***
Скайрини, вдоволь посветившись на месте в роли “сурового Босса Варии” быстро заскучал. Он облокотил голову на кулак, прикрыл глаза, почти дремая, и только Офицеры — тут присутствовавшие — могли распознать привычный им “режим ожидания”. Даже дышал в таком состоянии босс тише и медленнее. Но слышал все равно прекрасно. По-хорошему, стоило Бела отсюда выпнуть, — отстраненно подумал Капитан, по кругу обходя стол. — Опять же перевозбудится, будет еще с неделю трупы в замок таскать. Или нет. Настолько серьезно у них дела еще не обстояли: Леви не просыпался, Вонгола то щерилась клыками (в лице Советника), то льстилась к ногам (в лице Девятого), все Семьи точили ножи и готовились к новому кровавому витку в их истории, искали союзников и примеривались к старым врагам. — … ответите… Скуало заинтересованно подошел ближе. Даже плюнуть ему в лицо пацан бы не смог: в прошлый раз с одним китайцем так прилетело их несдержанному Принцу, и пленник не дожил до нужной части плана, включающего обмен заложника на кое-какие схемы. Поэтому теперь Мармон предусмотрительно делал пару почти не влияющих на речь надрезов во рту. — Ну-ка? Громче. — Вы ответите! — в горле у блондина булькнуло, и он, сипя, откинулся обратно. Звякали цепи и крюки. Никак, частичная анестезия: если бы этот Базиль чувствовал всю палитру боли, которую должен, ни за что не решился бы даже пальцем двинуть. — Знаете, что я из Вонголы. И ответите. — А-а-а. Да, кстати, это отдельный вопрос: почему же именно непосредственный подчиненный Внешнего Советника ищет напавшего на Девятого? Не отряд CEDEF, которым положено этим заниматься, не эта сука Лар Милч, а ты? Базиль попытался сжать кулак. Не преуспел. Стоящий у него за спиной Мармон выдохнул облако тумана, и Супербия, давно притершийся к этим его иллюзиям, тут же почуял тонкую, невесомую сетку, что вплетается в изможденное тело. Увеличивает чувствительность? Ослабляет силу воли? А, хитрец какой: понижает порог самоконтроля, одновременно выкручивая эмоции почти до опасного предела — чтобы слюной не брызгал почем зря. О собачьей верности Советнику его личных вертихвостов Варии, да и всем окружающим, было известно. Теперь Вайпер решил на это парнишу и поймать. Все-таки напролом в его голову они пройти не могли: CEDEF о сохранности информации пекся с большой паранойей. — По его приказу! — шипит Базиль, зрачки у него расширяются. — Пока Синьор Савада следит за балансом внутри Семьи, пока присматривает за здоровьем Девятого и ищет его недоброжелателей, вы… вы, паршивые овцы! Способны только держать в заложниках беззащитную девушку и склабиться из своей выгребной ямы! Супербия закипает. Он скалится, и протез разворачивается сам собой, готовясь выдвинуть клинок. Рядом резко возникает Туман, и по взгляду его понятно: лишнее движение, и очнется Капитан через сутки-трое, повязанный по рукам и ногам. Кровь бушует внутри. М-да. Кажется, на счет верности не только на счет вонгольского подонка можно было пошутить… За спиной… За спиной звучит хриплый смех. Они оборачиваются одновременно. Скайрини, откинув голову, хохотал. Он лениво провел ладонью по лицу, и только потом, чуть затихнув, но все равно сыто ухмыляясь, перевёл на них взгляд красных глаз. По скулам и переносице поползли едва заметные пока шрамы. — Вот как, значит… Базиль шипит. Кажется, попытался-таки плюнуть. Может, не в лицо — не достал бы банально — но хотя бы под ноги. — Забавно, — оценивает Занзас, поднимаясь и подходя к пленнику, лицом к лицу. — Почему же ваша бедная девица пристрелила моего офицера? Блондин вздрогнул. Вперил в него голубые глаза, полные неверия. “Блеф, ложь, шитая белыми нитками!” — Почему ее перехватил тот самый нападавший? — почти бархатно продолжает он. — Не припомню с ее стороны сопротивления, поверь. — Ложь, — едва слышно шипит Базиль. — ...