мою глотку, — криво усмехнулся Саске. — Ты мне не враг, чтобы я этого так желала. — А чего же ты желаешь? Показалось? Она даже замерла, стараясь прочитать во взгляде напротив что-то новое. Однако там была всё та же бесконечная холодная пустота. Но не могла же она ошибиться! Его голос дрогнул на мгновенье, даже на долю от доли мгновенья, но в нём что-то проскользнуло. И другие бы не заметили, но не Сакура, чьё сердце задушено чувствами к смотрящему в упор человеку. — Сядь к стене, пожалуйста, — пробормотала она, выходя из ступора. Больше не говоря ни слова, не меняясь в лице, Саске последовал просьбе. Дрожащей от волнения рукой девушка заправила отросшие пряди волос за уши, стараясь не сталкиваться с прямым взглядом мужчины. Двумя пальцами зачерпнула терпко пахнущую пену для бритья и, помедлив секунду, коснулась чужой кожи. Табун мурашек пробежал от поясницы до самых кончиков ушей, когда Сакура непривычными плавными прикосновениями принялась распределять её по границе остро очерченных скул и по… — Я начинаю с шеи. Харуно вздрогнула от этого голоса, а его обладатель призывно запрокинул голову назад. Он говорил без усмешки, без не пришедшейся бы к месту злости. Терпеливо объяснил, если так можно сказать об Учихе. Стоять было безумно неудобно, девушка всё время боялась потерять равновесие, и если сейчас в этом не было ничего страшного, то, окажись у неё в руках лезвие, ничем хорошим бы это явно не закончилось. Когда вся жилистая шея была покрыта белоснежной субстанцией, Сакура раскрыла небезопасно острый нож и приблизилась к парню. Уже не рискуя неустойчивостью, одним коленом она облокотилась на жёсткую больничную койку, легко справляясь со стеснением. Шутки о её задравшемся халате? О неопытности в таком обыденном деле? Это всё не его стиль. Он казался ей слишком возвышенным для подобного низкосортного юмора, от которого бы мало кто удержался в такой ситуации. Перебирая простые примеры, она всё отчётливее понимала, что её выбор пал не просто так. Слишком высока планка в выборе мужчин, и вновь влюбиться в кого-то другого, иного по своему складу, она больше не сможет. Усмирив дрожь в руках, Сакура принялась короткими размеренными движениями избавлять парня от непривычной, старящей и без того уставшее лицо щетины. Сначала получалось не очень чисто, что вынуждало проходиться по одному и тому же месту несколько раз, но с разным нажимом. Она интуитивно боялась ранить Саске, но, горько усмехаясь, понимала, что в таком положении, когда бритва находится в паре сантиметров от пульсирующей под кожей артерии, дышать рядом с ним намного легче. Приноравливаясь, Сакура делала это всё быстрее, не спуская взгляд на неприкрытую ничем грудь с хоть и ослабшими, но в меру проступающими мускулами, широкие плечи, плотно обмотанное бинтами предплечье. Она знала, что его тело по своей красоте уступало телам многих шиноби: они-то работают на рельеф ради восхищённых и довольных взглядов своих женщин, но Саске закалён в боях, ему нет дела до эстетики; главное, чтобы мышцы слабо реагировали на удары, да плоть регенерировала быстрее. Осмелев и уже совершенно приноровившись, Харуно работала намного увереннее. Хоть она и стремилась покинуть палату как можно скорее, но нежелание поранить пациента постоянно напоминало о себе, не давая расправиться с таким простым занятием максимально быстро. Каждый раз, когда Сакура окунала лезвие в чашку с водой, в поле зрения попадала линия торса мужчины. Объективно самой красивой и манящей частью тела Саске можно было назвать руки. Постоянно работающие со смертоносной катаной, изо дня в день нарабатывающие силу в схватках и на тренировках, чуть загоревшие и перевитые вздувшимися от напряжения венами, они имели наиболее развитую мускулатуру, привлекали к себе изумлённые взгляды и девушек, и шиноби. Они? Она… Только одна рука теперь, но и та в толстом металлическом наручнике, сдерживающем буйную, неукротимую