У героев стынет кровь

— Как видите, корабли пока не пользуются большой популярностью в качестве средства передвижения. К вам присоединятся ещё пять пассажиров, да и те феодалы и торговцы. Сюда, — статный пожилой мужчина, облачённый в грязно-белую рубашку, тёмно-синюю жилетку и такого же цвета штаны, кивнул на лестницу. — Нами! — устало прикрикнул Какаши, когда заметил, что та в очередной раз трогала какие-то стропы, тянувшиеся ввысь и не вызывавшие особого доверия. — Вот ваша каюта, — капитан судна говорил монотонно, то и дело бросая взгляды на кабаки, расположившиеся на берегу. Его корабль только пришвартовался, когда Нами бросилась навстречу покидавшего его мужчине. «И с чего она решила, что это капитан?» Хатаке не понимал, но решила Нами правильно. В который раз пуская в ход всё своё женское очарование, девушка несколько раз сделала акцент на том, что очень устала и хотела бы заселиться сейчас. «Можно?» — произнесла она несколько минут назад, прикусывая губу и неуверенно кивая. Как следствие, капитан недовольно нахмурился, но сдался, вновь возвращаясь на корабль, становящийся со временем всё более ненавистным. — Чудесно! — воскликнула Изанами, оглядывая их пристанище на следующие сутки. Вопреки всем её представлениям, здесь и вправду было удивительно уютно. Каюта оказалась небольшой: две кровати, стоящие по разные стороны, и широкий деревянный столик между ними занимали больше половины пространства комнатушки. Большое круглое окно напротив двери было занавешено плотной тёмно-синей шторкой, которая отлично справлялась со своей задачей, погружая путников в приятную сумеречную темноту. На подсознательном уровне Нами приглянулась кровать, что была по левую руку от неё; первой заходя в комнату, девушка бросила свой рюкзак на светлое, колючее с виду покрывало, не глядя отмечая, что Какаши тоже избавился от ноши. — Я разузнаю здесь всё и вернусь, — наспех бросил он, скрываясь вслед за капитаном. — Как я уже говорил, судном буду командовать не я, а второй капитан — Араши¹, — усмехнулся тот. — Надо же было с таким именем и в мореплаватели. — Старик повёл бровью, закуривая толстую трубку. — Нет, не могу сказать ничего против, командир он хороший, но молод ещё, опыта мало, за пассажирками ухлёстывает, — сказал он вкрадчиво, будто предупреждая. — А тучи, вы только посмотрите, какие тучи собираются! Зуб даю, с такой погодой и удачей нашего капитана наверняка в шторм попадёте. Это кухня и, гхм, закусочная. Дорогу запомнили? — Да. Какаши действительно уже приметил для себя все детали корабля, полностью разобрался с планировкой и даже подобрал слова, чтобы лучше объяснить расположение сего сектора Мори, которая, как оказалось, может с лёгкостью заблудиться на ровно месте, стоит только Хатаке скрыться из виду. — Вон там, — махнул рукой мужчина, не желавший отходить далеко от мостика, который соединял шхуну с причалом, — что-то вроде смотровой площадки. Чаек покормить можно, под луной поцеловаться, — хитро косясь на Какаши, произнёс он. — Моя спутница — мой друг, — сощурившись в улыбке, ответил джонин. «Друзья?» — задал он вопрос сам себе. Когда вдруг для будущего Шестого Изанами стала другом, он и сам не понимал, но слово, вырвавшееся само собой, окончательно определило положение вещей. — Конечно, — понятливо произнёс капитан, уже практически ступая на лесенку, ведущую к твёрдой земле под ногами. — Вы только учтите, что ваш «друг» — единственная женщина на корабле, а команда, которая обслуживает этот самый корабль, состоит только из мужчин со скудной личной жизнью, да и торговцы чистой совестью не отличаются. Запретили бы вы своему другу шастать в одиночестве. И каюту запирайте обязательно. Доброго