Vongola non fu fatta in un giorno

Занзас спускается по железной лестнице. Звенит сталь под подошвами ботинок, отдается тихим эхом от стен. Прохлада вокруг напитывается постепенно сыростью нижних этажей. Мармон давно предлагал поставить в особняке лифт, но босс решил, что работающий на него мусор не настолько ничтожен, чтобы не преодолеть какие-то пять-семь этажей за пару минут. Он вообще был на редкость консервативен в этих вопросах. Но у лестницы в подвал есть электрический пандус — для грузов различнейшего назначения. Диапазон жестких рамок в весе и степени хрупкости не имел, разве что в размерах. Для поставок еды, оружия, боеприпасов и, конечно, «спецзаказов». Такие в Варии принимали редко — специфика работы не та, но если нужно было, и с этим прекрасно справлялись. Например, конкретно сейчас. Но есть один значимый нюанс: заказ не от другой Семьи, а, скорее, собственное маленькое расследование. …И если Скуало еще раз попытается пошутить про «сыновью любовь к Ноно», Скайрини придется искать временную замену своему капитану. Нервы в последнее время были ни к черту: спасибо все тому же Тимотео, что зачастил в их особняк. Может, выведывал, где его настоящая «кровиночка» с ланьими глазами, может, правда сильно головой приложился и возомнил, что Занзас снова в нем нуждается. Или нахрен не сдался своей Вонголе и ищет место получше. Вария ему не ебанный пансион для престарелых. Другой вопрос, чего сам Скайрини ему поджопник не дал на выход? Потому что хуй там плавал, при всем его неуважении и желании. Старым и немощным Ноно могли обозвать только с другого конца земли и то — шепотом. Он прекрасно вжился в образ старого мудрого и доброжелательного джентльмена, но вот глаза его и выражение там мелькающее выдавало старого мудака с головой. А может, Занзас просто слишком хорошо его знал. Или слишком плохо. К тому же Девятый — тот еще делец, всегда приходит с работой, и пусть Вария демонстративно выполняет ее с самой скудной эффективностью, им все же есть от этого своя выгода. Да и рты другим мира сего заткнуть стоит: Вонгола все так же сильна и неделима. Пусть даже иллюзорно. Кстати, об иллюзиях. Толкнув тяжелую стальную дверь, Скайрини зашел в хорошо освещаемое белым светом ламп помещение. Поморщился, не столько от яркости, сколько от забившего легкие запаха: — Мармон! —…Прошу прощения, увлекся. Тошнотворный сладковатый запах гниения и жженой плоти немедленно пропал. Бельфегор разочарованно что-то заворчал, откладывая скальпели. Удовольствия ему босс поубавил, что тут говорить. Ну, пусть поджимает свои хотелки: Скайрини и так дал напарникам время поиграться. Пора и делом заняться. — Он в кондиции хоть говорить? — с недоверием поинтересовался мужчина, усаживаясь на поданный Белом стул. Кресло бы сюда… но обивку потом вычищать заебутся. И так постоянно стены и пол отмывают. Недоверие было более чем обоснованным: представшее перед ним зрелище, что Бельфегор за его спиной торжественно обозначил как «Тот самый ничтожный смертный, что встал на моем пути и поплатился за это!», по его скромным представлениям об анатомии человека и его болевом пороге должно было максимум хрипеть и кашлять кровью. На случай последнего босс чуть отодвинулся: дорогие ботинки были натерты до блеска. — Я присматривал за Бельфегором, — оскорбился Мармон, остановившись слева от него. Покрытые кровью перчатки не снял — готовился к продолжению. — Сомневаетесь? — Не выебывайся. Лучше в сознание его приведи. — Он его и не покидал. Просто убавили ему звук немного, на случай если вы захотите что-нибудь перед этим обсудить. Предпочтения… — На хуй предпочтения. Ты мне не шлюху подбираешь, а допросом занимаешься. И, к слову: разбирать на части человека нужно в процессе допроса, а не заранее. Иллюзионист пожал плечами. Он обычно и пальцем без предоплаты и заранее оговоренных условий не шевелил, и его инициативность здорово испортила настроение босса. Он был уверен, что скупой на тягу к насилию Туман удержит напарника и подождет Скайрини, однако, очевидно, не у одного Занзаса нервы были на пределе. Занзас обычно тоже не жаждал принимать участие в их игрищах, но… Блядские Савады… Луссурия предположил, что она тоже Солнце. Вайпер о своих мыслях на этот счет молчал. И только Скайрини точно знал, что нет, никакое она нахуй не светило. Давно знал, печенкой чувствовал, но не хотел признавать. Его ошибка, как босса, как того, на кого они полагались, чьим решениям следовали. И крутились