чакру. Сакура с тоской залечивала эти раны, отмечая, что даже здесь Наруто отдал больше. Правая, привычная в управлении, привычная в использовании. Он пожертвовал именно ей ради разрешения затянувшегося глупого детского конфликта. Девушка чувствовала, как ритм её сердца ускорялся с каждым движением. Влажное полотенце, повинуясь женским рукам, скользило по знакомому лицу, собирая тонкие полоски неиспользованной пены. Напротив сидел сокомандник, её сокомандник. Такой же красивый и такой же близкий по своему существу. Чувствуя, как кружится голова, как ослабевают колени, а к щекам подступает кровь, Сакура поспешила собрать принесённые с собой предметы, наспех покидав их на поднос, и, бросив на прощание: «К приёму тебя подготовят», не дожидаясь ответа, выскочила из палаты, ускоренным шагом направляясь в свой кабинет. Ей нужно было спрятаться ото всех, побыть одной, восстановить дыхание и успокоиться. Закрывая свой просторный, обычно приветливо встречающий каждого кабинет, она бросила поднос на пол, не заботясь ни о порядке, ни о шуме. С ногами забираясь на кушетку, сжалась под простыней не в силах зарыдать. «Он всё испортил! Если бы не Саске… Чёрт! Если бы не его гендзюцу тогда... Каким бы романтичным был этот момент! Мы бы поцеловались, я бы вновь сказала ему о своих чувствах, а он бы их наверняка принял, но… вместо этого мы не в первый раз обменялись прикосновением лезвия к горлу. Точнее, прикасалась я, но его взгляд...» Сакура лежала, стиснув зубы, и до боли сжимала тонкую подушку в руках, готовая разорвать её, потому что понимала, что, если бы не тот его поступок перед уходом на битву с Наруто, она была бы рада видеть его, рада всем сердцем, что он очнулся, но сейчас… Страх и обида закрались так глубоко в её сердце, что простые разговоры просто не смогли бы заставить её справиться с этим. Ей нужно время и извинения, даже немые извинения и принятие виновником своей ошибки, чего он не сделает никогда. И остаётся лишь молча злиться, бояться и наконец-таки позволить успокоительному отключить свои мысли и чувства.

***

В кабинете катастрофически мало людей: Цунаде в статусе Хокаге, Какаши в статусе бывшего сенсея, генерала и будущего главы деревни, Сакура, Изанами и по одному представителю от четырёх великих деревень. Таков закон: сколько в кабинете посторонних, столько допускается и своих. Сакура едва ли стояла на ногах, она не знала, как выглядела в этот момент, да ей и плевать. Глава деревни сверлила взглядом приезжих послов, выслушивая заявление каждого по очереди. Хатаке был раздосадован таким раскладом: он надеялся, что будет как минимум шесть представителей и шесть местных, включая Наруто и Шикамару, но ни того, ни другого не пригласили. Мужчина, сначала удивлённый присутствием Мори, теперь понял, что это очень выгодный способ влияния на чужое решение. Хокаге ни за что не позволит казнить горячо возлюбленного своей ученицы, как бы ей того не хотелось; Сакура, естественно, тоже; Какаши и сам бы не хотел смерти бывшего ученика, сбившегося с пути, а Нами отлично подходила как четвёртый представитель, повлиявший бы на принятие единогласного решения. Во-первых, никто не знает о её близких отношениях с Харуно, во-вторых, она прикрывается квалификацией психолога, в-третьих, вообще совершенно недавно прибыла в деревню, так что можно сказать, что она тоже является «человеком со стороны». Знает ли Изанами о своей роли в этой игре? Даже больше — отчего-то Хатаке уверен, что она этот ход и предложила. А девушке не до раздумий. Она что-то увлечённо писала и писала, ни на секунду не позволяя руке остановиться. Сакура напряжённо вслушивалась в каждое слово, краем глаза рассматривая пленников. Их четверо, руки каждого скованы металлическими обручами, Саске, как предводитель, впереди, лишённый катаны и с перевязанным в узел холостым рукавом рубашки. Цунаде как могла подчеркнула его беспомощность, что звучало, честно говоря, смешно. Даже