Забыв про лёгкий путь

Утром двое шиноби Листа покинули чужую скрытую деревню и вышли в пустыню. Дюны окружали Песок со всех сторон — так что направление пути на ландшафт фактически не влияло. То, что друзья двигались на юг, стало заметно лишь через несколько часов: рыжеватая охра вокруг, перемежающаяся лишь с сухим зелёным цветом пустынных растений, начала постепенно светлеть. Барханы становились всё меньше, а свист от движимых ветром гор песка — всё тише, пока почва под ногами почти не перестала засасывать, превратившись во что-то более твёрдое. Песчаная пустыня осталась позади немногим позже обеда, но особенно легче от этого передвигаться не стало. Солнце грело так же сильно, как и раньше, а голубое покрывало неба не несло в себе ни единого облака. Останавливаться на подобном пекле не было ни смысла, ни желания, так что ниндзя шли по пустыне более шести часов, позволяя себе употреблять воду в больших количествах — запасов должно хватить. Когда дюны стали пропадать из виду, а земля начала каменеть, ребята уже могли быть уверены, что не сбились с маршрута. Прошёл ещё час, и серая почва стала местами покрываться белым. Стараясь не наступать на соляные корки, которые появлялись всё чаще, шиноби продолжали двигаться прямо, никуда не сворачивая. Теперь на горизонте даже риннеганом нельзя было увидеть никаких возвышенностей — абсолютная белая равнина. И чем дальше друзья шли на юг, тем сильнее эта бескрайняя пустыня напоминала берег моря, где иллюзорная вода сливалась с безоблачным небом. Ближе к вечеру устеленная солью земля вновь стала сереть, но лишь частично. Когда вокруг уже заметно стемнело, на пути странников появилось русло реки — сухое, лишь укрытое потрескавшейся глиной дно. Позже показалась и более полноводная часть, у которой было решено остановиться на ночлег. Наруто за пару минут распечатал и поставил палатку, а Учиха пошёл к реке. Коснувшись воды кончиком пальца, Саске попробовал её: укреплённый змеиным саннином иммунитет мог противостоять чему угодно. Когда парень вернулся, джинчурики уже пластом лежал на своём спальнике, уткнувшись лицом в тонкую подушку. Поворачиваться Узумаки не спешил, а на приход друга отреагировал преувеличенно усталым вздохом. Сам же шиноби, проигнорировав это, сказал: — В реке слишком много соли. Ни пить, ни мыться нельзя. Саске скинул с себя походный плащ и положил его на пол палатки, пристроив рядом и сумку, после чего одним касанием зажёг светильник. Когда он сел на своё место и закрыл глаза, положив голову на колени, друг соизволил к нему повернуться. — А мыться-то почему нельзя? — Наруто несколько секунд смотрел на согнувшуюся фигуру, но потом перевёл взгляд на собственную кисть с узором печати: они за весь день ни разу не устроили привал, и есть теперь хотелось зверски.  — Мыло свернётся, а кожа будет чесаться. Саске открыл глаза, почувствовав чужие пальцы на плече, и поднял голову: напарник уже достал купленную еду и теперь с явным наслаждением её уплетал. Учиха обвёл взглядом расположившиеся между двумя спальниками продукты, но не спешил что-либо брать. Есть не хотелось — почувствовавший близость отдыха организм не желал ничего кроме сна. Шиноби уже собрался лечь на матрас и вырубиться, но друг заметил его состояние и строго произнёс: — Тебе нужно поесть. Саске не ответил, всё-таки повалившись на относительно мягкую поверхность, но глаза не закрыл. Посмотрел на Наруто: тот больше не ел. Лицо нахмуренное, а в глазах беспокойство. — Не сегодня. Завтра поем нормально. — Заметив, что эффекта слова не дали, Учиха со слабой улыбкой добавил: — Не волнуйся, я обходился без еды неделями, когда это было нужно. За один день со мной ничего не случится. Веки опустились, и шиноби уже почувствовал, как сознание погружается в сон, когда джинчурики потряс его за плечо. Недовольный взгляд направился на лицо Узумаки, но привыкший к угрожающему сиянию риннегана парень лишь материализовал в ладони чёрный шарик, который протянул к лежащему другу: — Его хотя бы съешь. Отказываться от восстанавливающей пилюли причин не было, так что Саске сел, взял лекарство и засунул в рот. Не