Ледышка для оборотня или 101 способ ублажить старшего мужа

Я не ожидал, что эта поездка будет настолько полезной. Анджей начал со мной разговаривать! Совсем как обычно. Конечно, здорово напрягали его мысли о смерти. Черт! Ведь он знает, что этого можно избежать, но почему же не хочет принять хотя бы как лекарство? А его поцелуй просто «снес» мне голову. Да и поцелуем это назвать было сложно, скорее, молчаливым признанием в любви. Но он ведь упрямый и гордый - все еще обижен, все еще не простил. Ладно, он - упрямый, а я упертый. Пободаемся. Ужасно напрягает, что он так сильно мерзнет. И это в середине лета. Что же будет ждать нас зимой? Боюсь думать о будущем. Если я не сумею переубедить маленького упрямца, останется только каждый день умирать с ним вместе. Нет, к этому я не готов! Нужно бороться - за него, за малыша, за всех нас. Если у Анджея не хватит сил, то для чего тогда рядом я? За ужином он почти ничего не ел. Опять нет аппетита. И без того худой, теперь он казался болезненно изможденным. Хотя нет, этого просто не может быть всего за несколько дней. Это мое нездорово обостренное воображение. Интересно, он позовет меня с собой в постель? Нет… - Спокойной ночи, Мартин. - Спокойной ночи, Анджей. Я очень стараюсь, чтобы в моем голосе не прозвучало даже намека на обиду, хотя досадно очень. Но я потерял право на подобные эмоции. Нужно просто смириться, не отступать и ждать, когда Анджей перестанет сердиться. Это не может продолжаться вечно, а я буду очень терпелив. Словно собака у постели хозяина, ложусь на тонкое одеяло. Сегодня и в ближайшее время мое место тут. Гордости просто нет места. Я стараюсь воспринимать это как очередной урок. Дожидаюсь, пока Анджей начинает мерно сопеть, и только после этого позволяю себе окунуться в поверхностный чуткий сон. Среди ночи краем уха уловил, что Младший стал слишком активно вертеться. Сон тут же ушел, и я уже с тревогой прислушивался к каждому его движению. Может, ему плохо? Хотя, его сердце бьется ровно и ритмично. Наконец, Анджей приподнялся на кровати и внимательно посмотрел на меня. Хм, и что же он хочет увидеть в почти полной темноте? Даже моему ночному зрению не хватает света. Но я решил не мешать, и не показывать виду, что слежу за ним сквозь щелки чуть приоткрытых глаз. Анджей вздохнул тихонько, потом очень осторожно слез с кровати. Так, и куда это он среди ночи? Впрочем, засов достаточно массивный, быстро с ним не справиться. Остановить неразумного Младшего я всегда успею. А то, может, ему в туалет приспичило, а тут я с подозрениями. Но Анджей немного помялся с ноги на ногу на холодном полу и вдруг тихонько пристроился ко мне со спины, прижавшись поплотнее, и примащивая сбоку свою стянутую с постели подушку. Он снова замерз, его колотила мелкая дрожь. Я медленно, словно во сне, перевернулся и «невзначай» подгреб его холодное тельце к своему животу. Младший не растерялся, свернулся уютным клубком и стащил с меня большую часть моего одеяла. Я невольно улыбнулся. В принципе, мне можно и не укрываться, пока еще даже ночами тепло. А вот ему второе одеяло не помешает. Черт, как же приятно. Но хочется большего. И нельзя. Я дал слово. Зато сейчас он со мной, главное не спугнуть… Но Анджею явно сегодня не спалось. Он снова повернулся ко мне лицом и… тихонько поцеловал в губы. - Анджей, - шепчу чуть слышно. - Тшш… тебе это снится, - шепчет он, забавно щекоча дыханием шею. - Ага… - соглашаюсь я, боясь даже дышать. Младший целует меня в шею, переходя чуть ниже, пока не добирается до груди. Я с трудом сдерживаю тяжелое дыхание, а вот Анджей тихо стонет от удовольствия. Но я же даже пальцем его не тронул! Неужели ему настолько меня не хватает?.. Да черт с ним, с обещанием, это же сон! Разве не так? И я нежно провожу руками по его обнаженной спине. Анджей чуть выгибается, поддаваясь незатейливой ласке. Под руками ощущаются оставленные мною шрамы, и я с трудом сдерживаю собственный стон отчаяния. Неужели