Призрак на Танцевальной Площадке

Примечание автора: В этой главе есть небольшая gif-ка. _______________________ >> Фефери: Созвать собрание Клуба Бывших Унылого Пурпурного Принца. - Тебе тоооооооочно нихрена не место в Клубе! – шипит Вриска на Непету, пока ты смотришь, как Эридан выходит на балкон. - Стоп, почему это?? – ноет Непета. - Потому что наша организация – это хренова группа поддержки дев, которые имели несчастье завести квадрант с самым жалким заморышем среди пурпурнокровных, каких вообще видала вселенная, - объясняет Вриска, закатив глаза. – А ты, по всей видимости, встречалась не с жалким заморышем от пурпурнокровных, а на самом деле провела последние восемь месяцев, трахаясь с Осиротителем Дуалскаром!!!!!!!! Эквиус едва заметно содрогается при упоминании “экстра-квадрантных романтических похождений” своего моирейла, но в остальном остаётся пассивен и просто смотрит на балкон. Вы все поглядывали на Эридана на протяжении всего вечера, пока Каркат и Непета проводили неуклюжее и натянутое повторное знакомство. Только Таврос за всё это время с прибытия Эридана подошёл к нему, хотя в основном его интересовало заметное отсутствие джаггало, чем что-то другое. Эридан (в типичной для Эридана манере) отвечал уклончиво и в скорости, едва ему удалось отделиться от группы, вышел на балкон и закрыл за собой дверь, после чего шёпот в комнате сразу подскочил на несколько децибелов. - У него только один шрам на лице, - бормочет Непета, рассеяно прижимая друг к другу кончики пальцев. Канайя сочувственно похлопывает её по плечу. - Не в этом, блин, суть, Непета! – рявкает Вриска так громко, что Эквиус почти незаметно нахмуривается. – Ургхххххххх, ты словно одна из тех старых леди в казино, которые подходят к слот-машинам после того, как все спустили в них небольшое состояние, закидывают один четвертак и уходят с долбаным джекпотом. “Джекпот”, возможно, слишком уж сильно сказано; суд ещё не пришёл к решению, насколько именно ценным призом является Эридан после всего этого времени. Хотя, надо признать, он несколько более... развит, чем раньше, но... - А я-то в чём виновата?! – протестует Непета, бросает взгляд на тебя, но ты качаешь головой и смотришь на Вриску, словно бы говоря “спрашивай у неё”. - Ни в чём; тем лучше для тебя, - говорит Вриска, скрестив руки. – Но ты всё равно не входишь в клуб. - Тебе правда не захочется быть частью клуба, Непета, - мягко усмехаешься. – Довольно дурацкая компания, если честно. - Продолжай в том же духе, Пейшес, и вылетишь вслед за ней, - мрачно бормочет Вриска. – Я могу держать клуб из одного члена; вот увидите. - Ну и ладно! Оставь себе свой глупый Клуб БУПП или как его там, - фыркает Непета, скрещивая руки. Эквиус успокаивающе кладёт ладонь на её голову. – Я открою свой собственный клуб! Клуб... Я... Т... Ё... Р... Б! - Я... - ты хмуришься, считаешь на пальцах, пытаясь расшифровать, что Непета пыталась сказать. – Ээ... чего? - Я бы сказала это вслух, но у Эквиуса инфаркт случится, если я это сделаю, - хихикает Непета. Эквиус неодобрительно нахмуривается на неё. - Я не хотела вмешиваться без разрешения... - говорит Канайя со своего насеста позади Непеты. - Но ты это сделаешь в любом случае, - говорит Вриска. Канайя наклоняется вперёд и толкает её локтём в бок. -... но мы уверены, что Непета дисквалифицирована? – спрашивает Канайя, бросая взгляд в сторону двери на балкон. - Эм, ты вообще никогда не была в этом клубе, так что я не знаю, с чего ты решила, что у тебя есть право голоса, Марьям, - фыркает Вриска. – Ты не можешь просто... - Мне кажется, Эридан пребывает в... унынии, - говорит Канайя, полностью игнорируя Вриску. – И его статус пурпурнокровного принца никто никогда не ставил под сомнение, верно? - Неа, он не в унынии; он в тяжёлых размышлениях, - говорит Непета, махнув рукой. - Оу... разумеется, - Канайя почёсывает затылок. – Потому что между этими состояниями есть разница? - Уныние – это когда тебе грустно, и ты хочешь, чтобы все обратили на тебя внимание; тяжёлые размышления – это когда ты не хочешь, чтобы на тебя обращали внимание, - с кивком отвечает Непета. – Можешь мне поверить, я знаю разницу. - Проклятье, когда вообще Эридан упускал повод окунуться в чужую жалость? – хмыкает Вриска. – Он что, даже не ноет в открытую перед Каркатом или Тавросом или ещё кем-нибудь? - Весь вечер он был необычайно молчалив, - добавляет Канайя, нахмурившись и чуть склонив голову набок. – Хмм... возможно, Непете действительно не место в Лиге Бывших Жалкого Рыбьего Парня. Ты коротко и неуверенно смеёшься. Эквиус легонько похлопывает по плечам разозлившуюся Непету. - О боже, вы, несушки, до сих пор продолжаете кудахтать, как куча долбанных шестилеток? – вздыхает Каркат, спускаясь по лестнице вместе с Терези. - Несушки? – спрашивает Эквиус, поднимая бровь в сторону Карката. - Ты наша почётная несушка, Эквиус, - Непета хихикает и тычет Эквиуса в бок. - Куча кур, вот вы кто, - заявляет Каркат, скрещивая руки на груди. – Вы не настолько скрытные, как вам, блядь, кажется; вы ведь в курсе, верно? - Вриска не умеет быть скрытной, - хихикает Терези. – У неё навыки скрытности как у слепого копытного зверя. - Уж ты-то у нас знаток слепых копытных зверей, верно, Терези? – парирует Вриска. Терези хватается за грудь, картинно сползая вниз по перилам лестницы. - Оооо, шуточки про слепых! Ты меня в самое сердце ранишь остротой своего ума, - вздыхает она, повиснув на руке у Карката. – Каркат, останови её, пока она не пустила в ход своё самое страшное оружие “я знаю, что ты такая, а как насчёт меня? ” - Почему бы тебе не направить эти нахальности в сторону Эридана? – говорит Каркат Вриске, которая пожимает плечами. – Этих клоунов ты и так по два раза в год видишь, но с Пурпурным Плаксой ты уже шесть тысяч лет не разговаривала. Ты не хочешь получить с него хотя бы шпаргалки на экзамен истории? - Честно говоря, я могла бы обойтись без него ещё шесть тысяч лет, - мягко говорит Канайя. - Да ради, блядь, всего святого, и ты туда же? – Каркат вздыхает и взъерошивает себе волосы. – Не говори мне, что ты до сих пор дуешься за него из-за той фривольной херни. - Какой фривольной херни? – Канайя поднимает бровь. – Той фривольной херни, когда мне пробили дыру в животе? Ты об этой фривольной херне? Каркат чуть укоризненно смотрит на то, как Канайя поднимается и отряхивает свою юбку. Ты всегда восхищалась тем, как ей удаётся сосредотачивать на себе внимание всех присутствующих, даже не поднимая голос. - Я не дуюсь, - уточняет Канайя, направляясь к лестнице, но полпути останавливается и поворачивается к Каркату. – Едва ли можно дуться, когда общеизвестный должок был отплачен сполна. Но только то, что я решила простить и двинуться дальше, не означает, что я сейчас в настроении трепаться с Эриданом. Может быть, я никогда не буду в подходящем для этого настроении, но... это уже моё дело, разве нет? Взгляд Канайи на мгновение задерживается на тебе, и ты неожиданно ощущаешь, что стоишь перед решением, сделать которое ты ещё не готова. Она поворачивается и уверенной походкой удаляется, а ты бросаешь взгляд на окно, за которым Эридан продолжает смотреть на океан. Он совсем один, но... что, ради святой ракушки, ты ему вообще скажешь, если решишься выйти туда? Аналогия Непеты с перепутавшимися клубками была как никогда точной, потому что ты даже не знаешь, с чего тебе начать... или хочешь ли ты начать прямо сейчас. Потому что ты понимаешь, что Канайя права. Тебе не обязательно прощать или даже обмениваться любезностями с Эриданом, если ты этого не хочешь. Как и сказала Канайя, это твоё решение, и если ты хочешь прожить следующую сотню лет, ни разу не увидевшись и не заговорив с ним, то почему бы и нет! ...