вокруг шмакодявки тоже из-за него — почувствовали слабину, молчаливое игнорирование их интереса. Не признавал, потому что тогда пришлось бы действовать наверняка и… …стоило-таки ее убить. Если его Офицер не очнется через пару дней — Занзас начнет планомерно вырезать население. Их много, а Леви-А-Тан, тупой мудак, у него один. От мыслей о геноциде его отвлек все такой же недовольно-прохладный голос Вайпера: — Поверьте, тут еще много что разобрать можно. Занзас закрыл глаза и потер переносицу. Мир стоит на ушах, Леви в коме, Савада Ёмитсу дышит ему в затылок и жаждет крови. А его офицер дуется из-за замечания к работе. Ебануться. — Просто верни этому куску мяса звук и не отсвечивай без разрешения. Бельфегор! К тебе это тоже относится. Принц горестно вздохнул, да уселся на пол. Пальцем тут же принялся возить в натекшей луже крови. Псих долбанный. Щелчок пальцами, и до Скайрини тут же доносится чужое сиплое дыхание. Так вот почему было так тихо — а он на изоляцию грешил. «Тишина в эфире» была обоюдной. Интересно, были ли какие-то комментарии по поводу появления всея господина Варии? Или нет? Ну, теперь уже не узнают. А вот о другом этому парню стоит начать отвечать сразу. Во избежание. Хотя, судя по раскрытой и натянутой на крюки коже, всю серьезность их намерений он почувствовал во всей красе. Смотреть на вскрытую и тщательно разобранную по составляющим грудную клетку Занзасу было неприятно — мясо должно быть либо просто мертвым, либо хорошо прожаренным — потому он перевел взгляд на чужое лицо. Резкий контраст белой кожи и алых внутренностей был и правда завораживающим, но в следующий раз стоит Белу по рукам настучать: а ну как Занзасу бы приспичило отменить их задание? Зашить и извиниться? Ебать будет ситуация. Скайрини усмехнулся. Пленник вздрогнул и разлепил слипшиеся от непрошенных слез ресницы. На него уставились небесно-голубые глаза. — Ну привет, — широко ухмыльнулся Занзас. Савадова подстилка зло сощурился. Но в глубине, прямо под маской отвращения и ненависти Занзас прекрасно разглядел нужную ему составляющую. Хорошо поработали ребята, все-таки: его появление уже стало последней каплей в чашу отчаяния. Он демонстративно принял от Мармона протянутую папку с документами и лениво окинул взглядом досье. На память Скайрини не жаловался и этого пидораса знал прекрасно, но как приятно было показать его ничтожность лишний раз. Считал, что добрался до вершины? Что значишь больше, чем другие видят? Варии ты не соперник и даже не помеха. Так, мошка на лобовом стекле. Изможденное лицо — но целое совсем. Принц не любил портить морды, если они соответствовали его видению прекрасного, а этот хрен был ни разу не страшным. Правда, только «был» — напоминало тень того, что смотрело на него с фотографии. — «Базиль», значит?

***

— Так… вы что-нибудь нашли? Троица Тумана выкрала минутку и заняла подземную тренировочную площадку. Их ограничили только в использовании пламени: черт его знает, где рыскают ищейки и какие технологии используют. А в целом идея была хорошей — стоило размяться после долгого заключения и притереться с другими подчиненными Гаваларо. Хаято, по хорошему, стоило тоже там быть, но сейчас его мозги более требовались Бьянки. Тсуна покачала головой. — Я плохо запомнила переданные Реборном бумаги. Но даже те, что воспроизвела до последней запятой, дают мало. Да, все знают про нападение на Девятого, даже свидетель у нас — сам нападавший. И… Выуженная из кармана зажигалка выпала у Хаято из рук. Он пару раз моргнул, помассировал виски. Так. Окей, теперь сложившаяся картинка была вполне очевидна. И таинственное нападение на Дона, и непонятные перемещения по Италии этого фиолетоволосого хрена, и преследователи его из ниоткуда взявшиеся, да даже сообщники подозрительные, которых они вытаскивали из тюрьмы. Если бы кто раньше поднял эту тему, Гокудера бы в два счета определил, кто и зачем с ними сейчас «катается», но именно такой формулировки нигде не проскакивало…. Бьянки рассматривает маникюр. Тсуна смотрит на него самого, и на лице — безмятежное почти спокойствие. Не выглядит все так, будто он один тут до всего додумался. Гокудера молчит минуту, вторую. Поражаясь своей глупости. — Стоп, ты знала?! О напавшем… Рокудо…!!! — Нет, — Тсуна пожала плечами. — Но когда Бьянки упомянула о тяжелом состоянии Ноно, и что осложнения вызвало именно применение иллюзий, появились подозрения. Сверили временные рамки и… — Прижали Мукуро к стене?! Девушка