***
Через пятнадцать Ёмитсу стучал в белую дверь палаты. Выждав еще пару секунд для приличия, он повернул ручку и зашел внутрь. — Койот, — почтительно склонил голову. Ньюгейт кивнул в ответ. Он повернулся к Дону. — Я навещу тебя позже, друг. — Не торопись, — в хриплом голосе сквозила улыбка, — мне еще рано на тот свет, слишком много дел. Койот коснулся его плеча, после чего медленно удалился. Ёмитсу окинул взглядом вазу с фруктами, слабый, но добродушно-усталый вид Девятого и понял, что все дерьмо снова оставили ему, Советнику. Дон, по мрачному его виду сделав определенные выводы, посерьезнел и, упершись в койку, сел выше. Прикрыл на мгновение глаза — даже это простое действие требовало немалых усилий. — Так понимаю, нападавший не пойман, — в голосе Дона не было и капли укоризны, только усталость. Он хотел уйти на покой уже не первый год. Но некого было назначить как хотя бы временного Главу. Занзас бодался сразу со всеми, юная Тсуна же была хрупким цветком на его алтаре. — Нет, но этим занимается Союзная семья, — Ёмитсу подтащил пластиковый стул ближе к кровати. Голос у Дона был еще слабым. Медсестричка, правильно поняв происходящее, суетливо поправила Тимотео покрывало, проверила катетер и, пожелав приятной беседы, удалилась, бесшумно закрыв дверь. — Есть подозреваемые? — Есть. Советник замешкался, отводя взгляд. Тимотео не нужно было знать все, но он и сам догадывался. — Ты подозреваешь Занзаса, не так ли? — сейчас он как никогда был похож на простого старика, уставшего от жизни. Старика, чьего сына обвиняют в попытке убийства его самого. — Многое указывает именно на него, — тихо, но твердо сообщил Ёмитсу. — Вария в последнее время все больше откалывается от Вонголы, CEDEF расследуют про их контракты на стороне. Тсуна… — Не пришла? — к Тсунаеши Тимотео питал почти отеческую любовь, относился как к родной внучке, что и мешало особо активным настоять на выдаче за наиболее выгодную партию. — Она у Занзаса, Девятый, — Ёмитсу вскинул на него тяжелый взгляд. — Тсуну забрал Занзас. В глазах у Советника стояла дочь с пистолетом. Тимотео не схватился за сердце, к облегчению Савады, но лицо его побелело, сравнявшись цветом с простынями и корнями седых волос. Он опустился на подушки, бездумно глядя в потолок. — Я хочу поговорить с ним. Передай Шамалу. И...можете придержать нападавшего до моей выписки? — тихо спросил Дон. — Я постараюсь, Девятый, — кулаки у Ёмитсу сжались так, что костяшки побелели, — Постараюсь.***
У входа ждал Шамал. Он курил — впервые за последние… сколько лет? — нервно, почти не затягиваясь, просто стараясь отвлечься. Закуривал — затягивался — тушил. И снова. Винил себя. Недосмотрел, недоучил, упустил что-то. Оценив горку на цветке рядом, Ёмитсу собрался с духом и аккуратно тронул врача за плечо. Тот дергано повернулся, на автомате потушив очередную сигарету. От вида красно-белой пачки на душе стало еще поганей. Эту марку курил Гокудера. Не только Занзас здорово подорвал здоровье своему папаше. Пусть оба и были не родными. Начальник CEDEF, заручившись подмогой их близкой Семьи, решил проявить инициативу. Гокудеру зацепили случайно, и за это мужчина себя винил сильнее всего — сам предложил его услуги. Кто знал, что операцию планировал далеко не Советник. К счастью или сожалению — виновного им прислали с огромной дырой в затылке. — Есть новости? — Шамал даже не пытался скрыть беспокойства. — Нет, — покачал головой Ёмитсу. Хороших нет. Но уже положительным можно было считать отсутствие плохих. Два полных отряда — исполнительные и верные люди — потеряны. Но их трупы им хотя бы вернули. Гокудеры среди них не было. Что, однако, не вселяло особой надежды. — Ответственные лица уже понесли наказание, — тихо сказал Советник. — Я свяжусь с тобой позже. И… мне правда жаль, Шамал. Тот молча вытащил новую сигарету и отвернулся к окну.