The Walk

.Внутри. Аллен в течение нескольких секунд стоял в полной тишине перед калиткой своего дома. Он смотрел на роскошный фасад, который буквально кричал, что в этом доме живет Мариан Кросс. С этого места Аллен мог увидеть окно своей комнаты, рядом с большим деревом, по которому так любил карабкаться Канда, когда Аллен не слышал дверной звонок или телефон. Гараж закрыт, но он знает, что внутри нет шикарного черного Мустанга — Кросс не вернулся с тех пор, как уехал с Анитой несколько дней назад, и Аллен не ждал его в ближайшее время. Дом пуст, и прямо сейчас Аллен чувствовал себя также — опустошенно. Настолько, что больше не мог этого выдержать. Поэтому он развернулся и прошел пятнадцать шагов в другую сторону, чтобы оказаться у дома по соседству: двухэтажного, в стиле бунгало, окруженного пышной зеленью ухоженного сада. В противовес дому Кросса, дом Тиедолла всегда выглядел гораздо более гостеприимным. Не задумываясь, Аллен ступил на крыльцо и позвонил в дверь. — О? Привет, Ал! — Дейся с широкой улыбкой открыл дверь меньше, чем за десять секунд после звонка. — Как раз вовремя! Мамы только что подарили мне несколько тортов, — говорит он, имея в виду родителей детей из футбольного клуба, в котором работает тренером. — Заходи! Почти сразу лицо Аллена загорелось от счастья, и он знает, что это не только из-за перспективы съесть сладкого. (Возможно, это как-то связано с тем, что он увидел фигуру лежащего в гостиной Канды, и его практически незаметный кивок в качестве приветствия, когда Аллен прошел вслед за Дейсей на кухню. Но он не очень заморачивался на этот счет.) Аллен целых пять минут болтал с Дейсей, прикончив два куска торта — черничный чизкейк и шоколадный с фундуком, прежде чем, наконец, пробрался в гостиную и бесцеремонно упал на место рядом с Кандой. — У тебя зубы не вывалятся от количества съеденного за сегодня сладкого? Аллен закатил глаза. Ну конечно же, Канда не может сказать что-то приятное в знак приветствия. — С Линой мы съели всего по два шарика мороженого, и сейчас два кусочка торта. Там еще осталось, кстати, если хочешь. Канда притворился, будто его сейчас стошнит. Аллен ткнул ему пальцами под ребра — но, конечно же, быстрые рефлексы Канды, в сочетании с годами практики, привели только к тому, что тот легко поймал его за запястье. Аллен расстроился. Но буквально через секунду уже опять улыбался, пусть и незаметно для других. Двух кусочков торта от Дейси и одного не особо приятного комментария от Канды было достаточно, чтобы прогнать пустоту внутри. .Вера. — Итак, — говорит Канда, бросая косой взгляд на Аллена, обычно значивший, что Канда знает, когда Аллен пытается что-то от него скрыть. — О чем она хотела поговорить? На секунду Аллен застыл. Если честно, этот вопрос был ожидаем. Канда мог на первый взгляд показаться тупым, но он, как правило, становился пугающе проницательным, когда ты этого меньше всего от него ожидал. Должно быть, все дело в этом его дурацком внутреннем радаре, который ловил сигналы бедствия. Или, может быть, у Аллена все было на лбу написано. Опять же, Аллену всегда было очень трудно скрыть что-либо от Канды. Аллен вытащил руку из кольца пальцев Канды. Его плечи опустились, а сам он плюхнулся на бок, пока его голова не легла на колени Канды. Если Канда и удивлен этим действием, то ничего не сказал. Или, может быть, не находил в этом ничего удивительного, учитывая, как часто они делали так, когда были маленькими. Кроме того, в таком положении легче скрыть лицо — лежа на боку, глядя в сторону телевизора, когда челка падает на лоб, скрывая его глаза от Канды. — Можно сказать, что это был своего рода девчачий разговор, — наконец пробормотал Аллен. Он был уверен, что не сможет сейчас соврать Канде, но и сказать ему правду он тоже не мог. — Девчачий разговор, — повторяет Канда. — с тобой? — Ну, я единственный, кто добровольно соглашается есть с ней сладости, — по крайней мере, это не совсем ложь. Аллен сделал глубокий вдох и выдох, сворачиваясь клубочком. — Довольно сложно объяснить. С девушками всегда все очень сложно. — Хочу ли я знать об этом? — голос Канды звучал слегка задумчиво, но потом он усмехнулся и сказал, — нет, спасибо. Аллен собирался элегантно отбрить его, когда пальцы Канды начали рассеянно поглаживать его волосы так же, как они это делали, когда оба были младше, и внезапно Аллен почувствовал себя очень маленьким. Он помнил слова Линали и задавался вопросом: когда же она признается? Скажет ли Канда «да», и если так, то останется ли все как прежде? Будут ли они все так же близки? Аллен ведь не слепой, он видел, как Линали смотрела на него каждый раз, когда Канда делал что-то хотя бы отдаленно напоминающее ласку, и это не обязательно означало нечто