вот только ты чувствуешь, что взорвёшься, если не скажешь ему хоть что-то до конца этой ночи. >> Эридан: Придаваться пурпурному сплину. Ты вовсе не придаёшься сплину, большое спасибо за беспокойство! Ты просто наслаждаешься видом с балкона гостиной... в полном одиночестве. Сплин подразумевает, что ты погружён в раздумья, отчуждён и таинственен в надежде привлечь внимание одного из десяти троллей в доме, но прямо сейчас ты совершенно не ощущаешь ничего похожего на влечение к кому бы то ни было из них. Страх, неуверенность и щепотка старой доброй Паранойи Ампоры... но не влечение. И ты вполне уверен в том, что никто из них также не ощущает к тебе ничего похожего на влечение. Волки посреди стада овец получили бы более тёплый приём, чем ты здесь, но едва ли ты можешь винить их во взглядах исподтишка и приглушённом шёпоте, который таинственным образом испаряется, стоит тебе приблизиться к их отдельным маленьким группкам. Ты избегал Фефери с тех пор, как впервые увидел её, но ты краем глаза ловил на себе её взгляды на протяжении последнего часа. Ты решил, что дашь им возможность пошептаться у тебя за спиной, а себе – немного уединения... ну, и ещё тебе надоело без хорошей причины врать Тавросу. Честно говоря, ты задаёшься вопросом, почему Каркат так долго держал это в секрете, словно удар от новости был бы меньше, если бы он дотянул до последнего. Ты знал, что он так никому ничего не сказал, судя по тому взгляду, с которым Фефери смотрела на тебя в доке; может быть, она даже не приехала бы сюда, если бы знала, что приедешь ты, но сейчас с тем же успехом можно считать, что её просто нет. По крайней мере, для тебя. >> Эридан: Рассмотреть возможность уйти. Не самая плохая идея, честно говоря. Солнце быстро садится, но ты, наверно, сможешь добраться до Сиднея хотя бы к утру; заодно избавишь всех от неудобства, вызванного твоим присутствием, на всю оставшуюся неделю. Двери позади тебя открываются, и ты ощущаешь спиной тёплый порыв ветра. Ты чувствуешь судорогу, пробегающую по спине, и ты не можешь заставить себя посмотреть назад, потому что есть шанс, что там стоит Фефери, и... - Если ты раздумываешь о том, чтобы прыгнуть, ради, блядь, бога, заберись чуть повыше, чтобы случайно не выжить, - доносится сзади знакомый шепелявый голос. Ты почти смеёшься; частично из-за облегчения, частично из-за того, что Солукс останется Солуксом, сколько бы лет ни прошло. Но, опять же, с его точки зрения прошло всего пару лет. Ты не оборачиваешься, когда он облокачивается на перила у дальнего конца балкона. - Случайное выживание – это мой конёк, Сол, - усмехаешься ты, делая глоток чёрной жидкости, кружащейся в твоём стакане. – С какой бы высоты я ни прыгал, мне всегда удаётся уйти. - То-то ты такой весёлый? – говорит Солукс, скрещивая руки и прислоняясь к балкону позади тебя. – Рад, что ты приехал так далеко, чтобы поднять всем настроение; у нас тут так скучно и печально было, пока ты не нарисовался. - Всегда рад быть душой вечеринки, - отвечаешь ты, поднимая стакан и оборачиваясь, чтобы взглянуть на него. Господи, раньше ты жутко ненавидел этого мелкого поганца, но теперь ты даже не можешь вспомнить, из-за чего. Если время, проведённое в одном теле с ним, чему-то и научило тебя, так это тому, что иногда твоя ненависть ничто по сравнению с его ненавистью к самому себе. – Итак... – предлагаешь ты. - Что “итак”? - Итак, ты вышел сюда не только для того, чтобы полюбоваться чудесным рассветом, - говоришь ты. – Какая пчела тебя укусила, Сол? - Ха-ха-ха, блядь, - с каменным выражением отвечает Солукс. – Шутки про пчёл; верх оригинальности. - У меня их в запасе миллион, - ты мрачно подмигиваешь, и Солукс ёрзает на своём месте, бросив на тебя заинтересованный взгляд. - Ладно... что ты делаешь? – спрашивает он спустя мгновение. - Пью, - просто отвечаешь ты, делая ещё глоток. – Это такой феномен, когда ты наливаешь жидкость в свой рот и проглатываешь, обычно многократно повторяешь процесс, чтобы закончить конкретный напиток. - Нет, мудила, что ты делаешь здесь? -... пью, - повторяешь ты, ухмыляясь уголками рта, когда Солукс раздражённо фыркает. – Это такой феномен, когда... - Почему. Ты. На. Этом. Острове. Прямо. Сейчас? – произносит Солукс через сжатые зубы. – И если ты скажешь “потому что я приплыл сюда на корабле”, я столкну тебя с ёбаного балкона, не важно, сдохнешь ты или нет. - Ты правда хочешь знать? – ты вздыхаешь, проводишь ладонью по волосам. - Да, потому что неизвестность меня просто убивает, блядь. - Ты мне всё равно не поверишь, - говоришь ты нараспев, повернувшись к закату. - А ты попробуй. - Ладно. Дело в том, что... я безумно влюблён в тебя, Сол, - говоришь ты, подавляя желание рассмеяться, когда сзади доносится сдавленный вздох. – Я тысячи ночей глаз не смыкал, представляя себе тот день, когда мы наконец-то воссоединимся, и когда Кар меня пригласил, я знал, что это мой шанс снова быть рядом с единственным троллем, которого я когда-либо любил. Искренне... глубоко... от всей души. Ты оборачиваешься и чуть не срываешься на хохот при виде гримасы недоумённого отвращения на лице Солукса. Его щёки пылают тёмно-золотым, глаза навыкате, рот скривился в узел недоверия, и ты, наконец, не выдерживаешь и начинаешь ржать. - Ладно, - тяжело вздыхает Солукс, отталкиваясь от перил. – Давай, будь ёбаным умником. - Ну, это лучше, чем быть ёбаным дебилом, - говоришь ты, вытирая слёзы. Солукс прожигает тебя взглядом из-за очков. – Неужели настолько трудно поверить, что я захотел снова увидеть своих старых друзей? - Каких друзей? – фыркает Солукс. – У тебя нет тут никаких друзей, кроме КК и твоего бывшего кисмесиса, и даже они не вышли сюда поговорить с тобой. - Зато ты вышел, - замечаешь ты, помахивая пальцем на Солукса. – Ну же, Сол, не будь таким скромником; просто признай, что ты пришёл поговорить со мной, потому что скучал. - Ага, скучал как по кластерным головным болям. Слушай, я просто... не знаю, почему ты здесь, именно, блядь, сейчас... - Нам нужно опять вернуться к определению питья? – ты усмехаешься. - Просто... оставь ФФ в покое, хорошо? – кратко говорит Солукс, грозно посмотрев тебе в глаза. Ты поднимаешь бровь в ответ, ставишь стакан на перила и складываешь руки на груди. - Мне казалось, что именно это я и делаю. Я давал ей широкий простор с того момента как прибыл сюда; ты видел, чтобы я раскачивал ей лодку? - Уже то, что ты здесь, качает наши долбанные лодки, - говорит Солукс, опустив руки на бёдра. – И её больше всех. Я знаю, что у КК в голове застряла эта сраная фантазия, в которой мы все возьмёмся за ручки и будем петь Кумбайю, но... - Я в буквальном смысле сказал ему то же самое, - вздыхаешь ты, почёсывая затылок. - И всё же ты приехал, - говорит Солукс, указывая на тебя. - Ну, ты меня знаешь; я не из тех, кто пройдёт мимо абсолютно чудовищной идеи, - ты пожимаешь плечами. - Просто держи свои плохие идеи при себе, пока ты здесь, - рявкает Солукс. – И если ты хоть что-нибудь сделаешь, чтобы причинить боль ФФ, я... я удостоверюсь, что ты пожалеешь о том, что не остался в своём ёбаном Лондоне. - Так... Во-первых, я скорее сдохну и буду погребён, чем захочу оказаться в Лондоне. – Говоришь ты, поднимая палец. – Я скорее пожелаю быть выебаным во все дыры демонами с шипастыми концами из темнейших глубин адских ям, чем захочу быть в Лондоне. - Мечтай-мечтай; вдруг это желание сбудется, - отвечает Солукс. - Во-вторых, - продолжаешь ты, распрямляя ещё один палец. – Поскольку ты не последний выживший фуксиякровный тролль во вселенной, я не думаю, что у тебя есть какое-либо право диктовать, с кем наша бывшая принцесса захочет общаться, а