Король Шаман: Поколение Х

      Хьюго стоял около небольшого пустыря, прислонившись спиной к старенькому форду. Рассветное солнце еще не сильно грело долину, поэтому он застегнул свою коричневую куртку, поежился и продолжил невозмутимо курить.       — Она придет? — спросила Мизуки, появляясь прямо перед шаманом.       — Надеюсь, — протянул Хьюго, пожав плечами, — может, и нет, ведь я как-никак предатель.       Он презрительно фыркнул и снова затянулся.       — Ты только приблизишь этим конец света, — в который раз начала Мизуки, сложив руки в сверкающих латах на груди. — Я не понимаю твоей логики. Чего ты хочешь добиться? Что даст тебе эта сделка?       Уайт прикрыл глаза и глубоко вздохнул. Он и сам мало понимал, на что рассчитывал, но интуиция подсказывала ему, что это верный путь. Или не интуиция?       — Зу, детка, все будет хорошо, — как можно более небрежно произнес шатен, бросая окурок на землю и притаптывая его. — Я, конечно, не такой стратег, как папочка Мен, но тоже кое-что умею.       — Буду думать, что это «кое-что» поможет тебе в загробном мире, — ответила хранительница, вперив свой недовольный взгляд в юношу. — И я тебе не «детка».       Начинавшуюся перепалку прервал легкий хлопок, раздавшийся недалеко от парочки. Хьюго обернулся и тут же заулыбался во весь рот:       — Как я рад тебя видеть! Как поживаете?       — Все хуже, если честно.       — Мда, оптимистично как всегда, — скривил губы Уайт, пожав протянутую руку. — Как дела у Кимико? Она в порядке?       — Она бросается на каждого, кто приходит к ней с таким вопросом, — с усмешкой раздалось в ответ. — Но Мен сказал, что уже нашел ей лучшего специалиста во всем Китае. Анна позвонила своей наставнице, и та тоже обещала что-нибудь придумать. Мне кажется, если врачи и медиумы-целители будут работать вместе, у нее есть шанс излечиться полностью…       — Я рад! — тут же завелся Хьюго, — я, правда, очень рад! Ты ведь понимаешь… раз ты здесь. Значит, не веришь в мое предательство?       — Нет, мне кажется, мы ошиблись. Но Анну, Хану и Мена очень трудно переубедить. Мы, словно разбились на два лагеря после твоего ухода.       — Представляю, — протянул шаман, задумчиво отведя взгляд.       — Зачем ты меня позвал?       Этот вопрос застал парня врасплох, хотя он планировал эту встречу уже несколько дней. С лица вмиг слетело уверенное выражение, а руки пришлось сунуть в карманы, чтобы не выдать волнения:       — На самом деле мне нужно провести один ритуал. И я знаю, что только ты сможешь это сделать.       — Откуда такая информация?       — От источника, — промямлил Хьюго, понимая, что скоро его все равно придется показать. — Мне нужно, чтобы ты оживила духа с помощью силы Хека.       — Что? — опешила Адамайн, выпучив и без того огромные глаза. — Хьюго, ты в своем уме?! Как ты себе это представляешь?       — Вообще-то, — закусил губу Уайт, — это не я представляю.       — Твой источник? — быстро сообразила девушка, нахмурив тонкие брови. — Откуда он знает, что я на такое способна?       — Потому что он обучил этому Хека в свое время, — признался Хьюго, — покажись уже, хватит прохлаждаться.       Воздух между шаманами слегка заклубился, и через несколько секунд на ошарашенную Адамайн смотрел высокий темноволосый человек лет сорока с индейскими чертами лица. На нем свободно разлеталось кремовое пончо, он хитро улыбался девушке.       — Я ухожу отсюда, — твердо решила Дител, собираясь телепортироваться назад.       — Нет! Стой!       — Стой?! Хьюго, ты совсем слетел с катушек?! Ты вообще знаешь, кто это?! И каким образом он вообще попал в наш мир? Как давно он таскается за тобой?!       — Довольно давно, — честно признался Хьюго, схватив Адамайн за руку, — Ада, милая, я понимаю, что это звучит дико. Ты, наверняка, напугана…       — Напугана?! — прервала его девушка, крича на весь пустырь. — Да я в бешенстве! У нас тут скоро битва с армией Пожирателя, а ты решил подкинуть еще одну проблему?! Да еще какую!       — Успокойся, дитя, — заговорил Хао, слегка приподняв руки, — я не причиню никому вреда, я лишь хочу помочь.       — А я всего лишь космонавт.       — Адамайн, — уже серьезно одернул ее Хьюго, слегка ослабив хватку. — В пророчестве, которая получила жена Силвы, сказано, что только огонь спасет мир. Подумай хорошенько и найди другого шамана кроме меня, который бы смог обращаться с этой стихией?       — По-моему, у тебя за спиной летает Истинный Хранитель Великой Огненной Сущности, — саркастично напомнила девушка, указав на духа. — Мизуки, и как ты все это допустила?!       — Поверь, я делала все, что в моих силах, — развела руками Зуки, — но эти двое вместе — какой-то непобедимый дуэт упрямцев!       — Я не смогу одолеть Пожирателя, — сказал Хьюго, и от этих слов невольно вздрогнул. — У меня нет столько сил, даже с Мизуки в паре, я максимум помогу вам со Всадниками. Хотя уверен, что ими и без меня будет кому заняться.       — Силва сказал тебе об этом? — спросила Адамайн, пристально глядя в глаза другу.       — Нет, я это сам прекрасно понимаю. И поэтому принимаю сейчас любую помощь. Хао хочет помочь. Но мне нужен ритуал.       — И что вы собираетесь сделать? — с сомнением уточнила Дител, недобро покосившись на Хао, — станцуете вместе?       — Адамайн, — мягко произнес Уайт, собираясь с духом, — если честно, это секрет. Но без этого ритуала, я точно знаю, все пропало! Мне нужна его помощь. Ты не можешь отрицать тот факт, что Хао — величайший шаман из когда-либо живших на земле.       — И кто тебя научил так красиво говорить? — опустила глаза Ада, нехотя признавая правоту Хьюго.       Парень отпустил ее руку, надеясь на понимание. Адамайн как никто другой умела читать эмоции и мысли, но друзья ценили ее, прежде всего, за расчётливость и таланты тактика. Хьюго знал, что сейчас в голове девушки строится гипотеза за гипотезой, прорабатываются все возможные и мало возможные варианты развития событий, и, конечно, она находится на стадии принятия того, что могущественный предок Ханы вновь гуляет по земле.       — Знаешь, — лениво протянул Хао, покосившись на шамана, — ты бы мог медленно прожигать ей сердце, пока она не согласиться.       — Заткнись, — повел рукой Уайт, пристально наблюдая за Адамайн, — минус десять очков команде «Звезда».       — Знаешь, Хьюго, — тихо произнесла Дител, уставившись куда-то сквозь него, словно она видела будущее, — мир сойдет с ума, если Пожиратель добьется своего. Но если мир окажется в руках Хао, все может оказаться еще печальнее, и, выбирая меньшее из зол, я бы предпочла первый вариант.       Хьюго напрягся и с мольбой уставился на Аду, сжав руки в кулаки в карманах куртки. Он сделал один маленький шаг навстречу ей и открыл было рот, чтобы попытаться снова, но девушка остановила его одним взглядом:       — Но при нынешних обстоятельствах… лучше выбрать мир с Хао во главе, чем апокалипсис при Пожирателе, ведь тебе известна последняя часть пророчества.       Хао с легким удивлением посмотрел на хладнокровно рассуждавшую Адамайн и слегка кивнул головой в знак своего согласия и уважения.       — То есть, — уточнил Хьюго, вынув руки из карманов.       — Я проведу ритуал, — твердо решила Дител и, не боясь, посмотрела прямо в полупрозрачные глаза Хао, — если вы будете наставлять меня так же, как когда-то наставляли Хека.       — Непременно, — уже мягче произнес дух, слегка склонив голову.       — Конечно, — осеклась девушка, приложив указательный палец к губам, — это будет неполноценное оживление. Вы не сможете вернуть себе осязание, вкус или обоняние.       — Не смогу, — подтвердил Асакура, — у меня также не будет крови, температура тела едва будет доходить до тридцати.       — Каков срок такого воскрешения? — спросила Адамайн, поневоле заражаясь научным интересом.       — При твоем уровне фурьеку, — прищурился Хао, не отводя глаз от девушки, — около семнадцати дней. Ритуал можно повторять из раза в раз, если необходимо.       — Ясно, — кивнула Дител, — что нужно делать?       ***       На окраине небольшого городка в Техасе приютилось старенькое двухэтажное здание. При взгляде на него, в памяти всплывали фильмы о диком западе, когда по жесткой песчаной земле расхаживали ковбои со шпорами в сапогах и револьверами в руках. Затертая надпись, которая давно нуждалась в подкраске, гордо гласила «Чивас Бар». Двери уютной забегаловки открывались для посетителей около одиннадцати дня и не закрывались до самой поздней ночи. Конечно, за несколько лет в городе появились и уличные стрит-фуды, и небольшие ресторанчики, и новенькие кафе, но «Чивас» всегда находил себе компанию на вечер и приключения на всю ночь. Люди, приходившие туда, непременно получали порцию вежливости и ласки от его очаровательной хозяйки Евы Уайт, а ее дружелюбный сын, Хьюго, всегда побалует новой сплетней про жителей городка.       