Ледышка для оборотня или 101 способ ублажить старшего мужа

Ральф. Анджей сидел на холодном полу. Вся его маленькая, кажущаяся обманчиво хрупкой, фигура выражала абсолютную степень отчаяния. Мое сердце сжалось от жалости, очень хотелось, чтобы ничего из того, что с ним случилось, никогда не было. Вот только вряд ли это хоть в чьих-то силах. Я отнес его в постель и, укрывая одеялом, заметил, что, как и говорила Марика, ему холодно. - Согреть? Мальчишка неожиданно согласился. Я очень старался не причинить ему боли, обнимая так, как делал бы это со своим младшим братом. Наконец, его перестала быть мелкая дрожь, и он заснул. Да, дожил… Мог ли хоть кто-нибудь из моих друзей предположить, что свободолюбивый я буду добровольно исполнять обязанности «постельной грелки»? Я усмехнулся. А вот интересно, как все это воспримет Мартин? И не менее интересно - удастся ли мне после этого остаться в живых? Впрочем, это будет завтра, а сегодня мерное посапывание мальчишки приятно расслабляло, и я начал проваливаться в сон. Резкий грубый рывок и тихое с трудом сдерживаемое, но очень знакомое рычание, разбудившее меня, не было неожиданным. «Ага, пожаловал хозяин лежанки!» - удовлетворенно отметил я. Меня буквально вышвырнули в соседнюю комнату. - ЧТО ТЫ ТАМ ДЕЛАЛ? - страшным шепотом, прожигая меня сумасшедшими глазами, спросил Мартин. - Спал, - я невинно улыбался, в любую минуту ожидая нападения. - И давно ты там спишь? О как! Мы, оказывается, быстро учимся. Вот сейчас Мартин уже вполне владел собой. Хорошо, продолжим воспитательный процесс. - Если быть честным, то это стало возможным только сегодня. До этого дня все наши усилия были направлены на то, чтобы избавить Анджея от боли и последствий твоего рукоприкладства. А сегодня я снова выполняю твои обязанности - согреваю твоего Младшего. Повелителю ведь некогда обращать внимание на подобные мелочи. Ты ж у нас сперва руками размахиваешь, а потом болтаешься где-то по несколько суток, наплевав на дела и собственную пару. Вот и приходится всю твою работу выполнять кому-то другому. Ты, не переживай, пойди еще недельку погуляй. Думаю, нам с Анджеем этого будет достаточно, чтобы найти взаимопонимание. За то время, что я говорил, лицо Мартина претерпевало ряд забавных изменений: облегчение, боль, стыд, злость… - Ты не зарывайся! – как-то неубедительно предупредил он. – И со своими обязанностями я как-нибудь справлюсь сам. Отстранив меня с дороги, он, стараясь не шуметь, открыл дверь и вошел к спящему Анджею. Я попытался сунуться следом, но дверь перед моим носом довольно невежливо захлопнулась. Стоя у порога прислушался: шелест одежды, чуть различимый скрип кровати. Мое нагретое место занято законным владельцем. Довольно улыбаюсь. Анджея утром ждет сюрприз. Очень надеюсь, что приятный. Мартин. Мне впервые в жизни по-настоящему хотелось убить Ральфа. Но жгучая волна стыда, заставляла смириться, признавая его правоту. Вот только к Анджею я его на выстрел не подпущу! И согреть свою пару в состоянии самостоятельно. Я лег на еще теплое место рядом с Анджеем. Он лежал спиной ко мне, без рубашки, и часть спины была видна под сползшим одеялом. Красные, все еще опухшие рубцы - цена моего гнева. Я до скрежета сжал зубы. Теперь больше всего хотелось убиться самому. Как мог я не подумать, что он человек, что его тело не обладает нашей способностью к восстановлению. Это моя вина, и мне кажется, что эти шрамы на белой тонкой коже моего любимого будут преследовать меня всю жизнь. Стараясь не разбудить, прижался к нему всем