с кем нет. - Ой, извинииии; прошу прощения, я всего-то пытался не дать убийце моей подруги испортить её долбанный отдых, - Солукс фыркает, его глаза непроизвольно испускают искры. - Я не пытаюсь испортить ничей долбанный отдых, - говоришь ты, непроизвольно хмурясь. – Я здесь потому, что Кар пригласил меня, и если от моего присутствия у тебя настолько свербит в жопе... - Ещё как, - прямо говорит Солукс. -... я буду держаться моей половины острова, - ты вздыхаешь, закатывая глаза. – Но Фефери может делать всё, что ей заблагорассудится, если она захочет послать меня нахуй, поверь мне, я испарюсь быстрее, чем бутылка красного на итальянском семейном ужине. Ты почти мечтаешь о том, чтобы Фефери вышла сюда и сказала тебе пойти нахуй, чтобы ты мог получить хоть какой-то предлог покинуть эту чудовищно неудобную ситуацию. По крайней мере, ты точно будешь знать, на каких условиях вы с ней находитесь, и вы сможете провести остаток вечности, уютно устроившись подальше друг от друга на противоположных краях планеты. Эта неопределённость действительно снедает тебя, в основном из-за того, что ты всегда был адептом воображаемых сценариев, которые в разы чудовищнее всего, что может произойти в реальности. - Ловлю тебя на слове, - Солукс хмыкает. - Не сомневаюсь в этом, - ты вздыхаешь и постукиваешь пальцем по своему пустому стакану. – Полагаю, ты не захочешь услужить и долить мне, раз уж ты идёшь внутрь? Две части Эльдорадо, половина банки Колы и долька лимона? - Отсоси мне, - рычит Солукс, разворачиваясь к двери в тот момент, когда она открывается, и чуть не налетает на Терези, едва удержавшей свой стакан от столкновения. - Солукс, прошу тебя, у меня теперь есть мейтсприт, - Терези хихикает и обмахивает своё лицо. – Нельзя так просто подходить ко мне и требовать тебе отсосать; я порядочная девушка! - Прошу прощения, он меня просил отсосать ему, благодарю покорно, - говоришь ты, размахивая рукой над головой Солукса. – Встань в аккуратную очередь и дай его мейтсприту знать, что он весь вечер самым непристойным образом заигрывал со мной. - Серьёзно, иди нахуй, - каменным голосом говорит Солукс и поворачивается к Терези. – Тебе что-то нужно? - Каркату нужна помощь с его прожекторной штукой, - говорит Терези, показывая большим пальцем через плечо. – Она издаёт странные плюющиеся звуки и ударила Вриску током, когда она пнула её. - По твоему описанию всё работает нормально, - Солукс фыркает. - Как бы то ни было, ему срочно нужна техническая поддержка, в противном случае у него опять будет припадок, - Терези усмехается. - Проектор ему новый нужен, а не... стоп... о боже, он сделал ещё одну презентацию в powerpoint? – Солукс оскаливается. - Он над ней работал последние полторы недели, - Терези хихикает, а ты задаёшься вопросом, о чём они вообще говорят. – Небольшое предупреждение: он обнаружил существование кнопки плавного перехода. - О, зашибись! – Солукс гогочет, протискивается мимо Терези и направляется в дом с таким видом, словно там его ждёт Дед Мороз с новым скорлубуком. – Этот междусобойчик сразу стал гораздо лучше! Солукс оставляет вас на балконе, и на мгновение ты готов поклясться, что поймал взгляд Фефери, направленный в твою сторону. Но, опять же, она, наверно, просто удостоверялась, что Солукс всё ещё жив, потому что её голова сразу же скрывается за холодильником, едва ты смотришь в её сторону. >> Эридан: Вспомнить, что ты здесь не один. Терези продолжает стоять напротив тебя, по сути, блокируя путь в дом, хотя идти туда – это последнее, чего тебе сейчас хотелось бы. Она смотрит (или не смотрит, если быть точным) в твоём направлении, нахмурив брови и чуть поджав губы, словно пытается разделить 4137.20 на 27.14 в уме. Между вами повисает продолжительная и очень мучительная тишина, и ты не совсем понимаешь, чего она от тебя хочет. Наверно, тебе стоит что-нибудь сказать, чтобы разбить лёд или вроде того. >> Эридан: Хорошо, только не ляпни чего-нибудь глупого. - Чудесный вид, верно? – говоришь ты слепой девушке. (http://i.imgur.com/0TtdUFa.gif - Молодчина, идиот) Желание броситься с балкона (насколько бы бессмысленным ни был этот жест) возрастает с каждой секундой. - Как скажешь, - отвечает Терези, чуть пожав плечами, и идёт вперёд, пока не облокачивается о перила. На мгновение ты протягиваешь руку, чтобы остановить её, пока она не вылетела за перила, но приглушённый хохот и покачивание её головы прерывают твой жест. – Может быть, я слепая, но я не слепая, ты знаешь? - Эм... разумеется? – ты засовываешь руки в карманы. – Ошибся. - Расслабься; ты хоть не настолько плох, как Каркат, - говорит Терези, делая глоток своего напитка. – Он суетится, как ползунок, каждый раз стоит на выйти на улицу, потому что как-то раз я свалилась с какой-то мелкой горы... - Ты... свалилась с горы? – спрашиваешь ты, радуясь тому, что она не видит озадаченное выражение на твоём лице. - Скорее, соскользнула с неё, - Терези покачивает бровями. – Сделала неверный шаг на тропе в пригороде Феникса и упала на пару сотен футов прямо на острые камни. Больно было просто пиздец с половиной, а вопли Карката было слышно с самого подножья. - Не сомневаюсь, - говоришь ты с некоторой тревогой. - И знаешь, что в этом самое странное? – говорит Терези, закатывая рукав и демонстрируя гладкую серую кожу. – На мне не было ни царапинки! Одежда выглядела так, словно её закинули в сушилку вместе с панцирем дрона, но ни капли бирюзового не пролилось. - Забавно, - говоришь ты. Терези поворачивает голову к тебе, с любопытством прищурившись на тебя. – Возможно, ты уже знаешь, что только наш брат способен причинить нам вред, верно? - У меня были теории, - уклончиво отвечает Терези. – Но ты хочешь сказать, что ничто, кроме руки другого бога, не способно оставить на наших шкурах даже царапины? - Ничто, - уверенно говоришь ты. Уж ты-то знаешь; ты перепробовал практически всё, что было возможно. - Ооооочень интересно, - практически мурлычет Терези, сузив глаза в твою сторону. – Раз так... скажи-ка, откуда это у тебя такой шрам поперёк физиономии? Твоё горло напрягается, и это всё, что ты можешь сделать, чтобы сохранить дыхание. Проклятье, какой же ты иногда глупый; ты правда думал, что Терези вышла сюда для того, чтобы узнать как у тебя дела? Предаться старым воспоминаниям? Насладиться красивым видом с балкона? Разумеется, у неё была к тебе пара вопросов; должно быть, она слушала, когда ты пытался отвертеться от вопросов Тавроса о Гамзии. Что ты будешь делать? >> Эридан: Сбежать. Пожалуй, ты мог бы броситься с балкона, нырнуть в море и добраться до своей яхты до того, как Терези успеет сложить все части головоломки. После этого тебе просто нужно доплыть до дому, схватить всё, что удастся унести с собой, переехать на Аляску и ждать, пока тепловая смерть вселенной не уничтожит все следы этой чудовищно неудобной ситуации. Это может сработать, верно? >> Эридан: Сохранять спокойствие. - Порезался, когда брился, - говоришь ты, проклиная свой голос за то, что он едва уловимо дрогнул. - Праааавда? – тянет Терези, взбалтывая содержимое своего стакана. – Одна из твоих волшебных сил надежды позволяет тебе отращивать волосы на лице? - Если я буду достаточно сильно надеяться, то они вырастут, - ты чуть нервно усмехаешься. – Несчастные случаи иногда бывают, знаешь? - Знаю, - говорит Терези, поджав губы в кошачьей ухмылке. – Например, когда Вриска пыталась сделать самой себе пирсинг пупка и случайно порвала его себе в мясо. - Правда? - Нет, - говорит Терези, повернувшись к тебе и опершись на перила локтями. – Канайе пришлось сделать это для неё, потому что каждый раз, как Вриска пыталась использовать иглы на себе, они гнулись. Но