поморщился — доводилось употреблять вещества гораздо более мерзкие на вкус. Зато друг теперь успокоился и продолжил есть сам, никак больше не мешая Учихе завалиться спать. Правда, погрузиться в сон у ниндзя теперь не вышло. Провалявшись на спальнике с полчаса, он снова сел — из-за пилюли появилась бодрость, бороться с которой оказалось довольно сложно. Повернулся к напарнику, наверняка уже заснувшему, чтобы из мести его разбудить, но не вышло. Наруто не спал. Откинувшись головой на укреплённые дзюцу стенки палатки, джинчурики невидяще смотрел на тканевый свод с желтым пятном светильника. Он очнулся от собственных мыслей, лишь когда рядом устроился Учиха, пересевший со своего спальника. Говорить никто не спешил: Саске чувствовал настроение друга и не нарушал тишину. Узумаки несколько минут молча смотрел на лицо сидящего рядом человека, прежде чем сказал: — Прости. Я забыл, что из-за этих пилюль потом не уснешь, — голос был тише, чем обычно, но Учиха его отлично слышал. — Ладно. — Саске немного подумал и снял пропитавшуюся потом футболку, откинув её к стене напротив. Так было лучше. Наруто мельком глянул на покрытую лёгкой испариной кожу друга и вспомнил, как того всего несколько дней назад одолевала лихорадка. Сейчас, пусть Учиха ещё не до конца отошёл от болезни, но его тело больше не горело ненормальным огнём, а ощущалось лишь как слабое тепло сбоку. Температура Саске всегда была ниже, чем у джинчурики, так что сам Узумаки в данный момент наверняка больше смахивал на печку, что в условиях пустыни было совсем не плюсом. Удивительно, что друг не избрал своим местом для бодрствования какой-нибудь прохладный угол, а преспокойно сидел рядом на матрасе. — О чём вы вчера говорили с казекаге? — вдруг спросил Учиха. — О многом… — Наруто неопределённо повёл рукой: рассказывать пришлось бы слишком долго. — А, кстати, как думаешь, можем ли мы запечатать биджу так, чтобы их никто потом не смог вытащить? — добавил шиноби, вспомнив одну важную деталь. Саске вопросу удивился, что не пытался скрыть. Задумался. Спустя минуту он сказал: — По идее, любую печать можно сломать, если есть необходимые умения. К тому же, ни один из нас не является мастером в фуиндзюцу. — Но Кагую же мы запечатали! — воскликнул джинчурики. — Значит, навыки здесь не особо и важны. — Но Богиню вновь могут освободить, как было в тот раз… — Нет, — уверенно. — Если мы сможем обеспечить полную сохранность биджу, то это станет невозможным. Чёрный Зецу запечатан вместе со своей матерью, а кроме него никто не в силах снять печать. — Увидев, что друг сомневается, шиноби произнёс: — Цепь реинкарнаций Индры и Ашуры заканчивается на нас, так что больше никто не сможет овладеть печатями Луны и Солнца, даже если где-то в мире всё ещё бродит родня Кагуи. Учиха помолчал, обдумывая слова напарника, но в итоге согласился: — Ты прав. Воскрешение Богини очень маловероятно. — Наруто видел, что друга беспокоит какая-то мысль, но тот быстро перевёл тему: — Ты ведь хочешь запечатать биджу в людей, чтобы обеспечить страны оружием? Об этом вы говорили с Гаарой? — Ага, — кивок. — Мир ослаблен войной, нужно дать ему защиту. — Есть ли гарантия, что власти не используют такую силу для захвата соседних государств? — Саске внимательно посмотрел в лицо Узумаки. — Можно позволить биджу самим выбрать джинчурики из представленных кандидатов, они отлично умеют читать людей. Так никто не сможет заставить их нарушить мир. — Если зверей нельзя будет извлечь, значит. Прошло несколько секунд, и Учиху осенило. Он оперся рукой о спальник и всем корпусом повернулся к напарнику. Пальцы сжались, и кисть, поднявшись, застыла перед Наруто. Тот с недоумением глянул на друга, но повторил его движение, стукнувшись кулаками. По каналам сразу потекла чужая чакра, и Саске закрыл глаза, сосредоточившись. Ему нужно было узнать, верно ли его предположение… Всё закончилось, когда Узумаки заметил чуть приподнявшиеся уголки губ друга: холодная чакра перестала передаваться его телу, а контакт рук прервался. Теперь Учиха смотрел прямо, явно довольный результатом: — Мы сможем запечатать биджу. Используем