несколько удивленно посмотрела на него. И ее чистое недоумение вовсе выбило из Хаято дух: она что, серьезно?! Она… она же росла при Девятом. В смысле, да, сбежала, и все в том же духе, но не могла же Тсуна, зная, кого на сердце пригревает, кто своими руками чуть не погубил Дона ее Семьи, вот так просто… Девушка чуть виновато опускает ресницы. Хаято бухается на стул. …могла. — Зачем? Он не отрицал. Кичился этим, скорее, — шатенка неловко заправила за ухо сильно отросшие пряди. — В смысле… Дон Тимотео весьма приятный и вроде добрый человек… но конкретно сейчас мне его фантомная доброта нигде не встала, прости Хаято. И он, по-крайней мере, жив и в безопасности. Чего не скажешь про нас. А Мукуро, будь он хоть трижды таким мерзавцем, каким желает казаться, предпочитает работать на равных, — она замялась. — Ну, почти. Бьянки похлопала застывшего брата по плечу. Чего он, собственно, ждал от Реборновой ученицы? Сам ведь восхищался, как стилетами да пистолетом орудует. Или думал, на этом умения заканчиваются? Его в таком случае ждет масса сюрпризов. — Так, — Хаято поднял зажигалку чуть подрагивающими пальцами. — Так. Ладно. Я немного хуею с ситуации и паршивого чувства юмора судьбы, но ладно, это сейчас мое практически нормальное состояние. Забыли пока эту тему, — пока у меня приступ не случился — хотелось добавить, но пришлось сдержаться: Бьянки же опять на осмотр погонит. — Что вы вытащили? — Помимо связи нападения и переписки, что мне подсунул репетитор? Рокудо привезли в точное место и время. Единственное и еще более подозрительное: его задачей было именно ранить его. Ослабить на время. — Дай угадаю, а он немного перевыполнил задачу, — Гокудера закурил. — Чего ему этот мир сделал, что он постоянно всех пытается поиметь, я понять не могу? — А чего тебе сделали твои легкие? — в тон спросила сестра, вытащив его сигарету прямо изо рта и потушив в стакане. — Хватит. Пока я здесь Донна, ты в помещении даже не притронешься к зажигалке. Ураган возмущенно уставился на сиблинга. Плюнул. — Угадал, — Савада вклинилась между ними, заставляя обстановку чуть сбросить напряжение. — Рокудо решил его убить. Но не преуспел: Девятый тоже интуицией не обделен и в эту поездку, не предупредив никого, взял с собой одного из Хранителей, что должен был находиться в это время в совершенно другом месте, и потому стал совершенно неучтенным фактором. — Кому может понадобиться только лишить Дона Вонголы мобильности, когда можно было правда его убить? — Бьянки покачала головой. — Как представитель Союзной Семьи я могу с десяток желающих его голову накинуть. Но такой запрос — это чересчур специфично, не находишь? Мы с Тсунаеши перебрали массу вариантов, но пришли только к одному относительно логичному выводу… — Действовал кто-то из своих, — перебил ее Гокудера. Рыжая раздосадованно закусила собственную тонкую сигарету. — Эй! Тебе, значит, можно, а… — Я твоя Донна, так что остынь. Черт, почему иногда ты гениален, а иногда — дурак? — Иди ты, Бьянки… предположили, кто это мог быть? — Если бы я знала, куда направлялся Ноно, то могли бы. Но поездка пусть была запланированной, цель ее не разглашалась. Часть Семей по этому критерию отпала: им просто неоткуда было взять такую ценную информацию. Дон Вонголы с минимумом охраны едет куда-то по почти заброшенной дороге. — А схемы проверили? Объекты в радиусе десяти-пятидесяти километров? Девушки переглянулись. Хаято было очевидно, что ни та, ни другая организацией маршрутов не занимались никогда, потому просто проверили пункт отправления, да основную дорогу — ведет в никуда? Значит больше вариантов нет. М-да. «Почему иногда вы гениальны, а иногда…», — нет, такое говорить сразу обеим — головы не сносить. — Ну… мы просто переключились на другую зацепку, — смущенно закусив губу, перевела тему Тсунаеши. — В смысле, в переписке фигурировали две фигуры — «Компании». Курьером был Мукуро, наемник, вернее, заложник… Товаром, очевидно, Девятый. — Две. Кто-то из своих, что продался чужим? — В этом и дело! — Бьянки показала ему записки, что смогла воспроизвести Тсуна. Такэтори, но Окина: Курьер надёжен? Услуги обходятся дорого, товар должен быть доставлен вовремя. Массимо: Наша компания ручается, а также, не забывайте, несёт такие же убытки при неудачной доставке. — Такэтори не продался. Такое чувство, что он сам все и заварил, а Массимо — больше как подпорка и организатор услуг. Или даже исполнитель, — постучала по листу сестра. Взгляд у