едва иглу взяла в руки Канайя, она прошла через Вриску как через обычного человека... если бы, конечно, Вриску когда-либо можно считать обычной. - Забавно, - ты отворачиваешься от её слепого взгляда. - Действительно, забавно. Но ты ведь это уже знал, верно? - Я отказываюсь давать долбаные комментарии на это, - бормочешь ты. - Прошу тебя; в нейтральных водах никто не услышит твоего крика, - говорит Терези, губы приоткрыты в зубастой ухмылке. – Мне просто интересно, кто мог устроить тебе эту пластическую операцию, особенно учитывая что... ну... до примерно двух лет назад ты был одним из двух богов, которые шлялись по планете. Ты понимаешь, что твои губы не были настолько сухими вот уже много столетий, а пальцы практически сгибают перила на стороне балкона, выходящей к скалам. - Я... ну... видишь ли... – Аляска начинает выглядеть как очень даже привлекательный вариант, но сначала тебе нужно рассчитать, насколько далеко тебе нужно прыгнуть, чтобы не зацепить скалы внизу... - Тук-тук! Ты облегчённо вздыхаешь, хотя и не замечал, что задерживал дыхание, когда Каркат просовывает голову через раздвижные стеклянные двери. - Эй, не то чтобы я был против общения на ёбаной вечеринке, но не могли бы мы перенести это в дом? – Каркат постукивает костяшками по двери. – Надо перетереть кое о чём, и я хотел бы, чтобы вы при этом всё ещё находились в относительно трезвом состоянии. Прямо сейчас ты мог бы расцеловать маленького засранца, но, скорее всего, это усложнит ситуацию с Терези, которая выглядит изрядно разочарованной, но, тем не менее, заговорщицки подмигивает тебе со значением “мы ещё не закончили”. Ты правда очень хотел бы сейчас быть кем-нибудь другим. >> Быть кем-нибудь другим прямо сейчас. Твоё имя Клег Петерсон, и ты должен объяснить своей жене, почему на передней лужайке твоего дома лежит куча плюшевых мишек на $10,000. Ваши дети бросают их друг в друга, словно обезьянки, в то время как твоя жена сидит на телефоне и ждёт ответа от службы работы с клиентами. Ты даже не подозреваешь, что простая ошибка в накладной поставила тебя в центр величайшего международного заговора со времён... >> БЫТЬ КЕМ-НИБУДЬ ДРУГИМ ВАЖНЫМ ДЛЯ СЮЖЕТА. Ты снова Фефери Пейшес, которая в настоящее время не имеет абсолютно никакого отношения к международным заговорам. Но ты почти мечтаешь о том, чтобы какой-нибудь заговор был, потому что это гораздо лучше, чем слушать один из “инструктажей” Карката. -... а потом Дэвид Хассельхофф спел на вершине разрушенной стены, - говорит Каркат, переключая слайд на фотографию человеческого мужчины с кудрявыми волосами, стоящего на разрушенной стене, вокруг которой танцуют люди и тролли. – Так с коммунизмом было покончено навсегда, судя по всему. По всей видимости, до него так и не дошло, что двенадцати одиннадцати из вас на самом деле нравится проводить время друг с другом, а тема “инструктаж для бывших Альтернианцев” затаскана уже до такой степени, что она стала прозрачной. Он мог бы просто пригласить всех для того, чтобы повеселиться и расслабиться на выходных, но нееееееееееет, ему обязательно скрывать это за толстыми слоями притворства, словно пухлую церемониальную выпечку за кремом. Надо признать, он выглядит довольно очаровательно, словно маленькое пушистое животное, стоя за подиумом (Каркат ужасно расстроился в прошлом году, когда обнаружил, что в бывшем доме Джейд нет ничего похоже на подиум, за что можно было бы встать). Проектор размеренно гудит рядом с ним. Десять остальных из вас рассредоточились по гостиной, устроившись в креслах и усевшись на разные предметы, а беспорядочная речь Карката всё продолжается и продолжается, и продолжается, и продолжается, охватывая разнообразные темы из истории (“Испанская Инквизиция или Как Из-за Долбаной Опечатки Вриски Поубивали Кучу Народу”), политики (“Кто Такая Кейт Миддлтон и Почему Мне Должно Быть Не Похрен? (Примечание: последнее – совершенно опционально)”) и культурных нюансов, развившихся за прошедшие столетия (“Про Гопоту”). Ты втиснулась на двухместном диване вместе с Солуксом и Арадией. Вриска обновила правила игры-выпивайки, прежде чем Каркат начал свою презентацию, но не прошло и пяти минут, как ты поняла, что, бессмертная или нет, ты допьёшься до смерти, если будешь следовать правилам Вриски. Таврос уже изрядно набрался и качается вперёд-назад на подлокотнике, делая три быстрых глотка своей выпивки (один за творческое применение слова “блядь”, один за торопливо нарисованную диаграмму, втиснутую в стену текста и один за грациозный эффект плавного перехода слайда). Вриска растянулась вдоль дивана, положив голову на колени Канайи, и возится со своим телефоном. Должно быть, она играет во что-то с Непетой, которая время от времени опускает взгляд на свой телефон и тихонько ворчит, из-за чего Эквиус, сидящий рядом, постоянно шукает на неё. Единственный, кто продолжает стоять, это Эридан. Предсказуемо, он опёрся о стену в стороне, ссутулившись, словно ему кажется, что от этого он выглядит выше, весь такой мрачный и таинственный или типа того. Ирония в том, что тролль, который был в вашем новом мире дольше всех присутствующих – единственный, кто на самом деле слушает Каркатову проповедь. Его глаза не отрываются от слайдов Карката, и он продолжает потягивать свой чернильно-чёрный растворитель для краски, который он привёз с собой. - Ладно, далее у нас... Вриска, ты вообще обращаешь внимание? – рявкает Каркат, снова привлекая твоё внимание к передней части комнаты. - Ага, - равнодушно отвечает Вриска, даже не поднимая глаз от своего телефона. - Неужели? – Каркат опирается на подиум и сверлит Вриску взглядом в темноте. – Тогда не потрудишься ли сказать мне, что я только что рассказывал про Дэвида Хассельхоффа? - Я сказала, я обращаю внимание, - говорит Вриска, помахав телефоном перед Каркатом. – Я не сказала, что я обращаю внимание на твою болтовню. - О боже, начинается, - вздыхает Солукс, когда Каркат выключает проектор, зажигает свет в комнате и обводит сердитым взглядом равнодушные лица публики. - Народ, вы думаете, что мне, блядь, по кайфу собирать эти невероятно подробные презентации об истории и природе мира, в котором мы, блядь, отсутствовали последние две тысячи семьсот шестьдесят девять вариаций? - Да, - прямо отвечает Эквиус. Солукс и Непета, не сдерживаясь, издевательски фыркают. – А что? Кажется, ты с большим энтузиазмом подходишь к своим... эм... информационным семинарам. - Тогда позвольте перефразировать, - говорит Каркат, бросив на Эквиуса взгляд, которым можно было бы сварить кастрюлю омаров. – Народ, вы думаете, что мне, блядь, по кайфу собирать эти невероятно подробные презентации об истории и природе мира, в котором мы, блядь, отсутствовали последние две тысячи семьсот шестьдесят девять вариаций, чтобы их ни одна сволочь не слушала, когда я рассказываю? - Я тебя слушала, - говоришь ты, нерешительно поднимая руку. – И... по-моему, Таврос тоже? - Угу! – Таврос икает со своего места, поднимает свой стакан и тут же валится с дивана на ковёр. - Я бы сейчас поклялся богом, но в этом месте нет ни одной божественной задницы, которой стоило бы клясться, за исключением моей... и Терези, - стонет Каркат, закрывая лицо руками. - Оуу, ты думаешь, что моя задница божественна? – воркует Терези, и Каркат что-то пищит себе в ладони. – Это так мило... - КК, мы знаем, что ты и ТиЗи только-только начали встречаться, но если ты постоянно будешь говорить про её задницу, я свалю отсюда, - Солукс ржёт и уклоняется от подушки, которую покрасневший Каркат швыряет в него на сверхзвуковой скорости. - А можно я свалю по несвязанной причине? – говорит Вриска, поднимая руку со своего дивана. – Меня не