Бог и наркотики

— Незачет. Слова эхом отражаются от стен, с угнетающим и презренным выражением лица преподаватель отдает мне мою зачетку, не одобряюще покачивая головой. Несколько секунд всматривается в мои глаза, будто бы пытаясь отыскать там непонимание, растерянность и сожаление, не найдя, отводит взгляд в сторону, подзывая к себе следующего студента. «Свободен», — я уже знаю свой приговор, поэтому не требую, чтобы в третий раз его вновь озвучивали. «Незачет», — третья попытка оказалось очередным провалом, я не смог закрыть свою сессию, потому что не сдал самые весомые предметы на своем факультете. Закрыв дверь за своей спиной, накинув на плечо лямку рюкзака, выуживаю из кармана телефон, чтобы набрать номер родителей. В первые два раза я так и не смог им сказать, не пересилил собственную трусость, ссылаясь на страх огорчить стариков. Но больше резину тянуть нельзя, да и поздно уже, четвертого шанса не бывает, по крайней мере в этом заведении точно. Подношу трубку к уху, прижимая как можно плотней, длинные гудки не успев начаться тут же сменяются на короткие: мама всегда так делает, с ее желанием экономить мой бюджет невозможно бороться. Практически мгновенно телефон разрывается от вибрации и мощной партии электрогитары: она всегда перезванивает сразу. — Алло, — подал я голос, ответив на звонок. — Здравствуй, сынок, — подозрительно тихим голосом отозвалась мама. — Как твои дела? — решил я, что благоразумным будет сначала подготовить ее к разговору. — Потихоньку, — голос, словно специально становился все тише и тише, так, что даже расслышать ее становилось все труднее. — Занимаюсь вот… домашними делами. А ты как, родной мой? — странная хрипота в тембре звучаний вдруг осеняет меня, заставляя тут же пропустить все выше ранее сказанное мамой и перейти к сути моих подозрений. — Мам, — строго произнес я. — Ты заболела? — даже лицо не посмело остаться прежним, нацепив на себя гримасу недовольства. — Немного, простудилась, — откашлявшись, ответила она, пытаясь, по-видимому, успокоить. — А теперь говори правду, в твое «простудилось» Здоровый Лоб уже не верит. — У меня грипп, — раскаявшись, призналась она, заставляя меня лишь тяжело выдохнуть в трубку. — Но я лечусь. Папа свозил меня в больницу. Мне назначили хорошие препараты, они помогают. — И давно ты болеешь? — Около недели, поэтому и говорю, что иду на поправку, — чувствую ложь в ее словах, но ничего не отвечаю. В этот момент я даже растерялся. Вскруженный своей учебой, я даже не позвонил родным, хотя раньше не пропускал возможности обменяться новостями хотя бы раз в неделю. Укоризненно взглянув на себя в зеркало на первом этаже, я засунул зачетку в карман, решив, что сегодня не стоит ещё больше огорчать ее: для начала ей следует поправиться. — Я вот на тренировку иду, — пытаясь быть как можно мягче, сменил я тему. — Помнишь, я говорил тебе, что записался в одну из секций по выбору? — Да. Кажется, это был футбол? — я уловил через трубку ее мягкую улыбку на губах. — Да. Наконец-то стадион починили и все секции, кроме баскетбола — он проходит в малом зале в здании, возобновились, — я вышел на улицу, вдыхая свежий воздух: на деревьях уже наклевывались первые листы из набухших почек, солнечный свет пронизывал их прожилки, превращая в изумрудные крапинки. Следовало быстрее дойти до дома, чтобы переодеться в спортивную форму и на автобусе доехать до стадиона, по желанию, прихватив с собой Тайлера. — Ты только осторожней, хорошо? Ты же давно не играл, — мамино беспокойство я прекрасно понимал, наверное, даже, если мне было бы сорок лет, она все равно твердила мне об осторожности. И все это из-за одного весьма печального факта: в девятом классе на соревнованиях между школами я умудрился сломать себе ступню в двух местах. Кости были молодыми, и нога зажила быстро, но мама на то и мама, чтобы палить горячку на протяжение всего девятого и двух последующих классов. Без тренировок я упустил свой навык, вовсе перестал его нарабатывать. После того случая так и ни разу не выйдя на поле, я просто спасал нервы матери от возможных стрессов. Тот факт, что я знал причину своей оплошности, ее совсем не устраивал, она была уверена, что, если подставили один раз, то подставят и другой. Спорить я не решился — себе дороже выйдет. Футбол был таким же хобби, как, к примеру, гитара или тренажерный зал, поэтому лишиться одного для меня не было столь весомой потерей. — Все пройдет нормально. К тому же на соревнования нас никто не отправит и обычная игра, мама, поверь мне, останется обычной игрой, — успокоил я ее, выходя на прямую дорогу к своему дому: идти оставалось каких-то десять минут, если не сбавлять набранный темп. Поговорив немного с ней о разных прелестях студенческой жизни, я отключился, воткнув в разъем телефона ещё живые наушники из перехода, включил музыку