Бог и наркотики

Пройдя по всей длине коридора, мы уткнулись носом в тупик, останавливаясь рядом с ржавой, вдобавок чем-то облитой, кажется, краской, дверью. Я просто стоял и молчал, не совсем понимая, зачем мы сюда пришли. Когда Иззи выводил меня из того треклятого сортира, попросил подождать его у развилки между двумя входами, один из которых вел обратно в клуб. Он отлучился совсем ненадолго. Вернулся, держа в руке связку ключей. — И что дальше? — не удержался я от вопроса: почему-то не хотелось быть зажатым в углу второй раз за день ловя очередные оплеухи. Парень как-то странно повел носом, разводя руками, а затем, вдруг собравшись, кивнул в сторону второго выхода. И я пошел. — Слушай, так и будешь молчать, — поинтересовался я, искоса поглядывая на стройное тело парня, что на данный момент находилось в жутком напряжении, а лицо выражало лишь сосредоточенность. — А смысл с тобой о чем-то разговаривать, если толковой информации я не получаю, — абсолютно ровно проговорил он, впуская меня внутрь небольшой комнаты. Не думаю, что когда передвигался по сырому коридору, был готов увидеть то, что оказалось за дверью: самые дешевые светлые обои, стык в стык поклеенные на очередную обшивку картона, под которой скрывались изуродованные стены подвала. На потолке небольшая лампочка, отгороженная прозрачным плафоном, создавая некий эффект люстры. Большой деревянный, возможно, компьютерный стол, но без верхних стеллажей. И одинокий диван, накрытый сине-серой тканью, заткнутой в стыки между сиденьем и спинкой. — Знаешь, я ведь тоже не обязан с тобой сюда тащиться, но я ведь пошел, — оглядываясь, продолжил я, без приглашения усаживаясь на деревянный стул с высокой спинкой, что стоял рядом со столом. — Мне-то как-то фиолетово, что ты притащил свои корявки сюда или нет, не мне одолжение делаешь, а себе, — спокойно ответил парень, стряхивая с русых волос налетевшую побелку. Недолго думая, он подошел к небольшому выдвижному шкафчику, погремев внутри него, достал пару знакомых медицинских вещей и, с грохотом задвинув, подошел ко мне, впихивая в руки круглое зеркало, предварительно смахивая с него пыль своим рукавом. — Держи, посмотри на себя, — с долей укоризны говорит он, усаживаясь рядом. На стол. Пробегаю взглядом по залитому кровью лицу. Красавчик, что ещё тут скажешь: от удара лопнули сосуды в носу, из-за чего кровь далеко не ровной струей стремительно вытекала из одной ноздри, налипая мерзкой запекшейся коркой на кожу. После того, как Тис вмазал мне, рассекая губу, я даже не обратил внимания на ещё один источник, из которого так стремительно вытекала моя ДНК. — Ну, что ж, могу сказать одно — в таком виде в музей меня точно не пустят, — улыбнулся я, тут же морщась от саднящих ощущений на уголках губ. Иззи оторвал достаточно большой кусок марли и, тщательно намочив его перекисью, сунул мне в руку. Не знаю, что так сильно взбесило его: моя медлительность, с которой я вытирал кровь со своего лица, размазывая её ещё больше или же в нем просто проснулся ребенок, который в детстве не доиграл. Но через минуту розовая марля уже была выхвачена из моих рук, а я ловил на своем лице прикосновения. Движения были четкими, будто все шло строго по плану: ни сантиметра в сторону. — Спасибо, — не удержался я, когда парень отстранился, выкидывая использованную марлю в урну, что стояла за столом. Он хотел было вновь что-то съязвить, но столкнувшись с моим побитым взглядом, выдохнув, опуская глаза куда-то в пол, просто ответил: — Не за что. Было неловко вот так просто сидеть: я не знал, что ещё добавить, чтобы поддержать разговор, который не клеился с самого его начала, Иззи же просто всматривался в обои, будто бы за пару минут нашего нахождения в этой комнате их кто-то переклеил. Опустив взгляд на свои ботинки, я перевел взор на пол, цепляясь взглядом на редкие капли крови, которые вели прямо к тому месту, где сидел Иззи. Сначала я думал, что