Жемчужный перстень

Марина вертела в руках жемчужный перстень, разглядывая его под разными углами, и чем дольше смотрела, тем больше росло желание сжать его в кулаке и выбросить куда-то, не глядя. Но суеверный страх мешал это сделать, к тому же она обещала Лидии Викторовне, что привезёт его. Осталось всего ничего. Она вздохнула и бросила перстень обратно в сумку, затем достала телефон: с момента ухода Андрея прошло уже более трёх часов. Не единожды её посещала мысль, что пора бы возвращаться домой, но всякий раз Марина давала себе ещё немного времени: собраться, взять себя в руки. «Расставания — проза жизни», — говорила она себе. Почти каждый проходит через это. Она не могла поступить по-другому. Но все правильные слова и оправдания не спасали от копошившегося в грудной клетке чудовища, звавшегося Чувством Вины, царапавшего и кусавшего её ежеминутно. В памяти, как на повторе, крутились обрывки недавнего разговора. — Нет никакого смысла ждать месяц. Нам нужно расстаться окончательно. — Уверена? — спустя долгую, слишком долгую паузу спросил Андрей. — Да. Они шли по аллее, не торопясь, будто прогуливались в погожий летний денёк. Марина смотрела больше себе под ноги, иногда пробегалась взглядом по встречным прохожим и почти совсем избегала смотреть на Андрея. — Я не понимаю, объясни всё-таки, что не так? По дороге на встречу она прокручивала в голове свою будущую речь, которая непременно безболезненно, мягко, а главное логично объяснила бы, почему она вдруг решила прекратить их трёхлетние отношения. Но сейчас она казалась Марине несостоятельной и смешной. — Дело не в тебе и не в ком другом, кроме меня самой. — Она подняла глаза к небу, набираясь решимости. — Ничего не получится, потому что… я не люблю тебя. Прости. Ты заслуживаешь большего. Андрей остановился. С обречённой готовностью Марина ждала его ответа, но в этот раз он молчал даже дольше. Таким холодным и отстранённым она его ещё не видела. — Ты поняла это только сейчас? — наконец сказал он. — Окончательно поняла и приняла совсем недавно, но сомневалась давно, просто не хотела себе признаваться в этом. — Почему мы не говорили об этом раньше? Если были какие-то проблемы, мы могли бы… — Нет. — Марина мотнула головой. — Всё равно ничего бы не вышло. Я должна была сделать это раньше, и всё. — Ты уверена, что мы не можем ничего исправить? — Андрей смотрел на неё серьёзно, испытывающе. Сердце болезненно сжималось в груди, но Марина заставила себя сказать: — Да. — Почему? — Потому что это бессмысленно. — В горле стоял ком, а глаза уже предательски щипало. — Прости меня, но… я этого не хочу. — Слова вырвались случайно и ужаснули Марину своей жестокостью. В глазах Андрея растерянность смешалась с неверием. Его молчание бетонными плитами ложилось на грудь. Но как бы ни было тяжело, Марина знала, что может и должна выдержать это. — Не ожидал, что всё будет так, — сказал он сухо и сдержанно. — Я виновата, да… В нетерпеливом жесте он махнул рукой, останавливая. — Не надо. Лучше я пойду. И он ушел, а Марина осталась стоять на месте, придавленная тяжестью его непрощания. «Больше никогда, — отчаянно пообещала она сама себе. — Больше никогда…» И всё же, несмотря на громкие голоса вины и самоуничижения, в ней проклёвывалось робкое, не до конца верящее в себя ощущение свободы. «Неужели это всё?» — несмело спрашивала себя Марина, не зная, имеет ли сейчас моральное право чувствовать облегчение. Она выпрямила спину и поднялась со скамейки. Пора возвращаться. *** Первое, что бросилось в глаза, стоило Марине перешагнуть порог своей квартиры, — Алисины босоножки на обувной полке. Опережая любую мысль, сердце сжалось от неразумной радости, и почти в тот же миг его придавило тревогой. Как бы спокойнее ей стало, если бы Алиса всё же ушла: не нужно было бы думать ни о предстоящем разговоре, ни о том, как теперь вести себя с ней. Марина представила своё возвращение в пустую квартиру, и её пробрало тоскливым холодом от этой картины. В ванной она