Дерзкая

      Глухое эхо шагов и звук соприкосновения собственных ногтей с зудящей кожей вгоняют в какое-то состояние транса. Вот это я влипла так влипла. Матушка жива и что-то замышляет, Эрик ведет какую-то игру, которая явно коррелирует с планами Эвелин, в Бесстрашии предатели — и не один! — а я тыкаюсь как слепой котенок в стену и довольствуюсь… ничем. Домыслы и построенные на туманных предположениях гипотезы не в счет. А детальная проверка автоматически сохраняющихся видео с камер города выявила такое количество грубо и не очень залатанных дыр, что в пору подавать рапорт в Совет и требовать введения чрезвычайного положения с ограничением полномочий Лидеров Бесстрашия.       Хмыкаю, разбавляя скудные звуки пустых коридоров Бесстрашия.       Так я и обратилась к Совету. Вчерашняя неофитка с недавно приобретенной репутацией «брошенки». Спасибо Эрику! К тому же председательствует в Совете все тот же ублюдок, связанный со мной кровным родством. Мне никто не поверит, а все огрызки полученной информации указывают на то, что я и известить-то никого не успею. Уж больно оперативно подчищаются хвосты, камеры в нужный момент выходят из строя, а после работают как ни в чем не бывало, и карабин этот…       Поднимаю запястье и рассматриваю порванную в нескольких местах чернильную цепь на фоне покрасневшей от моих же ногтей кожи. Перестаралась… Уродливый иссиня-фиолетовый шрам раздирает некогда символичную для меня татуировку, внося еще больше хаоса в то, что было. Тоже символично. Напоминает разрозненные чувства, оскверненные светлые воспоминания и изрядно пострадавшее чувство собственного достоинства… Хотя последнее даже на пользу. Иногда нужно. Думала поиграть с Лидером, навязать свои правила? Ну не дура ли? Ведь сразу было ясно, что он на несколько шагов впереди и терпит мои выходки не просто так. На кой я в открытую на рожон полезла?.. Допрыгалась. И пусть прямые доказательства кто-то кропотливо уничтожил, подменив видеозаписи в раздевалке, а косвенных улик ноль, не могу отделаться от мысли, что Эрик приложил руку к моему падению. Да даже если и нет — я бы не упала, не будь его там! Прожигающий взгляд, сдающие нервы, сломанный карабин, фатальное невезение, и я имею, что имею… Пусть Лидер и подсуетился, оказав первую помощь, — сам жгут наложил, сам донес, оказывается, — его, определенно, мое стесненное в перемещениях положение более чем устраивает. Устраивало… Ну ничего!       «Бедняжка», — уже въелось под кожу и зудит не меньше свежего шрама. Обсуждать начальника диспетчерской, которому не лежится на больничной койке, вблизи камер и микрофонов или в столовой… Это же какими тупыми курицами надо быть! Бесит! «Лидер бросил калечную, Лидер снова свободен, давайте прыгнем к Лидеру в постель!» Ревность? Не-е-ет. Ущемленное эго и крах репутации? Бинго! Да меня только ленивый во фракции не обсуждает, а косточки уже блестят от постоянной полировки слишком длинными языками. Вот она, прелесть официальных фиктивных отношений — жалость или злорадство в глазах остальных более чем реальны. «Оно мне надо? Нет, конечно». В таком статусе и всерьез никто не воспримет, и любые обвинения в сторону Эрика будут выглядеть как банальная месть или ревность.       Разыграй я ссору и «брось» Лидера сразу, как только очнулась в лазарете, могла бы ходить с задранным носом по фракции и изображать Мисс Неприступность. Даже изображать бы не пришлось. Все равно вся эта игра тяготила. Но время потеряно, меня переиграли, и остается…       Глубокий вдох, вхожу в уже знакомую мне комнату без стука.       