Vongola non fu fatta in un giorno

У Тсуны дрожат руки, когда она перебирает бумагу. В глазах от напряжения и слабости двоится. Она должна успеть. Поставки, переправы, номера кораблей и количество перевезенных единиц… единиц? Из Италии — в Японию. Не наоборот, хотя ее родная страна славилась закрытыми для мира уникальными технологиями… что кроме просто оружия они могли туда везти, да еще в таком ограниченном количестве? Раз чуть ли не в декаду? Она отвлеклась от цели, или же эти странные факты — лишь ступеньки на пути к самому главному, бесценному отрывку, что соединит все и станет решающим? Кто бы знал. Тсуна берет это на вооружение, но переходит на другой файл: сил так мало, что она не может тратить их на комплексные задачи. Если у нее и будет это «потом», то она обязательно потратит его на складывание мозайки. Сейчас ей, черт подери, нужна наконец общая картина. Лист, пятый, девятый… двадцать седьмой… мелкий шифр испещрял страницы, сливаясь в одну серую муть и заставляя мир вокруг качаться, темнеть, утягивать ее в спасительный сон, из которого она может не очнуться… Нельзя спать. Она встряхивается резко, понимая, что позволила себе закрыть глаза, бьет наотмашь по щекам. Выроненная кипа разлетается по керамическому дну и ее ногам, исписанная изысканным веером. На белую бумагу капает алая-алая кровь. Кровь… Тсуна касается рукавом носа. Ее тело больше не может. Оно переносит образы из внешнего мира в ее внутренний, как последний сигнал: все. Еще немного и возвращаться будет просто некуда. Ее тело умирает… Савада сжимает зубы, прокусывая губу, кулаками мнет хлюпающую размякшую бумагу, пялится в не складывающиеся ни во что строчки, почти не видя… Краем глаза цепляет более или менее уцелевший. И перестает дышать. Символ за символом они медленно, словно в дурацком интерактивном пазле, выцветали и превращались сначала в читабельные буквы, а затем в слова. Не английский, не итальянский… это был японский. «.҇̿̋́̊͗̆.̛͋͒̾͊̓̈́͂̔͊̃.̎̔̀̔̒̐͑͑̐̓́̀͡д҇̎̅̏̈́̚о̏͗̓͑̀͋̿̽̇̈͞л̑̽̾̌̃̂͑̐̌͒͑͠ж̛̒͛͌̃̿н͆̈́̂͆͞ы̛̒͊́͛͑̈̂ ӱ́̓̎͗͞с̑̅̐͑̆̆̈̑́͡п̿̏̄́͞е̓͒̈̋̓̐͞т̏͒͒̅͞ь̛̌̅̀̐͛͛̓.̍̾͛̋̑͡.̒̓͌͑̀̔̒̇͑̑̔̑͞.҇̀̈͋̏̄̿ ͊̄̉́̀̒̌͌͑͌̂͝.̑͑̽̿̓͠.͂̔̊͐̀̿̊͋̃̍͐̚͝.