Жемчужный перстень

В бездумной очарованности Марина любовалась девушкой, спящей рядом, пока сознание неохотно освобождалось от оков сна. Хотелось обнять её и уснуть дальше. Марина протянула руку, чтобы убрать прядь, упавшую на лицо Алисе, и, к счастью, в тот момент проснулась резко и окончательно. Её словно холодной водой окатило, она тут же отдёрнула руку и села на кровати. «Что ты делаешь? Ты безнадёжна». Марина покачала головой, стараясь не думать о том минутном упоении, которое испытала, проснувшись в одной постели с Алисой. В кухне было тихо и спокойно. Марина открыла настежь окно, впуская утреннюю прохладу, заварила себе чай. В голове немного прояснилось, но всё же недостаточно для того, чтобы разобрать весь воцарившийся в ней накануне кавардак. Ответы на вопросы: «Как быть?» так и остались нерешенными. Одно было ясно — дела её очень и очень плохи. «Я лесбиянка?» — впервые подумалось со вчерашнего вечера. Мысль вызвала смутное отторжение, но не взволновала или испугала, как могла бы в иной ситуации. Марина огляделась на весь свой прошлый двадцатилетний жизненный опыт. «Нет, точно нет», — решила она. То, что она не любила Андрея, не значит, что не смогла бы полюбить кого-то другого. Просто она… ошиблась. Да и девушки её никогда не привлекали. «Кроме неё», — так некстати подсказал внутренний голос. Марина даже не стала с ним спорить. И всё-таки, если бы кто-то мог предоставить ей выбор, она бы лучше выбрала быть лесбиянкой, только бы не чувствовать к Алисе того… что чувствует. Но всё же, почему именно она? Да, красивая, — но разве этого достаточно? К тому же характер её она знает — далеко не идеал, недостатков тоже хватает, даже более чем. Откуда же это почти магическое притяжение? Если бы она не была её двоюродной сестрой, не знала её с детства, не жила с ней столько лет бок о бок, — случилось бы то, что случилось? Если бы встретила её только сейчас, потеряла бы голову? Марина не знала ответов. Алиса оказалась настолько прочно вплетена в канву её жизни, что вырвать её оттуда — означало бы безнадёжно испортить всё полотно. И взглянуть на Алису как на незнакомку, как на постороннюю, она уже не могла. «Господи, как всё сложно». Марина уткнулась лбом в сложенные на столе руки и в тот же миг услышала: — Доброе утро. Она сразу же подняла голову. — Угу. — Назвать это утро добрым она не могла даже ради дежурной вежливости. Алиса, сонная и взъерошенная, прошла мимо, включила чайник, достала банку с растворимым кофе. Марина наблюдала за её меланхоличными движениями, ощущая себя оголившимся нервом. «Когда она поднимет эту тему? Сейчас? Нет?» — думала, до боли впиваясь ногтями в тыльную сторону ладони. Алиса, казалось, совсем не замечала её терзаний. Она с рассеянно-задумчивым видом пила кофе, прислонившись к кухонному шкафу. Марина не знала, что задевает больше: её вчерашнее нарочитое дружелюбие или сегодняшняя отстранённость. — Будешь завтракать? — наконец не выдержала молчания она. — Нет. — Алиса помотала головой. — Я сейчас ухожу. — Уходишь? — вырвалось помимо воли. — Да, поезд же вечером, в общагу ещё надо заскочить. Встретимся уже на платформе, о‘кей? — Да… хорошо. — Марина кивнула и уткнулась взглядом в свою чашку. Так ведь в любом случае лучше. Откуда тогда взялось это разочарование? Алиса допила кофе, вымыла чашку и вышла из кухни. Через время из прихожей донеслось её: «Всё, ухожу. Пока!» — и хлопнула входная дверь. Квартира снова погрузилась в привычную тишину. *** Поезд давно стоял у платформы. Марина переминалась с ноги на ногу возле своего вагона, бросая нервозные взгляды на часы. Алисы не было, и она в который раз пожалела о том, что предложила поехать вместе. Если она не придёт, то можно будет на всём