Vongola non fu fatta in un giorno

Бельфегор тащил ее за собой по коридорам, и только когда они промчались мимо нужного поворота — она запомнила, там были другие светильники — она поняла, что в свою комнату не вернется. Когда они бежали вниз по лестнице — рука затекла от хватки Принца — пошла третья волна. Но они уже ушли вглубь Замка, и тут гуляли лишь отголоски чудовищных по силе взрывов. Люстры закачались, но Бельфегор даже не притормозил, продолжая тащить Тсуну с целеустремленностью бетоноукладчика. Он ногой распахнул двери в какую-то комнату на два яруса ниже и, не глядя, запихнул туда девушку. Тсуна только сейчас поняла, что легкие у нее горят, а ноги стали ватными. Она повернулась было к Бельфегору, как только отдышалась, но он явно не собирался заходить вслед за ней. — Не выходить, к двери — не приближаться, услышишь что — сиди, как дохлая мышь, а лучше спрячься, — голос у Принца был злой и холодный. — Когда разберемся с тем, что наверху — вернусь. Он рывком захлопнул дубовую дверь, отсекая темное помещение от света, и девушка сделала слабый шаг вперед. Голос предательски сорвался, и Тсуна застала только быстро удаляющиеся шаги. Она сползла вдоль стены и села на пол. Платье запачкалось пылью, как и руки, которые она бессильно опустила вдоль тела, но сил отряхиваться не было. В висках все еще стучало. Ей в жизни не было так страшно. От осознания того, что вот какие-то десять минут назад ее могло не стать — она, черт возьми, и вправду могла умереть — Тсуну потряхивало. Это мафия. Тут все могут умереть. Это не игрушки. Никчемная Тсуна, кто знает, останься ты в той комнате… Ее прошиб холодный пот. А что если это те люди из переписки? Они могли узнать, найти. В Вонголе она была под защитой, Варии до нее дела нет, она жива пока полезна. Зачем она вообще сбежала? Какая разница, выйди она замуж или… От последней мысли руки вновь сжались в кулаки. Нет, нет-нет-нет. Видимо, даже под страхом смерти заставить себя быть овечкой на заклание не получалось. Не после Реборна. После его уроков она, скорее, застрелилась бы… — Анализ, — шепотом начала она, — потом изучение... обстановки. Тсуна, все еще дрожа и против воли прислушиваясь к гробовой тишине — неужели она так глубоко под землей? — встала, придерживаясь за холодную стену. Пахло сыростью. Наверняка, нижние ярусы используются не так часто. Как и убираются. Она огляделась. В помещении было чертовски темно, хоть глаз выколи. Она стала шарить возле двери, но после непродолжительных поисков смирилась — видимо, недооценила масштаб проблемы. Нижние ярусы не использовались вообще. Тсуна, стараясь не поддаваться панике (ты пережила череду взрывов, бояться темноты - глупо от слова очень), стала идти вдоль стены, придерживаясь холодного камня. По ощущениям комната небольшая, так что вряд ли она нашарит тут склад контрабандного алкоголя — что было бы неплохо — или оружия — что было бы еще лучше. Реальность превзошла все ожидания — ногой Тсуна стукнулась о нечто перед собой и, ойкнув, почувствовала как туда же приземляется что-то другое. Увесистое, острое и металлическое. Страдальчески замычав в кулак, она села прямо на пол, прижимая к себе пострадавшую конечность. Спустя пару минут боль из острой перешла в тупую, никуда, впрочем, не девшись, но девушка не спешила вставать, слушая свое хриплое дыхание. Она нашарила тот самый предмет в темноте, подавив ребяческое желание пнуть его подальше и ощупала. Похоже на рукоятку с тремя ответвлениями, неужели все-таки оружие? Тщательно оглаживая холодный металл она деталь за деталью пыталась представить его в голове. И еле сдержалась, подавив восторг. Это был подсвечник. Невидимая преграда оказалась шкафом, чьи створки она нашла с третьего раза. Она видела такое в Вонголе. Розетта, перед ужином, подходила к тумбе у стены. Сверху стоял позолоченный подсвечник, в нижнем ящике… Свечи. Это определенно были свечи! Тсуна на пробу соскребла ногтем стружку. Она попыталась найти и зажигалку, но нащупала коробок. Потрясла. Спички. Картон от сырости был мягким, и Тсуна, торопясь, разорвала край. Воск в потной от суетливой возни ладони стал скользким, и она справилась не сразу. Когда она с грехом пополам зажгла-таки свечу, то повернулась к центру комнаты и ахнула. В слабом свете огня сверкнула лакированная крышка. Но лучше, все-таки, если бы тут завалялся пистолет.