Женщина лет сорока устало взглянула на часы, висевшие над дверью ее маленького кабинета, большая стрелка показывала на одиннадцать. Ева кивнула своим мыслям и сложила в папку последние бухгалтерские отчеты, немного прибравшись на столе, хозяйка вышла в зал бара проверить его готовность. Ева лично обошла каждый столик, проверила наличие в солонках и перечницах специй и доставила, куда необходимо, белые салфетки.       — Доброе утро, миссис Уайт! — донеслось с барной стойки.       — Здравствуй, Дрейк, — улыбнулась женщина и подошла ближе, — как прошла ночная смена?       — Все хорошо, — вежливо доложил бармен, орудуя тряпкой, — небольшая потасовка молодежи, Френка пришлось снова будить, остальное как обычно.       — Что ж, отлично, — кивнула Ева, задумчиво приложив палец к губам, — ты уходишь в отпуск через два дня, правильно?       Дрейк замялся, положил тряпку под стойку и сочувствующе посмотрел на нее:       — Миссис Уайт, я готов остаться. Понимаете, мы планировали этот отпуск еще когда… я был со сменщиком.       Тридцатилетний бармен крепкого телосложения с добрыми карими глазами и русыми волосами виновато сгорбился. Он не мог произнести имени своего напарника, сына миссис Уайт, боясь, что потревожит больные воспоминания.       — Не переживай, Дрейк, — мягко произнесла Ева, словно не заметив заминки. — Ты и Люси больше года копили на поездку, я не допущу, чтобы вы остались без медового месяца! Я найду замену на дневные часы, а ночью буду вставать сама.       — Миссис Уайт, — умоляющим тоном начал бармен, искренне желая помочь.       — Я — твой работодатель, и я приняла решение, — с напускной строгостью прервала женщина, грозя указательным пальцем, хотя ее глаза светились добротой. — А с баром справлюсь, не переживай. Иди и отдохни, моя смена — утренняя.       — Спасибо, правда, миссис Уайт!.. — горячо поблагодарил ее Дрейк, крепко сжимая ее тонкую ладонь своими ручищами.       Они попрощались, и бармен вышел из бара. Услышав звук дверного колокольчика, Ева глубоко вздохнула и зашла за барную стойку. Несколько лет назад она бы с радостью проводила время на любимом месте, но годы брали свое. Женщина повернулась к полкам со спиртными напитками, прикидывая, что скоро нужно выставлять на витрину, но ее взгляд предательски переместился на ручку холодильника, где на магните висела потрепанная фотография.       Ева нервно сглотнула и поджала губы, глядя на улыбающееся лицо молодого парня лет восемнадцати, в руках он держал школьный диплом, а вокруг него столпились многочисленные друзья и завсегдатаи бара.       «Это был лучший выпускной на земле, мам! Спасибо, что разрешила нам отпраздновать в баре!» — голос Хьюго эхом пронесся в голове у Евы, а перед глазами пронеслись воспоминания о его детстве и юношестве.       «Мой милый лучик солнца, — мысленно обратилась к нему Ева, с болью отворачиваясь от фотографии, — только бы ты был жив».       От навязчивых мыслей женщину отвлек звук телефона. Ева подняла трубку и услышала на другом конце знакомый голос ее поставщика, Хенка. Мужчина звонил ей каждый день уточнить заказ и спросить о ее здоровье и настроении.       — Все в порядке, Хенк, — в шестой раз повторила Ева, не в силах сдержать смешок, — я в последнее время плоховато сплю, но твой совет про медовую настойку мне очень помогает. Спасибо.       — Всегда обращайся за помощью, если что… — звучало в ответ.       Вдруг колокольчик, висевший над дверью, снова дернулся, хотя весь город знал, что бар откроется только через час. Ева не стала оборачиваться, подумав, что Дрейк что-нибудь забыл в своих рабочих джинсах.       Но почему-то ее сердце странно ёкнуло, а слабый голос за спиной назвал ее как-то непривычно, не «миссис Уайт» и даже не «Ева». Такого обращения к себе женщина не слышала уже почти год.       — Хенк, — дрожащим от испуга голосом позвала Ева, прервав тираду советов о правильном сне, — я перезвоню тебе, хорошо?       