пути! — Спасибо. Изучив взглядом просыпающийся город, мысленно попрощавшись с сушей, Какаши размеренно двинулся по направлению к каюте. «Вот и всё. А ты паниковал как новобранец. Стыдно должно быть! Перегнали график, очаровали капитана, забили комфортабельную каюту. Дальше остался только приём и дорога обратно. Больше никакого напряжения. Да и выпить можно было бы». Да, Какаши был несомненно рад скорой возможности захмелеть практически по долгу службы. Ну а что? Отличное желание, особенно учитывая то, что притрагивался к алкоголю он в последний раз ещё до войны, даже не отмечая её окончание, да и в принципе никогда не частил с этим. — Узнаем друг друга поближе, значит? — насмешливо произнёс он вслух, заходя в каюту. По правую сторону от вошедшего расположилась дверь, ведущая в крошечную уборную. Да уж, оценить масштаб комнаты можно было исходя из того факта, что дверной проём ванной комнаты примыкал к стене, а распахнутая дверь упиралась в каркас кровати. Заметив кляксы воды на полу, мужчина решил их рассмотреть, различив не бесформенные лужицы, а очертания женских небольших ступней — совсем недавно Нами как раз прошлёпала по дощатому полу к своей кровати. Кстати говоря о спутнице-друге-возможной-любовнице, та отнюдь не ожидала его в крошечном шёлковом пеньюаре, как это бывает в книгах; там, где должна была расположиться в неприлично призывной позе девушка, лежала лишь груда одеяла, из-под которой торчали порозовевшие поджатые пальцы ног. «Соблазнение идёт полным ходом». Погрузив комнату в приятный уставшим глазам полумрак, Хатаке закрыл дверь, не вынимая ключ из замочной скважины. Вроде бы беспокоить их больше не должны, а потому можно наконец-таки отойти ко сну. Какаши был более чем уверен, что Нами спала. Его самого не было едва ли больше пятнадцати минут, но этого вполне должно было хватить для того, чтобы она приняла душ, переоделась и завалилась в кровать. Отметив для себя, что этот план просто отличный, он поспешил повторить действия спутницы, скрываясь во второй комнате. Ванной сие помещение назвать удавалось с трудом: душ был намертво прикреплён к стене, а под ним вместо привычного атрибута располагались прорези для слива воды. На узкой деревянной полочке в углу уже покоились несколько флакончиков, которые прекрасно освещал солнечный свет, пробивающийся через небольшое окно под самым потолком, а с запахом дерева мешался сладковатый аромат девичьих духов. Чувствуя повальную усталость, Какаши наспех смыл дорожную пыль, едва ли проходясь по телу полотенцем, облачаясь затем в спальные серые штаны, новую маску и тонкую майку без рукавов. Тихо выходя из комнаты, он напоследок ещё раз взъерошил влажные волосы полотенцем, сбивая излишнюю влагу, и принялся рыскать взглядом по комнате в поисках постельного белья. Глаза быстро адаптировались к плохому освещению и теперь Хатаке отлично различал кучу ткани, которая была скинута наотмашь в сторону шкафа, и, словно узаконивая это решение, конструкцию твёрдо примял объёмный рюкзак Изанами. Мужчина озадаченно глянул на свою кровать, где в аккуратную стопочку был сложен другой комплект, как оказалось, даже слишком приятный на ощупь. Уже не раздумывая, он быстро справился с такой непростой деталью, как пододеяльник, — сказывался опыт холостой жизни — и с упоением забрался под прохладное одеяло, только сейчас отмечая, что Мори закопалась в такой же неместный нежно-голубой комплект. «Спасибо, что у меня хотя бы белый». Какаши улёгся подальше от края, ибо, как он понял, шёлк был слишком скользкий, чтобы благополучно выспаться на нём. Не в силах больше размышлять, он отвернулся, утыкаясь лбом в пласт прохладного, пахнущего солью дерева.