силу, которую дал Рикудо. — Но печати на ладонях же исчезли. — Они нужны только для кого-то уровня Кагуи. Со зверями всё проще. — Шиноби сел, как раньше, и продолжил: — Мы также сможем запечатать их не только в людях, но, к примеру, в твоём чакропроводящем металле. Сделаем… что-то вроде святилища, куда каге будут приводить кандидатов. Тогда пятеро биджу выберут себе джинчурики, а оставшиеся станут запасными на случай, если другая страна войдёт в альянс. — То есть Хвостатые смогут меняться? Ну там, у Конохи не будет постоянно Кьюби, а у Суны — Шукаку. — Да. Шансы будут одинаковы, и никто не сделает из этого повод для войны. Только вот… — Саске запнулся, взглянул на друга и договорил: — Когда мы умрём, запечатывать будет некому. И то верно. Наруто искал ответ добрые три минуты. В конце концов, он сказал: — Перед смертью мои родители смогли оставить во мне часть своей энергии. Так я смог с ними увидеться. — Парень думал, что говорить об этом будет тяжело, но получилось совсем не так. С Саске подобное оказалось вполне естественно. — Чакра Курамы разделена на две части, то есть биджу у нас не девять, а десять. Тогда… тёмную половину оставим навсегда в святилище. Наша с ним связь очень сильная, как и моя с тобой, так что можно будет привязать души к его сосуду. Кьюби будет поддерживать наше присутствие в этом мире, и мы сможем запечатывать биджу сотни лет. Когда Наруто увидел шокированный взгляд друга и понял, что только что сказал, то свалился на матрас. На лице расплылась широченная улыбка: он гений. Со стороны послышался тихий смех. Кажется, Учиха был с ним полностью согласен. *** Проснувшись рано утром, когда солнце ещё грело относительно слабо, шиноби собрали лагерь и пошли дальше вдоль реки. Ходить по уже приевшемуся за вчерашний день пейзажу было ужасно скучно, так что Наруто, даже не пытаясь заговорить со своим молчаливым путником (ибо это безрезультатно: Учиха в пустыне становился даже тише, чем обычно), развлекал себя сам. Он останавливался, чтобы заглянуть к воде и убедиться в отсутствии живности, чтобы сломать особо твёрдую соляную корку на земле и провалиться ботинками в получившуюся дыру, чтобы снять плащ и бегать с ним вокруг — создавать ветер. Саске на это внимания обращал не больше чем всегда, упрямо идя вперёд, пока задержавшийся напарник пытался его догнать. Пусть запасы воды и уходили довольно быстро, но в своей печати добе хранил столько, что хватит на несколько недель. Возражений поэтому не было абсолютно никаких — джинчурики просто делал, что хотел. Хотя, когда река расширилась раза в четыре относительно начала, а на горизонте замаячили людские постройки, Учиха вздохнул с явным облегчением. К трём часам дня друзья были в небольшом селении: десяток странного вида домиков; узкие металлические траншеи, отводящие воду от крупного хранилища, в которое превратилась река, и уходящие куда-то вниз; тянущаяся прямо дорога. Саске ещё мог видеть какие-то ямы вдалеке, скрытые от других необычно яркими бликами солнца. Людей было всего три человека, причем каждый носил протектор Песка. Один из шиноби подошёл к путникам, как только те оказались возле первого дома, и спросил о цели визита. Узнав имена друзей, он едва заметно вздрогнул, но всё-таки сказал: — Вы находитесь на соляных копях страны Ветра. По-хорошему, чужаков сюда пускать запрещено. — Почему? — Продажа соли составляет десять процентов всего дохода государства, так что мы не можем позволить конкурентам как-либо помешать производству, — ответил местный шиноби и добавил: — Хотя в вашем случае можно сделать исключение. Я знаю, что казекаге-сама вам доверяет, — когда он это говорил, то смотрел только на джинчурики. И без слов было ясно, что Учихе тот позволит остаться лишь из-за его спутника. Впрочем, будь Саске один, даже тогда против него едва ли кто-то выступил. Все прекрасно знали, что сила последнего выходца легендарного клана на совсем ином уровне и пытаться что-то противопоставить бессмысленно — лучше не лезть, а дать спокойно пройти мимо. Сейчас же встретивший конохавцев ниндзя провёл их в ближайший круглый дом, напомнивший Наруто пчелиный