Ледышка для оборотня или 101 способ ублажить старшего мужа

- Лик, - простонал Император. - В комнате больше никого нет? - Все вышли, как вы и требовали. - Я, наверное, сегодня умру. Серый советник ощутимо вздрогнул. - Обезболивание больше не помогает, ты знаешь, становится тяжело дышать. Но я тебя не за этим позвал. Император сделал длительную паузу, пытаясь восстановить сбившееся от слишком длинной фразы дыхание. - Помоги мне сесть, ненавижу чувствовать себя беспомощным. Советник приподнял подушку и чуть подтянул вверх тяжелое и непослушное тело Императора. Тот тихо застонал сквозь стиснутые зубы. - Прости… - шепнул Советник. - Что слышно от оборотней? - Сведения отрывочные, практически случайные. После того, как их бешеный Правитель разорвал на клочки моего агента и всех сопровождающих, мне так и не удалось отправить туда хоть кого-то из своих людей. - Тогда откуда сведения? - Люди мимо проходили… - уклончиво ответил Советник. - И что? - Вроде, все наладилось. - Меня не устраивает слово «вроде», - жестко сказал Император. - К сожалению, я не могу сказать ничего точнее. - Плохо! Снова стон и болезненная гримаса. Серый советник прерывисто вздохнул. Но Император уже снова владел собой. - Указ о престолонаследии зачитаете сразу после моей смерти. Ты готов? - Да. Все, кто может затеять смуту под плотным контролем. При необходимости мои люди готовы устранить их в тот же день. Император поморщился. - Не много ли будет крови? Не хотелось бы, чтобы правление моего сына запомнили с кровавых рек. - А зачем же нам кровь? – делано «удивился» Советник. – Достаточно изъять из семей самых ценных детей под видом обучения в элитном закрытом колледже. Думаю, этого будет более, чем достаточно для обеспечения «лояльности» к новой власти. Детей действительно будем учить. А если кто-то не поймет, то несчастный случай… он ведь может постичь любого. - Хорошо, - Император устало улыбнулся. - Я должен поблагодарить тебя, Лик. Ты всегда был рядом со мной. И я – странно - чувствовал, что тебе можно доверять. Но будешь ли ты так же рядом с моим сыном? Лик взял в ладонь безвольную руку своего правителя. Это была неслыханная вольность, но Император не сказал ему ничего. - Мне приятно слышать, что все, что я делал, вы оценили по достоинству. Я… думаю, что теперь уже не имеет значения, что …ты подумаешь… Серый Советник неторопливо стянул с головы капюшон. Медленно поднял опущенную голову и с вызовом посмотрел на Императора. Одна сторона его лица была изуродована жуткими глубокими шрамами, левой глазницы просто не было – сплошное месиво из неровных бугристых складок плохо зажившего ожога. Вторая часть лица поражала изящной экзотичной красотой: тонкие, словно вырезанные из прозрачного мрамора ноздри, ровная линия чуть удлиненного носа, миндалевидный разрез сохранившегося удивительно синего глаза. Не пострадавший от ожогов, тонко очерченный рот чуть изогнулся в печальной усмешке. Император спокойно встретил взгляд своего друга и Советника. То страшное нападение изуродовало их обоих, словно в насмешку забрав у каждого то, чем он больше всего гордился: сексуальные возможности у Императора и тонкую красоту у Советника. Да, оба остались живы, но втайне каждый тяжело переживал личную трагедию. Император считал, что больше все же повезло Советнику. Ведь он мог бы иметь детей. - Ты удивлен тем, что я все время был рядом, что не предал, и помогал во всем… Объяснение очень простое. Я все это время любил тебя, Фридрих. Слова тяжело упали в тишину комнаты. Было слышно тягостное дыхание умирающего Императора и слишком громкое тиканье часов. Наконец, умирающий тихо и очень человечно спросил: - Почему же ты все время молчал, Лик? Тот пожал плечами. - По нескольким причинам. Первая: ты Император, а я… Вторая: я знал, что ты предпочитаешь женщин. И третья: если уж ты не обращал внимания на мою красоту, то вот это… - он