поставить жирную точку и… вздохнуть с облегчением? Но почему-то, когда она думала об этом, её охватывало неприятное холодящее чувство, как будто в промозглый день вдруг оказалась на улице одетой не по погоде. Чьи-то тёплые ладони накрыли её глаза. Дыхание замерло, а сердце подскочило куда-то ввысь. Не торопясь Марина отняла руки Алисы от лица, задержав чуть дольше необходимого в своих. — Алиса, у меня не так много вариантов, кто это может быть, — сказала она, оборачиваясь. Алиса стояла рядом, одетая в короткие шорты и свободную футболку, открывающую одно плечо, и улыбалась искрящейся весельем улыбкой. — Боялась, что я не приду? — Что? Нет, конечно, — нахмурилась Марина, ещё не до конца пришедшая в себя после неожиданного приветствия. Алиса только недоверчиво прищурилась и хмыкнула: — Пойдём, пять минут осталось, — она потянула Марину в сторону проводника, проверяющего билеты у последних пассажиров. Весь день Марину не покидало подспудное беспокойство о том, как пройдёт поездка. Поезд виделся ей ловушкой: если что-то пойдёт не так, не уйти самой и не указать на дверь, — придётся терпеть общество друг друга до конечной. Она не знала, чего ожидать от Алисы, не понимала её намерений. Если она решила отмахнуться от того, что между ними случилось, то зачем вообще поцеловала? Ведь не просто же потому, что захотелось?! А если собирается разыграть эту карту, то как и когда? И всё же, несмотря на опасения, первая пара часов прошла спокойно. Они взяли предложенный проводницей чай, перекусили, после Алиса углубилась в телефон, грызя яблоко, а Марина достала из рюкзака заранее припасённую книгу и устроилась с ней на своей полке. Она не особенно надеялась, что ей удастся погрузиться в чтение, но художественный текст служил неплохой ширмой от собственных мыслей, приглушая их и не давая зацикливаться на чём-то одном. Она листала страницу за страницей, а колёса поезда размеренно и успокаивающе стучали, немного ослабляя узел нервного напряжения в груди. — Не понимаю, зачем ты предложила поехать вместе, если собираешься просидеть с книгой весь вечер? Марина оторвалась от книги: Алиса сидела, облокотившись о столик и подперев подбородок кулаком. Глаза её светились всё той же весёлой насмешкой. Телефон она отложила. — Мне казалось, ты нашла чем себя занять. — Сеть пропала, и мне скучно. — Алиса пожала плечами. — А я чем могу помочь? Алиса проворно переместилась на соседнюю полку — Марина едва успела подобрать под себя ноги и сесть прямо, освобождая ей место. Помогло это мало: Алиса устроилась слишком близко, бедром касаясь её голых коленей. Марину накрыло волной жара, а сердце забилось загнанно. Теперь она, действительно, ощущала себя угодившей в ловушку. — Мы можем поговорить, — с самой милой улыбкой предложила Алиса. — О чём? — едва дыша спросила Марина. — О тебе. Мы с окончания школы не пересекались. Что у тебя нового? — С каких пор тебе это интересно? — Марина снова опустила взгляд в книгу, которую сжимала в руках как защитный бастион. Дыхание никак не желало успокаиваться. — Ой, только не начинай снова, — Алиса цокнула языком, и Марина живо представила, как та закатила глаза, — расскажи о своём парне. Как давно вы встречаетесь? Упоминание Андрея словно задело иглу под кожей, но оно же помогло вернуть трезвость рассудка и собрать мысли воедино. Марина подняла глаза на Алису и сказала твёрдо: — Я не хочу об этом говорить. Алису её ответ, казалось, ничуть не смутил. — И ты правда решила избавиться от перстня? Это же его подарок. Андрей твой не обидится? — Нет, не обидится. — Марина сжала страницы книги до побелевших подушечек пальцев. Губы Алисы расплылись в довольной улыбке. — Это почему так? Хотя нет, дай угадаю: вы с ним расстались, да? Марина