и почему же несчастный Девятый, едва держащийся на ногах, только что отбыл из нашего замка, предварительно разнеся полигон своей разминкой? Никак, на выздоровление идет старик, а? Очередное отрицание застревает у парня в глотке и заглушается раздавшимся воплем: — Врой, босс! Так это вы были, рядовые тревогу уже подняли… нахер его туда тащить было? — Лучше пусть копается на площадках, чем пытается лезть в мой кабинет. Последующий подъеб про “отца, сына и бейсбол спустя двадцать лет” он пропустил, наслаждаясь тухнущим взглядом блондина. В такие моменты он почти понимал маникальную тягу Бельфегора к мучениям других. Хотя кое-что в этом их разнило довольно сильно: Принц упивался процессом, а вот для Скайрини решающее значение всегда имел результат. Мармон в ответ на его взгляд кивнул: защита в светлой голове треснула. Всей информации им не достать, конечно, но даже урывков будет более чем достаточно. — Много времени займет? — лаконично интересуется босс, уже поднимаясь по лестнице. — Утром Мармон предоставит отчет, — Капитан, опуская на место рукава, поморщился: край левого покрылся-таки бурыми пятнами. Только же переоделся! — Отдадим потом Вонголе? По частям, или подержим в подвале, пока ситуация не... — Нет, — Скайрини с хрустом разминает шею и отворяет двери на нулевой этаж. — Пусть Бельфегор выпустит пар. Он ведь пацана нашел. Заслужил. Ты чего приперся-то? Не доверяешь? — хмыкнул босс. Скуало только глаза закатил. “Вам, маньякам, попробуй доверься”. Сержант Фабиан, ожидавший его, и которого Супербия снарядил за багажом, разглядел одежду мечника. Оперативно вытащил свежую рубашку из чемодана. Сразу видно, из отряда Солнца, небось и кашеварить умеет, и косметикой орудует лучше чем кастетом… Мужчина отказался от протянутого предмета гардероба и просто натянул сверху темный фирменный плащ. Через пару часов будет, конечно, разить, но стягивать одежду через протез было тем еще удовольствием, да и время поджимало. — Перед командировкой зашел попрощаться, вдруг от тоски передохнете. — А ты того и ждешь, — Занзас махнул ему рукой. — Когда вернусь — чтобы особняк был на месте, херов босс! — Уебывай уже, мусор. Тебя спросить забыли. Блондин оскалился ему напоследок и не оборачиваясь двинулся к парадному выходу. Фабиан немного скованно отдал начальнику честь, подхватил багаж да побежал следом: прошлый разбор полетов он забудет нескоро и наедине со Скайрини теперь оставаться боялся. Уютное было прощание. В стиле Варии.***
— Ты там сдох, что ли? — рявкает у уха чужой голос, оглушая. Хаято отскакивает, на автомате чуть не жмет курок, еле сдержавшись и сдавленно матерясь. Голова идет кругом от резкого перехода из мыслей в реальный мир. Кен хохочет, закидывая голову и показывая гипертрофированные клыки. Даже выпусти в него подрывник обойму (холостую), издевательский смех вряд ли бы прекратился, потому парень только морщится злобно, хлопая себя по заложенному уху. Сука! Как же он задолбал! Гокудера недовольно косится в сторону Мукуро. Тот единственный выступал, видимо, своеобразным подобием авторитета для Солнца, и единственный был способен заставлять себя слушать. Но прямо сейчас иллюзионист, безмятежно улыбаясь, пожал только плечами. Ничего не могу поделать, — дескать. Разбирайтесь сами. Он же шу-утит! И пальцы откусывал так, по незнанию. Шапито блядь. И он, Гокудера — главный, видимо, клоун... Хаято еще не отошел от получасового разговора с Бьянки и Десятой. И кулаки сжимались сами собой, так хотелось схватить этого урода за воротник, стереть его кривую улыбку. “Это ведь был ты”. “Нападение на Девятого Дона”. Поймал взгляд отмороженного укурка в шапке — Чикусы то есть. Нельзя, — одергивает себя парень, заставляя отвернуться от вожделенной цели. — Он нужен Десятой. Любой, даже самый глупый и беспочвенный конфликт сейчас, пока они даже не сработались толком — считай спичка в бензобак. Он нужен... И не только он...***