большее, чем что-то… платоническое. Скорее, братское. Просто они так ведут себя друг с другом. Но если Канда заведет себе девушку, должно ли это будет прекратиться? — Эй, Ал, посмотри! Твое любимое кошачье шоу по телеку! — донесся голос Дейси откуда-то сбоку, а затем перед ним на журнальном столике появился стакан с лимонадом. — Это тебе. — О, спаси… — Ты доведешь его до диабета, — послышался недовольный голос Канды. — Ой, да прекрати! Пацан выглядит уставшим. Да и газировку он пьет не каждый день. — Тогда и не начинай поощрять эту привычку… Аллен ничего не может с собой поделать. Он смеется. Всё начинается с мелко дрожащих плеч и перерастает в громкий смех, когда у него не остается сил и дальше сдерживаться. — Боже, — он вытирает глаза и улыбается братьям. — Почему вы ссоритесь из-за моей газировки? — Потому что кто-то психует из-за количества сахара, которое ты потребляешь. — Ты действительно ешь слишком много сладостей… — Ничего не могу поделать! — прерывал Канду Дейся, широко улыбаясь, а затем повернулся к Аллену — Ведь ты самый младший ребенок в этом доме. И правда. Независимо от того, чем закончится признание Линали, даже если она завоюет сердце Канды, Аллен всегда может быть «семьей». Аллен проигнорировал тупую пульсацию в груди и сказал себе, что все будет хорошо. .Истина. Вопреки распространенному мнению, Канда на самом деле не такой уж и тугодум. Он просто предпочитает не ломать голову над сложными вещами больше необходимого. Почему он вообще должен задумываться над чем-то, что едва имеет к нему отношение? Однако, в последнее время все, кажется, становится намного сложнее. И Аллен расшибает себе голову, застревая в самой гуще того… что там вообще происходит между Лави и Линали. Да, он знает, что Линали смотрела на него, возможно, немного иначе, чем на остальных, но если она ничего не говорит, то это не его дело, и он не обязан что-то предпринимать по этому поводу. Но вот Лави… — Ты собираешься сказать мне, почему ты продолжаешь пропадать? Лави не вздрогнул, но застыл на долю секунды, прежде чем, наконец, повернуться лицом к Канде. От его улыбки бровь Канды дернулась, потому что она слишком напомнила ему фальшивые улыбки Аллена. Глупый Кролик, должно быть, слишком долго болтался со Стручком. — Я? Пропадаю? — Лави слегка усмехнулся, а Канда боролся с желанием выбить эту тупую улыбку с его лица. — Я все еще здесь, Юу. — Да, кроме тех случаев, когда Лина рядом. На это Лави среагировал, и даже острее, чем ожидалось. — Я удивлен, что ты заметил, — сказал Лави тоном, который прозвучал скорее насмешливо, чем весело. Канда его проигнорировал. — Что еще ты знаешь? — Что вы с Алленом что-то скрываете. Довольно резкий смешок слетел с губ Лави, и брови Канды сошлись на переносице. Но прежде, чем Канда смог потребовать объяснений веселости Лави, рыжий сказал: — Аллен. Ну, разумеется. Канде не понравилось, как это прозвучало, как будто он на что-то намекал… — Парень рискует сам себе навредить, если продолжит в том же духе. Честно, я немного волнуюсь за него. Голос Лави на этих словах, как отметил Канда, стал мягче, и когда он рассматривал Лави… Канда не мог дать точное определение выражению, которое сейчас было на его лице. Он все еще улыбался: не насмешливо, скорее, по-странному горько. Черт возьми, Канде никогда не удавалось хорошо читать эмоции других людей, но кое-что по лицу Лави он все-таки понял. — Аллен знает, что с тобой происходит. Не вопрос. Утверждение. Лави мягко фыркнул. — Ну, конечно. Если бы он этого не знал, то не был бы по уши в дерьме. Я могу только представить, что Лина сказала ему на днях. Это… это подтвердило некие размышления Канды. Голос Лави звучал так, словно тот с трудом сдерживался, чтобы не сказать лишнего. Канда сделал глубокий вдох. — И что? Ты ничего не собираешься предпринять? На протяжении нескольких секунд, показавшихся Канде самыми долгими в его жизни, Лави смотрел на него своим испытующим взглядом, в глубине которого плескалось множество различных эмоций. Улыбка появилась на его губах — ироничная и почти насмешливая — когда Лави сказал: — Я не знаю. Возможно, сейчас не я — тот, кто должен действовать. Прежде, чем пройти мимо Канды и выйти из библиотеки, Лави удивительно мягко сжал руку на его плече, оставляя того в попытках собрать эту головоломку. .