Переписать историю

      Подниматься на трясущихся ногах было крайне сложно. Для успокоения я попыталась мысленно посчитать ступеньки, но сбилась уже на четвертой.       Постучаться или просто толкнуть дверь? Или, может, она открывается на себя? А может, закрыта изнутри? Мысли роились в голове, перебивая друг друга, а занесенная то ли постучаться, то ли распахнуть дверь рука уже начинала неметь. В конце концов, я решила, что вечность стоять здесь так не могу, и подергала дверную ручку. Дверь внезапно открылась, как будто меня ждали. Я надеялась, что она все же будет заперта, а то вламываться в чужой дом мне было неловко, поэтому ошарашенно застыла на пороге, разглядывая прихожую.       В ней не было ничего необычного. Я увидела лестницу, ведущую наверх, небольшой диванчик, вешалку для верхней одежды и полочки для обуви. Несколько больших горшков с растениями создавали ощущение наполненности пространства. Довольно уютно. В прихожей стоял полумрак: свет лился лишь из дверного проема в соседнюю комнату, наверное, гостиную.       Я осторожно переступила порог и затащила чемодан в дом, ступая по мягкому ворсу ковра. Почему я стараюсь не издавать шума? Мне все равно придется как-то привлечь внимание родителей.       В этом мне помогла захлопнутая сквозняком входная дверь. Я аж дернулась от неожиданности.       — Джон, проверь дверь, пожалуйста, — послышался женский голос из освещенной комнаты. — Кажется, ты её не запер, когда вернулся с работы. Надо закрыть часть окон в доме, а то сквозняк гуляет.       — Да, дорогая, секунду.       Звук приближающихся шагов заставил мое сердце биться еще чаще, хотя казалось, чаще уже некуда. Мужчина, по всей видимости мой отец, застыл в дверном проеме, увидев меня.       — Лили! Ты вернулась! Роуз, иди скорее сюда!       Меня тут же закружили в вихре объятий. В прихожую, ахая, вбежала женщина, которая отобрала меня у отца, крепко прижала к себе, а затем отстранила и стала внимательно изучать мое лицо.       — Как ты выросла, Цветочек, как похорошела-то! Боже мой, ты так изменилась за полгода, не узнать. Наверное, устала с дороги, да? Пойдем скорее пить чай! Что же без предупреждения-то, я бы приготовила хоть пирог твой любимый… Дорогой, отнеси, пожалуйста, чемодан наверх, в комнату, и присоединяйся к нам. Лили наверняка есть что нам рассказать!       Я не успевала вставить ни слова, просто улыбалась и кивала, разглядывая женщину. Странно было узнавать в этих незнакомых людях черты лица, которое я в последние недели вижу в зеркале. Я, похоже, идеально сбалансированная комбинация своих родителей. Мамин разрез глаз, но папин изумрудный цвет. Папины кудряшки, но цвет волос — от мамы. Мамины веснушки, папина улыбка. Такая прелесть.       Неудивительно, что мне повезло с внешностью — с такими-то генами. Джон был высоким блондином с очаровательно вьющимися волосами. По нему наверняка сохли все девчонки в школе, когда он там учился. А у Роуз были янтарно-карие глаза, такие теплые и добрые, что я сразу прониклась к ней бесконечным доверием.       — Ну чего молчишь и стоишь столбом? — Мама ласково потрепала меня по волосам. — Скажи хоть что-нибудь.       — Да просто… не верится, что после полугода учебы и горы экзаменов я наконец-то оказалась дома. — Если можно назвать домом место, которое я вижу впервые.       — Понимаю, детка, понимаю. Ну ничего, еще два месяца впереди, отдохнешь на славу. Лето правда нынче выдалось жаркое, просто ужас. Давно такого не было. Столько усилий приходится вкладывать, чтобы цветы мои любимые не умирали. Ну ничего, ты приехала, теперь не так тяжко будет, поможешь же маме?       — Да, конечно. — Пусть меня не радовала мысль о возне с клумбами в тридцатиградусную жару, надо помогать родителям. Я же хорошая девочка. — Но температура и впрямь бьет все рекорды.       — Говорят, она продержится еще не меньше недели. Какая же засуха по всей стране будет, если не вернутся дожди! Ладно, что мы все о погоде да о погоде. Проходи скорее в гостиную, я сейчас сделаю чай.       Я зашла в соседнюю комнату, поморщившись от внезапно яркого света, и оказалась там, где надо. Типичная английская гостиная: диван и пара кресел, журнальный столик, книжный шкаф и, конечно же, камин. На мягкой мебели лежали вязаные пледы — наверное, мама вязала их сама. Должно быть, в них так уютно закутаться холодными зимними вечерами и пить какао.       