погромче и погрузился в сладкий ритм партии ведущих ударников. Поднявшись по лестнице, встав перед своей дверью, я даже и не думал доставать ключи, сразу же дергая за ручку и опуская ее вниз, чувствуя, как та легко поддается. Тайлер уже неделю жил у меня, приходил он гораздо раньше, потому что все это время я мучился вопросом: «Как бы закрыть сессию?» — поэтому я часто попадал либо в самый разгар его кулинарной практики, в которой я принимал участие в качестве постоянной лабораторной крыски, либо к нам в гости приходила Кайли, и мне вновь придется скрываться где-то в недрах кухни. Хоть и приводил он к нам ее всего дважды, но я чувствую, если так будет повторяться каждую неделю, то скоро можно будет заказывать в кухню новый диван. — Я дома, — отвесил я дежурную фразу, скидывая с себя кроссовки. — Иди скорей сюда, — слышу крик Тайлера, доносящийся с кухни, прислушавшись, улавливаю даже слабый уровень работы вытяжки: что-то опять готовит. Вот тебе и семейная жизнь, даже для нее нужна практика и желательно в отсутствие второй половинки: нужно запомнить. Быстро перемещаясь в нужную сторону, захожу в помещение, из которого доносился крик, заставая самую невообразимую картину, которая только могла приключиться с этим местом: Тайлер в фартуке одной рукой держит дуршлаг с макаронами, промывая их под прохладной водой, а второй мешает выливающийся из всех щелей суп, кажется рассольник. — Чего тебе? — подходя, перехватываю у него макароны, продолжая вводить кругообразными движениями под струей воды. — Подержи, пожалуйста, — зажимаясь, просит он, передавая мне ещё длинную ложку, вымазанную всю в томатной пасте и масле. — Ты куда? — спохватившись, спрашиваю парня, но развернувшись, понимаю, что того и след простыл: где-то в коридоре щелкает защелка и я понимаю, куда парень так торопился. Я помню как-то раз я посуду мыл, все руки были жирные и в пене от жидкости, а тут ещё и посрать резко приспичило, а на столе телефон ещё разрывается от звонка. Вот незадача была… — Можешь не отвечать, — решил я облегчить жизнь парня. — Слушай, — через какое-то время отозвался я, опустив макароны в вымытую кастрюлю и убавив огонь под супом. — … ты не хочешь со мной на футбол сходить, сегодня первые занятия? — Может, я для начала выйду, а потом и поговорим, — смутился мой милый друг-очкарик. — А вдруг это стратегически важно и от твоего ответа зависит судьба человечества? — усмехнулся я, пробуя на вкус бульон: следовало признать, что парень готовит далеко не ужасно. — Знаешь, я все же думаю, что твои люди могут потерпеть. — Как знаешь. Я присел на табуретку, подминая под себя одну ногу. Через пару минут дверь в малой прихожей открылась, Тайлер вновь щелкнул выключателями и скрылся за дверью в ванную комнату. — Ты лучше расскажи как твой экзамен? Все исправил? — тут же поинтересовался парень, возвращаясь к своему труду: он закинул в суп пару порезанных колечками черных маслин. — Завалил. — Как? — поварешка была отложена в сторону. — Мы же с тобой столько повторили, он же спрашивает почти одно и то же. — Не знаю… Стушевался я, да и вопросики были какие-то, будто я пятиклассник, а он подъебать меня хочет… Ну или выебать, я пока не определился в его наклонностях. По крайней мере, Валери Тарген на меня такие взгляды пускала, — упомянул я свою старушку-преподавательницу, что влепила мне очередной «незачет», как и остальные стратегически важные объекты в моем институте. — Ты издеваешься? — Почему? Не веришь мне, если хочешь, могу пригласить ее к себе домой, а ты постоишь за шторкой и посмотришь, убеждаясь в том, что я не параноик. — Да Гир, хватит дурачиться, я не об этом, — вскипел Тайлер, явно не понимая, к чему я веду, пришлось оговаривать: — Тай, успокойся. Я же уже не маленький, понимаю, какими последствиями чреваты эти незачеты. Но ведь не просто так я уже в третий раз, как корабль, пристанища найти не могу: значит, кому-то из преподавателей я уже успел глаза помозолить. — Есть кто-то на примете? — Вот именно, что нет. — Ты параноик, просто нужно было учить, ты же последнее время даже конспекты не писал. Я видел. — Ух ты ж какой зоркий, теперь можешь записаться в сыщики, — я заметил на лице парня далеко не веселую улыбку, которую он попытался быстро скрыть. — Прости, просто нервы ни к черту в последнее время. Знаешь, я сейчас пойду на стадион, а потом оттуда сразу поеду по делам, ночью меня не жди, можешь Кайли пригласить, только кровать мою не угробьте, — подмигнул я — парень как-то замялся. — К девушке поедешь? — Нет. С чего такие выводы? — Ну, в ночь, да ещё и с такой радостью говоришь о «делах». — Нет, я, правда, по делам, — ну не мог же я сказать ему о том, что я в клуб собираюсь. — Тогда, если разрешаешь, то я приглашу ее, — покраснев, ещё раз озвучил известный факт Тайлер. — Приглашай-приглашай, я не против.