***

— Антибиотики, ампулы, отвары на самые нижние полки: их нужно держать в прохладе. Чуть выше — шприцы, вату, зажимы и прочие инструменты, на самую верхнюю — травы и таблетки в пластиковых упаковках. Если будут попадаться свитки, скажите, я их распечатаю и посмотрю, что куда. Будут вопросы — лучше обращайтесь, я знаю, что вы не профессионалы. — За других говори, я побольше тебя в медицине соображаю. И умею тоже. — Но это моя больница, Карин, поэтому здесь ты будешь выполнять все мои указания. Я не хочу создавать конфликт на пустом месте, — спокойно ответила Сакура с завидным самообладанием, умышленно впечатляя этим Темари, которая молчала всё это время, внимая инструкциям. — Суйгецу, если ты будешь трясти коробки, они взорвутся у тебя в руках. «А если ты что-нибудь испортишь, я изобью тебя до полусмерти», — закончила про себя Сакура. Ей уже успела знатно надоесть эта идея с помощью бывших нукенинов. Благо Саске сегодня не удостоил их общество вниманием, отправившись на очередную тренировку с Наруто, что не могло не радовать Харуно, которой было куда проще оставаться самой собой в обществе тройки из «Така» и прислушивающейся к её словам Темари, которая действительно хотела помочь, вместо того чтобы сидеть дома. Она мало смыслила в медицине, а потому старалась уловить суть слов главного медика госпиталя и выполнять поручения с блеском, что пока удавалось. Сакура принялась распаковывать коробки, которые Джуго и Суйгецу всё приносили и приносили из других кабинетов. Коноха была одной из деревень, которые пострадали больше всего в Четвёртой мировой, но, несмотря на это, Цунаде, к всеобщему удивлению, вызвалась сделать медицинскую базу для многих пострадавших именно в их деревне. Хотя бы просто потому, что многие шиноби уже находились поблизости. Конечно же, совет принял единогласное положительное решение, доверяя своих подчинённых опытным рукам медиков, во главе которых встали Сакура и Цунаде. Только вот, так как Сенджу была ещё и Хокаге, вся эта суета обрушилась на плечи её не успевшей отдохнуть ученицы. Прошло уже больше месяца, и коридоры госпиталя стремительно пустели, навевая Сакуре надежду на долгожданный отдых. Но не тут-то было. В благодарность Конохе страны выразили желание самостоятельно пополнить стратегические запасы еды, ресурсов, медикаментов и инструментов для больницы. И всё это в течение нескольких дней. Ну, а так как всего этого добра было немыслимо много, все три лаборатории, выполняющие функции хранилища, сейчас были заполнены ирьёнинами под чётким надзором Ино, Шизуне и самой Сакуры. На данный момент задача Сакуры состояла в том, чтобы отыскать в каждом ящике незнакомые препараты и изучить их. Но, к счастью, в каждой коробочке находился свёрток с инструкцией, если ампулы требовали особого хранения. Сказать по правде, девушка совершенно не боялась вскрывать ящики, как оно было раньше: война повлекла за собой такие последствия, каковых ещё не приносило ни одно сражение, — она объединила всех шиноби, исключая риск умышленного нападения. Сакуре достаточно было знать, что АНБУ сканировали ящики на предмет воспламеняющихся или взрывоопасных веществ и в случае, если такие обнаруживались, оставляли их у себя для дальнейшего более аккуратного вскрытия. Пока Харуно полностью устраивала их компания, и она даже завела любимчиков в лице Темари и Джуго, которые не перечили, не задавали вопросов, не роняли медикаменты и в целом вели себя куда лучше, чем их шумные и неугомонные напарники. — Сакура-сан, — слащавый голосок в который раз полоснул по ушам, — эти бандуры уже ставить некуда. Может, мы вам поможем? — Установку вы слышали. Чаще всего действие препарата указано либо на прицепленной бумажке, либо на приклеенной. Лучше сразу берите пакеты с травами и просто складывайте на дальние верхние полки. И следите, чтобы свет не попадал. Сакура подняла рассеянный взгляд, смаргивая маячившие круги перед глазами. Лаборатория, в которой находилась группа опытных и не очень медиков, располагалась в подвале и была оборудована десятками белёсых длинных ламп. В отдельном порядке несколько подобных, только закреплённых на углы стола длинными гибкими ножками, были низко склонены над столом, где девушка производила разбор полётов. — И не боитесь, Сакура-сан, что они что-нибудь испортят? — перенимая обращение Суйгецу, с излишним ехидством спросила Карин. — Вас и уволить могут, — уже тише заметила она, внимательно изучая реакцию Харуно. С чего вдруг очередная подопечная на неопределённый срок так взъелась на неё, Сакура не знала. Только лишь чувствовала эти обжигающие брызги желчи, которыми было пропитано каждое слово Узумаки. Узумаки