я сам наследил, когда заходил сюда, но прокрутив в памяти эти короткие моменты, понял, что не приближался к той части стола, где сейчас ошивался парень. — Эй, — выводя темноволосого из ступора, позвал его я. — Покажи-ка руку, — не чувствуя, как хмурю брови, с каким-то странным недовольством и подозрением, отдал команду. — Зачем? — непонимающе пробормотал парень. Вот только слушать его я не стал, отбросив мокрую марлю, которой вытирал кровь с рук, используя вместо платка, пододвинулся к парню на стуле и, потянув его руку на себя, задрал рукав рубашки вместе с тонкой кожаной курткой. Неглубокий, но сильный порез красовался на бледной коже, кровь, как и до этого на мне, успела слоями раскрасить часть руки, оставляя редкие просветы. — Это мы тебя задели? — почему-то пришел мне довольно нелогичный вывод в голову, ведь если раскинуть мозгами и вспомнить, то до парня дело даже не дошло, да и не смогли бы мы так, оставив целыми рубашку и куртку, задеть его руку. — Нет, — без каких-либо эмоций ответил он, отворачиваясь к столу, чтобы нащупать за кучей мусора, что лежала на его конце, зажигалку. Сжав губами скрученную импровизированную сигарету, парень тут же поджёг её, вдыхая в себя белый густой дым, фильтруя его в легких и тут же вальяжно выпуская через нос. — Будешь? — протягивает мне, а я понимаю, что он просто хочет сменить тему. И почему-то не задавая лишних вопросов, молча соглашаюсь с этой идеей, ведь все равно успею узнать позже, если возникнет интерес. Не рискую мокрыми руками брать сигарету, принимая её из его рук, закрыв глаза, неглубоко затягиваясь, задерживаю дым в легких. Отрывая новый кусок марли, смываю кровь с руки парня, пользуясь его доверием и занятостью. Выдыхаю, чувствуя как перед глазами, словно светлячки, мелькают вспышки разных цветов. Ощущения уже настолько привычные, что в голову начинает закрадываться мысль: «Как я жил без этого раньше?» Спешно отгоняю её от себя, стараясь не поддаваться таким мыслям, которые могут натолкнуть на весьма не позитивные рассуждения и выводы. *** — Не знаю, я пришел к этому выводу совсем случайно, — Иззи сидел на диване, закинув ноги на стул, на котором совсем недавно находилась моя туша. Я же стоял напротив парня, внимательно вникая в смысл нашего весьма заумного разговора. Не помню, как потерял тот момент, когда из состояния «молча» мы перешли в «неплохо бы и поговорить», выбрав, к тому же, самую философскую тему, на которую наткнулись чисто случайно. Как? Я до конца не понял. — Я тогда заканчивал школу, честно говоря, до того дня, я судил о людях опираясь только на внешние качества. Считал, что вид человека может рассказать чуть ли не все о его внутреннем мире, интеллектуальном состоянии, но как сам понял позже, я ошибался. В тот день, вернувшись со школы после уроков, я понял, что выбегая из дома утром, оставил ключи в тумбочке. Мама всегда уходила чуть позже меня, возвращаясь домой ближе к вечеру, — продолжал Иззи постукивая длинными пальцами облаченными в серебряные кольца по своим коленкам. — Мне пришлось просидеть на лавочке возле дома до их прихода. Скучные часы ожидания родителей, вскоре сменились увлеченным подслушиванием чужого разговора: у соседнего подъезда сидели три парня. Их внешний вид соответствовал ребятам с «черного района», которых принято было считать стандартными хулиганами, главная цель пребывания которых — уличные разборки, — он почесал нос, закрывая глаза. Мне казалось, что он вновь воспроизводит картину в памяти, из-за чего самому захотелось пофантазировать на эту тему. Вот только как бы я ни старался, маленького Иззи мне было представить сложно, поэтому на месте ученика одиннадцатого класса у меня сидел тот образ, который в данный момент находился напротив. — Интересно, что же заставило тебя поменять мнение на их счет, даже вообразить не могу, — вмешался я в его монолог, подходя ближе и протягивая парню скрученный косяк, дожидаясь