эти страшные следы на всю жизнь?! Но Анджей, теплый, живой, ждущий Анджей… И я ласково целую его в чуть приоткрытые губы. Он так яростно отвечает, что я сам начинаю нешуточно возбуждаться, и только одна мысль - не причинить вреда - пока все еще остается в моей голове. Я ласкаю его тело, и срывающиеся с губ любимого тихие стоны только подгоняют меня. И он, и я уже сильно возбуждены. Я ласкаю его член, и слышу, наконец, так долго ожидаемое мною: - Мартин, да! Я тебя хочу… Я осторожно готовлю его, он тихо стонет, но не сопротивляется… И я вхожу сам. Не полностью, не до конца, осторожно, замираю. От боли зрачок Анджея чуть расширяется, и я не двигаюсь, ожидая, когда он расслабится внутри. Но он начинает двигаться мне навстречу первым. - Уверен? – все же спрашиваю я. - Ты долго разговаривать будешь? – шипит рассерженный Младший. Я улыбаюсь и еще раз целую его, и только потом беру - уже не сдерживаясь, в полную силу. Он стонет, и я замираю на секунду от страха, что ему слишком больно. Но он сжимает в руке мою ягодицу и с силой нажимает, предлагая продолжать. Это точно согласие. И я уже не останавливаюсь, пока его и мой стон не сливаются, а оба тела не изгибаются в одновременно настигшем нас оргазме… ...Я лежу и смотрю в его глаза. Сперва, в них нет мысли, только туман удовольствия, но вот – понимание, испуг… он отстраняется от меня и явно испытывает сильный дискомфорт. Я горько усмехаюсь. - Не волнуйся, - шепчу достаточно громко, чтобы он услышал, - это ведь только сон. - Ага, - соглашается Анджей, - ну я пойду, к себе? – неуверенно. - Иди. Он уползает на кровать, прихватывая все свое барахлишко - одеяло, подушку - и, сжавшись в комок, делает вид, что крепко заснул. Но я по дыханию слышу - не спит, переживает. Вот ведь глупыш. Что там будет между нами дальше – не знаю, но сейчас я очень рад этому нежданному подарку судьбы. Просто потому, что на эту неделю мой Анджей и малыш получили так нужную им жизненную энергию. А мне что? С меня не убудет! Я готов так хоть каждый день делиться. Вот только кто ж мне даст? Да, Анджей все еще не простил меня. Но все-таки, я засыпаю счастливым. Утро для меня всегда начинается с первым лучом солнца. Я всегда ощущаю его каким-то особым чутьем зверя. В доме еще темно, Анджей спит, на этот раз по-настоящему. Я вспоминаю эту ночь и улыбаюсь. Глупый мальчишка, когда же он перестанет мучить нас обоих? Но я точно знаю, что мне сейчас хочется для него сделать. Одеваюсь и бесшумно покидаю дом. Дверь лишь прикрываю. Мне не нужно уходить далеко и вход будет постоянно находиться в поле моего зрения. Совсем рядом, за густыми кустами орешника скрывается целая поляна утренних лесных фиалок. Я еще вчера почувствовал их по запаху. Довольно быстро я набираю их целую охапку. На этот раз ошибки быть не может: я видел, как Анджей спокойно пил чай Марики, а она всегда добавляет туда эти цветы. Значит, на них у него должна быть вполне стандартная реакция. Возвращаюсь в дом и, стараясь не разбудить Младшего, засыпаю всю его постель яркими синими цветами с тонким приятным ароматом. Потом снова ухожу. Солнце уже поднялось довольно высоко - пора приниматься за утренний комплекс боевой разминки. Проходит примерно пол терции, когда краем глаза я замечаю Анджея. Он стоит на пороге дома и снова смотрит за мной. Босиком? Непорядок! Утренняя роса довольно холодная, а он и так мерзнет. Прерываю комплекс и подхожу к нему. - Доброе утро, - он застенчиво улыбается, комкая в руке несколько цветочных головок. - Доброе… - шепчет одними губами. - Ты почему не одет толком? Замерзнешь! - А ты знаешь, - он мило краснеет, - а мне не холодно сегодня. И голова не кружится. И я ужасно хочу есть. Я не могу сдержать переполняющей меня радости и смеюсь. - Так это же просто замечательно! Сейчас умоюсь – и буду готовить тебе завтрак! Подожди. Разворачиваюсь и быстрым шагом почти бегу к колодцу, успевая лишь услышать шепотом сказанное вслед: - Да куда же я денусь?..