Тсуна — неожиданно для него совершенно — смеётся. Донна Гаваларо похлопывает его по плечу. — Да-да, знаем. И Верде с Реборном друг друга терпеть не могли. Хотя уровень и стиль похожи — доработка была явно не его. Хаято зубами заскрипел. Спелись. Как пить дать. Меньше чем на сутки же оставили… и вот, нате. Лишь бы Бьянки не вздумала Десятую кашеварить учить. Фу-фу-фу. — Так кто? — он скидывает руку сестры с плеча, хмурясь. Бьянки явно наслаждалась тем, как бесится ее гениальный брат. Только глаза не закатывала. И продлила бы час своего торжества еще на неопределенный отрезок времени, как пить дать, но спасибо, что у него есть Тсуна. Савада махнула рукой, тоже утомленная затянувшейся беседой: — Его ученик.***
Хаято, считавший себя более чем уполномоченным лицом в Вонгольском CEDEF и владея такой информацией как состав групп, их организация, даже сторонние контакты с тем самым Верде — в душе не знал, что у того вообще есть ученики. Конечно, Аркобалено как и любые другие влиятельные и сильные лица мира сего, время от времени брали себе пару-тройку кандидатов, но… Верде? Этот горделивый и эгоцентричный засранец? Бьянки об этом знала благодаря Реборну. И сейчас направила силы — сколько могла, чтобы не привлекать лишнего внимания — на поиск того самого. Черт. Если бы они спросили у него мнение… Гокудера бы… того. Он покосился на Рокудовскую четверку. Наемник чуть не убивший Девятого Дона. Тсуна, может, и ценна как Наследница, но кровная месть в мафии — дело чести. Ее роль, конечно, символична и очень, но Емитсу тот человек, который всегда выбирает меньшее зло, в отличие от дочери, которая пытается обойтись вовсе без жертв. Фантомная кровь Примо или вполне осязаемый преступник, чью голову ждут Доны союзных семей? Ведь чем дольше Мукуро не просто на свободе — остается неизвестным — тем больше падает авторитет Семьи в лицах других, растет опасность волнений и попыток перевернуть пирамиду власти. “Вонгола размякла”. “Не могут найти одного единственного иллюзиониста”. “Стоит попробовать…” Обменял бы Внешний Советник свободу Тсуны на людей, чьей крови жаждет не Вонгола даже, а вся Италия? Изгнанные из Теневого Мира, убийцы и ублюдки, они сильны вместе, но… стоило попробовать, если подстраховаться и не дать Саваде старшему и Мукуро и Тсуну прибрать к рукам. Но Дон не он. Решать было Десятой, и она хочет сохранить фокусника своими силами. Гокудера даже голоса не подал: видел по глазам, идею отвергнет, а в нем разочаруется. Тем более что по их души теперь Вария, которая и в лучшие времена приказы Вонголы на хую вертела… да, точно. Это было решающим фактором, приведшим к тому что прямо сейчас Хаято на полигоне с Мукуровскими прихвостнями, пытается “сработаться”, а не набирает номер Советника с деловым предложением. — На свою мишень смотри, — огрызнулся ураган, перезаряжая пистолет. Он предпочитал кастеты и собственное пламя с шашками, но предстоящая миссия предполагала более… тихий и не такой характерный вид работы, по которому нельзя бы было отследить владельца. Носителей Урагана с динамитом в Италии было не десять сотен, поэтому стоило набить руку с другим оружием. — Ты хоть раз попал? Блондин разочарованно показал ему язык и правда вернулся на свою