умылась холодной водой. Это помогло смыть липкую усталость сегодняшнего дня, но совсем не избавило от всё возрастающего с каждой секундой волнения. Мозг ещё не до конца воспринимал происходящее. Алиса здесь, в её квартире, — всё это больше напоминало иную реальность. Сходство с параллельной реальностью усилилось, когда Марина вошла в спальню. Алиса лежала на кровати и читала книгу. С фотографической ясностью Марина отмечала всё: чёрные волосы, рассыпанные по подушке, свой светло-голубой халат, внезапно хорошо смотрящийся на Алисе, ноги с босыми ступнями, скрещенные в лодыжках. Слова приветствия застряли в горле. Заметив её, Алиса лёгким движением отбросила книгу и села, подобрав ноги. — Пять часов, — с весёлым упрёком сказала она. — Держу пари, ты рассчитывала, что я не выдержу так долго ждать, проголодаюсь и свалю отсюда? Плохо ты меня знаешь. — Прости, были дела. Так ты голодна? Я могу заказать что-то… — Да, было бы отлично. Давай суши, — без раздумий ответила Алиса. Марина подошла к кровати и опустилась на её край. — Какие хочешь? — спросила она, открывая приложение в смартфоне. Алиса придвинулась ближе, слегка задев её плечом. Когда она брала телефон, её рука всего на секунду коснулась руки Марины, но этого оказалось достаточно, чтобы по коже побежали мурашки. Волосы Алисы пахли знакомым шампунем, но его запах теперь воспринимался несколько иначе, почему-то он казался намного приятней, чем помнился. — Вот, держи, я всё. — Алиса вернула ей телефон. Не глядя Марина выбрала себе первую попавшуюся порцию роллов и оформила заказ. Она смутно понимала, что надо бы собраться, но мысли растекались, как тающее под палящими лучами мороженое. Она огляделась в поисках чего-то, что помогло бы зацепиться за реальность, и взгляд упал на лежащую на кровати книгу. Марина потянулась к ней и взяла в руки. — Сомерсет Моэм? Неожиданно. — Неожиданно что? — спросила Алиса, двинув бровью. — Выбор автора или книга в принципе? — И то и другое, — едва улыбнувшись, ответила Марина. — И как тебе? — Ну, я пока только начала, но кажется, не слишком занудно, как могло бы быть. — Не думаю, что тебе такое понравится. — Марина листала страницы, делая вид, что заинтересована этим занятием. — Почему это? — с возмущением спросила Алиса. — Считаешь меня настолько недалёкой и ограниченной? — Нет. — Марина всё-таки оторвалась от книги и подняла глаза на сестру. Та сидела вполоборота к ней, скрестив руки на груди. — Просто это не то, что может тебя заинтересовать. — Почему так уверена? Откуда ты знаешь, что может меня заинтересовать, а что нет? — Просто я знаю тебя, и всё. — Твоя ошибка в том, что ты думаешь, будто бы знаешь меня, а это не так. Поверь, при желании и я могу удивлять. Вот скажи, почему, на твой взгляд, я осталась? В глазах Алисы плескался азартный интерес. Создавалось впечатление, что разговор забавляет её и в сложившейся ситуации она чувствует себя свободно и уверенно. Сказать то же самое про себя Марина не могла. Её нервировало поведение Алисы: её приподнятое настроение, оживлённый тон, то, что она держалась с Мариной так, будто бы они всё ещё подруги. Она ведь должна злиться или ненавидеть её. Что, черт возьми, происходит? Чутьё трубило об опасности, но и эта тревога воспринималась отдалённо, как сквозь дымку вскружившего ей голову тумана. Марина ощущала небывалую ранее беспомощную растерянность. Даже с вопросом Алисы удалось справиться далеко не сразу. — Почему осталась? — Лежащий на поверхности ответ теперь вызывал сомнения, но ничего другого в голову всё равно не приходило. — Из-за перстня? Алиса удовлетворённо хмыкнула, словно ожидала этих слов. — Говорю же, не знаешь, — с затаённой усмешкой в глазах проговорила она. В следующий миг её взгляд неуловимо поменялся: снова сделался игривым, полным такой неуместной весёлости. — Но раз уж зашла речь, то, может, расскажешь, что за история с перстнем. Ну, пока ждём доставку. Марина вздохнула: не самая подходящая тема, чтобы скоротать время. Но