У героев стынет кровь

Сакура неспешно приоткрыла глаза, устало осматривая приевшуюся спальню, погружённую в полумрак. Настенные часы с давно замершим запылённым маятником показывали девять сорок. Ей удалось поспать не более пяти часов. Устало выдохнув, розоволосая поплотнее закуталась в одеяло. Неожиданная, но такая долгожданная прохлада, настигшая Коноху в разгар лета, обязывала ощущать одухотворённость, желание пробежаться по этим бодрящим холодным лужам, насладиться крупными дождевыми каплями, без устали барабанившими вот уже несколько часов. Но ничего из указанного не происходило. Ещё недавно, когда тусклые рассветные лучи заскользили по мокрым стёклам, Сакура твёрдо решила сегодня не идти на работу. Пусть законный выходной хотя бы сегодня побудет таковым. Бессонную долгую ночь она провела в раздумьях. Харуно чувствовала, что что-то было не так. Чудовищный подкожный зуд, мнимый, но ощущавшийся хлестче усталости, не позволял ей даже спокойно выдохнуть. Её стенания наверняка привлекли бы внимание родителей, если бы Сакура так удачно не съехала незадолго до войны. Девушка бесчисленное количество раз заваривала себе чай. И столько же раз забывала его на столе. Задыхалась в этих трёх светлых комнатах. Не могла найти себе места ни на креслах, ни на диване, ни в кровати. Поначалу, лишь только она прикрывала глаза, Харуно сковывал страх. А если бы она не знала заветных печатей, позволяющих ей избавиться от наручников? Ей бы пришлось искать помощи на стороне. Содрогаясь, до скрипа сжимая зубы, она понимала, что боится вовсе не за свою шкуру. Сакура всё ещё оставалась наивной дурой. Во всей этой ситуации больше всего её пугала мысль о том, что история может разлететься, обогатиться несуществующими деталями и подробностями, навредить репутации обоих. Но очень быстро страх заглох. Улетучился вместе с парой чашек терпко пахнущих трав. И кошмарное, ужасающее чувство заскреблось на душе. Сакура понимала, что она увидела и узнала слишком много. Саске не просто так пришёл к ней, не просто решил пропесочить ей мозг от скуки. У него был мотив, причины, план действий. Он раскрыл свои чувства, душу, разум перед Сакурой. Но та вот уже который час не могла интерпретировать его слова. Харуно билась в агонии, готовая сойти с ума от этого ощущения. Теперь она знала так много, но не могла понять ничего. Надежда найти верный смысл слов ускользала с каждой секундой. Сакура была уверена, что идти нужно по горячим следам. Но те точно дождь размыл. Сакура поднялась с твёрдым намерением начать свой новый продуктивный день. Из серого небольшого телевизора на кухне уже во всю щебетали две девушки, активно обсуждавшие свежие новости. Прибавив громкости, Харуно принялась уныло собирать завтрак. Холодная сталь ножа; сквозняк, метавшийся по квартире; ледяной кафель ничуть не добавляли энтузиазма. Наоборот. Хотелось бездумно забыться под одеялом и отдаться в объятия лёгким снам и мечтаниям. Но когда такое случалось в последний раз? Сакура ответить не могла, а потому лишь бездумно упёрлась в экран взглядом, пережёвывая кашу. Даже знакомый образ бывшего сенсея, то и дело мелькавший в новостях, не смог разбить накипь, коркой затянувшую разум девушки. Порывистый шквал разметал розовые локоны, подхватил бумажные салфетки, старые газеты и фантики от конфет. На мгновенье остолбенев, Сакура подскочила, направляясь к двери. Сердце забилось чаще, когда острое осознание пронеслось меж прочих мыслей. Изумлённо осматривая дорожку от дома, Харуно в смятении распахнула губы. Комнатные цветы, перенесённые сюда несколько дней назад, были покрыты мелкими брызгами грязи. Дождевая вода наполнила поддоны и горшки, заставила листья и мелкие цветочки опасть и скукожиться. Чертыхнувшись про себя, Сакура обула тапочки и вихрем вылетела из дома. Быстро избавляясь от лишней воды, девушка то и дело выбегала под продолжавшие срываться капли, почти радуясь, что хоть что-то смогло отвлечь её. Лишь через несколько минут, когда большая часть работы была выполнена, Харуно на миг застопорилась. Небольшой пластиковый горшок с мелкими желтыми цветочками был чужим. Незнакомое и, судя во всему, бесполезное для лечебных целей растение спряталось в общей массе крупных зелёных листьев. Покрутив его в руках, Харуно хмыкнула, но всё равно занесла в дом. Неужто забыла о его покупке? Спустя час все растения были приведены в форму и расставлены по