улей. Внутри оказались всего одна комната и ванная, а из мебели стол с тройкой кроватей, стоящих у стен. Узумаки сразу плюхнулся на кровать, но друг расслабляться не спешил. Тот, прежде чем ушёл сопровождающий, произнёс: — Соляные копи в сотне метров отсюда, на другой стороне реки. Я видел там искусственные белые холмы. Вы не из тех рабочих, верно? — Направленный на него взгляд Учиха встретил холодно. Шиноби Песка смотрел рассерженно, с толикой презрения и, кажется, даже страха. Народ давно наслышан, сколько за свою недолгую жизнь Саске успел натворить. Его боялись — глупо было отрицать подобное. И в данный момент глаза стоящего в метре от него мужчины бродили где угодно, но не по лицу бывшего отступника. То, что этот парень — единственный в мире владелец додзюцу Рикудо, тоже было прекрасно известно. В конце концов, джинчурики, заметив накалившуюся обстановку, встал со своего места и подошёл к двум другим людям. Положил ладонь на плечо напарника и как можно успокаивающе улыбнулся его собеседнику. Тому присутствие известного своей добротой шиноби, кажется, помогло, и мужчина молча встал в середину единственной жилой комнаты и сложил руки в печать. Пол, повинуясь его команде, стал уходить вниз, открывая покрытую печатями витую лестницу. — Там вам всё объяснят. — Мужчина указал на открывшийся спуск рукой, и друзья начали спускаться. Мысль, что это ловушка, в голову даже не приходила: подчинённые не станут идти против приказа начальства и без причины нападать на двух сильнейших людей в мире, что равносильно самоубийству. Когда ребята ушли достаточно глубоко, чтобы увидеть свет зажженных на стенах факелов, пол, теперь ставший потолком, вернулся на своё место, лишая пространство лучей солнца. Единственный находящийся здесь туннель выбора направления не предоставлял. Скорость шиноби не увеличивали, шли обычным шагом — торопиться в едва освещаемой темноте было не особенно благоразумно. Хотя даже так огонёк естественного света стал мельтешить впереди спустя всего несколько минут. Комната, к которой вывел туннель, оказалась квадратом с каменной тропинкой посередине и зеленью по краям, растущей на несвойственной для пустыни чёрной земле. Саске, который разбирался в растениях пусть и не хорошо, но получше напарника, заметил цветущие кусты помидоров и огурцов — от них здесь стоял приятный запах пыльцы. Также, посмотрев наверх, Учиха понял причину тех странных бликов: теплицы были закрыты странным стеклом. Присмотревшись к стенам и чистому полу за посадками, шиноби увидел систему подачи воды, установленную по всему периметру и идущую дальше вперёд вместе с тропинкой, — видимо, подобных комнат здесь немало. Персонал встретился ребятам в третьей по счёту теплице. Женщина среднего возраста, носящая на голове странного вида шапочку-повязку с символом родной деревни, стояла возле вмонтированного в стену решетчатого прибора (друзья такого никогда не видели) и записывала в папку данные. На появление чужаков она отреагировала весьма спокойно: — Здравствуйте. Мне уже сообщили о вашем прибытии. — Работница закончила делать записи и повернулась к конохавцам. — Вы желаете сначала пройтись по комплексу или мне сразу проводить вас в комнаты? Наруто посмотрел на друга. У того, видимо, единственным желанием было наконец-то отдохнуть где-нибудь в прохладе. — Давайте с экскурсией чуть попозже, — джинчурики ярко улыбнулся. Он надеялся, что это хоть немного снимет с женщины напряжение. — Конечно. — Действия Узумаки помогли — работница действительно немного расслабилась, хотя и старалась на второго путника не смотреть вообще. До жилого блока идти оказалось довольно быстро, и надежды Учихи оправдались: здесь действительно было на несколько градусов ниже. Лестница уводила посетителей ещё чуть глубже в землю, и окон больше ожидать не стоило — из освещения только висящие с потолка лампы. Хорошо хоть не факелы. Людей по пути не встретилось. У Саске были подозрения, что все сотрудники, узнав о приходе двух небезызвестных шиноби, решили не попадаться на глаза. Во избежание, так сказать. Когда одна из пустых комнат была отперта, женщина