позицию. Манекен в бронежилете перед ним стоял абсолютно целый, а вот стена и пол за ним покрывали дробные дыры. С огнестрелом Солнце обращался из рук вон плохо, хотя владение холодным оружием Хаято вроде как впечатлило. Техники и опыта никакого, зато силы и изобретательности не занимать, не учитывая того, что к сохранению собственного здоровья Кен относился довольно похуистически — это было отличным сюрпризом для практически любого противника. Берсерк, — всплыло определение. — Судя по твоим навыкам, будешь подстраховкой, — предупредил Хаято. — Не тебе решать, — криво ухмыльнулся тот в ответ. Поддеть хотел, урод. Но Гокудера давно и хорошо знал свое место. — И точно не тебе. Они обстреляли свои цели молча. У Хаято — восемь из десяти, все слабозащищенные места поймали минимум по пуле. У Кена — в лучшем случае два попадания. Зато рукоятка пистолета деформирована в хлам. Без пламени. Кто-то в их двойке отвечает за силу, значит. А мозги — там, сидят у Мукуро, ждут очереди и крутят йо-йо. Хаято знает, что мешает им. По хмурому виду Чикусы понимает точно: что-то должны были обсудить без него, но перед уходом к Бьянки он дал указания рядовым — одних не оставлять. И сейчас уходить сам не собирался. — Тебя беспокоит что-то, Гоку? — цепкий взгляд сине-красных глаз лучится озорством. — Не одиноко ли там пташке? — Как же я вас, родных, оставлю, — сплевывает в ответ парень, убирая с лица пепельные волосы. — Нам же еще притираться и притираться, да? Меняемся! — не оставляя времени для ответа, маневра Мукуро, кричит он Чикусе: — Пошли, очкастый, посмотрим как ты в рукопашной…***
Мукуро провожает их долгим внимательным взглядом. Ну ладно. Чикуса, конечно, был слишком явно недоволен — такое и слепой заметит. Ох уж этот прямолинейный идиот… такой расчетливый и умный, а лицо скорчить проще не смог. Ладно уж, спишем на длительное пребывание один на один с Кеном — тут кто угодно мозгами поплывет. Насчет интеллекта своего друга, вернее его недостатка, он никаких надежд не питал с раннего детства. Однако поручение — отвлекать от них внимание Хаято — его верное солнце выполнило прекрасно. С Чикусой поболтать можно и потом, пусть перебесится и остудит голову на ринге. Но Мукуро и так в принципе знает, о чем пойдет речь. О ком, вернее. Спасибо Хаято, что не мешал — пару манипуляций с пламенем он провести успел… Попытался, вернее. — Ланчия, — окликает он мужчину, что молча стоит у стенда с оружием. — Размяться не хочешь? Но на лице у того — ни предвкушения, ни злости. Ни того самого раболепного покорства. Значит, не показалось: старая добрая методика дала сбой. Серпента больше не подчинялся его не прямым приказам. На прямое сопротивление еще не хватало сил, но это, видимо, дело времени. Можно взять нахрапом, порушив остатки только восстановившейся из праха психики, но... Холодный кивок. Накручивается на руку старая добрая цепь. — Ты чо, шар оторвал, что ли? — недоуменно орет Кен из другого конца помещения. Он, в отличие от Какимото, легко и быстро принял новую картину мира, в которой Серпента умеет отвечать на вопросы и действует иногда сам, по своему усмотрению. Спасибо его легкомысленности и нелюбви вникать во всякие скрытые игрища товарищей. — Нахуя? Брюнет тащится на второй ринг, игнорируя следующего за ним Мукуро. Даже походка изменилась — ясно дело, не приходится волочить за собой массивный вес. Легко идет, тихо. Серпента — гадюка. — Он тянул меня вниз, — отвечает, только забираясь на настил, зная что слышит Кен даже с такого расстояния. Только вот… Мукуро ухмыльнулся опасно, понимая: ответ этот предназначался для его ушей, и подразумевал куда больше, чем выброшенный кусок металла. ...можно сломать его снова. Но когда еще будет так весело? Ну как интересно стало жить после встречи с Пташкой. С каждым днем все лучше. Гадкая предусмотрительность зашептала, что обычно такие светлые прекрасные деньки заканчиваются еще хуже чем обычно, но он отогнал от себя мрачные и неинтересные соврешенно мысли. Перехватил удобнее трезубец. Черных полос в его жизни хватает. Ни к чему приближать очередную.***
