Vongola non fu fatta in un giorno

Джон вцепился в горло. Он чувствовал как слезает плоть, как плавятся кости, лопаются сосуды, слышал, как кипит кровь. Все понимал, ощущал, но полностью осознать не получалось — мозг все пытался заглушить хотя бы часть болевых импульсов, но никак не справлялся. Капилляры в глазах у него полопались. Ему было так плохо, как не было уже много лет. Все-таки ублюдок был первоклассным иллюзионистом. Джон сипло выдохнул и с разворота ударил стоящего за спиной. Морок на земле растворился, настоящий Мукуро с шипеньем ударился о стену и съехал вниз, бешено скалясь. Горло перестало разлагаться на куски, но все еще горело. — Неплохо, — глухо прохрипел “Синий”, — почти. Иллюзионист паскудно улыбнулся и сплюнул кровь. — Я бы сказала “уже”. Мужчина молниеносно оглянулся, опасаясь что чертова девка — о которой он так опрометчиво забыл — подняла выпавший во время иллюзии пистолет и теперь пристрелит его экспериментальной пулей. Но та только отпнула оружие и все еще тыкала в мужчину своей пукалкой. Очень зря. Он расправил плечи и поправил галстук, прислушиваясь к ощущениям: где-то в паре кварталов пронесся электрический треск. Пора заканчивать. — Я могу просто свернуть вам шею, юная леди (все равно не хочется видеть гнилую кровь. Да и нечем), а ему — создать новое отверстие в голове, — предложил Джон, — Или же вы попытаетесь выстрелить — и тогда все будет куда дольше, печальней и затратней для меня как в плане времени, так и в плане усилий. Костюм было жаль, поэтому Джон все-таки вытащил из-за спины свое кольцо. А галстук ему купила Белли. Встречи с внучкой выходили все короче и реже, так как лечение занимало много времени — но помогало мало, потому он намеревался беречь подарок. Девушка сглотнула. Глаза у нее стали… ярче? Что-то неуловимо изменилось, и Синий передумал принимать удар. Он убьет ее первым. Пулей ли в голову, пальцами на глотке, кулаком в сплетение… несмотря на любовь к холодному оружию, опыт многих лет позволял выбирать из множества вариантов. Такая пуля была одна. Все-таки, сплетение — быстро и четко. Не дать иллюзионисту успеть среагировать и лишить его возможности сбежать. Джон все понял правильно. Все рассчитал — годы и годы практики разделяли его с двумя юнцами. Он все продумал в считанные секунды. Но все равно опоздал.

***

Глаза у девушки медленно гасли, возвращаясь к своему нормальному-ненормальному оттенку, словно остывали, превращаясь из плавленного золота в такие же холодные, твердые слитки. Мукуро усмехнулся, почти не чувствуя раскалившийся вновь металл, так рад был видеть медленно оседающего на мощеный пол Хранителя Синего пламени. Этот импозантный мудак с ухоженными усиками и зализанной сединой бесил его проче других: те хотя бы не скрывали неприязни за высоким слогом и наигранной добродетелью. Пуля прошила его насквозь. Мелочь. А вот шлейф, вившийся за ней — огненный, широкий, разрезавший со свистом воздух — нет. Он влился ему в грудь, прямо в солнечное сплетение, сжигая кожу, огнем пронесся по сосудам. Рокудо хватило только на то, чтобы замедлить восприятие ублюдка — какой бы быстрой не оказалась эта Кёко, она бы не успела. К счастью, рядом завалялся охренительный по силе иллюзионист, который даже смог собраться с силами до того, как Синий активирует кольцо. Он проковылял — колено было вывихнуто — до еще живого старика и присел рядом. Не слушая бульканье, улыбнулся прямо в исказившееся лицо и сдернул браслет. Затем вытащил из судорожно сжимающих пальцев кольцо. — Не мой размерчик, — пропел оживающий на глазах Рокудо, — но я постараюсь носить его без такого же блядского выпендрежа, хорошо? Как по мне — достаточно. О-о-о, ты удивлен, да? Ваша игрушка, — он содрал гибкую полоску с шеи, и голое мясо опалил воздух, - мне много неудобств принесла. Но точно не сдержала. Я, знаешь, многовато пережил, чтобы просто бояться боли... Джон, явно мучаясь, закрыл глаза. Серьезно, так быстро? А сколько было гонору. — Нет-нет-нет, так не пойдет. У нас столько нерешенных вопросов, — с деланым энтузиазмом пояснил Мукуро, отмечая муку в белесых глазах. Прогремел выстрел. Синий сипло вздохнул в последний раз. Во лбу — насмешливо крошечная точка, из которой медленно стекала капля, очерчивающая глубокие морщины. — Какого хера ты творишь?! — зашипел иллюзионист, резко поднимаясь на ноги и стискивая тонкое запястье до хруста. Девушка была бледной, что простыня. Она бессильно уронила руку, другой вытирая лицо. — Он заслужил… он был моим! — зло процедил Мукуро. — Ты даже не представляешь... — И пуля была твоей, — неожиданно высоко завопила она, швыряя в него чужой пистолет. От неожиданности и нелепости атаки уклонился он поздно, и тяжелое дуло оцарапало щеку. - Может, и её вернуть стоило, а?! Хватит! Я только что убила человека… безоружного человека…по… пожилого... Девушка упала на колени и обхватила себя за плечи. Судорожный всхлип вызвал дикое недоумение, мигом остудив ярость. Мукуро склонил голову набок, задумчиво оглядывая сжавшуюся фигурку. В последнюю очередь ему сейчас нужны были ее сопли. Чего она вообще? Он, потирая тонкий порез на лице, кинул последний взгляд на остывающее тело. С трупа ему иметь больше нечего... Вдалеке прогремели выстрелы. ...А вот эта ему еще нужна в относительно трезвом рассудке и твердой памяти. Хотя бы для лучшего контроля — поехавшие люди были что машины без руля, и даже на иллюзии реагировали совершенно непредсказуемо. Но что с ней делать? — Де-факто это было милосердие, — все же решился он, пристально разглядывая новоприобретенное кольцо. Девушка подняла на него глаза. Воцарилась неловкая тишина. Уголок рта у него дернулся, так хотелось выпустить привычную едкую ухмылку и втоптать противника в грязь... Только вот помятая, глядящая на него широко распахнутыми глазами, какая-то разбитая девчонка на эту роль походила мало. Как подранная пташка, по ошибке залезшая вместо клетки в капкан. Мукуро почти разозлился на себя: "Что за бред лезет в голову? Еще, блядь, по головке ее погладь", а затем... А затем она расхохоталась.