с единственной рукой, на запястье которой покоился изготовленный специально для него браслет, мужчина пугал, нагонял панику своим взглядом, своей манерой держаться на людях, своей репутацией. Джуго стоял сразу же за ним, а по краям — дёргающаяся от ожидания Карин и спокойный, подмигивающий своему медику Суйгецу. И если бы не этот пристальный знакомый взгляд, Сакура бы могла расслабиться, уверенная в победе их стороны, но Учиха не давал ей спуску даже сейчас. Казалось, он мог контролировать сразу всё: девушка сдержала нервную усмешку, когда заметила, как заикались доселе убеждённые в своей правоте и высокомерные представители деревень, как испарина проступила на их лбах, когда они зачитывали строчки приказов. Нет, Саске совершенно не нужна поддержка деревни — оставили бы их с этими самыми людьми на несколько минут в одном помещении, так те бы в ноги упали с помилованием и одобрением. Какаши заметил нечто необычное, когда третий посол кончил свой доклад. Цунаде бросила встревоженный взгляд на Изанами, а та чуть приподняла один палец и слабо кивнула, прикрывая глаза. Женщина откинулась в кресле, позволяя торжествующей полуулыбке скользнуть по губам. Джонин не верил своим ушам: Казекаге отдал свой голос за помилование Учихи. Напряжение медленно, но уловимо таяло — теперь Саске и его команда однозначно и безоговорочно остаются на свободе. — Итак, — начала довольная Цунаде, — как мы видим, решение явно остаётся за стороной Конохи… — Я хотел бы внести своё условие, — леденящий душу тон разнёсся по помещению. — Раз уж мы больше не числимся преступниками, я требую нашего освобождения из-под ареста с этой самой минуты. Оформите документы таким образом, чтобы по желанию мы могли покинуть Коноху немедленно. — Что-о-о? — вскипел Суйгецу, — а нам есть куда идти? — Он неподдельно удивлён и даже расстроен решением своего капитана. — Помолчи, — хмуро бросил Саске, не терпящий прилюдных перепалок. — Да, — неожиданно для всех присутствующих со своего места поднялась Изанами. Она смотрела в глаза Учихе бесстрашно, с хитринкой и начала говорить медленно, словно растягивая удовольствие. — Действительно, по закону вы можете потребовать своего скорейшего освобождения, и да, Цунаде-сама может вам его предоставить. Только вот если вы не преступники, то жители Конохагакуре, а власть заботится о своих подопечных, поэтому последнее слово о разрешении покинуть границы деревни остаётся за лечащим врачом. Взгляды устремились на Сакуру, застывшую в немом ужасе. Она понимала, что Изанами старалась только помочь, вернуть бразды правления в руки официального состава Конохи, но как она могла так её подставить?! Девушка была не готова держать ответ перед стольким количеством людей, мозг был словно ватный, и говорить не хотелось совершенно. Совладав с собой, она медленно поднялась. Цунаде и Саске смотрели на неё в упор, самодовольно; смотрели так, будто она слабая безвольная игрушка в их руках, которая обязательно выполнит одно из требований. И каждый рассчитывал, что именно его. И как же её это раздражало! Раздражало, что все ждали её решения, чего-то требовали и, казалось, знали её слова наперёд. Цунаде ждала, что Сакура обратит парня в пленника обстоятельств, используя как причину состояние здоровья. Но в то же время сам Саске, отголоски чувств к которому не угасли, да и не угаснут никогда, попросту возненавидит её за подобное унижение, за ограниченную свободу и всё равно найдёт способ обойти запрет. А если она сейчас отпустит его на все четыре стороны? Для Сенджу это удар лицом в грязь. И ни одного из этих вариантов допускать нельзя. — В течение месяца команда «Така» обязана находиться на территории деревни, после чего её члены получат абсолютную свободу в своих действиях и решениях. Во-первых, состояние здоровья каждого из них оставляет желать лучшего, а во-вторых, это послужит прекрасным испытательным сроком и не вызовет подозрений со стороны