Трио “сиблинги и Тсуна” с трио “Мукуро и ко” дипломатично не стали опрашивать друг друга по поводу проведенных по отдельности разговоров. Тему не поднимали. Спаленные подавители в кабинете Донны, направленные на пламя тумана, — заменили. Рядового, что должен был проследить за Мукуро после тренировки — выписали через пару дней, наполненных эйфорией и галлюцинациями. Перемирие не нарушено, все счастливы. Никакого напряжения в зале, где проходит их мирное “совещание”, никаких претензий. Советник Гаваларо раздал им копии, содержащие краткие выжимки из добытой их семьей информации, остальное пояснял сам. — Талантливый малый, этот последователь Верде, — докладывает Джузеппе, показывая им скудное досье. — Но немного неконтролируемый, любит эксперименты. — Как и все ему подобные, — кривится Мукуро. Незабываемый опыт детства и отрочества теперь вызывали у него стойкую неприязнь к науке практически в любых ее проявлениях. Знает он, какие у них подопытные кролики. Девять путей ада. — Не могу поспорить, — дипломатично отзывается Советник. — После крупного конфликта на фоне использования технологий Наставника, бежал от него в Америку и пустился в свободное плавание. Чикуса слушал вполуха. Он всегда предпочитал любую информацию анализировать своими мозгами, а не получать в полупережеванном виде, и переговоры окружающих считал за белый шум. Листал документы, вольготно раскинувшись на софе, да косился иногда на своих "напарников". Мукуро начищал обретенный трезубец, полируя царапины — и упоминая периодически какого-то "узкоглазого мудака" — Кен же… Какимото, поймав его взгляд, поджал губы. Получил в ответ широкую ухмылку. Пошлую. Блондин быстро вернул лицо — Тсуна, эта отмороженная кукла, почувствовав странную щекотку затылком, обернулась. В интуиции ей было не отказать. Облокачивающийся на спинку ее кресла парень демонстративно рассматривал потолок. Ну разве что нимб не светился над светлой макушкой. И разве могли эти белые зубы, что мелькают в широкой улыбке, рвать глотки людям? Не-ет, ну конечно же нет. Савада, чуть нахмурившись, возвращает внимание Советнику. Белобрысый подрывник подсаживается ближе, косясь на Кена. Тот мастерски игнорировал его злой взгляд. "Не провоцируй", — одними губами передал ему Чикуса. Они бы еще подрались прямо тут, на радость присутствующим. Идиоты же, ну. Тот демонстративно отвернулся. Шелчок по носу от Донны Гаваларо он уже получил и теперь ошивался рядом с шатенкой, вызывая ярость подрывника и несколько опасную, но веселую улыбку босса. ...Где-то в углу молча сидел Ланчия, в переговорах не принимающий особого участия. Он на их безмолвное противостояние тоже не обращал внимания, больше поглощенный самим фактом: несмотря на то, что их с тройкой отношения оставляли желать лучшего… в целом, все изменилось. Начиная с того факта, что он без цепей и иллюзий сидел среди них. Пару раз даже умудрился огрызаться, подсознательно ожидая удара, но Дождь с Солнцем его не трогали: Мукуро забавлял этот эксперимент, и они включились в игру. Мыслительный процесс буквально на лбу у него шел. Какимото только ухмыльнулся втихаря: иллюзий нет, игла в затылке — есть. На всякий случай. Рокудо всегда может позволить себе побыть немного легкомысленным, если его страхуют верные соратники. Он не успел доложить о втором носителе иглы, правда. Но вряд ли босс будет сильно против. Это ведь на их благо. — Так, — подал голос Дождь, — и до него нам не добраться, выходит? Или вы не просто так нам его биографию пересказываете? Подчинённый Гаваларо кивнул. Перевернул лист, демонстрируя план города с подходами. — ...