̓̆̂̋́̐̃̏͊̆̚͡н͛̐̊̉̅̋̐̂̓͝о́̇̾̌̃̊̀̔̐̑̊͡ н̾̔͒̓̾̈́̕е̔̎̽̚̚͠ д̃̌̓̏̔̃̔͠о҇̄̋́́̏͊̎́̉̽̅л̛̓̔̋̄̇̚ж̍̽̋̏͊͑̂̄̿͝е̎̽͋̌͛͊́̆̄̔̕н͆̈́̂̾̔̐̕̚ в̿̃̿̿̄̏̾̂́̚͝и͂͆̌̒͋͗͠д҇̔̿̈́̓́͐̂̍е҇̃̽̏͐̉̉́͊̎т҇͛͋̊͐̀̏̆̑̿̓͆ь̎͋́̽͐́̀̀̈́̚͡.̎͌͒̊̌̕.͋̉̃̐̾̎͛̈͞.̎͊̉̏͆͆̂̇̓͒̔͞ ͛́̃̽͊̎̔̀̾̓̒͠.̌̀̊̐̓͌͆̔̽͛̇̿͠.̏̅̆̎̽͛͛̕.̌͐̉͛̽̐̇̆͡ж͋͗̐̓̀̑̃͒͝у̓̋̄̊̍̆̔̓̀͒̈͊̕т͛̀̒͆͆̃́̍̾͝о͑̈́͒̓̓͠к̐̾̔̎̂̒͐͠ в̎́͗̿͌̆̀̚̚͠р̛̌̃̓̿͐̊̎̽е͐̐̓̚͝м͗̅̏̈́̓̉͆́̽͡е̛̑̅̏͊̍͌͗͑̆́̃н̾̍͆̔͝ѝ̈̂́͂̿̅͗̓͛̚͞, ҇͆̉͐̈́̋ о̊̽̌̅͂̍͞ќ̆͗̎͗̾̕о̛̐̾̃͆̇͋̓̾̿̾̓л̈́̆̏́̔͞о̛̾̂̃̍͆ Ш͗̐́̔͛̊̕т͋͂͆̑̒͊͒̆̇̊͒̋̕а̿̓̉̆̎̌̆̌̂͐̀̈͞б̏͑̃̂͋̅̉̉̚͞а͐̏̍͑͗͡, ̛̂͊̎̈́͊͊͊̇ в͗̈͆͛̎͛͋͠ м̐͒͒̇͛́̄̚͠е̍̅̿̌̈́̈̄̂͆̏͝р͆͋̏̿͆̒̉̓̊̄͠т҇͑́̀̑̀̆в̿́̅̓̅̌̀̌̈́̆͞о͆͊̑̍̔̏̇̓̑̔͊̚͞й̌̋̆͛̿̀͞ з͛̾̔̾͆͊͞о̊̃̓̆̄̊̾̐̕н̛͛́̄͒͆̓̈́͌̔е҇͒̆̌́̎̍.̛̈̋̏̈́̄.́̌͋̑̐̑͆̎͡.̾̅̑͋̕» Не может быть. Или… черт-черт-черт, это же очевидно, слишком очевидно…! Как глупо! Все это время! Она просто… все вокруг, зная про их отношения, видя каждый день, просто взяли и перестали обращать внимания! Ну конечно, Советник ведь не может так поступить. Со своей бесценной Семьей. Конечно… Она встает, шатаясь так сильно, что скользкая от крови ладонь, которой Савада пыталась удержаться за стену, едет вниз и оставляет мокрый блеклый след. Тсуну штормит, в ушах стоит невнятный гул. Она поднимает голову, пытаясь сглотнуть и вернуться, представляя как будет буквально ползти до Спаннера с его нано-машинками, и упаси Небо чтобы этот вечно шлындающий неизвестно где крыс был на своем месте, как мир резко идет ошибками, расплываясь на секунду… и возвращая ее в ванную Варии. А, заторможенная реакция... организм из последних сил экономил крохи энергии, и боль донеслась с сильной задержкой, позволяя представить что случилось. Она пропустила момент, как отдергивалась занавеска. И как ее схватили за горло, поднимая в воздух и одним ударом впечатывая в стену — тоже. Простой образ бы так не смог. — Мармон… — одними губами произносит она. Она так легко связывалась с Рокудо. Глупо было не подумать, что и сильнейший владелец атрибута Тумана их поколения не догадается искать ее с помощью ментального канала. Как неудачно сложилось, что бункер больше не изолирован, а Тсуну закинуло в единственный промежуток времени, где был именно он. … или наоборот и ей… повезло? Тсуна улыбается ему, и ощущает вкус собственной крови.