особо беспокоят разговоры о задницах, мне просто надоело слушать всю эту хрень. - Что ж, по крайней мере, ты не скрываешь своей лени, - вздыхает Канайя. - Я слиииииииишком уважаю Карката, чтобы врать ему, - говорит Вриска, подавляя зевок. – Ты всё равно тоже не слушала его, Кармилла, так что не притворяйся. - Знаете, мы в очень печальном положении, если вы, неудачники, не можете даже от своих ёбаных телефонов оторваться, чтобы узнать что-нибудь новое о вселенной, которую вы, мать вашу, помогли создать, - ворчит Каркат. - О боже, по-моему, мой профессор биологии сказал то же самое на прошлой неделе, - с хохотом говоришь ты Арадии. - Похоже, он действительно воспринимает всё это, как рыба, вынутая из воды в той пословице, - Арадия хихикает. – Каркат, ты не задумывался о карьере учителя? - Почему бы и нет; я и так имею дело с пустоголовыми подростками-дебилами, почему бы ещё и деньги за это не получать, - ворчит Каркат. - Тебе бы не пришлось, если бы ты в буквальном смысле слез со своей коробки из-под мыла и наслаждался бы компанией, как обычный человек, - щебечет Непета. - Вы правда хотите, чтобы я остановился? – спрашивает Каркат. - Да, - тут же отвечает Вриска. - Вы правда хотите, чтобы я просто убрал всё это и просто страдал хернёй всю оставшуюся неделю? - О боже, да, - говоришь ты. - И вы правда все так думаете? – говорит Каркат, обводя взглядом комнату. - Да! – отвечает Непета. - НУ ТАК ХРЕН ВАМ! – провозглашает Каркат под хор недовольных стонов и выключает свет. Вриска практически сползает с дивана от разочарования. – Переходим к “Религиозной Живописи или Почему Эти Мудаки Считают Что Я Был Обычным Слащавым Человеком?” Словно ради того, чтобы подчеркнуть тему, на экране появляется зимний пейзаж, вызывающий сдавленный писк возмущённого раздражения от Эридана, который смотрит на картину, показанную на экране, так, словно это собака, только что растерзавшая его любимые ботинки. Тебе требуется минута на то, чтобы понять, что именно его так расстроило; парящая в воздухе божественная фигура в центре картины – это светловолосый голубоглазый человеческий мужчина, на которого напялено клубящееся одеяние Принца Надежды. - Бог... ты... мой, - Вриска прыскает со смеху, роняет свой телефон и садится прямо, запрокидывая голову назад, чтобы взглянуть на обомлевшего Эридана. Ты пытаешься подавить хохот, хватаешь подушку и зарываешься в неё лицом, но это лишь усиливает тёмно-пурпурый румянец на плавниках Эридана. – Эридан, почему ты нам не рассказывал, что ты работал моделью? – Вриска ржёт и снова поворачивается к Эридану. – И, по всей видимости, ты у нас обычный белый парень в маскировке? - О, тебя неожиданно заинтересовала живопись, Вриска? – спрашивает Каркат, перегнувшись через свой подиум. - Заинтересовалась, если это Шоу Эридана в Дурацких Тряпках, - Вриска ржёт, Эридан скрывает лицо за своим стаканом. - А, что ж, тогда следующая картина тебе понравится, - усмехается Каркат, показывая следующий слайд: гораздо более старый и грубый рисунок, над которым начинает ржать Солукс, сидящий на противоположном конце дивана. На картине изображён образ злобной, угрожающе взирающей восьмирукой Вриски. Черты её лица перекошены в сравнении со скромными и здоровыми на вид троллями, противопоставленными ей. Изображённая на картине Вриска, необычайно угловатая и злобная, с чрезмерно длинным носом, пылающими красными глазами и языком, висящим изо рта, наполненного бритвенно-острыми зубами, сталкивает маленького ребёнка с обрыва одной из своих длинных рук. - Эй, это что за херня?! – вопит Вриска, приподнимаясь и глядя на экран. – Что это, блядь, значит?! - А, это? – невинно говорит Каркат, сверяясь со своими записями. – Так, ничего особенного; просто картина, написанная в ранний период Сэнгоку в стиле ринпа. На ней изображён благородный герой Гэндзи, пытающийся сразить ворующую удачу и срущую паутиной демоницу-паука, которая терзала жителей деревни и, по всей видимости, сталкивала малышей с обрыва потехи ради. - Да что за херняяяяяяяя! – Вриска плюётся. – Когда я такое вообще делала?! - Эм... – Таврос картинно болтает ногами с края дивана и дует в свою бутылку. - Это был один раз! – фыркает Вриска. – Один единственный раз, когда я кого-то столкнула с обрыва и парализовала – и за это я навсегда стала сумасшедшей демонической японской ведьмой-паучихой?! Где тут справедливость?! - По всей видимости, ты оставила неизгладимое впечатление, - говорит Канайя, когда ты бросаешь попытки сдержать свой смех и тихонько покачиваешься от хохота. Вриска разворачивается к Эридану. - Ты что им, блядь, понарассказывал про меня?! – спрашивает Вриска. Эридан поднимает руки в защитном жесте и прижимается к стене. Вриска не унимается. – Ты распространял про нас всякие ебанутые слухи, пока нас тут не было, так что ли?! - По-моему, ты переоцениваешь моё влияние на художников, Врис, - говорит Эридан, чуть поджав губы, несмотря на убийственный взгляд Вриски. – Или нам стоит вернуться к Джону Обычному Хмырю, Принцу Надежды с первого слайда? Будь у меня такое влияние, я бы уж точно удостоверился, что девяносто пять процентов моих портретов хотя бы мою видовую принадлежность правильно укажут. - Херня! – настойчиво говорит Вриска. – Почему тебя рисуют таким сияющим и благородным, а я вдруг стала срущей паутиной ведьмой, а?! - Это ты сказала, что нам стоит оставить историю о наших сеансах игры, - замечаешь ты с дивана и на мгновение встречаешься взглядом с Эриданом. – “Подробные записи о наших героических деяниях для малышеееееееей, которых мы оставляем без присмотра”. Толстая книга в кожаном переплёте, которую ты, Роуз и Непета оставили в качестве какого-то религиозного текста? Ничего не напоминает? - По всей видимости, происшествие с Пупой Паном выделялось среди прочих, - мягко говорит Арадия, потягивая свой чай, когда Вриска бросает на неё злобный взгляд. - И кстати говоря, - Каркат меняет слайд и тему. Все, кроме Вриски, издают одобрительные возгласы, когда проектор показывает многорукого синекровного Тавроса, мирно сидящего под деревом в окружении животных. - Господи боже, - Эквиус кашляет, почёсывая затылок. Таврос качается взад и вперёд на своём месте с немного устыжённой улыбкой на лице. - Ага, угадайте что: Пупа Пан был большой шишкой в Индии примерно через три тысячи лет после того, как мы заснули, - говорит Каркат с небольшим самодовольством, вызванным тем, что ему удалось так легко вернуть внимание публики. – Защитник животных в то время был в почёте... хотя, по всей видимости, он по какой-то неведомой причине всегда был синекровным. - Десять дарбаксов любому, кто угадает цвет крови художника, - фыркает Эридан и чуть запинается, когда обнаруживает, что внимание всех переключилось на него. - ... и это ещё только ранняя колониальная эпоха, когда британцы принялись совать свои носы в чужие дела. Британская корона начала, эм... делать заказы художникам с целью переосмысления героев классического фольклора в более царственном свете. В старых картинах Тав так и вовсе метался по всему спектру. Эридан замолкает, делает ещё глоток своего напитка с почти устыжённым выражением. Ты никогда бы не подумала, что Эридан сможет обеспечить тебе твёрдую пятёрку по любым курсам живописи, на которые придётся ходить... если, конечно, вы с ним будете продолжать разговаривать в будущем. - Хмм... Я не уверен, стоит ли мне обижаться, - задумчиво говорит Таврос, наклоняя голову набок. – В смысле... с одной стороны, наверно, что-то они запечатлели правильно, но... - Что вдруг произошло с твоим отсутствием влияния на художников, - фыркает Вриска в сторону Эридана. - Я здесь ни при чём, - бормочет Эридан. – Просто писал