захлопнула книгу, растеряв остатки терпения. Шумно вдохнула и выдохнула и, чеканя каждое слово, сказала: — Что неясного в моих словах? Я не хочу говорить с тобой об Андрее. Улыбка пропала с лица Алисы, а в глазах блеснули не предвещающие ничего хорошего огоньки. Она на миг опустила ресницы и затем окинула Марину изучающе-оценивающим взглядом. — А о чём ты хочешь поговорить? — Её голос приобрёл вкрадчиво-мягкие нотки. Вроде как невзначай, она коснулась колена Марины, выводя на нем замысловатый узор. По коже тут же побежали мурашки. — Или, может быть, хочешь сразу перейти к поцелуям? Будто скованная тисками, Марина не могла пошевелиться. Не верилось, что Алиса вновь решилась на такую провокацию. Это так чудовищно, так… Боже, ну зачем? — С чего ты взяла, что я этого хочу? — едва шевеля губами, спросила она. На щеках Алисы заиграли ямочки. — Ну я же вижу, как ты смотришь на меня. — Она положила ладонь Марине на колено, придвигаясь ближе и в то же время не делая первого шага. Теперь их разделяла какая-то пара десятков сантиметров. — Что не так? Я же здесь, и я не против. Обстановка купе расплывалась перед глазами, и только образ Алисы не терял своей чёткости. Каждая чёрточка её лица — невыносимо знакомая — нестираемым отпечатком выжглась в памяти. Смотреть на неё было больно, как на солнце. Марина дышала поверхностно и через раз. От Алисы пахло чем-то тонким и свежим, сводящим с ума. Хотелось сомкнуть руки на её талии, притягивая ближе, — и целовать, целовать, целовать, зарываясь пальцами в шелковистые волосы. И гори всё огнём, включая её гордость и чувство самосохранения. Как мало требовалось, чтобы преодолеть это расстояние. И какую большую цену ей пришлось бы за это заплатить. Глядя не на Алису, а куда-то сквозь неё, Марина бесстрастно ответила: — Освободи мою полку. Сейчас же. По лицу Алисы пронеслись эмоции, часть которых так и осталась неузнанной. Из тех, которые удалось прочесть, были удивление и что-то похожее на… разочарование. Она отодвинулась, но на своё место не пересела. — Как хочешь. Тогда поговорим, — сказала Алиса звеняще-резко. — Ответь мне, я вот всё ломаю голову: когда ты успела в меня влюбиться? Пока Марина осмысливала услышанное, в купе висело молчание, но вскоре привычная тишина, разбавляемая только стуком колёс, разбилась смехом. Кажется, немного истеричным. Но ведь это так нелепо, так абсурдно, господи! Марина выронила книгу — та с глухим стуком упала на пол вагона, и прижала руки к лицу, всё так же продолжая смеяться. Ну что она только что сказала?! Изумительный бред! Алиса с непроницаемым видом ждала, пока её веселье прекратится, очевидно, не разделяя его причин. — Что ты несёшь, Алиса? Ты вообще в своём уме? — Марина покачала головой, утирая выступившие в уголках глаз слёзы. Вот умора, давно её так не смешили! — С твоей стороны как-то глупо отрицать. — Ну и с чего ты это решила? Из-за одного поцелуя? — А разве этого мало? — Недостаточно. Они смотрели глаза в глаза, как дуэлянты. Марина чувствовала, что там, где ещё секунду назад перекатывался смех, разрасталась глухая пустота. — Я читала твой дневник. Сказанное Алисой упало в эту пустоту и отозвалось эхом на разные лады, пока его отголоски не достигли сознания. Марина сама не поняла, как оказалась у купейных дверей, судорожно хватаясь за ручку. Остановил её заданный в спину вопрос: — Ну и куда ты собралась? — Разве не ясно: от тебя подальше, — процедила Марина, не оборачиваясь. В ней клокотал гнев такой силы, что хотелось уйти куда угодно, лишь бы не видеть Алисы. — Мы в поезде, ау. Куда здесь можно уйти? — А ты этого и ждала, да? — уже тише сказала Марина. Первый порыв убраться отсюда схлынул, как волна. Беги не беги, — что это