отдала Наруто ключ и сказала, что в случае чего её можно будет найти в первой же теплице от лестницы. Ушла она довольно шустро и почувствовала облегчение, как только чужая чакра осталась позади. Она знала, что эти двое мастерски скрывают свою энергию, дабы не пугать случайных прохожих собственной силой. Её врожденные сенсорские способности давали полное представление о том, кто перед ней находился. Ощущение чужой невообразимой мощи оседало тяжелым грузом на плечи и мешало дышать: огромная, концентрированная и словно бесконечная — чудовищная. И хотя сенсор слышала слухи об особенности этих двух шиноби, то, что она увидела, по-настоящему шокировало. Чакра, одинаковая по силе, но при этом абсолютно противоположная по всем свойствам, смешивалась прямо в воздухе. И, насколько женщина могла судить, выходило сие действие полностью автономно, без всякого участия со стороны самих ниндзя. На секунду подумалось, что она собственноручно впустила в комплекс готовую в любой момент взорваться бомбу. Впрочем, — работница вздохнула — лучше уж так, чем верная смерть… Выделенное друзьям помещение мало чем отличалось от того, что хотели дать наверху, — разве что форма не круглая, а прямоугольная. Такие же глиняные стены (с деревом в стране Ветра были проблемы), две кровати по бокам и стол между ними. Когда Наруто закрыл дверь и повернулся к напарнику, тот уже сидел на постели. Почувствовав направленный на себя взгляд, Учиха зашевелился: бросил сумку на пол и сдёрнул плащ — одной рукой парень управлялся отлично, быстро и без заминки освобождая пуговицы из петель. Узумаки вспомнил, что сам даже держать палочки едва ли в состоянии… Он ожидал, что от осознания собственной слабости накроет стыдом, но этого опять почему-то не происходило. Шиноби поднял ладонь и посмотрел на неё, удивляясь. Выходит, он принял себя одноруким? Саске, видимо, подобные вопросы не беспокоили — друг снял ботинки и улёгся поверх покрывала, наслаждаясь отсутствием пустынной жары. Чёрные волосы разметались по ткани, влажные и чуть слипшиеся от пота. Последний раз помыться вышло в Песке, так что Узумаки перевёл взгляд с лежащего спутника на непримечательную дверь справа. Хотелось надеяться, что за ней есть душ. Учиха не шевельнулся, когда джинчурики подошёл к свободной кровати и сложил на неё свои вещи, медленно разбираясь с замками и пуговицами. Помнится, в первые дни после утери конечности он искренне радовался простоте больничной одежды. Раздевшись до трусов, Наруто сосредоточился на печати и материализовал бутыль воды, которую потом молча поставил на почти пустой стол. Подошёл к нужной двери и заглянул внутрь, окончательно убедившись, что это ванная. Следующие минут двадцать единственным, что мог слышать отдыхающий ниндзя, был плеск воды. Когда напарник наконец-то закончил и вышел из душа, занося в прохладную комнату жаркий пар, Саске, за всё время даже не пошевеливший пальцем, смог увидеть его неприлично довольную улыбку. Ощущения от такой разницы температур наверняка были более чем приятные… Парень вздохнул. Надо бы тоже помыться. Учиха сел на кровати как раз когда друг уселся на свою, нисколько не беспокоясь о мокром пятне от полотенца, и поднял руку ладонью вверх, распечатывая футболку. Ткань была сильно мятой, но зато чистой, и Наруто с огромным удовольствием натянул её на ещё покрытое влагой тело. Следующими были шорты и непонятно где купленные шлёпки, после чего до сих пор лыбящийся шиноби встал, глянул на завистливую мину соседа, сказал: — Я пока тут прогуляюсь, ладно? — И ушёл, закрыв за собой дверь. Саске остался один в тишине и некоторое время просто стоял, невидяще уставившись на тёмное от влаги пятно на чужой постели. Потом, очнувшись, направился в уже заметно остывшую ванную комнату. Он знал, что у напарника не было никаких шрамов из-за лечащей чакры Лиса, кроме разве что полосок на щеках. Все стычки и сражения, которые происходили между ними в прошлом, оставили свои белые следы лишь на его собственной коже. Только вот Учиха прекрасно понимал, что ни одно дзюцу не нанесло его телу такую рану, какую он сам оставил в душе лучшего друга… Похождения