***

Бельфегор говорил, что это идиотская идея. Как и Луссурия. «Леви очнулся. Серьезно, хватит. Вонгола на хвосте. Италия в Хаосе. Мы должны заняться делом…» О, она занялась. Вайпер прекрасно понимала, какую ядерную боеголовку они пытаются оставить позади, фокусируясь на мелких ракетах нацеленных на них по кругу. И они ведь тоже понимали — «Наследница». Ее нужно было найти. Вайпер была не в лучшей своей кондиции, но судя по виду девчонки, ту вообще перерубило в мясорубке. На секунду внутри вспыхнуло и тут же было подавлено что-то отдаленно похожее на жалость. Ей ли не знать, как тяжело женщине на поле боя. Всю жизнь тут. Милосердие — удел слабых, говорил один мерзавец, иногда подбивающий к ней клинья, а в следующий момент исчезающий на другом конце планеты. Что же, она побудет слабой в этот раз. И убьет двух зайцев: Саваду спасет от незавидной участи (а Мармон прекрасно понимала, что в случае и их победы, маловероятной, Скайрини девку не на руках носить будет), и отрубит голову Горгоне-Вонголы. Всем этим старым уебкам, что по какой-то нелепой ошибке именуют себя Донами, будет в разы сложнее тормозить Занзаса от заслуженного им престола, если на нем не будет громоздиться еще и золотая клетка с птичкой внутри. Она сжимает пальцы чуть сильнее — на пробу. Савада защищает хрупкую трахею инстинктивно — гены Примо, что поделать — и Вайпер чувствует сопротивление и укрепляющиеся связки. Но слишком слабо против Аркобалено, чья специализация — ментальное поле. Где они сейчас и находились. Однако девочка стала сильнее… кто знает, насколько сильнее она в реальности. И это — меньше чем за три месяца. В вечных бегах. Где нахваталась? …она белая, голубые, потемневшие опасно вены прорезают тонкую кожу. Белки глаз покраснели, да и сами глаза… широко распахнутые, пустые, гулкие как темнота заброшенной колокольни — только видно край позолоченного колокола, что давно зарос мхом и пеплом. Через что она прошла, чтобы стать настолько мертвой внутри? Или же у кого научилась создавать такой тонкий шлейф иллюзии? Жалость и мстительная жестокость побуждают ее преодолеть Небесное пламя — это не так просто как хотелось бы — и сделать ей больно. До хруста… — Не убивай, — неожиданно звонко и спокойно просит… нет, предлагает Савада. Хотя, что тут неожиданного. В телепатической стычке нет места просто физическим характеристикам. Тут не нужно напрягать сведенные судорогой связки, когда можно говорить напрямую. Но и этим фокусам нужно учиться. Во что вырастет это чудовище, если Вайпер ее снова упустит? Но… Это была не мольба, но именно «предложение». Вайпер на нее зла, невъебенно зла, но… она казначей. Она знает цену людям и их словам. И годами оттачиваемое чутье прямо сейчас убеждало ее, вопреки всему, что она знает и о чем думает, слушать. Мармон наклоняет голову к плечу, раздумывая. По тонкому открытому участку кожи между задравшимся рукавом и краем перчатки скатываются кричаще-красные капли — из Савады утекает жизнь, и при должном намерении ее просто можно было оставить в углу, закрыв канал выхода, да оставить умирать так. Одну, в пустой темнице собственного разума, как наказание. Что ж, если ее слова не изменят что-то… так и поступим. Душить мелкую и дальше было как-то… не так привлекательно, как Мармон казалось раньше. И даже тщательно воспроизводимые в голове образы раненного Леви и подсчеты выгодности ее смерти не сильно помогали. Вайпер ослабила хватку. Самую каплю. Так, чтобы Савада протянула сколько будет нужно.

***

— Напомни, почему я должен? — холодно интересуется Варийский казначей. Тсуна ухмыляется. Облизывает потрескавшиеся губы. Железный привкус забил все рецепторы, кружа голову. Но она снова может дышать, пусть и фантомно… это значит, что ей снова дали шанс. Не стоило сильно радоваться, конечно. Шанс ей дало то, что Офицер Грозы выжил. И что Ноно отказался от Титула. Теперь силы в сильном дисбалансе, а Вайпер ждет, что Савада может дать им хоть какое-то преимущество. Вроде согласиться вернуться и снова стать заложницей, или вовсе, скажем, сработать инкубатором для законных прав Занзаса на Вонголу… … о, у нее было кое-что более насущное, чем далеко идущие шаткие планы. — Потому что я знаю причину нападения на Дона Тимотео, — Тсуна поднимает дрожащую руку быстрее, чем Мармон успевает среагировать — быстрее, чем должна девушка на грани смерти. И чертит линию от тонких губ иллюзиониста по его щеке. Рисуя кривую улыбку. — И, прежде чем ты расскажешь о его отказе от титула… — Вайпер дергает головой, скрывая мелькнувшее на лице замешательство: эту новость не знали еще даже половина Союзных Семей, что говорить об изолированных беглецах! — … я поясню, что это было не ради банального убийства. Вернее, ради него самого… смешно, да? Мармон кривится. Тсуна знает, что он видит. Искорки безумия, что легкие круги, бегущие по воде. Хорошо. Значит он не должен хотеть рассматривать то, что она прячет на самом дне. Трюк работает, хоть и выжимает ее последние резервы. Но она просто не могла, никак не могла допустить чтобы самый сильный менталист Италии и мира вцелом решил покопаться в ее сознании грубой силой. Она молилась, чтобы он не захотел. — Меня не волнуют детали. — А должны. Пальцы сжимаются самую малость крепче, напоминая, на какой тонкой ниточке висит ее жизнь. Будто о таком можно забыть… — Потому что в любом случае убивать планировали не его. Ноно — бывшего Ноно — только… — она сплюнула. — …задержать. Понимаешь, Мармон? «Кого так хотели убить, и кого мог защитить Ноно?» Вайпер сжал пальцы снова, но Тсуна больше не замолкала. Ее посиневшие губы почти не двигались, однако голос, дурящий голос-шепот, песня сирен окружала его со всех сторон эхом, тем самым ржавым золотым колоколом отдаваясь в голове. — Ноно нужно было задержать… — Заткнись! — сплошная стена тумана накрыла их, ослепляя, оглушая… но так и не заставив Саваду остановиться: — …чтобы убить Занзаса.