книжку-другую каждую пару сотен лет; тебе тоже стоит как-нибудь попробовать. - Прошу прощения, может быть, ты хочешь вести эту лекцию? – спрашивает Каркат, размахивая пультом от проектора в сторону Эридана. - И лишить тебя удовольствия? – Эридан качает головой. – Прошу тебя, продолжай. - Большое спасибо, - Каркат переключает следующий слайд, на котором целая куча странных произведений искусства неизвестно откуда, включая одну картину, на которой, судя по всему, изображена обнажённая пурпурная версия тебя, выходящая из ракушки посреди прибоя. – Итак, если бы мы поступили так, как предлагали я, Фефери, Роуз и Эквиус, и правили бы этими недальновидными ползунками как подлинные боги-императоры, то у нас не было бы этой проблемы, - говорит Каркат под хор раздражённых вздохов от девяти троллей, похожий на кучу сдувшихся одновременно воздушных шариков. – О, ну конечно, можете стонать сколько влезет, но если бы мы были здесь, чтобы удостовериться, что эти кретины не начнут убивать друг друга, как копытные звери во время случки, проблема неправильного представления среди художников не стояла бы перед нами. В смысле, вы полюбуйтесь на эту херню, большинство из них считают, что изображать Эквиуса вообще богохульно; как они вообще узнают его, когда мы вернёмся? Как мы не... При упоминании слова “вернёмся” от большинства троллей в комнате раздаются раздражённые стоны. Ты сдерживаешь разочарованный вздох. Эридан выглядит совершенно сбитым с толку. - О господи, опять эта херня, - ноет Солукс, поднимаясь с дивана. - Да, именно эта херня, опять! – рявкает Каркат. - Каркат, пожалуйста, хоть раз, давай просто опустим эту тему, - Непета вздыхает, качая головой. - Я её опущу, когда вы все вытряхнете слизь из ушей и поймёте, что это, блядь, самый лучший из возможных сценариев, - настаивает Каркат. – Вы все знаете, что “Возвращение” – это единственное долбанное решение для бардака, который мы оставили! - Точно, Каркат? – спрашивает Арадия. – Ты уверен? - Стоп, стоп, стоп, - Эридан поднимает ладони и хмурится на Карката. – Я немного не в теме; что за возвращение? - Нет никакого возвращения, - Канайя вздыхает, ущипнув себя за переносицу. - Ещё как есть, блядь! – настаивает Каркат и поворачивается к Эридану. – Должно быть долбаное Возвращение! Или я не прав, Эридан? Все поворачиваются к Эридану, который отставляет свой стакан, и Каркат пересекает гостиную, чтобы встать напротив него. - Слушай... в своё время я и трое других благоразумных богов сказали, что нам нужно остаться и удостовериться, что наши создания не наломают дров и не начнут портить плоды наших сраных тяжёлых трудов, - Каркат вздыхает и взъерошивает себе волосы. – Но мы оказались в меньшинстве, так что я согласился вместо этого оставить книгу, чтобы народ знал, насколько важно не быть мудаками по отношению друг к другу, пока нас нет. Два года назад мы возвращаемся и обнаруживаем, что планета в полной жопе. Да что там, она практически умирает. Я не хотел возвращаться и обнаружить геноцид, глобальное потепление и кучу блевотных ситкомов. Ты, - Каркат указывает на Эридана, который смотрит на него с первыми искрами понимания в глазах. – Ты жил с этими людьми и троллями дольше, чем мы все жили вообще; ты знаешь, на какой идиотизм они способны! В смысле... бля, чем вообще была вызвана Испанская Инквизиция? Несогласием о том, как правильно интерпретировать охуеть какую важную религиозную поебень. Из-за этого люди умирали, верно? Сколько дебильных войн случилось за всю историю, которых можно было бы избежать, если бы создатели грёбаного космоса спустились с небес и доставили социополитические успокаивающие шушуканья и похлопывания? – Каркат поворачивается ко всем. – Так какой ещё у нас есть выбор, кроме как открыть своё существование миру снова? Мы оставили долбанное предупреждение в книге: “и однажды, когда мир будет в рассвете, боги вернутся к Своему творению, дабы наступила эпоха процветания или чё-то типа того”. Не знаю, не я это писал... - Итак... ты хочешь, чтобы мы открыли миру своё существование, – медленно говорит Эридан. – Предстали перед массами. В роли богов. Чтобы... что? Править миром? - Направлять мир, - поправляет Каркат, поворачиваясь к тебе. – Фефери, помоги мне; пожалуйста, объясни ему, почему возвращение должно... - Господи, ФФ, только не говори мне, что ты тоже до сих пор веришь в эту лажу? – стонет Солукс, и ты ощущаешь, как Эридан озадаченно смотрит на тебя. - Я не говорю, что мы должны подняться из моря на волшебных летающих дельфинах и объявить нашу великолепную божественную природу на глазах у всего мира, - дипломатично говоришь ты. – Но... мы создали их; троллей и людей и всё живое, что зовёт эту планету своим домом. Мы воссоздали их заново из грязных останков двух вселенных. Разве мы не в ответе за то, что с ними произойдёт? То есть, почему сильнейшие существа во вселенной не должны заботиться о слабейших? - Помимо того, что это пустая трата блядского времени? – спрашивает Солукс, заработав от тебя хмурый взгляд. – И что это высокомернее некуда? - Я что-то не вижу, чтобы ты называл высокомерием то, что родители отправляют своих детей в школу, - отвечаешь ты. - И, полагаю, ты хочешь, чтобы я расписался под этим, так? – неожиданно говорит Эридан, смотря на Карката с немного уязвлённым выражением. – Поэтому меня сюда пригласили? Чтобы мой голос склонил чашу весов? - Нет! – настаивает Каркат. – Слушай, возможно, я собирался забросить эту идею после того, как её растерзали в хлам в прошлом году, но я серьёзно... - Потому что я считаю, что это великолепная идея, - неожиданно говорит Эридан, и все остальные в комнате стонут от отвращения. - Да какого хрена, - ноет Вриска, дёргая себя за волосы. - Ну, разумеется, он голосует за то, чтобы поиграть своими божественными мускулами! – Солукс вздыхает и направляется на кухню по соседству с гостиной. – Кто-то этим удивлён? - Ой, да заткнись ты; ты просто завидуешь, что кто-то помимо Эквиуса и Фефери согласен со мной, - чуть самодовольно кричит ему Каркат . Эквиус выглядит настолько довольным, насколько довольным может выглядеть синяя гранитная скала, но тебя что-то тревожит; какая-то крохотная крупица, оставшаяся от твоей дружбы с Эриданом, посылает предупреждающие сигналы. - Ты правда думаешь, что это хорошая идея? – спрашиваешь ты у него. - А почему нет? – Эридан пожимает плечами. – Кар прав; миру нужно немного старого доброго Альтернианского лидерства, чтобы они не поубивали друг друга, а заодно и планету, над которой мы столько времени трудились. - Спасибо! – говорит Каркат. - Ради их собственного блага, - кивает Эридан. – Дети и школы, как и сказала Фефери. Итак, полагаю, твоё устройство контроля разума скоро будет отлажено? – спрашивает Эридан, делая ещё глоток своего напитка. Каркат непонимающе смотрит на него. - Чего? Какое устройство контроля разума? - То, которое ты планируешь использовать, чтобы удостовериться, что никто ничего не сделает, чтобы ранить самого себя или кого-нибудь другого, - спокойно говорит Эридан. – Кстати, а как оно вообще работает? Врис пристегнётся к креслу и будет манипулировать всеми через радиоволны или типа того, или ты придумал волшебные таблетки, промывающие мозги? Тот маленький предупреждающий сигнал снова даёт о себе знать, и ты нахмуриваешься. Мгновение спустя ты наконец-то понимаешь и закатываешь глаза, вздыхая с отвращением от того, что Каркат до сих пор не сообразил. Он издевается над вами, мелкая саркастическая щука. - Чувак, какое ещё, блядь, устройство контроля разума? – спрашивает Каркат. – Никто ничего не говорил о контроле разума людей, мы просто хотим... - Удостовериться, что никто не будет действовать