Наруто по теплицам вначале мало походили на удачные: знающие люди старались его избегать, а не успевшие скрыться молча продолжали заниматься своим делом, на появление чужака никак не реагируя. Только спустя пару десятков минут одна из местных биологов всё же ответила на вежливый вопрос улыбчивого шиноби и стала рассказывать про это место, свою работу и угрюмых начальников. Поделилась проблемами, что за последние недели засухи река сильно обмелела и засолилась, что растения из-за этого ослабли и теперь приходится применять специальные дзюцу, а работники и так сильно устают, вон, в медпункте некоторые уже лежат. В итоге, когда разговорившаяся девушка закончила, джинчурики предложил ей свою помощь. Используя энергию сендзюцу, он дал всяким кустикам и мелким деревцам дополнительные силы, от которых те крепли прямо на глазах снующих туда-сюда людей. Когда таким образом излечились семь из тридцати пяти теплиц, за парнем ходила не только недавняя собеседница, но и ещё четверо молодых куноичи, которые усердно притворялись, что находятся рядом исключительно из-за работы, — хотя Наруто отлично слышал их перешептывания и хихиканья. К моменту, когда все растения получили свою дозу чакры великого ниндзя и стали расцветать, выпуская в воздух больше пыльцы, весь подземный комплекс уже готов был приютить джинчурики хоть на полгода. Страха в этих людях Наруто больше не чувствовал, а когда начальница лично его поблагодарила, то видел в её словах лишь уважение и явные мысли о том, куда бы ещё этого полезного шиноби припахать. Когда Узумаки засобирался в выданную им с другом комнату, держа в руке поднос с врученными местным поваром вкусняшками, провожали его три подруги. Одна из них подошла и, смущаясь, сказала, что ей нужно будет на днях в столицу и можно было бы пойти вместе. На предложение ниндзя улыбнулся, но мягче, с извинением: — Прости, но нам с Саске нужно к океану. Я не смогу. При упоминании имени последнего из легендарного клана девушку ощутимо передёрнуло, после чего она быстро сказала «Хорошо», вежливо поклонилась и ушла к стоящим в стороне подругам. Едва куноичи отошли на расстояние, где джинчурики не должен был их слышать, то стали негромко разговаривать. Слух Наруто был достаточно острым, чтобы слышать каждое произнесённое ими слово, но он этого делать не стал. Только улыбка спала с лица, и парень пошёл по лестнице вниз к нужной комнате. В такие моменты он очень отчетливо понимал своего друга и то, почему именно между ними образовалась такая сильная связь. Утро в этот раз началось необычно поздно — только к полудню. Видимо, долгожданная прохлада и отсутствие естественного освещения были причиной тому, что двое приученных к ранним подъёмам шиноби проснулись столь поздно. Причём, почти одновременно: Наруто лишь успел сесть на постели и стал тереть заспанное лицо рукой, когда Учиху словно что-то вытянуло из сна и тот резко открыл глаза. Позавтракали или, скорее, пообедали остатками принесённой вчера джинчурики еды. Приняли поочерёдно душ и оделись, после чего Узумаки решил прогуляться. Но только открыл дверь и почти сделал шаг — остановился. Поднял что-то с пола и обернулся — Саске как раз обратил внимание на почему-то не ушедшего напарника. На тыльной стороне поднятой ладони сидела птица. Лапы осторожно обхватывали кисть, не давая когтям впиться в кожу, а на брюшке была повязана коробочка со свитком. — Твой? — Наруто улыбнулся ястребу, и тот негромко цокнул клювом: они друг другу понравились. Птица потерлась головой о щёку державшего её шиноби, прежде чем почти невесомо, без отдачи, сорваться с места и плавно перелететь на плечо хозяина. Тот пару раз погладил серые перья, прежде чем быстро достать принесённый свиток. Разворачивать послание Учиха не стал, спросив: — У тебя нет каких-нибудь зёрен? Друг кивнул, и Саске махнул рукой в его сторону — птица тут же перелетела с плеча на плечо, терпеливо застыв в ожидании лакомства. Тогда шиноби развернул свиток и прочитал про себя. Когда спустя минуту Учиха поднял от бумаги взгляд и увидел быстро уплетающего корм ястреба, то произнёс: — Это от казекаге. Совет