жителей нашей и других деревень. Неожиданно для себя Харуно говорила достаточно твёрдо. Так, будто эти слова не ворвались к ней в голову сквозняком пару мгновений назад, а были вполне обдуманными. Может, так и было? Кто знает, на что способно искалеченное подсознание?.. — Я считаю, это оптимальное и справедливое решение в сложившейся ситуации, — подал голос доселе не участвовавший в обсуждении Какаши. Сакура почувствовала такое облегчение, словно вынырнула из ледяной проруби и, наткнувшись на искренние, пропитанные гордостью улыбки Изанами и Цунаде, позволила себе кивнуть в ответ, устало опускаясь на привычное место, игнорируя гневный, сверлящий взгляд. Абстрагировавшись от мира, она медленно считала про себя, успокаиваясь и стараясь уловить нотки удовольствия, блеснувшие в голове после принятого решения. На руку сыграло то, что документы оформили даже слишком быстро. Наверное, Цунаде торопилась из-за ожидающего у входа в резиденцию Наруто, готового рвать и метать от ожидания. Когда кабинет опустел и местные участники обсуждения тоже собирались разбежаться по своим делам, Цунаде вдруг неожиданно заявила: — Ну что, выпьем за удачное решение? — А почему бы и нет? Мы взрослые и успешные люди, — решив, что затянувшаяся пауза — это как минимум неприлично, Изанами поддержала предложение Хокаге, но, поймав недовольный взгляд Сакуры, поспешила исправиться: — А давайте хотя бы чай? Какаши, не особо любивший посиделки в целом и уже невзлюбивший компанию Изанами в частности, долго отпирался и отнекивался. Но Цунаде, как все знают, может быть очень убедительной, а потому джонина усадили заполнять «не терпящие отсрочки» бумаги, касавшиеся его будущего поста. Шизуне, не рискуя испытывать терпение своей начальницы, поспешила исполнить просьбу, через несколько минут занося в кабинет поднос с дымящимися чашками. — А ты не промах, Изанами, я уже и не знала, как ответить на его просьбу. Неужели Учиха не впечатлил? — Впечатлил, конечно. Сильный, симпатичный... Но какой смысл мне его бояться? Не стал бы он кидаться на меня при всех. Да и вообще мальчишки вроде него не в моём вкусе; мужчины же как вино — чем старше, тем лучше. Так что ни испугаться, ни растеряться в его обществе я не могла. — А как ты поняла, что последний посол явно на нашей стороне? — Он нервничал с каждой минутой всё сильнее. Видел, что предыдущие не солидарны с ним, но не мог зачитать приказ иначе, чем было велено правителем. — Да, есть что-то полезное в твоих навыках, — задумчиво протянула Цунаде, находясь в приподнятом настроении. — А вы как считаете, Какаши-сан? — Ну не нравилось довольной женщине, что тот отмалчивался в сторонке. — Я бы назвал это наблюдательностью, нежели выдающимися способностями. Меня вообще не особо интересует поведение людей, — устало произнёс он, заканчивая с предоставленной кипой, на ходу отмечая дату инаугурации. — Если вас не интересует поведение людей, то и отношения не должны интересовать, не так ли? Ну так чего же вы тогда увлекаетесь литературой с эротическим уклоном? «Неужели оступился?!» Хатаке старался сохранять абсолютное спокойствие, хотя, даже не поднимая глаз, чувствовал устремлённые на него любопытные взгляды. — Отношения между любыми людьми являются для меня чуждыми, а потому я считаю свой интерес естественным. И талантливых авторов очень ценю, — делая акцент на последние слова, произнёс он. Что бы ни имела в виду Нами, и Цунаде, и Сакура знали о его интересе к «Ича-Ича» и не должны были заподозрить ничего прочего… пока. Стеснялся ли он высокорейтинговых книжек? Нет. Никогда и ни за что. Он был занятым взрослым мужчиной, у которого не было времени на частое общение с женщинами, поэтому удовлетворять интерес лёгкими и приятными для восприятия произведениями было полезно и удобно для его досуга. Но сейчас… Какого чёрта она обращает его привычное дело во что-то необычное и приковывающее внимание? «Снова передразнивает?!»