всё же это к лучшему: если сосредоточится на одном вопросе, наверняка сможет одолеть охватившую её сумятицу мыслей. — Хорошо, — сказала она, доставая из сумки перстень и протягивая его Алисе, — вот. Узнаёшь? Шутливое любопытство на лице Алисы сменилось замешательством, пока она рассматривала перстень, а ещё через несколько секунд её глаза расширились от узнавания. — Этого не может быть, — прошептала она, затем подняла взгляд на Марину и резко спросила: — Откуда он у тебя? Я же выбросила его в море. — Андрей нашел его на пляже и подарил мне в день нашего знакомства. — Как такое возможно? — Алиса вновь склонилась над перстнем. — Почему его нашли? Он должен был там и остаться. Она погрузилась в долгое молчание, вероятно, думая или вспоминая о чём-то, и Марина не решилась прерывать его. Зато у неё появилась возможность беспрепятственно смотреть на Алису, не рискуя быть при этом быть обнаруженной. И она смотрела, скользя взглядом по длинным волосам, перекинутым через плечо, по ключицам в вырезе халата, по рукам с тонкими нежными пальцами, держащими перстень. Полусогнутая в колене нога Алисы вызывала необъяснимые желания. Коснуться. Провести рукой от лодыжки к колену и выше. Одна только мысль об этом обожгла её. Марина не успевала ответить себе на вопрос, что с ней, потому что происходящее оказалось стремительной лавиной, набирающей ход и крушащей мир на её пути. Когда она снова подняла глаза на лицо Алисы, обнаружила, что та смотрит на неё долгим изучающим взглядом. — Ты меня, действительно, удивила, — ровным голосом сказала она. Прочитать её эмоции сейчас казалось невозможным. — Случай один на миллион просто. Но что из этого? Какое отношение это имеет ко мне теперь? — Это ещё не всё. Марина подошла к письменному столу, выдвинула верхний ящик и достала оттуда письмо тёти Лиды. Затем вернулась на прежнее место и протянула его Алисе. Та взяла и развернула его с некоторой опаской. Пока читала — слегка хмурилась, но под конец её лицо превратилось в каменную маску, и только глаза гневно сверкали. Алиса отбросила письмо. — То есть, по её мнению, во всём виновато одно колечко? — Она и не скрывала злого сарказма. — В том, что не сложилось, и… в смерти тоже. Как удобно. Вот только это была не трагическая случайность, не какой-то «злой рок», а её собственный выбор. Она осеклась, встретившись глазами с Мариной. Та поспешно отвела взгляд, но было поздно. — Ты… знаешь, — потрясённо сказала Алиса. — Откуда? — Лидия Викторовна рассказала, и… я нашла то письмо… в квартире. Не дослушав, Алиса рывком поднялась на ноги, но, сделав несколько стремительных шагов, затормозила. Не оборачиваясь, она бросила: — А ты знаешь, что читать чужие личные письма нехорошо? — Прости, я не специально, — только и успела сказать Марина, на что Алиса рассмеялась. — Брось, даже если бы знала, всё равно прочитала бы, — наконец обернувшись, сказала она. — Тебе ведь было интересно. — Её губы расплылись в улыбке. Марина не ответила, боясь только того, как бы этот разговор не перерос в очередную ссору. Она уже жалела, что начала его, однако, к её немалому удивлению, Алиса попыталась взять себя в руки. Не сразу, но ей удалось взять разбушевавшиеся эмоции под контроль. Когда она подошла и вновь села рядом на кровати, её лицо выглядело почти спокойным. — Так что, тоже считаешь, что во всём виновато вот это? — Алиса указала на перстень, который всё ещё сжимала в руке. — Нет, — тихо сказала Марина, уже не избегая её прямого взгляда. — Хорошо, — как ей показалось, удовлетворённо кивнула Алиса, а затем без перехода спросила: — Зачем ты мне это рассказала? Ну, кроме как для того, чтобы вывести меня. — Это ведь и тебя касается. — Марина решила не брать во внимание последнюю ремарку. — Допустим. И это всё? Под её сканирующим взглядом делалось неуютно, и мысли разлетались, будто стая испуганных птиц. — Я собираюсь отвезти его Лидии Викторовне и оставить у неё. Пусть делает с ним, что посчитает нужным. И… если хочешь, можешь