он недавно вернулся. Не совсем по своей воле, возможно. Правда, живёт без вылазок прямо при Миланском центре, который основал Верде. — С охраной? — меланхолично вздохнула Тсуна. — Усиленной, — печально подтвердила Бьянки, рассматривая фото с полностью экипированными парнями. — Опять технологии всякие ебучие? — продолжает Кен. — И не только, — добавляет Гокудера, закусывая незажженную сигарету. Он среди присутсвующих единственный встречался с Верде вживую и сам подтвердил: отморозок тот еще, на голову выше всех им виденных. — Полагаю, скучать не придется! — ласково улыбается Мукуро. Подрывник тушит сигарету сестры и, не обращая внимания на ее возмущенный вид, забирает папку у Джузеппе. Карандашом делает пометки в плане. Ну, как и собирались: Какимото с Джушимой на задворки, будут подстраховывать, а вот как проникнуть в особо охраняемое заведение и пронести туда оружие? Сигналки на пламя и любую подозрительную деятельность в радиусе километра, территория Семьи Балеа, подчиненные Вонголы, значит...***
— Кстати, я че думал-то… А нам зачем этот Реборн? Иллюзионист пожимает плечами. — После предательства Вонголы он стал аутсайдером. Но даже так — его ищут все кому не лень. Потому что что? — Всех заебал? — предполагает блондин, подкидывая на ладони скомканную салфетку. — Не суди по себе, — ставит его на место Кикимото. — могу предположить, что обладает слишком ценными сведениями, чтобы покидать организацию не вперёд ногами. Рокудо щёлкает пальцами. В яблочко. — Считаешь, он просто за свою ученицу выдаст нам информацию? — Я что, за время нашей краткой разлуки стал похож на дурака? Чикуса закатывает глаза. Ну да. Все как всегда. "Туман и кровь", значит. Он не против, правда. Но судя по отношению всех окружающих, этот Реборн та еще паскуда и противник серьезный. Последний раз, когда они вместе решили покуситься на кого-то не своего уровня, закончился печально, в Вендикарте. А потом еще Мукуро решил закатать Дона всея мафии вовсе в одиночку, чуть не умер и оставил их одних гнить в тюрьме и в итоге приобрел не слишком понравившееся лично Чикусе дополнение в виде Савады. Ему хотелось самую каплю покоя. Нет, это Какимото ему в лицо не скажет. Не сейчас. — Не привязывайся так к девчонке, — цедит он напарнику, вспомнив его пляски вокруг той самой. Будто без женщины у него мозги совсем разжижаются, право слово. Тот обнажает клыки, урчит недовольно. Шорох сбоку — Мукуро… сбился с шага? Странно. Обычно он на их перепалки глядит сквозь пальцы или вздыхает театрально: знает, что не всерьез. Не мог же правда отвыкнуть за какие-то пару недель? Что-то тут не так. — Иди нахрен. С чего ты взял вообще... Но Чикуса не слушал. Он смотрел в спину их "главы". Внимательно, цепко ловил ходящие под тонкой кожей позвонки. "Не привязывайся". Рокудо чувствует, наверняка чувствует его взгляд. Но игнорирует. Или не хочет признавать. Обернуться, значит показать ему своё лицо, показать тому, кто знает лучше других. Но Дождю и так понятно. — За Реборном, так за Реборном, — обманчиво покладисто соглашается он. Рокудо ведёт плечом, показывая что слышал. Подначивает тоже Кена, расслабившись немного. "А о том, на чью сторону встанет твоя пташка, ты тоже ещё не думал, видимо", — крутится на языке. Но. Об игле он сейчас не скажет. Не время...