ли? У Сакуры язык бы не повернулся так назвать дальнюю родственницу её друга. С солнечным добрым парнем эта, как бы Сакуре ни хотелось её называть, стерва не шла ни в какое сравнение. Харуно даже была уверена, что та не держала на неё зла: она отчётливо помнила, как сама спасла жизнь Карин, которая позже отплатила помощью Цунаде. В расчёте? Как бы не так. Карин каждым своим словом хотела разбудить во временной начальнице злость, которую Сакура непременно постаралась бы выпустить наружу. Но этого не происходило, и это крайне раздражало. — В моей больнице я увольняю, а не меня, подумай над этим. Ваша команда работала на Орочимару, так что, полагаю, уж азы-то вы все знаете одинаково, — в который раз сдержалась Сакура, осматривая безымянную коробку без единого символа. Она была уверена, что, если бы не загадочная вещь перед ней, она бросила бы в ответ хоть что-то колкое. Но внимание ирьёнина привлекло кое-что другое: ни один препарат не пестрил даже разноцветными крышками или таблетками: белые, как на подбор, капсулы, прозрачные растворы. И никакой маркировки. Сакура нахмурилась, явственно ощущая, как комок волнения сгустился у неё в груди, а уши атаковал гул ускорившегося сердцебиения. Никогда бы АНБУ не пропустили презент без указания адресанта. — Орочимару-сама? — Девичье сердце провернуло кульбит, а колени затряслись, когда рядом возник силуэт высокого мужчины — обладателя малознакомого голоса. — Джуго? — стараясь скрыть волнение, Сакура вопросительно вскинула бровь. — О! Вспомнишь, гхм, вот и оно, — Суйгецу засмеялся, игнорируя напряжённую ауру, окутавшую девушку, и привычно почесал затылок. Он был уверен, что его очередная шутка удалась. Харуно вообще поражалась его завышенной самооценке и отсутствию комплексов. — Вы о чём? — придавая излишнюю строгость голосу, резко выпалила медик. — Подарочек от бывшего сенсея, — объяснил Суйгецу, быстро сокращая расстояние между собой и ирьёнином. — Орочимару никогда не подписывает препараты и тем более не указывает адресанта, даже если продаёт что-то из рук в руки. Те, кому он позволяет получить от своей персоны что-либо, обычно знают о нём. Сакура застыла, с трудом подавляя рывок рефлекторно взметнувшейся руки, встрепенулась на месте, напряжённо замерев по струнке ровно и в пол уха слушая занятные объяснения парня. Нет, не воспоминания и домыслы. Ощущения. Суйгецу подошёл слишком близко, невольно позволяя Сакуре отметить, насколько он выше неё; практически прижался к ней со спины так, что лопаткой девушка ощущала его размеренное сердцебиение даже сквозь пару слоёв ткани. Каждый мужской выдох сопровождался колыхавшейся прядью розовых волос. Харуно отчётливо понимала, что в сложившейся ситуации не было ничего интимного, но тёплое дыхание, слегка достигавшее шеи, осязание грубости чужой кожи и явное превосходство в росте заставляли её тонуть в омуте новых ощущений. Сакура, до сего момента не позволявшая мужчинам подходить так близко, отметила, что подобная телесная близость на удивление приятна. Она считала, что их с Суйгецу отношения можно было назвать приятельскими, а потому не испытывала ни смущения, ни тем более страха. Сколько раз доселе они бывали наедине? Десятки. Только вот устоявшиеся отношения врач-пациент, в которых Сакура чётко понимала своё место, не позволяли ей ни разу воспринять ухаживания всерьёз. Или не позволяло что-то ещё? Трепет начисто сметался натиском бешеных неразборчивых чувств к Саске. Сакура прекрасно понимала, что и сама слабо подходит для смазливых мелодрам с прогулками под луной, вянущими через несколько дней цветами и слащавыми фразочками. Адреналин был сродни наркотикам: она больше не могла лгать себе, что ей не особенно приятно находиться рядом с Учихой. Звенящее напряжение, сжимающийся в тисках воздух, пропахший только им, прямые проникновенные взгляды, редкие касания и чувство неимоверного облегчения, когда она выпархивала из чужой квартиры — всё это навязчиво крутилось у неё в голосе после того инцидента в больнице. День без него прошёл отлично и легко, два — просто приятно, три — невыносимо скучно, будто сердце постепенно плесневело, лишённое экстрима, и сама душа ныла, потеряв объект восторга. Как бы там Сакура ни накручивала себя, но она испытывала к Саске чувства, во сто крат превышающие простую любовь. Он единственный мог разогнать её кровь вне боя, накалить чувства до крышесносящей, опасной эйфории. Но неужели Сакура настолько нуждалась в нём? Слабо реагируя на монолог Суйгецу, она на секунду полностью переключилась на осязание. Не страшно, не неловко, но тепло и надёжно было стоять так эти несколько мгновений. На миг в затуманенной