Не дожидаясь ответа, она повесила трубку и еще раз прислушалась к звукам за спиной. Повисла странная тишина, Ева боялась, что ей только почудился этот голос, что от безысходной тоски она стала сходить с ума. Но вот кто-то за ее спиной мягко повторил, и это прозвучало ближе, чем прежде:       — Мам?       Женщина обернулась и в немом оцепенении приложила руки к губам. С ее глаз безостановочно покатились слезы, Ева пыталась что-то сказать, но тело словно не слушалось ее. Миссис Уайт принялась торопливо вытирать слезы, чтобы разглядеть человека, который стоял напротив нее, чтобы он оказался не миражом. Хьюго не выдержал, подбежал к ней и заключил в крепкие объятия. От резкого толчка Ева слегка пошатнулась, но быстро вынула руки и крепко сжала знакомую кожаную куртку, не переставая рыдать:       — Х-х-хьюго! Ты жив!       В ответ сын только крепче сжал ее в тисках, а Ева принялась гладить его по спине, которая показалась ей гораздо шире, чем прежде. Плечи парня слегка подрагивали, он поминутно сглатывал.       — Я так рада, я так рада, — причитала Ева, не веря своему счастью, — ты здесь. Ты со мной, ты в порядке.       Наконец, Хьюго выпустил мать из объятий и посмотрел в ее заплаканные голубые глаза:       — Мама, — выдавил он, давясь слезами, — я поступил ужасно. Прости, что не сказал тебе, куда ушел, прости, что не звонил и писал так редко тебе… Я… я был очень далеко, я столько всего видел, столько узнал, и…       — Все хорошо, дорогой, — успокоила его Ева, приложив ладонь к исхудавшей щеке сына. — Я, конечно, устрою тебе настоящую взбучку завтра за то, что не связывался со мной, но можешь не объяснять. Я понимаю, что тебя позвали.       — Позвали? — переспросил Хьюго, ожидая совсем другой реакции, и невольно нахмурился, — но я… не то, чтобы позвали… так скажем, я кое-чему научился и…       В глазах матери зажегся огонек понимания, и она прижалась к груди Хьюго:       — Я представляю, о чем ты хочешь мне сказать. Я догадывалась об этом.       — Ты хочешь сказать, — медленно начал Хьюго, осторожно подбирая слова, — что знаешь о моем наследии?       Ева не стала отвечать, а лишь крепче обняла его, и Хьюго вновь поддался порыву. Через несколько минут он снова выпустил мать из объятий и, метая взгляд из стороны в сторону, начал:       — Раз ты что-то знаешь, то, надеюсь, сможешь кое-что понять и воспринять. Кое-что странное.       Ева посмотрела на сына непонимающими глазами, но молчала, ожидая дальнейших пояснений.       — Дело в том, — выдохнул Уайт, наконец, найдя в себе смелость взглянуть ей в глаза, — что я пришел не один к тебе, я кое-кого привел с собой.       С этими словами парень отошел чуть подальше, а Ева в полной растерянности выглянула из-за его широкой спины в зал бара.       В этот же миг ее глаза округлились, а рот непроизвольно раскрылся. Хьюго отошел еще дальше, но Ева словно приросла к месту, где стояла. От страха и неожиданности она не могла ни двигаться, ни плакать, а лишь молча смотрела на человека, стоявшего в нескольких шагах от нее.       Он тоже неподвижно застыл, вперив в нее свои черные глаза. Его лицо немного вытянулось с их последней встречи, на лбу пролегла глубокая морщина, прямые каштановые волосы были забраны в хвост, достававший до лопаток. Но эти скулы, эти губы… этот взгляд, больше никто так не смотрел на Еву, никто до него, и никто после.       — А ты не изменилась, — выдавил шатен, делая шаг вперед, — только волосы подстригла и исхудала. Ну, что, Ева? Как поживаешь?       Женщина молча приблизилась к нему, не сводя напряженного взгляда с его лица.       — Я понимаю, — начал Хао, предупреждая ее вопрос, — мне стоило сказать тебе, но обстоятельства тогда резко изменились. Многое произошло, и мне нужно было действовать.       Ева медленно подняла руку и хотела коснуться ею щеки Хао, но вдруг ее что-то остановило, и она, сглотнув, опустила ее ниже и коснулась мягкого пончо, закрывавшего мощную грудь шамана. Женщина шумно выдохнула, когда почувствовала в своей руке мягкий материал, и судорожно сжала его, снова подняв взгляд на Хао.       — Что случилось потом, ты наверняка знаешь, — продолжал Асакура, тараторя без остановки. — Рассо должен был послать тебе весть, что произошло. Но мой внезапный уход, конечно же, расстроил тебя, я прекрасно понимаю, если ты будешь злиться и кричать и, может, даже не захочешь меня видеть.       Он замолчал и стал ожидать приговора, нервно сжимая и разжимая кулаки, словно тоже хотел коснуться знакомой шеи и губ, но какое-то ощущение останавливало его.       — Как? — только и спросила Ева, поднимая руку выше и гладя смуглую щеку, — как это возможно? Ведь ты умер, я думала, если и увижу тебя, то только как духа.       — Не понял, — тут же вмешался Хьюго, вытаращив глаза, — ты все это время знала о духах?! И ничего мне не сказала?!       — Зов нашего сына вернул меня, — объяснил Хао, — я — дух, но нахожусь в подобии телесной оболочки. У меня нет человеческой температуры или ощущений.       Ева согласно кивнула, уже ощутив неестественный холод его лица.       — Я лишь хотел извиниться, — произнес Хао, стараясь изо всех сил сохранять хладнокровный вид, — я принес тебе одни разочарования.       — И когда ты собиралась мне сказать, мама?! Почему мне пришлось оживлять с того света эту развалюху, чтобы узнать, что мой отец — шаман?!       — Хао, — наконец, произнесла Ева, наслаждаясь глубиной его пронизывающего взгляда, — я не могу простить тебя.       Асакура не смог удержать эмоции и округлил глаза, часто задышав. Он поймал ее руки и сильно сжал их.       — Я не могу тебя простить, — повторила миссис Уайт, — потому что я никогда не держала на тебя зла.       — А я вот сейчас могу серьезно обидеться! — раздалось откуда-то сбоку.       — Нет? — эхом повторил Хао, словно оживляя в памяти отзвуки давно забытых чувств.       — Ты ведь предупреждал меня, — усмехнулась Ева, игриво подмигнув ему, — что с шаманом жить непросто. Но я пошла на это добровольно, поэтому, когда ты ушел, я лишь пожелала встретиться с тобой снова. В этом мире или в другом…       — Нет, ну что это за высокомерие?!       Ева обернулась к сыну, махавшему руками от эмоций, а Хао инстинктивно обнял ее за талию, как делал это сотню раз прежде.       — Конечно, я все знала, — обратилась она к Хьюго. — Но я не была уверена, что ты унаследовал этот дар. Понимаешь, шаманское сообщество закрыто, и обычно оба родителя носят в себе этот ген. А я — обычный человек, хоть и посвящена в эту тайну. Я наблюдала за тобой все детство, но так и не заметила ничего необычного: ты не поджигал предметы, не взрывал ничего… по крайней мере, самостоятельно.       Хьюго прекратил свои театральные истерики и внимательно посмотрел на мать.       — Я думала, что это даже к лучшему, — призналась Ева, пожав плечами, — тебя не тревожило бремя тайны, ты общался со сверстниками, а не с духами на кладбище, у тебя было нормальное детство. Но когда ты пропал, я догадалась, что зов крови твоего отца все же увел тебя навстречу этому странному миру.       Хао понимающе кивнул и посмотрел на Хьюго. Их взгляды встретились, и Уайт прочитал в темных глазах что-то невероятное, но непременно приятное: нежность.       — Может, — предположил он, непроизвольно отворачиваясь от обнимавшихся родителей, — вам прогуляться? Я сегодня поработаю в баре, хочу вспомнить мастерство!       Ева неуверенно посмотрела на сына:       — Ты точно готов? Может, хочешь отдохнуть с дороги?       Хьюго отрицательно покачал головой и поднял большие пальцы рук вверх в уверенном жесте.       Уайт стоял на пороге бара и провожал взглядом удаляющихся родителей, он был готов к открытию бара, но его мысли витали далеко отсюда.       — У меня странное чувство, Мизуки, — вдруг произнес Хьюго, не отрывая взгляда от пары на горизонте, — когда я смотрю на них вместе.       — Какое? — участливо спросила хранительница, возникая рядом.       — Я думал, что при встрече с отцом хорошенько надеру ему зад и вышвырну из города, — признался шаман, — но теперь мне совсем не этого хочется. Когда я увидел, как мама смотрела на него, как обнимала. Это странно, но я не чувствую ненависти, я радуюсь, потому что счастлива она.       — Это правильные чувства, Хьюго, — улыбнулась Мизуки, — я все еще сомневаюсь в твоей задумке, но если ты веришь в нее, пожалуй, мне тоже стоит. Ведь ты не раз уже удивлял меня, мой юный друг.       Хьюго улыбнулся в ответ Зуки и перевернул на двери табличку с надписью «Открыто» наружу.