поехать со мной. — Она не знала, зачем сказала это. Было чувство, что слова вырвались сами собой, минуя контроль сознания. Она ведь даже не планировала ничего подобного. Глаза Алисы расширились от удивления. «Зачем я спросила? Конечно, она не согласится!» Неужели желание хоть на один лишний день задержать Алису в своей жизни настолько велико? — Но… зачем тебе это? — медленно проговорила она. — Разве ты не ненавидишь меня? — Я же сказала тебе, что нет. Алиса задумчиво посмотрела на перстень, будто решая для себя какой-то вопрос, а затем вложила его в ладонь Марины, накрывая своей рукой. Хуже всего было то, что руки она не отняла. Марина ощущала жар, исходивший от места прикосновения и охватывающий её всю. Казалось, он сожжет её дотла, если Алиса сейчас же не отпустит руку. Но та не спешила, по одной ведомой ей причине затягивая паузу. — А как же тогда ты ко мне относишься? Вопрос донёсся как сквозь толщу воды. Быть может, Марина и смогла бы ответить на него, если бы Алиса не сидела так близко. Когда она успела оказаться так близко?! Сердце отбивало неровный ритм, а в горле пересохло. «Нужно выпить воды, — мелькнула слабая мысль, — это поможет успокоиться». Марина попыталась осторожно высвободить руку — получилось только едва шевельнуть ею. В ответ Алиса крепче сжала её запястье. Чувствует ли она, как подскочил её пульс? — Не понимаю, что ты хочешь от меня услышать, — на грани шепота сказала Марина. — Не услышать. — Второй рукой Алиса невесомо коснулась её лица и провела от щеки к подбородку. — Я хочу тебя поцеловать. Сказанное парализовало. Дыхание упало на нижний предел нормы, и последней внятной мыслью, до самого соприкосновения губ, было: «Этого не может быть». Алиса поцеловала её неспешно и осторожно, словно изучая реакцию. Марина не шевелилась, застыв каменным изваянием. И пока длился этот поцелуй, по привычной, устоявшейся реальности с оглушительным шумом пробегали первые трещины. Поцелуй прервался, а способность сознания мыслить и анализировать происходящее отключилась подчистую. Несколько долгих мгновений Марина просто смотрела на Алису, в глазах которой застыло сосредоточенное ожидание. Пользуясь воцарившейся в голове пустотой, в ней пробуждалось, поднимая голову, чувство, ранее не узнанное, столько лет не дававшее ей покоя. Теперь же, получив наконец свободу, оно заполнило её до краёв, подчиняя волю. Именно оно руководило действиями, когда Марина подалась вперёд и сама поцеловала Алису, в тот же миг ощутив, как её губы приоткрылись навстречу. Свободной рукой она притянула Алису ближе, зарываясь пальцами в прохладу волос. В груди теснился чистый, беспримесный восторг, какой бывает, когда получаешь вдруг то, о чём долго и безнадёжно мечтал. Алиса скользнула руками с шеи на лопатки, прижимаясь крепче. В ответ на это по телу вместе с пьянящей слабостью разливалось покалывающее тепло. Поцелуй из горячечного сделался томительно долгим, обрывающим что-то в душе. Возможно ли было почувствовать её ближе, чем сейчас, когда теплота и мягкость её губ так ярко ощущалась на своих? Когда каждое движение так податливо? Марине казалось, она парит где-то над обломками прежнего мира, которого совсем не жаль. Всё закончилось. Алиса сама прекратила поцелуй, на миг приложив палец к губам Марины, и отстранилась. Глядя на неё в оглушенном безмыслии, хотелось только одного — продолжить прерванное. Однако первые, нарушившие тишину слова окунули вдруг в ледяную прорубь: — А ты говорила, что я ничего не знаю о тебе. Алиса смотрела с какой-то непонятной ей радостью, в которой очень скоро она распознала ликующий триумф. Осознание случившегося обрушилось в ту же секунду. На негнущихся ногах Марина встала с кровати и сделала пятящийся шаг в сторону двери. Перстень выскользнул из руки и упал куда-то на ковёр. — Что ты… Алиса только победно улыбнулась. Эта улыбка стала завершающим ударом. В охватившем её ужасе, шаг за шагом увеличивая расстояние между собой и сестрой, Марина вышла из комнаты.