местам. Волосы почти высохли, а мысли поутихли. Вспомнив про внушительный конверт, переданный Цунаде накануне инаугурации, Харуно собралась разобраться с ним, но настойчивый стук помешал ей. — Ну и какого чёрта мы прогуливаем, а? — Харуно с облегчением выдохнула. - А кто обещал подежурить со мной? — Ино… — констатировала она, изучая взглядом подругу. — Чай? — Ещё бы! Ты вообще видела, какая там погода, а? Или опять всё утро в кровати провалялась? — Знаешь, я так устала за последние дни. Подумала, что сегодня мне и впрямь лучше отдохнуть. — Ну конечно! Удачно ты подумала. Сегодня, значит, в четверг, ты отдохнёшь, а потом через день снова два дня по положению обязана. Неужели решила пустить свои интеллектуальные способности в нужное русло? — Нет сил больше смотреть на все эти карточки, рецепты, направления, — устало произнесла Сакура, расставляя чай. Она действительно была рада увидеть Ино именно сейчас. — А почему ты не на работе? — Удачно сдала отчёты Цунаде с утра пораньше. Она сегодня рвёт и мечет. Меня точно не хватится. После обеденного перерыва вернусь в госпиталь. Уже не могу дождаться, когда наёмные свалят из Конохи. Бумажек больше, чем толку. — Не знаешь, кто собирается остаться? — с интересом спросила Харуно, нервно отрывая виноград. — Юми и Тэнма из лаборатории, Инари из хирургии и пара медсестёр, с которыми наши пришибленные джонины заигрывают. — Яманака забавно загибала пальцы, упёршись обоими локтями в стол. — Больше ничего не известно? — склонила голову Сакура. — Токума и Хаори до сих пор сомневаются. Нами не отвечает ничего вразумительного. Хотя психотерапевт бы нам, конечно, не помешал. Но странная она какая-то. Сакура разразилась смехом, когда Ино скривилась, видимо, имитируя своеобразную раскраску Мори. — Раньше не видела его у тебя. И правильно, верни, откуда взяла. — Харуно удивлённо проследила за взглядом подруги. — Жёлтый — это к ревности.

***

— Какаши-сан, вы не вовремя. Я зайду завтра утром к вам в кабинет, хорошо? — Открой. Нужно поговорить сейчас. Нами устало вздохнула, но поспешно выключила свет. Небольшая квартирка тут же потонула во мраке ночи. Едва ли дверной замок щёлкнул, девушка развернулась спиной к гостю, следуя в сторону гостиной. В том, что Хатаке сам поймёт, что делать Нами не сомневалась. Девушка не чувствовала ни волнения, ни стыда, вспоминая произошедшее, лишь вдруг неожиданно ощутила нужду в какой-то поддержке. Любой, но надёжной. Претендуя на права хозяйки квартиры, она забралась на диван с ногами и неопределённо кивнула рядом, хотя прекрасно знала, что тьма скроет любой её жест. То, как напряжённо молчал Какаши; как тихо и размеренно он опустился рядом с ней вызвало мимолётную улыбку. Неужто она упустит шанс застигнуть врасплох столь громогласно знаменитого шиноби? — Нами, я говорил тебе, что пью крайне редко, — Какаши не скрывал усталость в тоне; наверняка день выдался тяжёлым. — Но вчера, как бы книжно это не звучало, меня опьянило не саке, а… ты, — замявшись, выдавил Какаши. Признаваться в симпатии не входило в список его обыденных дел. — Но. Видимо, градус сыграл важную роль, а потому я мало что помню. — А ты не боишься, что я могу приукрасить или соврать, а? — Кто соврёт, у того год секса не будет. Стоило Нами коснуться его руки своей, все волнения рухнули. Какаши убедился, что тогда он дал удивительно правильное определение. Отчасти он считал Изанами своим другом и потому, ощущая её лёгкий настрой, подавил разгорающееся волнение. — Я чувствую, что что-то не так. Ты избегаешь меня на протяжении всего дня. — Один день — не такой уж срок, — игривый ехидный тон не предвещал ничего хорошего, — да и к тому же завтра утром у Хокаге консультация у психолога. Цунаде попросила протестировать его на адекватность. Я усердно готовлюсь. — Я ничего не слышал об этом. — Секретная информация. Он прекрасный шиноби, может выкрасть заготовки и выдать стопроцентный результат. Какаши категорически не нравился наигранный бессмысленный диалог. Нами гладила его ладонь и разговаривала точно с сумасшедшим. Вернее, как будто готовила к чему-то очень нехорошему. — Расскажи, как всё было. Красноречия тебе не занимать. — Ну, знаешь, рассказывать особенно не о чем, — сдавшись, она вернула совершенно обыденный тон, придвигаясь ближе. Повинуясь мышечной памяти, Какаши накрыл ладонью её голень, размеренно поглаживая. Удивительно мягкая гладкая кожа, практически