против вашей воли, - заканчивает за него Эридан. – Так? - Это, блядь, добрая воля! – настаивает Каркат. – Насколько это плохо, желать, чтобы никто никого не убивал и не портил планету, как безмозглая скотина?! - Это не плохо! – говорит Эридан, поднимая руки. – Хороший план; лучшая цель. Итак, вернёмся к машине контроля разума... - Нам не нужно контролировать разумы ёбаных людей, чудаковатый ты шотландский мудак, - рявкает Каркат. - Ирландский. И да; ты хочешь полного и абсолютного мира во всём мире? Ты хочешь, чтобы никто никогда никому не причинял боли, и всё было просто охренительно идеально? Нельзя иметь это и свободную волю одновременно. - Итак, это значит решительное “нет” с точки зрения Ампоры? – рычит Каркат. Все, даже Солукс, задумчиво хмурятся на Эридана, и он начинает нервно вышагивать туда-сюда. - Да ладно, что вообще хорошего даст наше возвращение? – спрашивает Эридан. – Ты оставил им маленькую книжку историй и моральных поучений, прежде чем улечься спать. Знаешь, сколько прошло времени, прежде чем они начали спорить из-за неё? Два ёбаных дня. У нас было ровно два ёбаных дня спокойствия во всём мире, прежде чем они начали драть книгу на цитаты, препираться из-за каждого долбанного слова и делиться на лагеря, основанные на том, кто верил, а кто не верил в то, что Наследник Дыхания крутил шашни с Вором Света. - Маленькая подсказка: ещё каааааааак крутил, - нараспев говорит Вриска. - Может быть, у нас не было бы этой проблемы, если бы мы остались и поправили их, когда они начали лажать! – говорит Каркат в свою защиту. – И если бы мы вышли сегодня... - То дали бы людям ещё больше поводов ссориться друг с другом, - парирует Эридан. – Они будут придираться к каждой мелочи. Всё, что ты будешь говорить, делать, покупать, носить – даже то, как ты будешь произносить слова или в какой, блядь, позе при этом будешь стоять. - Ты слишком бурно реагируешь; как обычно, - говорит Каркат, озвучив твои мысли. - Разве? – спрашивает Эридан. – Ты видел эти ёбаные журналы-таблоиды в магазинах? Страница за страницей о том, как Джастин Кому-не-похуй-кто-он влюбился в Салли Всем-насрать-кто, потому что он носил рубашку, которая выглядела совсем как рубашка, которую он носил в той сцене с Мисс Не-ебёт-кто-она во время последней Рождественской программы. А теперь представь, что эта хрень на самом деле имеет значение. Они будут воевать друг с другом из-за того, как ты зачесал свои волосы или в какую сторону намазываешь масло на тост. И прежде чем ты мне возразишь, что они не станут этого делать, у меня для тебя ровно два слова: Испанская Инквизиция. - Поверить, блядь, не могу, что после всего этого времени, после всей той херни, что ты повидал, ты до сих пор думаешь, что у этих дебилов всё схвачено! – Каркат стонет, дёргая себя за волосы. – Ты, из всех возможных людей... - О, я вовсе не говорю, что у них всё схвачено; поверь мне, никто не знает лучше, насколько большой у них пиздец, чем я, - Эридан горько усмехается. – У них такой неоднородный и опасно растянутый бардак по всем направлениям, что ни о каком “схвачено” не может быть и речи. Но последнее что им нужно, так это компания щёголей в обтягивающих шмотках и плащах, которая появится с небес и скажет им вести себя хорошо. Потому что они либо пошлют тебя нахуй сразу, либо, что хуже, на самом деле станут делать то, что ты говоришь, и убивать тех, кто решил послать нас нахуй на предыдущем шаге. - Прошу прощения, но кто бы, блядь, говорил тут, - рявкает Каркат, хватает пульт от проектора и начинает быстро листать слайды, пока не останавливается на другой картине, на которой изображён Эридан, стоящий над молодой женщиной, в броне и с мечом в руке, с невероятно печальным выражением на (совершенно неправильно нарисованном) лице. – Я смотрю, кто-то время от времени поднимал голову из норы и появлялся перед людьми, да? Каркат продолжает быстро щёлкать пультом, переключая слайды, на которых изображён Эридан (или кто-то очень на него похожий) в различных стилях разных культур, и везде Эридан защитно (или влюблённо) обнимает группы разных людей и троллей. На короткое мгновение взгляд Эридана задерживается на экране, прежде чем вернуться к Каркату. - Это единичные случаи, - бормочет он, отказываясь смотреть на экран, на котором фотография старого барельефа с символом Эридана над головой какого-то тролля-принца. – Я не устраивался тут как ёбаный король или что-то вроде того, потому что это была бы настоящая катастрофа библейского масштаба! “Ты этого не знаешь”, думаешь ты про себя. >> Фефери: Осознать, что ты сказала это вслух. Каркат и Эридан оборачиваются к тебе, и ты чувствуешь, как твои плавники темнеют. Таврос переводит взгляд между вами тремя, потом тихонько извиняется и покидает диван, ускользнув куда-то, а ты какое-то мгновение колеблешься. - Ты не знаешь, произойдёт ли что-либо из этого, - настойчиво продолжаешь ты, когда внимание сосредотачивается на тебе. – Потому что ничего из этого ещё не произошло. В смысле... может быть, люди начали рвать друг другу жабры из-за книги, которую мы оставили, но ты ведь не знаешь, что они плохо отреагируют на божественное вмешательство в эти дни? Ты не знаешь, пошлют ли они нас подальше или начнут ещё одну священную войну, даже если мы прямо скажем им не делать этого, верно? Ты упускаешь шанс сделать что-то по-настоящему хорошее, потому что ты волнуешься о том, что люди могут сделать? Разве это не настолько же плохо, как полное бездействие? Эридан долго смотрит на тебя, сжав зубы и моргая глазами. Это выражение его лица не изменилось за прошедшее время, и ты видела его лишь один раз раньше; оно означало “Я тебя выслушал, Феф, но я не собираюсь прислушаться ни к чему из того, что ты сказала”. Из всех взглядов Эридана, этот тебе нравится меньше всех. - Ты права; я этого не знаю, - бормочет Эридан, отворачиваясь. – Но если мы голосуем, то я своё мнение высказал. - Ладно, - Каркат фыркает и скрещивает руки. – Как хочешь, давай просто сидеть на жопе ровно, ходить в школы и хватать друг друга за задницы, пока вселенная, которую мы создали, не самоуничтожится; отличный план, всем спасибо, блядь. Особенно за твой вклад, Старейшина Ампора. - Если ты искал кого-то, кто склонит чашу весов в твою пользу, мне жаль тебя разочаровывать, Кар, - ровным голосом сказал Эридан. - О, я не разочарован, - Каркат вздыхает. – Может быть, у Гамзии котелок не до конца сгнил в бесполезное месиво за всё время, проведённое на этом жалком булыжнике, и, может быть, он увидит в этом всём здравый смысл. Эридан издаёт уклончивое ворчание, почти сразу же ссутуливается и медленно идёт в сторону кухни. Ты думаешь, что он просто быстро дольёт свой стакан, но потом узнаёшь твоё второе по нелюбимости выражение Эридана; то, которое ты всегда видела, когда он пытался скрыть от тебя свой последний проект машины судного дня. Столкнувшись с дискомфортом, редкий eridanus amporum старается как можно больше отдалиться от источника дискомфорта. В данном случае, ты не можешь не отметить, что теперь от Карката, на которого он оценивающе поглядывает краем глаза, Эридана отделяет вся комната. - Да, но... Гамзии сейчас здесь нет, - говорит Таврос позади тебя. - И не было последние два года, - весело добавляет Арадия, но ты не слушаешь. Ты переводишь взгляд между Эриданом и, почему-то, Терези, которая устремила свой слепой взор на него в то же мгновение, как зашёл разговор о Гамзии. Ты вспоминаешь, что видела, как они разговаривали чуть раньше, но не могла разобрать, о чём они говорили... - Эридана тоже, - добавляет Непета, но он всё-таки появился, верно? - Да, хотя мне и Фефери пришлось затратить много усилий на то, чтобы