пока он подкурит его, чтобы затем втянуть дым в свои легкие, присаживаясь рядом. — Так вот, — продолжил он, блаженно прикрывая глаза, немного приоткрыв рот, позволяет дыму столбом, словно пар, подняться к потолку. — Ты даже представить себе не можешь, о чем они так яро дискутировали: парни обсуждали политику разных королей. Они сравнивали политику короля Норвегии, Швеции, Дании — КнудаII, рассуждая о том, что этот монарх был одним из первых, кто сумел с помощью династических браков, вывести формировавшуюся страну на передовой уровень, устраняя возможность внешней угрозы. Говорили об ИванеIII — князе древнерусского государства, один из троих осуждал годы его правления, говоря о том, что он в буквальном смысле «лизал зад» Монгольскому нашествию в четырнадцатом веке, остальные же, наоборот, утверждали, что именно благодаря его заслугам, большая часть капитала оставалась в государстве, а набеги племен сводились к минимуму. Короля Франции Людовика XVI, который прославился своей слабохарактерностью: первый в своем роду правитель, на которого давили даже мелкие невзрачные сословия. И так далее. Помню, что ФридрихуII, они тогда уделили больше всего внимания, считая, что этот король Пруссии заслуживает его больше, чем все остальные. Я просто сидел и заворожено слушал, ведь их диалог был насыщен богатыми словами, они оперировали различными терминами, многие из которых мне, увы, были непонятны. Создавалось такое впечатление, что они участники какой-то исторической программы, цель которой донести до поколения все прорехи в биографии великих королей и князей, — улыбался Иззи, продолжая свой увлекательный рассказ. — Только не говори, что именно в этот момент тебе в голову пришла мысль, стать в будущем учителем химии? — усмехнулся я, всматриваясь в такое расслабленное лицо парня. — Нет, я вообще в школе терпеть химию не мог, просто при поступлении сумел написать профилактическую работу и тест по этому предмету на уровне тех, кто собирался с этой специальностью жизнь связать, — начал он очередную историю о своей жизни. Вот только, на удивление для самого себя, мне было отнюдь не безразлично: скучной она не была, рассказ увлекал, а возможность узнать о нём чуть больше, чем обычный ученик, меня привлекала. — Помню, как меня нашли третьекурсники, которых отправил на мои поиски декан. Он сам тогда предложил мне сменить специальность, обещал придержать место для меня, чтобы дать мне возможность обдумать да с родителями посоветоваться. В итоге, как видишь, я согласился. И не жалею об этом. Работа для меня не в тягость. — Ну, прям история «Золушки»: и трудился он долго и усердно, да сошла на него благодать божья, озарение осветило его сознание, и в ту же ночь он стал Владыкой Химии. — Прям Владыкой? — Ага, более чем. Хотя, это у тебя спрашивать надо, — согнув ноги в коленях, я немного пошевелил пальцами в ботинках, сжимая и разжимая их, пытаясь при этом ещё максимально натянуть ступни: ноги затекли ужасно, поэтому недолго думая, я подвинулся к Иззи чуть ближе и просунул ноги на стул. — Охерел? — тут же было брошено мне, а на мои ноги было устроено покушение, организаторами которого являлись ботинки Иззи, собственно, как и исполнителями. — Кто-то с жиру бесится, что ли? — усмехнулся я, вновь сдвигая ноги парня к краю. — Тут и на третьего места хватит, так что уймись. — Я и не начинал, просто посоветовал убрать ноги с моего стула, — гордо заявил Иззи, доставая пакетик с его темно-зеленым сухим содержимым. — С твоего? — Дай-ка подумать, да, с моего, — не сводя взгляда с полупрозрачной пленки, ответил он. — Здесь нет ничего твоего, — упорно настаивал я на своем, наблюдая, как Иззи, вдоволь насмотревшись, решает отказаться от очередного «свертка», засовывая пакетик обратно в карман куртки, застегивая его на потертую молнию. — Есть, — я столкнулся с этими уверенными зелеными глазами, на секунду мне показалось, что мы вовсе не шутим: он был столь убедительным, что даже я подумал о том, что неплохо было бы отстать от него. Но это была лишь мимолетная слабость. Я решил не сдаваться и продолжить: — Что? — Стул! — Он не твой, эта комната Клеменса, значит и стул его, — поставил я его перед фактом, довольно ведя носом в сторону объекта нашего страстного спора. — Комната может и Клеменса, а стул мой, — мне, кажется, или сейчас мы все больше напоминаем тех дворовых парней, что не поделили игрушечный грузовик в песочнице, из-за чего разразилась великая война, поделившая бедный кусок земли на два фронта. — С какого? — С такого. — Ты как ребенок, — все же озвучил я свою мысль, продолжая наблюдать за парнем: уж больно мимика выдавала все его эмоции — настоящий сангвиник. — Ой ли. — Ещё язык покажи, — усмехнулся я. — И все же, с чего эта деревяшка твоя? — С того. — Гениально, — теперь моя очередь была ловить на себе удивленный и подозрительный взгляд зеленоглазого, к которому вскоре добавился ещё и настоящий азарт, словно у него в руках флеш рояль. — Аргумента, что я положил свои ноги сюда первый, будет недостаточно? — бровь парня вопросительно изогнулась, придавая выражению его лица необыкновенную эмоциональную точность. — Нет, — сказал, как отрезал. — Тогда, просто думай, что этот стул мой. И закроем тему, — парень облокотился на спинку дивана, устроившись поудобней, специально запихивая ноги ближе к сиденью. — И… ноги с моего стула убери. — Нет, если я остановлюсь на той точке зрения, что он твой, то ты так и будешь занимать это место. Поэтому я больше склонен к тому, что ты взбесишься и вскочишь с этого места, чтобы навешать мне пиздюлей. А тут… — Тут? — не удержался от скоропостижного вопроса Иззи. — Будет работать уже морской закон: «Кто с места встал, тот стул потерял». — Не боишься вновь начать кровоточить? — ехидно, словно лиса, улыбаясь, проговорил он. — Это угроза? — Ни капли. — Слушай, ну и сколько мы так на одном месте продержимся? — мой мозг начал закипать — нервы решили напомнить о себе, будто их только что разбудили громким ударом в самый большой набат. — А ты не держись. — Я и… Да, блять. Иди в жопу, — фыркнул я, опуская голову, из-за чего волосы закрыли часть лица. — Что, прям сразу? — не скрывая удивления в голосе, продолжил еблю моего нежного мозга парень, из-за чего я все больше и больше начинал беспокоиться за уровень будущего образования страны, ведь этот чудак, безусловно, имел на него влияние. — Э. Блять. Нет. Я не это хотел… — как ребенок, растерялся. — Да, оно понятно. Подготовка нужна. Клизма, все дела, — к моему дикому ужасу выдал Иззи, заставляя меня давиться собственной слюной. — Плохая шутка, — угрюмо выдал я, проводя кончиком пальца по израненной губе. — Обиделся? — спросил темноволосый, продолжая корчиться от смеха. — Обижают в жопу, а я огорчился. *** — Рад был помочь, — Клеменс забрал из рук Иззи ключи, опуская их в свой узкий карман на жилетке. — Куда сейчас направляетесь? — спрашивает он, продолжая разливать по мизерным стопкам ликер в три разных слоя. — Я домой, — пожав плечами, ответил я, растягиваясь на столе, словно разлитая лужа алкоголя. Светловолосый, отдав девушке пару стопок, протянул вслед зажигалку и, принимая купюру, вернулся к нашей беседе. — Я тоже, — тут же добавляет Иззи, растягиваясь в какой-то подозрительной и странной ухмылке. — Домой? — переспрашивает парень, видимо, упустив из виду первые два предложения парня. — Да, — вдобавок кивает Иззи. — К нему, — между слов добавляет он. — С хуя ли? — меня будто бы водой окатили, возвращая к жизни. — С туя ли. Пошли. Я занял ровную позу на стуле, продолжая с явно вытаращенными глазами пялиться на Иззи, ожидая от него продолжения. Вот только его не было, парень просто поднялся со своего места, протянул Клеменсу руку для пожатия, а затем, поправив на себе куртку, кивнув мне, пошел по направлению к выходу. Мне ничего не осталось, как просто пойти за ним.