полный мрак и глухая ночь будоражили его чувства вновь. Если бы не… — Так значит, ничего не было? — осторожно спросил он, трижды проклиная себя за то, что на задворках сознания заютилась надежда. Он не может позволить себе позорно испугаться трудностей. — Ну, у тебя, может, было, у меня нет. Едва ли Какаши в ужасном понимании распахнул глаза, Мори юркнула к нему поближе, перекидывая ноги через его. Размашисто провела ладонью по волосам, открывая ухо и висок и приблизилась, почти касаясь. — Порой мужчины совершают большую ошибку: они ищут секса как в порно. И хотя я могу поверить, что ты такой же гениальный любовник, как и шиноби, из-за этого ты тоже облажался. Разгорячённый, страстный ты решил, что будет удивительно правильно «обострить» ощущения, — Нами перешла на сдавленный шепот и нарочно кольнула ухо кончиком языка, — и вместо того, чтобы перейти к основной части, ты мазнул членом по бедру пару раз, потом скользнул к промежности, ткнулся в клитор. Ты был прав, это действительно безумно возбуждает, но, видимо, отнимает слишком много сил. И вот, я уже собиралась спросить, не подсказать ли тебе дорогу, как ты безумно сексуально простонал мне в ухо и попросил «полежать пару минут». Как итог, едва ли не сломанные рёбра, твоё бесспорно милое, но едва ли уместное посапывание в ухо и долгие часы на придумывание истории для тебя. Кстати, твои навыки и рефлексы тоже претерпели поражение: шиноби, а растолкать тебя сама так и не смогла. Хатаке чувствовал, как тяжело и гулко стучит его сердце. Кровь прилила к ушам и щекам билась в висках тяжёлой болью. Неужели это случилось с ним? — Погоди, — мотнул головой Какаши. — Я утром дома проснулся. — Ну да. Ответственность — твой диагноз. Минут через сорок ты пришёл в себя. На ногах едва стоял, но отпустил с поста охрану, выключил везде свет и до дома меня проводил. Ну а дальше история умалчивает. Да расслабься. Не знала я, что ты такой впечатлительный. Мори вздрогнула, когда Хатаке заливисто засмеялся. Настолько ему ситуация казалась комичной и несбыточной, точно это был позорный сон, кои не снились ему никогда. Стыд был вовсе не мерзким, каким-то необычным и забавным. О хронической усталости он слыхал, но и представить себе не мог, что сможет отключиться на пике возбуждения. — Тогда, когда ты впервые одёрнула меня в коридоре, я сразу понял, что ты отличаешься от других куноичи, — начал он удивительно спокойно. — Дело было даже не во внешности или поведении. В самой ауре. — Шестое чувство не может подвести Шестого. — И я не ошибся. Ты особенная. Ты первая женщина, которая приемлет секс на одну ночь. С тобой так просто и удобно. В отличие от гейш, у меня есть чувство привязанности к тебе. Думаю, не зря так хвалят секс по дружбе, мы можем… — Какаши с удивлением отметил, что кожа Мори покрылась мурашками. «Замёрзла?» — мелькнуло в голове. Он едва ли успел медленно подняться чуть выше колена, как чужая ладонь отстранила собственную с явным нажимом. Девушка медленно встала, не поворачиваясь к нему лицом. — Думаешь, я со всеми своими друзьями сплю? Лучше ограничить всё одной ночью, это верно. — Что я сказал не так? — он резко поднялся, ощущая подступившее возмущение и негодование. Очередной каприз? — Ничего такого, — сквозившие в голосе ноты были ему знакомы. Какаши не видел её лица. — Просто никто из нас не нуждается в серьёзных отношениях. Я уйду, когда контракт ирьёнина истечёт. — Вот так теперь. То есть до этого, ты не обременяла себя лишней одеждой рядом со мной, а теперь правда глаза колет? Нами, никто из нас не рассчитывал на серьёзные отношения. Переспали и ладно. Если это повторится, то будет приятно; если нет, то ничего страшного, — Какаши не мог подавить эти чувства, вскипающие у него в груди. Он понимал, что будет жалеть о сказанном и просто как человек, и как мужчина. Но было не до размышлений. Ярость, злость, возмущение и бестолковая детская обида притупили возможность рационально оценивать происходящее. — Да ты же сама говоришь, что ничего не было, по сути. — Его глухой голос пугал самого обладателя. Этот тон пробивался из глубин памяти таким, каким он отражался от стен пыточных; принимал решения на сотни километров на север от селения и искрился короткими приказами сквозь занавесу дождя. Но ведь она же ему не враг. — И если ничего не повторится, то не будет от этого ни горячо, ни холодно. А… — Проваливайте отсюда, Господин Хокаге.