найти его, - присоединяется Канайя. Между её знанием пространства и твоим знанием жизни (вкупе с твоим знанием самого Эридана), вам удалось уловить его след во время вашей последней сходки на пляже, спустя много часов и бутылок Фэйго, затраченных на поиски. Вообще-то, именно твоё предложение искать в холодных серых местах возле моря сузило границы поиска до такой степени, что вам не пришлось в буквальном смысле сканировать каждого жителя планеты. Если бы только ты настолько хорошо знала Гамзии, хотя бы ради Тавроса. - Хочешь попробовать поискать ещё раз? – предлагаешь ты, глядя на Канайю, которая равнодушно пожимает плечами. - Было бы легче, если бы мы знали, откуда хотя бы начинать, - говорит она, поправляя юбку. – Любое место, где он мог бы пустить корни в прошлом, могло бы сильно помочь. - Ага... может быть, Эридан может что-нибудь подсказать? – с надеждой спрашивает Таврос, глядя на Эридана, который выглядит бледнее обычного. - Подсказать? – эхом отвечает Эридан, глядя на Тавроса с нехорошим предчувствием. Он мельком бросает взгляд на Терези, которая, наклонилась вперёд в своём кресле с нахмуренными бровями, словно бы ожидая от Эридана ответа, который ей не понравится. - Чёрт, ты ведь наверняка пару раз сталкивался с ним за всё это время, - говорит Каркат. – Любое место, где ему нравилось тусить? Карнавалы? Пляжи? Что-нибудь? Эридан не смотрит на Карката. Он долго смотрит на Тавроса с непроницаемым выражением на лице. Тебе требуется мгновение, чтобы понять, что ты уже видела такое выражение у него ровно один раз. Вам было обоим три вариации, и Эридан совершил ошибку, сказав тебе, что он не умеет плавать. Поэтому он тянул время на краю камней, смотря на тебя с выражением ужаса и решительности; словно он не хотел делать этого, но знал, что и отступить он теперь не может. Его глаза мерцают, на мгновение встретившись с твоими, прежде чем он издаёт глубокий вздох, опадая, словно проткнутый воздушный шар. - Père Lachaise, - говорит он секунду спустя. Слова застревают у него в горле, и он быстро заканчивает свой напиток. - Будь здоров, - говорит Каркат. – Что эта херня значит? - Это значит, что я могу дать вам нечто получше, чем подсказка, - говорит Эридан чуть дрожащим голосом. – Я могу сказать... точно, где он находится. Père Lachaise. Таврос чуть не падает с дивана от удивления, его глаза сияют. Все остальные переглядываются со смешанными реакциями. Непета крепче хватается за руку Эквиуса, чуть отодвигаясь, пока её маленькое тело не блокирует куда более крупную фигуру Эквиуса почти в защитном жесте. Вриска поднимает брови, и от тебя не укрывается то, как пальцы Канайи сжимаются на обшивке дивана рядом с ней. Терези выглядит несколько обеспокоенной, в то время как Каркат с минуту продолжает матерится. - Стоп, стоп, стоп, стоп, тайм-аут! Ты знал, где Гамзии находился всё это блядское время, и ты ничего не сказал?! – пронзительно кричит Каркат. Канайя хмурится, выхватывает из рук Вриски телефон и что-то набирает. – Ты не думал, что это довольно важная информация, которой стоило бы поделиться с остальными?! - Ты не спрашивал, - коротко фыркает Эридан. - Из всех долбанных ситуаций, в которых можно было бы вести себя как педантичный мудак... – ворчит Каркат. - Может быть, нам стоит взглянуть на это с другой стороны? – весело произносит Таврос, смотря на Эридана так, словно его день выкручивания и сочельник двенадцатого перигея наступили раньше времени в этом году. – Теперь мы знаем, где все. Нам просто... нужно связаться с ним, в-верно? - Уверен, у Макары была весомая причина для того, чтобы не пытаться выйти с нами на связь, - чуть отрывисто говорит Эквиус. – И, возможно, нам стоит проявить уважение к его личной жизни, если он не желает общаться с нами. - Перевод на человеческий: не будите спящих клоунов, - фыркает Вриска. Канайя всё больше непонимающе и обеспокоенно нахмуривается. Ты чувствуешь, как энтузиазм Тавроса и Карката слабеет от беспокойства всех остальных. Эридан смотрит на Канайю так, словно ожидает, когда она что-нибудь скажет. Пальцы сжали кухонную стойку, ушные плавники нервно трепещут. - Я не понимаю, - наконец, говорит Канайя. – Единственное Père Lachaise, которое я могу найти, это... кладбище в Париже. Ты готова поклясться, что температура в комнате опускается сразу на пару градусов. Все озадаченно переводят взгляды от Канайи к Эридану. Сердце стучит у тебя в ушах, пока ты пытаешься прочитать выражение на лице Эридана. - Это оно и есть, - говорит он. – Последнее место, где я видел его примерно два столетия назад. - В смысле... он могилы роет или что? – спрашивает Таврос. На лице Карката медленно появляется выражение ужаса. – Ну... может быть, он с тех пор переехал, верно? - Сомневаюсь в этом, - отвечает Эридан, запрокидывая голову и чуть кривясь. – У мертвецов есть одна интересная особенность: они обычно не двигаются очень быстро, верно? У тебя сводит живот. Солукс на другом конце дивана медленно поднимается на ноги, у Эквиуса напрягается челюсть, глаза Вриски становятся размерами с блюдца. Таврос с мгновение выглядит сбитым с толку. - Подожди... подожди, ты хочешь сказать, что Гамзии... – заикаясь, произносит он. - Не приедет на следующий междусобойчик, - коротко отвечает Эридан. – Мягко говоря. - Херня! – рявкает Каркат. – Даже не смей так шутить, обмудок ты британский! Ты знаешь, я знаю, мы все знаем, что на этой планете нет ничего, что могло бы причинить нам долбанный вред! - Тогда откуда у него на лице взялся шрам? – ты поворачиваешься к Терези, сидящей скрестив ноги и задумчиво разглядывающей пол, подперев голову кулаками. Каркат смотрит на своего мейтсприта, а потом медленно поворачивается к Эридану, смотря ему в лицо так, словно впервые его увидел. - Великолепный вопрос, - неожиданно, Эридан снова оказывается в центре внимания. – Видите ли... я провёл пару экспериментов за эти года и, насколько я могу судить, выводы такие: ничто и никто из вещей, которые мы создали, не способно причинить нам вред, и мы создали практически всё, что есть в мире. Поверьте мне, я пробовал всё; в меня стреляли, резали ножом, я травился, бросался с обрывов, меня топтали табуны копытных зверей, и ничто из этого не причинило мне ни малейшего вреда, потому что, полагаю, мир не собирается бунтовать против тех, кто его создал... а именно нас. Но, - Эридан опустил взгляд на стойку и горько рассмеялся, прежде чем поднять взгляд. Его глаза чуть засияли. – Но... мы же не создали друг друга, верно? О, нет, нет, нет. Любой, кто существует со времён до сотворения вселенной, всё ещё очень даже способен причинить нам вред; что наглядно демонстрирует новый пирсинг Врис. Вриска поднимает свою футболку, смотрит на свой проколотый пупок и, озадаченно, на Эридана. - У тебя-то не возникло проблем с тем, чтобы вогнать иголку в кожу Врис, верно, Кан? – спрашивает Эридан, качая головой вперёд-назад. – Ага... любого из нас можно было бы прирезать ёбаным ножом для масла, если бы его держал в руках другой бог... >> Фефери: Осознать. Ох... о нет. Ты медленно поднимаешься с дивана, отступаешь от Эридана, когда осознания случившегося обрушивается на тебя. Он с мгновение следит за твоим движением, в его взгляде мелькает нотка боли, но прямо сейчас ты хочешь оказаться как можно дальше от него. - Стоп... что ты, блядь, пытаешься сказать? – требовательно спрашивает Солукс, вставая перед Арадией. - Я пытаюсь сказать, - медленно говорит Эридан. – Что Гамзии Макара мёртв и похоронен в Париже, Франция... и я знаю это, потому что я его убил и похоронил. На минуту в комнате повисает чистая, шокированная тишина. Эридан проглатывает остатки своего напитка... и вот тут всё летит в тартары.