изменит? Она вздохнула и обернулась к сестре. — Может быть, — ответила Алиса, непривычно серьёзная, без лукавых взглядов и полуулыбок. — И я не стану извиняться. — Мне это не надо, — отрезала Марина. Грудь ещё часто вздымалась, а в крови вместе с кислородом циркулировали, казалось, остатки опалившей её ярости. — Чего ты добиваешься? — Мне просто интересно. Марина прикрыла на секунду глаза, призывая себя успокоиться. — В моём дневнике… — Она запнулась об это слово, как о камень, подвернувшийся под ногу. Но, сжав кулаки, с усилием заставила себя продолжить: — В моём дневнике не было ничего такого. Чтобы прийти… к таким выводам. — На первый взгляд, возможно, — согласилась Алиса. Она сидела прямо держа спину и упираясь руками в сиденье по бокам от себя. — Но ты писала обо мне слишком часто — чаще, чем о ком-либо вообще. И потом, то, как ты отреагировала на… мою истерику тем вечером, то, как себя повела… Это было странно. И я решила проверить свои догадки… — Губы её дрогнули в усмешке. — Ты столько всего наговорила мне, считала себя выше, а оказалось, что влюблена в такую жалкую меня. — Браво, — Марина показательно похлопала в ладоши, — тебе не на сцену, а в психологи надо идти. Вот только вывод твой — полнейшая чушь. Но… если ты, правда, веришь в неё. Если считаешь, что я в тебя влюблена, — ей давно уже не было весело, но губы сами собой кривились в странной улыбке, — то что же ты делаешь? Выходит, играешь с моими чувствами? Как можно, Алиса? — с притворным укором спросила она. — Это ведь так подло и жестоко, не находишь? Алиса сделала судорожный вдох, будто бы ей плеснули в лицо водой. — Это я жестокая?! — воскликнула она. — А ты — нет?! Мои чувства ранить можно? Ты прекрасно знала, что сделает мне больнее, и специально делала это! — Иррациональная обида. — Марина развела руками. — Ничего не могла с собой поделать. Но ты права: я, действительно, поступала ужасно. А это, значит, ответочка прилетела. Справедливо. Снимаю шляпу. Вот только — что дальше? Что ты собралась делать? — Она подошла ближе, опершись коленом о сиденье рядом с Алисой и склоняясь над ней. — Предлагала поцеловаться? Давай. Можем и дальше зайти. Или на что ты была готова ради своих проверок? Алиса смотрела на неё снизу вверх расширившимися глазами, самой различимой эмоцией в которых читалась растерянность. Она молчала, словно онемев, и Марина вдруг тоже растеряла все свои слова. Хотелось отойти прочь, но разорвать зрительный контакт оказалось совсем непросто. Алиса, открытая и уязвимая, без масок и притворства, казалась такой близкой сейчас. В груди дрожало необъяснимое и неубиваемое чувство. Ну сколько ещё ему жить? Марину потрясло желание упасть к её ногам, признавая себя поверженной. Она сделала шаг назад — ещё и ещё, — пока ноги не столкнулись с противоположной полкой. Марина рухнула на неё, как марионетка, которой подрезали ниточки. — Не воображай себе ничего. Я не люблю тебя, — устало сказала она. — Потому что любовь не может быть такой. Я знаю, мне есть с чем сравнивать. Я совершенно точно любила тебя в детстве, но это прошло, а то, что осталось… к любви не имеет никакого отношения. Зависимость, помешательство, называй как хочешь, а может, плохая привычка, от которой я не могу избавиться. Я просто хочу тебя. Не в этом смысле, — она криво усмехнулась, — хотя теперь, наверное, и в этом тоже. Впрочем, всё это не важно. Здесь нам надо остановиться. Что скажешь? Алиса молчала так долго, что казалось — уже и не ответит. Однако спустя вечность она подняла на Марину глаза и тихо сказала: — Хорошо, я поняла тебя. За остаток вечера они не сказали друг другу больше ни слова. Уже ложась спать, Марина подумала о том, что победивших здесь нет, но игра — закончена.