***

Миновав порог резиденции, Сакура поймала себя на мысли, что летние дни и вечера ещё очень нескоро начнут радовать своей ласковой прохладой. Измотанная, напряжённая до последней секунды собрания девушка была готова поспорить, что сегодня минул самый тяжёлый день за, пожалуй, всю жизнь. Ещё час после ухода «Така» из кабинета женский коллектив, потягивая чай, оформлял личные дела бывших преступников, переписывал копии приказов. И если, как девушке показалось, Цунаде и Изанами очень даже неплохо провели время за бесконечными разговорами, то сама она находилась словно в вакууме. Больше всего на свете хотелось прийти домой и лечь спать, даже несмотря на то, что было всего лишь около четырёх часов. Кипа бумаг, покоившаяся в руках, казалась непосильной ношей, норовящей выскользнуть, рассыпаясь на десятки тонких листочков. — Сакура-чан! — протяжный крик где-то совсем рядом заставил её вздрогнуть, прикрывая глаза. «Нет! Нет! Нет!» Последнее, чего хотела Сакура, — это встретиться с кем-либо из знакомых, а тем более с ним. — Наруто-кун... — Уже оборачиваясь, она улыбнулась, тут же врастая в землю и чувствуя, что ноги вот-вот подведут её. Вся команда «Така» в компании с Наруто сидела за стойкой раменной, внимательно изучая девушку взглядом. — Сакура-сан! Мы хотели выразить свою искреннюю благодарность за ваше благоразумное решение, — нарочито слащаво протянул Суйгецу, немного удивляя Наруто и Саске. — Сакура-чан, присоединяйся к нам! — Наруто указал на пустующий стул рядом с собой. — Вот ещё! — прошипела под нос Карин, вымотанная сложившейся вокруг неё обстановкой. — Разве нам не должны предоставить квартиры? — громко поинтересовалась она у Сакуры с явным нахальством. — Да, в течение пары часов ответственные за это шиноби разыщут вас и помогут освоиться, — не перегружая мозг лишним раздражением, она в который раз повторила для недовольной очевидную вещь. — К сожалению, Наруто, я очень устала, а дел ещё непочатый край, так что давай в другой раз, — Харуно одарила друга тёплым, искренне-сожалеющим взглядом. — Ха! Джентльмены, называется! — Вновь, к всеобщему удивлению, Хозуки спрыгнул со стула, уверенным шагом настигая девушку. — Дай сюда бумажки, — опешившая Сакура поспешила выполнить просьбу, отмечая, что без них и правда легче. — Дальше без меня, я провожу Сакуру-сан. Понимая, что сил ни на споры, ни на разговоры не осталось, она коротко бросила «домой» и двинулась в нужном направлении, лишь махнув рукой оставшимся на прощание. — Они успели найти общий язык? — Саске вскинул бровь, пытливо всматриваясь в лицо Наруто. — Да их не растащить было! Охрана из камеры эту мымру чуть ли не силой выгоняла, — ядовитый ответ пришёлся оттуда, откуда его, в принципе, и стоило было ожидать. Карин с кислой миной ковыряла палочками еду, мыча что-то непонятное себе под нос.