Шум воды за прикрытой дверью выдает местоположение моего экс-будущего-бойфренда. Еще есть время подумать и передумать. Только за неделю так ничего достойного в голову не пришло и вряд ли придет. «Держи друзей близко, а врагов еще ближе». Эрика я собираюсь держать очень… о-о-очень близко. Что я теряю? Гордость не в счет. Самоуважение, потенциальную поддержку брата — с которым отношения толком не наладились, но перешли в некий нейтралитет — свободу… Последнее в Бесстрашии — во всем городе, скорее всего, — и так весьма призрачно и эфемерно. Приобретаю? Покровителя, условную неприкосновенность, возможность узнать хоть что-то о происходящем, отличный секс, ну и быструю смерть, если мои ставки себя не оправдают…       Додумать и удариться в панику мне не дают открывающаяся межкомнатная дверь и фигура Лидера с коротким полотенцем на бедрах. С откровенным интересом, удобно устроившись на чужой кровати, рассматриваю голый торс мужчины и бугрящиеся мышцы, черные линии татуировок, узкую полоску потемневших от воды волос, уходящую под ткань полотенца. Хорош. Во всех смыслах хорош. Был бы идеален, не будь такой мразью. Резко поднимаю глаза, поймав быстро замаскированное презрением удивление. Ухмыляюсь. «Не поверишь, милый, — сама от себя в шоке».       — Уже выписали? — глядя на мою руку, рубец на которой жутко чешется, но я и не думаю менять положения, лишь киваю, снова блуждая взглядом по голому телу. Может, я мазохистка, но страх, рождаемый исходящей от него опасностью, разжигает вполне реальное желание. Да и вблизи, без одежды, с этими стекающими по коже каплями воды и расслабленными движениями, он куда привлекательнее плоского, обычно черно-белого Бесстрашного в форме. Две недели следила за ним, собирала крохи, которые рассыпались, стоило к ним прикоснуться, искала подтверждение, еще лучше — компромат, и вот… Одна коротко брошенная фраза и едва уловимое движение плечом дали мне ту, пусть и зыбкую, но опору. Другой все равно нет, а топтаться на месте, когда что-то важное проходит мимо, надоело.       Повисшего молчания Лидер не выдерживает первым:       — Что ты здесь делаешь?       — Лежу, — окидывая взглядом комнату и вновь возвращаясь к Эрику. — Кровать на порядок удобнее той, на которую ты меня отправил.       Прикусываю собственный пирсинг — вошло в привычку, помогает сосредоточиться — и показательно громко постукивая шариком по верхним зубам, отмечая легкую дрожь, прошедшую по телу Лидера. Злится, напрягается, но есть что-то еще…       — Сможешь доказать? — победно ухмыляясь, говорит и делает шаг в мою сторону. Отмечаю, как полотенце сползает чуть ниже, приоткрывая еще дюйм притягательного мужского корпуса. Облизываюсь, вновь демонстрируя пирсинг. Несколько недель не было секса, а я уже как мартовская кошка. Фу! Но надо…       — Даже пытаться не буду, — отвечаю, расплываясь в такой же ухмылке. Все необходимые доказательства я только что получила; урок на будущее учтен: играешь с огнем — проверяй огнетушитель лично. — Не будет же Лидер заниматься мелким вредительством и порчей имущества…       — Все сказала? — Неопределенно пожимаю плечами, встречая многообещающий взгляд серых глаз. Ничего хорошего, правда, пока они не обещают. — Тогда я тебя не держу.       — Да, я уже слышала, что мы расстались, — слегка наклоняю голову и смотрю вверх, будто вспоминая. Внутри разливается какое-то неуместное наслаждение. Как же мне не хватало этих саркастичных диалогов, хождения по кромке ножа… Все-таки мазохистка! Опускаю уголки губ и наигранно печально говорю: — Какая жалость… Лидер бросил очередную игрушку. Должно быть, тебя уже полфракции приласкало. Нет? Мне вот сочувствуют… Тобиас, конечно, обрадовался… Но тебя ведь он не волнует, верно?       Не замечаю, как от притянуто-грустного тон меняется на какой-то язвительно-серьезный. Лицо абсолютно расслаблено. У меня. А Эрик сжимает челюсти и ноздри очень знакомо раздувает.       — Тебе пора, — почему-то сдерживаясь, бросает Лидер. «Ну же. Что тебя останавливает?»       — Кого-то ждешь? Так быстро? Неужели новая пассия? Или очередная девка на ночь для удовлетворения физиологических потребностей? Одних и тех же пользуешь или каждый раз новая? — Он медленно приближается по мере того, как я сыплю дурацкими вопросами. Нарываюсь… — Хотя о чем я! Фракция небольшая, новых не появлялось… И что же ты им даешь в обмен на приветливо раздвинутые ножки? Не на голом же энтузиазме они это терпят. — Рычит. Облизываю сухие губы, глядя в глаза уже не такого спокойного хищника. — Надеюсь, ты тут не мальчика ожидаешь. Уж больно долго в душе был. Готовился, наверное…       Сжимающиеся на глотке пальцы мешают продолжать этот фарс. Сама не понимаю, почему так нравится провоцировать Эрика, но это заводит. Чертовски заводит. И, судя по бугорку на полотенце, злость на него тоже действует неоднозначно.       Воздуха начинает не хватать. Подкашливаю и аккуратно обхватываю новенький шокер, предусмотрительно спрятанный под бедром. Уверенности стопроцентной у меня нет — страховка не помешает. Если я не права, то влажный Лидер опять прочувствует всю силу моей любви, а я быстренько смоюсь через незапертую дверь и… Попытаюсь выйти на Эвелин самостоятельно.       — Рот закрой и убирайся, — разжимает пальцы и резко выпрямляется, указывая на выход. Видимо, я попала в точку. «Девочка должна быть живой и невредимой, Эрик», — единственная фраза очередного слишком странно одетого изгоя, которую удалось четко расслышать. Странной была не столько одежда, сколько оружие, совершенно не смущающее Лидера. Хотя та фраза заставила его встрепенуться и как-то нервно повести плечом. Очевидно: девочка — я.       — Дейви можешь не ждать — его даже на территорию фракции теперь не пустят. — В меня вперились та-а-аким взглядом… Б-р-р. — Что? Я лишь восполнила пробелы в базе данных. А он был так важен тебе? Ну, прости. Больше не буду. Наверное.       Подтягиваю колени, умастив на них предплечья. Шокер угрожающе трещит от каждого нажатия.       — Хочешь напугать меня своей игрушкой? — надменно спрашивает, но не пытается приблизиться.       — Это? Нет. Звук нравится, расслабляет. Вода, электричество, — задумчиво шепчу я. — Ах, да… Что за дела у тебя с моей матерью?       За какие-то секунды выражение лица Лидера несколько раз меняется, пока он не берет себя в руки, возвращая былую маску величественного презрения. Забавно смотрится, учитывая одно лишь полотенце на бедрах. Сползающее, к тому же. Нечто вроде испуга я все же успела заметить. А может, удивления… Не суть. Попала я в самое яблочко, а судя по скривившимся на долю секунды губам, Эвелин ему не очень приятна. Вон, даже бугорок на полотенце значительно уменьшился.       — Ты только сразу своих сообщников в пропасть не сбрасывай. Кто же знал, что я в лазарете надолго не задержусь, — расплываюсь в победной улыбке, читая замешательство в его глазах. — А я все думала, почему ты не хотел пускать меня в диспетчерскую, что за странная опека и откуда корни у такого навязчивого внимания. Эвелин трогать запретила? Какая неслыханная забота с ее стороны. И с каких пор Лидер Бесстрашия слушается изгоев?       Молчит. Слова подбирает, наверное. Или прикидывает, куда пистолет убрал.       — Язва. — «Еще какая!» Авантюристка еще. Доказательств-то у меня нет, но все сходится на том. Видимо, он решил не опровергать, размышляя, что я смогла нарыть с момента получения травмы. — Допустим, ты что-то нашла. Возможно, даже сохранила. Но судя по тому, что мы сейчас разговариваем, доказательств и улик нет. Я чист.       Умный какой. Нет у меня улик, нет. Вздыхаю почти по-настоящему грустно и выключаю свою игрушку, убирая в карман. Встаю, подхожу к Лидеру. Не убил же еще. И в ближайшее время не убьет. Главное, чтобы времени этого мне хватило.       — Чист. — Провожу ладонью по все еще влажному торсу. Теплый. — И не пристрелил еще лишь потому, что тебе что-то нужно от Эвелин. Не просветишь, что? Нет? — Скольжу по напряженному прессу. — Ну ладно. А что, меня совсем-совсем трогать нельзя, да? И к чему был этот спектакль якобы «для Тобиаса»? Ой, какие мы злые и серьезные! Сам же начал.       Эрик сдерживается из последних сил, чтобы не зарычать. Я нашла какой-никакой рычаг давления, и его это бесит. Но шантажировать бывшего Эрудита в мои планы не входит — глупо.       — Можешь в следующий раз передать ей… — приподнимаюсь на носочках, цепляясь за шею Лидера, — чтобы она катилась к черту!       — Какая неблагодарная дочь, — отвечает спокойно, но в голосе сквозят нотки удовольствия. Неспроста его передергивает при упоминании ее имени. Тоже вынужденный союзник? Но для чего?       — Она заслужила, — уже немного отстранившись, но не убирая руки с почему-то такой приятной кожи Эрика.       — Чем же?       Пожимаю плечами.       — На что ты сейчас рассчитываешь, Аника?       — Сейчас? — Опять прикусываю собственный пирсинг и выгибаю бровь. «Я много чего хочу, но ты же мне все сразу не выдашь». Окидываю почти обнаженного мужчину оценивающим взглядом и дергаю за край полотенца, обхватывая наливающийся кровью член. Сдавленный тихий стон и не дающие приблизиться руки на моей талии заводят, подогревая интерес к новой игре, правил которой еще не существует. — Ты же хотел этого, добивался, — сопровождаю каждое слово движением руки. — Нет? — Второй ладонью оглаживаю плечи, затылок. Точно лоснящаяся кошка. Но ведь именно к такому привык Лидер, так с ним ведут себя девки. — Или тебе больше нравится, когда сопротивляются?       Прекращаю ласки и обеими руками отталкиваюсь от груди. Улыбаюсь, когда мнимое сопротивление заканчивается ничем. Он хочет. Вижу, что хочет.       — За идиота меня принимаешь? — Качаю головой, не переставая улыбаться и звонко поигрывать шариком в язычке. — Понравилось? Еще захотела?       — Было неплохо, — облизываю вновь пересохшие губы. Все-таки он рычит, сокращая расстояние.       — Скажи!       — Не раньше, чем ты встанешь на колени и будешь умолять. Забыл?       — Я…       — Ничего не забываешь? Я уже догадалась, — последнее слова выдыхаю прямо в приблизившиеся губы.       Злой поцелуй захватывает в свой плен. Эрик целует агрессивно, беспощадно сминает. Доминирует. Пусть. Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы на жизнь не покушалось. Отвечаю в его же манере, прикусываю, перехватываю инициативу. Его заводит эта чертова агрессия, я чувствую, что заводит. И мои руки на его теле, мой темперамент и сопротивление.       Умудряюсь оказаться сверху, когда мы падаем на кровать, толкаю его на покрывало и победно восседаю на животе Лидера, не давая подняться. Отстраняюсь, игнорируя железную хватку на выпирающей тазобедренной косточке. Дразняще качаю бедрами, словно танцуя, и начинаю медленно раздевать себя. Очень-очень медленно, наслаждаюсь разгорающимся желанием в серых глазах. Выведать нужную информацию еще успею, а пока надо закрепить результат.       Когда сверху одежда заканчивается, он переворачивает меня, нетерпеливо сдирая брюки, царапая молнией кожу, но быстро оказывается в прежнем положении. Катаемся по кровати, борясь за доминирующую позицию, грубо лаская друг друга, вырывая хриплые стоны. Его. Мои. Уже начинаю путаться, а когда опускаюсь на возбужденную плоть Лидера, и вовсе перестаю анализировать происходящее вокруг, окунувшись в сильнейшие ощущения. Лишь краем глаза, ловя оргазм, замечаю застывшую на пороге девушку. Все-таки ждал гостью. Ухмыляюсь, когда та громко хлопает дверью. Позволяю опрокинуть себя на кровать, подмять. И снова с головой ныряю в собственные ощущения, наслаждаясь близостью опытного и опасного любовника. Обо всем остальном подумаю завтра.