нее был несколько мрачноватый. — Японское название… вы же не думаете?.. Тсуна поджала губы. Она уже давно разочаровалась в отце и никаких больше иллюзий на его счет не строила. Вообще в принципе не строила — разве что в самом глубоком детстве. Но с переездом в Италию она смела предположить, что знает о его ценностях уже больше чем ничего. И Вонгола там шла первым пунктом, даже прежде самой Тсуны. Предположить, что он решил устроить переворот? Предать Девятого? Немыслимо. Даже Реборн замечал его крепкую привязанность к Дону. Нет у него мотивации это делать, и Наследника на этот случай — тоже. Разве что Тсуну хотел туда посадить, но ха-ха-ха, она уже знала его позицию в этом вопросе, видела в матери, что ее ждет, если отец добьется своего. —…нет. Не думаю. Слишком притянуто за уши. — И слишком очевидно, — поддержала ее Бьянки, легко пожимая руку и отвлекая от неприятных раздумий: она со своим отцом тоже имела не самые радужные отношения. — Скорее всего, шитая белыми нитками попытка его подставить, если переписка вскроется. А она, как мы можем заметить, вскрылась. И попади не тем людям, на Внешнего Советника спустили бы уже всех собак. Гокудера, помедлив, кивнул. Логично. …не считая того, что такие каналы шифровали по самое не могу. И таких специфических типов, вроде Рокудо, не привлекали. Но, если действительно планировали подставить, могли и подставиться. Из чего возникало очередное «Но» — неужели Реборн бы не почуял ловушку? Он не стал снова развивать тему: найдут киллера, найдут ответы. — Таким образом эта нитка пока тоже ни к кому не ведет, я полагаю? — Мукуро знает больше, но говорить не торопится, — заметила Тсуна. — Я хотела вытащить больше, но… такое чувство, что его друзья меня опасаются с ним оставлять теперь: все время кто-то из них рядом крутится, никак не вытянуть на разговор. «Я бы тоже на их месте тебя опасалась», — подумала Бьянки, видя с какой преданностью смотрит на «Донну» ее брат и вспоминая, как брякнулся на колени тот Ланчия. А еще считается, что искушенность сводит мужчин с ума. Ха. — Так мы нашли что-нибудь или нет? — уже устало протянул парень, сползая на кресле. Тсуна улыбнулась. И выложила перед ним пистолет. Матовый корпус, гравировка, размер — точно под ее руку. Хаято уже видел его, и не в первый раз. Поразился только мимоходом: ей его все-таки вернули. Дураки, все же. Все они. И Гокудера тоже. Повинуясь жесту Донны Гаваларо, он поднимает оружие ближе к глазам, чтобы проследить вязь узоров. Ближе рассмотреть как-то не было ни возможности, ни особой надобности. Теперь он внимательно изучил механизм, ощупал сглаженные грани, даже искры пламени пустил — и тут же отдернул руку, силой воли заставив себя не отбросить обжигающую его «игрушку». Опасная вещь. Мощная. Джудайме явно пока не обладала такими бешенными характеристиками, чтобы раскрутить пушку на все сто, но делали ее с большим запасом. Неужели…? — От Реборна, — тихо подтвердила его догадки Тсуна. — Подарок на День Рождения. «Мне бы кто такое дарил», — мысленно присвистнул Хаято, от греха подальше убирая оружие. Любопытство исследователя требовало пустить более мощную волну по темному корпусу, да увидеть, как именно задействуются в тонкой механике эти вот узоры, но чувство самосохранения было все же чуточку сильнее. — Эксклюзивная вещица, — кивнула сестра, поглаживая кончиками пальцев воздух рядом с нагретым металлом, но предупредительно не касаясь его. — Уникальная. Такую не закажешь у кого попало, тем более что с самой Тсуны мерок не брали. Савада снова кивнула: в то время у нее банально не было никакого проявления этого проклятого пламени, чтобы сдавать тесты. Насколько хорошим должен быть профессионал, чтобы не зная в лицо клиента, рассчитать подобную «игрушку»? Ответ прост: он должен быть на уровне… — Аркобалено, — закончил Гокудера. Взгляд у него стал колючим. И ладно бы, просто один из этих высокомерных ублюдков, к ним в принципе можно было найти свой подход, но… — И мы знаем только одного такого, что работает с изобретениями, да? Девушки переглянулись. Бьянки, судя по всему, раздражало, что младший брат не затыкается и не дает ей нормально изложить всю суть их исследования, но… она уже почувствовала его нервозность. Хаято, не удержавшись, рассмеялся. Хуевое у мира чувство юмора, что ни говори. Наверное, проще будет сидеть на жопе ровно и ждать, пока Реборн не найдет их сам. — Ну так у меня плохие новости: он пиздецки прочно повязан с Вонголой.