состоится через три дня в стране Железа. Наруто, игравший с наевшейся птицей, радостно кивнул, и напарник мгновенно сжёг послание в ладони, не оставив даже пепла. Дальше ястреб исчез со слабым «пух», и джинчурики пошёл докладывать уже знакомой начальнице об их с другом уходе. Сравнительно давно проснувшиеся работники встречали иностранного шиноби так же благосклонно, как провожали вчера, а главная в комплексе куноичи, пусть и с толикой огорчения, но дала добро. Только вот когда Узумаки вернулся в комнату и, запечатав все сложенные другом вещи, вышел обратно в коридор, провожать их вызвалась та же самая женщина, что провела их сюда изначально. Молчаливая, она отвела ребят к уже знакомой лестнице, нажала на сливающуюся со стеной кнопку и открыла люк наверху. Вежливо попрощалась и оставила шиноби одних. Больше их не беспокоил никто — даже на поверхности. Все жители будто вновь испарились… Разогнавшись, едва миновав черту поселения, друзья остановились только спустя час. Наруто чувствовал слежку за собой, так что не возражал, когда напарник резко увеличил скорость. Сейчас же они без сомнений были одни. Вокруг — полностью равнинный пустырь с потрескавшейся белой землёй давно высохшего озера. Здесь Учиха активировал правый глаз, и его тело обхватила полупрозрачная броня из фиолетовой чакры, забрав в свой плен и стоящего недалеко джинчурики. Саске сконцентрировался, и призрачные руки сложили нужную печать, пока сам обладатель шарингана прокусил палец до крови. — Техника призыва! Ладони Сусаноо хлопнули так, что по земле прошлась ощутимая вибрация. Тогда Узумаки понял, почему друг решил уйти настолько далеко: ни к чему пугать людей ещё сильнее. В воздухе перед шиноби с хлопком появилась размахивающая трёхметровыми крыльями птица. Наруто её помнил. Точнее, помнил эти кожистые лапы, которые как-то раз спасли его тушу от падения в лаву. Легко улыбнувшись воспоминаниям, джинчурики забрался на спину ястреба вслед за напарником, и крылья тут же с силой взмахнули, поднимая птицу и с её наездником сразу на десяток метров вверх. Сёдел на покрытой перьями спине предусмотрено не было, но это не казалось проблемой: двое ниндзя вполне способны держаться за птицу чакрой даже во сне. Так что, пользуясь возможностями собственного натренированного с детства тела, Узумаки лёг, подложив под голову согнутую руку, словно не летел сейчас на огромной скорости через пустыню. Друг ложиться не стал, а только сел. Солнце пекло как и подобает здешней местности, но раздеваться шиноби не спешил: скоро погода может поменяться, да и одежда улетит, как только её снимешь. В ушах шумел рассекаемый полётом воздух, и Саске сел рядом, чтобы в случае чего услышать своего спутника. Тот же с глупой улыбкой смотрел в небо, никак на появление Учихи не отреагировав. Только проведя в расслабленном положении с полчаса, когда внизу стали уже проноситься не белые земли, а жёлтые пески, Наруто медленно перестал улыбаться. Он сказал — не кричал, зная, что друг, несмотря на шумящий в ушах ветер, услышит: — Я тут вспомнил… надо сделать сиротские приюты. — Он повернулся на бок к сидящему рядом человеку, пошевелив в поисках удобного положения завернутой в рукав культёй. — Я говорил с Кабуто ещё в Конохе. Он хочет восстановить один из таких в деревне, но этого мало. Сейчас во всём мире куча детей осталась без родителей. — Власти наверняка позаботятся об этом. Предыдущие войны научили людей, как устранять последствия. — Саске не смотрел на собеседника, опустив взгляд куда-то на землю под размеренно летевшим ястребом. Тоже кое-что вспомнил. Он чувствовал, что на лице Наруто нет той глупой улыбки, которую знает каждый его знакомый. Сейчас глаза друга сияют голубым и смотрят прямо, видя насквозь. В случае Учихи джинчурики ещё и даёт взамен прочитать собственную душу. Но сейчас Саске не оборачивался, чтобы перейти к бессловесному разговору. Его бездумный взгляд направлен вниз, а мысли ещё со вчерашнего дня бродят непонятно где. — Наверное, ты прав. Но нам нужно убедиться самим… понимаешь? «Больше никто не должен повторить нашу судьбу». Саске всё прекрасно понимал.