небрежным жестом указал на изуродованную часть лица. - И все же, ты зря молчал. Все могло бы быть по-другому… - Могло бы? Вряд ли. Я никогда не питал пустых иллюзий. Правда, ничего не мог сделать с собственными чувствами. Единственное, что было мне дано - оберегать и иметь возможность быть рядом. Знаешь, это тоже немало. Ты спрашиваешь, буду ли я помогать твоему сыну? Советник улыбнулся и покачал головой. - Ты еще спрашиваешь?! Ведь у меня так и не образовалось пары - ни разу. У меня нет своих детей. Твой сын - это все, что останется мне от тебя на память. Если он хоть немного, хоть в чем-то будет похож на тебя… Он не договорил. - А если не будет? - Не важно. Я буду помогать ему так же, как делал это для тебя. Все равно у меня нет больше никого, кому я мог бы посвятить свою жизнь, и кому был бы нужен. - Спасибо… - тихо прошептал Император. Советник еще долго сидел у постели друга и любимого, держал его за руку и прислушивался к едва различимому дыханию и тихим стонам боли. Его лицо было опустошенным и уставшим. Слишком многое пришлось успеть до этого дня. Он мало спал и ел на ходу, встречался с множеством агентов, ежедневно контролировал ход формирования воинских частей и порядок их размещения. Мало кто знал, что вместо смертельно больного Императора последние несколько месяцев страной управлял этот незаметный и незаменимый человек. Он вполне мог бы уничтожить все документы, подтверждающие права на престол юного Анджея Фридриха, но вовсе не стремился сделать это и занять столь притягательное для многих кресло. Власть для него была лишь работой: грязной, кровавой и утомительной. Он не видел в ней ничего притягательного и всеми силами долгие годы, как мог, старался облегчить эту участь для того, кого искренне полюбил в ранней юности - двадцать семь лет назад. Император захрипел и страшно выгнулся, судорога жестко скрутила исхудавшее и измученное болью тело и отпустила, навсегда прерывая затянувшуюся человеческую агонию. Лик тревожно прислушивался к тишине комнаты, надеясь услышать слабое дыхание, но только часы напоминали о вечности, отсчитывая первые мгновения смерти. Лик наклонился и в первый и последний раз в жизни нежно коснулся губами застывших губ Фридриха. - Прощай… Главное, что теперь у тебя ничего не болит. Он еще немного посидел, обняв себя за плечи и чуть раскачиваясь из стороны в сторону, потом надел глубокий капюшон, привычно скрывая от окружающих изуродованное лицо, и вышел из комнаты. В большой прихожей ровным гулом отражался от стен сдержанный шепот десятков скопившихся в ожидании печального события придворных. Когда Советник вошел, все замерли, сотня глаз обратилась к невзрачной высокой фигуре в сером. - Император умер, - упали страшной тяжестью слова. Вязкая тишина прерывалась лишь напряженным дыханием людей. - Да здравствует Император! Изящным движением руки, Серый Советник достал из кармана мантии скрепленную официальной королевской печатью грамоту. - Герцог Мирай, окажите любезность, зачитайте для всех последнюю волю Императора. Тучный пожилой человек солидно прошествовал к Советнику и неторопливо гулким, привыкшим отдавать команды голосом прочел: «Я, Фридрих Энергиль Вольфган, Император великой Ландрии и прилегающих земель, сим удостоверяю, что Анджей, сын герцогини Корландской, является прямым носителем моей крови и моим родным сыном. Волею нашей повелеваю впредь считать его принцем-инфантом Империи и моим единственным законным наследником, именуя титулом: Анджей Фридрих Вольфган.» Тут еще положенные по закону семь подписей членов Императорского Совета. - Как Верховный судья Империи, признаете ли вы правильность оформления данного документа? - Да, несомненно! - Признаете ли вы законным наследование трона великой Ландрии сыном покойного Императора - Анджеем Фридрихом Вольфганом? - Да, признаю! - Да здравствует Император! - раздались первые нестройные выкрики…