телом, поражаясь его хрупкости, укрылся одним одеялом на двоих и попытался разобраться в своих мыслях и чувствах. Слишком много всего произошло за этот день. Так много иной раз и за месяц не случается… Анджей - сейчас он занимал все мои мысли. Он ждет ребенка. В другое время я был бы счастлив, но не теперь, когда моя глупость поставила под угрозу и его жизнь, и еще не родившегося малыша. Если Богам так нужна жертва, пусть возьмут меня, того, кто во всем виноват. Но нет, разве кто-нибудь встречался с по-настоящему справедливой справедливостью? Обычно мы видим лишь ее жалкое искаженное подобие. Волосы Анджея одуряющее пахли. Мне очень нравится его запах. Он ассоциировался у меня с домом: немного мускуса и легкий флер оттенков черной смородины. Если бы не я… Нужно обязательно получить его прощение, иначе я просто не смогу с этим жить. А если кто-то один из них умрет, то я тоже умру. Мне страшно. Сейчас, когда никто не видит моей слабости, я могу сам себе честно признаться - МНЕ СТРАШНО. Я наделал ошибок и не готов платить по счетам, тем более, если счет выписан кровью моих близких. Мне страшно, если я так и не смогу вернуть доброго, тактичного, но в то же время удивительно отважного, сильного и преданного Анджея. Я уверен, в тот последний разговор говорил со мной не он, а его обида… Мои метания прервал тихий стон… - Мартин… я не хочу… - шептал Младший во сне, его голова в беспокойстве металась по подушке. Я замер, прислушиваясь. - Не надо… - хриплый стон, и дорожки слез по щекам. Я чувствую, что сердце просто разрывается от боли и жалости, но ничего не могу сделать. Да, права Марика, отказавшаяся от меня, прав Ральф, который считает меня ничтожеством, не достойным Анджея. Прав Император, который сомневался в присутствии у меня мозга. Все они правы, как будет прав Младший, если выберет Ральфа. - Мартин… это ты? Я вздрагиваю и вижу сонные глаза моего Анджея. - Да, - отвечаю ему шепотом и нежно стираю с щеки соленые капли. - Как хорошо, что ты мне снишься, - лепечет он, заплетающимся языком. - Ты во сне такой добрый. И так улыбаешься, в жизни ты так не улыбаешься. Жалко. Я сжимаюсь, отвешивая себе еще один мысленный пинок. - А знаешь, мы в жизни расстались… - он надрывно всхлипывает. - И ты от меня ушел. И тебе даже все равно, что я жду нашего ребенка. Я до крови прикусываю губу. Он сонный и не понимает, что говорит. Я не должен его напугать! - Мартин, а ты ведь увидишь настоящего Мартина? Я могу только молча кивнуть. - Ты ему скажи, потом, когда я умру, что я его очень любил. И пусть он будет счастлив. И малыш будет счастлив. Я ему совсем не подошел, но ведь он сможет найти свою настоящую пару с кем-то из оборотней? Вот пусть всем им будет хорошо. Передашь? - Нет, - отвечаю я и вижу, как обида появляется в его глазах. - Я не передам, потому что ты не умрешь, потому что ты и есть моя настоящая пара, и я только с тобой смогу быть счастлив. Ты спи, тебе нужно хорошо высыпаться. Завтра все будет лучше, ты мне веришь? Он кивает, улыбается и закрывает глаза. Спи, Анджей. А мне теперь больше не заснуть. Я осторожно выбираюсь из теплой постели и выхожу из комнаты. В горнице темно, и такая же тьма в моей душе. Хочется обернуться зверем и долго и мучительно изливать то, что чувствуешь, в вое. Сейчас я завидовал тем, у кого вторая ипостась волк. А мне не дано и этого. Даже плакать не умею. Что за оказия? Глупый Правитель, никудышный Старший. Что там еще в активе моих личных падений? Невесело усмехаюсь. Да, темные настают времена. Да еще и эта война…