голове промелькнула мысль, что это слишком. До запретного приятно. Закусив губу, Сакура задала себе контрольный вопрос: «А стоит ли так отчаянно отталкивать его?» Ответ сам собой был готов сорваться с языка, как вдруг Суйгецу неожиданно… обнял её? А, нет, всего лишь фантазия. Парень перекинул одну руку через её плечо, а второй взял верхний бутылёк, раскручивая крышку перед её носом. — …слышите? — Да, — девушка рассеянно кивнула, слепо наблюдая за действиями Суйгецу. — Раскручиваете, и вуаля! — Он продемонстрировал оборот крышечки с одним единственным иероглифом. — Здесь написано действующее вещество. Ничего опасного, как можно подумать о нашем учителе. Но только запомните, Орочимару — гений, он редко использует всякие там травы, чтобы приготовить лекарства. Все составляющие созданы с помощью химических реакций, что категорически запрещено в некоторых деревнях. Именно поэтому здесь расположены только подсказки. Например, здесь написано: «тысячелистник», но вы ведь не думаете, Сакура-сан, что один из великих саннинов будет использовать цветочки для лечения нервных срывов? Иероглиф лишь значит, что перед вами нейролептик. Единственное правдивое название на антигистаминных препаратах. Очень важно при использовании медикаментов Орочимару всегда предварительно давать больному его же препарат против аллергии, иначе эти самые химические соединения могут вызвать, помимо всяких сыпей, отёк или усугубление симптомов. А, и поаккуратнее с нейролептиками, а то он их использовал, чтобы успокаивать подопытных, так что хреновина не просто сильная — разъярённого медведя завалит. Девушка слушала Суйгецу, ощущая себя словно в прострации. Она понимала, что он объяснял, принимала к сведению, но его непривычно спокойный и серьёзный голос в унисон с теплом кожи окутывали её незнакомым доселе уютом. До сего момента Сакура отказывалась принимать Хозуки — да и не только его — ухаживания хотя бы потому, что и мысленно, и чувственно была верна Саске. Но чёрт возьми! Разве можно тут устоять, когда человек предлагает тебе всего себя, разбазаривает перед тобой секреты учителя и… трогает твои щёки? Сакура отпрянула, хватая ртом воздух. — Вы такая бледная, Сакура-сан, а щёки огнём горят. Плохо себя чувствуете? — обеспокоенно спросил Суйгецу, сделав шаг в сторону. — Нет, я… — она неопределённо кивнула, стараясь взять эмоции под контроль. — Я просто не завтракала, а здесь так душно, вот голова и закружилась. — А! Тогда мы с Джуго можем подняться в столовую и принести обед на нашу скромную компанию, а? — подмигнул парень. — Да, отличная идея. Спасибо за объяснения, Суйгецу. Карин поможет, если что, — как-то чересчур энергично сказала Сакура, отворачиваясь и крепко зажмуриваясь от нахлынувшего стыда. Она прекрасно понимала, что эта ситуация дополнит комплект воспоминаний, которые будут всплывать в её сознании перед сном, заставляя щёки полыхать снова и снова. Она молилась, чтобы парни скорее ушли, оставляя ей пространство, дабы спокойно вздохнуть. И её молитвы были услышаны. — Непонятно только, с чего это такая доброта и уважение со стороны Орочимару. Наверняка штуки дорогие, — на спасение саморазрушающейся изнутри Харуно подошла Темари. — Да и отношения у него с Конохой, по слухам, хреновые. — Цунаде предложила ему компромисс: он продолжает свою экспериментальную деятельность, но только под ненавязчивым надзором одного из шиноби нашей деревни, а та в ответ защищает его перед политиками. Пятая смогла убедить остальных, что Орочимару больше не опасен и готов сотрудничать, ну, в случае необходимости и хорошей платы, конечно. Да и этих, — Сакура кивнула, после чего осеклась, — она отпустит обратно к нему. — «Эти» обратно не вернутся, — фыркнула Карин и, словно расстреливая подставившую себя по всем фронтам Сакуру, с удовольствием протянула: — Команда «Така» продолжит странствовать во главе с капитаном. — Если капитану есть куда идти, — Сакура ответила сухо, но по губам Карин тут же скользнула ухмылка. — На два фронта начала работать? Если уж один вариант наверняка прогорит, подберёшь то, что похуже. — Ты не… — Я влюблён в ваш госпиталь хотя бы потому, что здесь есть несколько столовых и одна из них прямо над нами! — возрастающий градус отношений тут же сбили появившиеся на лестнице Суйгецу и Джуго. — Сакура-сан, ваше данго. — Я не просила, — сконфуженно произнесла девушка, подтягивая стул к полупустому столу и стараясь вдохнуть поглубже, возвращая утерянное самообладание. — Я знаю, что вы любите сладкое, ешьте. — Сакуру-сан в целом устраивает внимание со стороны мужчин, — Карин изящно обогнула стул ирьёнина, шепнув это так тихо, чтобы расслышала только Сакура.