Savior

Мария С. Я пялился на черные витые буквы, выгравированные на моем запястье. Мария С. Моя личная эпитафия. Мария С. Мой приговор и моя погибель. Свет уличного фонаря бликовал на болезненно белой молочной коже. Черные, словно сажа буквы, казалось, впитались в кровь, теперь ее имя текло по моим венам. Я слышал ее слабое дыхание, девушка тревожно спала, то и дело, меняя позу, то сбрасывая одеяло, то снова закутываясь в него. Что теперь мне делать? Как дожить хотя бы до утра? От знания того, что я нашел того, кого люди ищут всю свою жизнь, и, как правило, не находят. Вот она, спит рядом, уткнувшись носом в подушку, доверчиво сопит на расстоянии вытянутой руки. Что мог я дать ей? Девушке, вечно занятой работой, посвятившей себя спасению других людей. «Светя другим, сгораю сам» - это определенно про нее. Что делать рядом с нею закоренелому эгоисту? Я впервые попытался представить девушку рядом со мной в качестве спутницы жизни. Неожиданно, воображаемые картинки мне понравились. Я с трудом подавил желание размотать браслет Маши и посмотреть на сверкающую вязь моего имени.

***

Когда я проснулся, ее уже не было. Кровать была аккуратно заправлена, о том, что девушка была здесь еще несколько часов назад, говорил только слабый аромат ее кожи. Казалось, теперь я мог воспринимать его острее, а, впрочем, это, скорее всего, самовнушение. Наскоро приведя себя в порядок, я поехал в столовую. Все время пути я размышлял о том, что скажу ей. Как буду себя вести, как вообще смогу смотреть ей в глаза? В ожидании завтрака я достал из кармана блокнот, подаренный Порчи, и со скуки начал черкать в нем строчки, приходящие на ум. Ведь, чайки мяукают в небе, как будто бы души кошек, Без суши тяжело, но мы жить в этой луже сможем, Что за бред лезет в голову? А город пришвартован, плавает на длинном тросе, В отрытом море Кракен хавает авианосец. Но мне еще дальше туда, вот к эпицентру бури, Ведь, глаза Гипербореи на лице Лемурии, Вон первые касатки, мимо окна такие кратковременные атмосферные осадки. В помещение вошла Маша, ее запах сразу заполнил тесную комнатку – мне стало не хватать кислорода. Я поднял голову, чтобы посмотреть на нее: девушка была еще краше, чем в моих воспоминаниях. Тонкие хрупкие запястья, осиный стан, такая усталая, но успевшая стать родной фигурка медленно двигалась в мою сторону. Маша старалась не поворачиваться ко мне лицом, двигаясь боком, но я смог увидеть след от огромной пощечины во всю ее щеку. Меня заполнила слепая, беснующаяся злость. Осознание того, что мою, мою, блять, женщину кто-то ударил было отвратительным. Я ехал в ее сторону, забыв о том, что не могу ходить и не представляю серьезной угрозы для кого бы то ни было. Тем более для ее обидчика, который явно был крупным мужчиной. Меня не волновали эти мелочи. За спиной словно выросли два крыла, которые несли меня вперед, на помощь любимой женщине. Пусть даже она ее никогда и не примет. - Мария Романовна! – Я догнал ее на раздаче. Она положила себе на поднос небольшую горку яблок и стакан чая. Маша старалась не смотреть на меня, делая вид, что не замечает моего присутствия. – Можно вас на минуточку? - А это не может подождать? – Она застучала тонким каблучком по кафельному полу. Очередь скапливалась. - Нет, это крайне срочный вопрос. Она с видом оскорбленной британской королевы повернулась ко мне и царственно вопросила: - Да, Мирон Янович? Что вы хотели обсудить? - Она произнесла это таким чужим голосом, что на секунду стало жутко. Показалось, что все совместные ночи, прогулки по ночному парку, разговоры – все это я себе придумал. Даже имени ее на моей руке, словно больше не было. Я прикоснулся кончиками пальцев к своей повязке, напоминая себе, что это все не сон. - Зайдете ко мне в палату после завтрака? Дело в Охре. То есть, в Ване. Это важно. Кретин, идиот, придурок! Я костерил себя на чем свет стоит. При чем тут Евстигнеев? Зачем я его впутал? Что я ей теперь скажу? Какая-то гадкая часть меня говорила, что стоит только найти соулмейта – сразу начнутся проблемы. - Что случилось? – Раскрасневшаяся от быстрого бега Маша влетела в мою комнату, рыская глазами по сторонам – все ли в порядке. - Это я тебя хотел спросить! – Неожиданная злоба и обида захлестнула меня целиком. Злость и обида на самого себя, на свою беспомощность и слабохарактерность. - О чем вы? – В ее больших глазах отразилось недоумение. Она не заслуживала такого отношения и я четко это осознавал. Но, увы, ничего с собой поделать не мог. - Что у тебя с лицом? – Повинуясь секундному порыву, я прикоснулся к ее мягкой коже. Пальцы сразу начало саднить, а от запястья к ключице забегали короткие электрические импульсы.. – Кто это сделал? – В таком положении мне было крайне сложно сосредоточиться, но у меня не было сил прервать этот невинный контакт. - Никто, аллергия просто, на сладкое. – Маша тоже не делала попыток освободиться. - В форме пятерни? Маш, не дури мне голову! Рука явно мужская. Кто это сделал? – Ярость свернулась доверчивым клубком где-то в районе грудины. Этот зверь знал, что его скоро позовут. Пусть пока отдыхает, набирается сил. - Это мои дела. Я сама разберусь. – Ее глаза загорелись огнем праведной мести. На короткий миг я начал восхищаться силой этой девушки – у нее лучше не стоять на пути. - Почему ты ушла не попрощавшись? – Вот так, просто хлопая глазами, она разобрала по кирпичику мою оборону. Я больше не хотел крови, я хотел просто слушать ее голос. Воистину, с ней невозможно ругаться. - Не хотела будить. – Она смахнула незаметную пылинку со штанов. – Вы сладко спите. Храпите так умилительно. Так что с Охрой? Я не смогла до него дозвониться. - Ничего. Бухал всю ночь и спит. – К неприятному коктейлю эмоций добавился еще и стыд. - Зачем ты тогда меня напугал? – Тело пробила приятная дрожь от такого личного «ты» - Иначе ты бы не пришла. – Хоть в чем-то я мог позволить себе быть честным. - Любопытство? - Я не сразу понял, о чем она. Маша кивала на мое запястье, охваченное свежим бинтом. Она умная девочка, не удивлен, что она заметила.. - Не порок. – Продолжил я известную поговорку. Девушка закусила губы, словно сдерживая себя, пытаясь не выдать великую тайну. - Оно того стоило? – Все же спросила она. - Больше, чем ты можешь себе представить. – Я не солгал второй раз за беседу. - Мне пора, работы много. – Она встала и оправила униформу. – У вас, кстати, тоже. – Маша кивнула на блокнот, сиротливо валяющийся на кровати, с записями и программой ЛФК. - Может, перейдем на «ты»? – Рушить мосты, так все сразу. - Как тебе будет удобно. – Пожала плечами Маша. Вот так просто, поигрывая плечиками, она встала на хрупкий лед наших взаимоотношений. Я уже сейчас знал, что сделаю все, чтобы завоевать сердце этой удивительной девушки. Наблюдая, как за ней захлопывается тяжелая дверь, я достал блокнот и записал еще строчку: Я плыву, как в бреду, я тону и бреду на ходулях к Ultima Thule! Через судьбы и бури, но я путь с ней найду ли к своей неуловимой Ultima Thule?