Движение. У Канды не заняло много времени собрать кусочки мозаики воедино. Последняя часть пазла появилась в виде нервной Линали, когда та попросила поговорить с ним наедине, и привела его к их обеденному месту у дерева. Он отстраненно задавался вопросом, почему именно здесь, но, опять же, это довольно уединенное место. Не далеко, но на достаточном расстоянии, чтобы их голоса не услышали другие ученики, что проходили через задний двор после уроков. (Канда думал о том, чтобы написать смс Аллену, чтобы тот немного подождал, но решил, что если тот не сможет его найти, то будет, как обычно, ошиваться рядом с воротами. Если только он не задержится и Аллен не проголодается. В таких случаях кто-то — обычно Линали или Лави — предлагают ему пойти пообедать.) Он не тянется к своему телефону, потому что это кажется грубым, когда Линали стоит всего в нескольких шагах, нервно заламывая руки, чего он уже очень давно не видел. Прежде чем он смог спросить, что случилось, Линали выпалила: — З-знаешь, я всегда думала, что ты замечательный человек, — она наклонила голову, когда ее щеки начали розоветь. — Мне нравится, что тебя не волнует, что о тебе думают другие. Что ты такой, какой есть. Ты можешь казаться холодным и пугающим для других, но я-то знаю, что ты добрый… и заботливый. В этот момент в голове Канды послышался щелчок — на место встал недостающий кусочек пазла его разговора с Лави. Внезапно все обрело смысл. Он, конечно, замечал взгляды, которые Линали на него кидала, но до сегодняшнего дня не обращал на них внимания. Теперь же, когда он смотрит на то, как девушка перед ним краснеет, нервно сплетает пальцы и отводит взгляд, он понял все. В момент, когда кусочки сложились в единую картину, он также понял причину постоянных исчезновений Лави и странного поведения Аллена в течение последних нескольких недель… — Я хочу быть этим человеком, — говорит Линали чуть громче шепота, и Канда понимает, что слишком отвлекся на свои мысли. — Я хочу быть единственной для тебя. Особенной, понимаешь? — она нервно засмеялась, а затем добавила, — пойдешь со мной на свидание? Когда Линали подняла лицо, смотря Канде в глаза, отчаянно желая передать взглядом все свои чувства, Канда понял, что именно об этом и говорил Лави, когда сказал, что он не тот, кому нужно действовать. Этим человеком был Канда. .Объятия. Аллен не мог вспомнить, когда они с Кандой впервые взялись за руки. Конечно, воспоминания о первом годе жизни с Кроссом были размытыми, из-за всех тех невидимых стен, что были возведены вокруг его маленькой, израненой версии. Не то чтобы они и сейчас, когда оба выросли, этого не делали, но Аллен знает, что когда они были маленькими, это случалось гораздо чаще. Кросс не мог оставить его дома одного, а потому отдавал маленького Аллена под присмотр Тиедолла и, фактически, под присмотр Канды, потому что он был ему ближе всех по возрасту, и взрослые думали, что Аллену будет полезно пообщаться со сверстником. Он не помнил, когда это произошло в первый раз, но помнил обстоятельства: Аллен лежал свернувшись калачиком, а Канде пришлось вытаскивать его из постели; шел дождь и снаружи гремел гром, и Канда вложил свои пальцы в его ладонь, чтобы Аллен сжимал их, а не растягивал одежду; Аллен плакал после кошмара, а Канда держал его за руку, пока он не успокаивался или не засыпал (последнее позже переросло в то, что Канда просто забирался к нему в постель, думая о своем и не тревожа Аллена, но тот и не жаловался на отсутствие тактильного контакта, зная, что Канда пробудет с ним до самого утра, когда его разбудит урчащий от голода живот Аллена). Аллен не помнил, когда Канда впервые взял его за руку, но у него было такое чувство, что он никогда не забудет, когда Канда в первый раз взял за руку кого-то другого. Этой картины было достаточно, чтобы заставить его остановиться в коридоре, соединяющем научный корпус с главным. Канда и Линали стояли под деревом на вершине небольшого холма — их обеденного места. С такого расстояния Аллен ничего не слышал и не очень отчетливо видел их лица, но Линали склонила голову, стоя всего в двух шагах от Канды, а Канда… Канда держал ее за руку. Линали не говорила Аллену, когда именно она собирается признаться. Но теперь, когда он их увидел… — Там Лина впервые встретила Юу. Аллен вздрогнул, услышав этот голос. Его лицо побледнело, когда он увидел, кому тот принадлежал. Лави остановился рядом с ним, глядя на парочку под деревом с ломаной улыбкой: — Так и думал, что она выберет это место, чтобы признаться. Она — безнадежный романтик. Горло неприятно обожгло, не давая Аллену сглотнуть, но ему удалось с силой проглотить горький ком и дрожащим голосом спросить: — Ты в порядке, Лави? Лави повернулся, чтобы посмотреть ему в глаза. Аллен почувствовал себя очень неудобно, когда этот зеленый глаз заглянул буквально в самую его душу. В следующий момент Лави развел руки для объятия, печальная улыбка все еще была на его лице, и Аллен, ни на секунду не задумываясь, сократил расстояние, чтобы обнять его. Его грудь сдавило словно в тисках, когда Лави обнял его, но затем тот прошептал ему на ухо, и дышать стало еще труднее: — Нет. Также, как и ты.