Напротив дивана на низкой тумбе стоял телевизор. Давно я таких толстых не видела! В современном мире сплошные плазмы, плоские и на полстены. А тут диагональ совсем небольшая. Зато на нем спокойно смогла разместиться полосатая кошка. Такая хорошенькая! Бетти, вроде бы? Я подошла и погладила пушистую, а она замурчала, как трактор. Обожаю котиков, особенно таких ласковых.       — Лапочка, какая же ты хорошенькая! — я не удержалась и засюсюкала с кошкой, не переставая ее гладить.       Огляделась по сторонам. Заметила дисковый телефон и какое-то устройство рядом с телевизором. Судя по стопке кассет с фильмами около него, это, наверное, какой-то видеопроигрыватель. Не знаю, на чем в семьдесят шестом смотрели фильмы. Лично у меня в двадцать первом веке до появления дома первого компьютера был проигрыватель для DVD дисков.       Какая же тут все же древняя техника. До возвращения домой я не осознавала так четко, что реально оказалась в далеком прошлом. Главное, не ляпнуть ничего, что не соответствует эпохе, не упомянуть того, что еще не существует. Зря я историю в школе не учила, однако…       Мой поток мыслей прервала вошедшая в комнату мама. Она принесла поднос с чайником, чашками и сахаром.       — Как же Бетти балдеет! — посмеялась мама. — Скучала по ней?       — Конечно, очень! Как можно не скучать по такой красавице. В Хогвартсе есть коты, но они не Бетти.       — Ну, ты сама на первом курсе делала выбор — кошка или сова.       — И я не жалею о нем. Сова много пользы приносит. Как бы еще мы каждую неделю письмами обменивались? Школьным совам я не доверяю.       — И то верно. — Мама смахнула невесть откуда взявшееся перышко с рукава моей футболки, а я порадовалась удачной импровизации, которая не вызвала подозрений. — Когда в следующий раз отправишься на Косую аллею, привези вкусностей для Бусинки — у нас почти закончились. Где она, кстати?       — Скоро прилететь должна. Я сюда, можно сказать, телепортировалась — с совой это делать неудобно. Так что она добирается своим ходом.       — Хорошо, не забудь окно тогда в своей комнате открыть. Да, Бет, — обратилась мама к кошке, чеша ее за ушком, — прилетит Бусинка и снова будет тебя вечерами по саду гонять. Где-то еще Лео должен быть — уснул, может? Но ладно, успеете еще познакомиться. Сейчас принесу печенье, наливай пока чай.       Дома у меня под чай была отведена целая полка: у нас было много упаковок с разными вкусами, целое ассорти. И все в пакетиках. Так же проще — кинул пакетик, чай через пару минут заварился, и чайник не нужен отдельный. Но отдам должное рассыпному чаю, вкус у него ярче и насыщеннее. И Роуз прекрасно его заваривает. Моя тетя вообще говорила, что пакетированный чай — это пыль индийских дорог.       Печенье внесли, когда я уже накладывала ложечкой сахар.       — Ох, никак не могу привыкнуть к тому, что ты каждый раз возвращаешься со школы будто другим человеком. Еще зимой чай без сахара пила.       Я чуть не просыпала сахар на стол. Вот уж не думала, что можно проколоться на таких мелочах! Хорошо, что родители все списывают на долгую разлуку.       — Да меня Люси подсадила… Она же та еще сладкоежка, — я попыталась посмеяться, но вышло не очень естественно.       От неловкого молчания меня спас вошедший в гостиную отец.       — Ну, Лили, рассказывай. Ты прям заинтриговала нас своим письмом. — Блин, а о чем я в письме тогда писала? И не помню уже, чем могла их заинтересовать.       — О чем ты?       — О каком-то таинственном мальчике, конечно же! Ты обещала, что расскажешь все дома.       Черт, придется начинать разговор с самой шокирующей новости о помолвке.       — А-а… Мальчик. Вы помните Северуса?       — Паренька, который по соседству живет и с тобой в школу ездит? Конечно, помним.       — Мы теперь встречаемся. Точнее, уже помолвлены. — Я робко показала родителям руку, на которой сверкало колечко.       Наступила минутная пауза, во время которой родители ошеломленно переглядывались, пытаясь осознать сказанное. Первой опомнилась Роуз.       — Уже?.. — она схватилась за сердце. — Боже, Джон, и младшая туда же! Меня такими темпами скоро удар хватит. Ну зачем так рано, неужто вам так хочется пораньше сбежать из родного гнезда?       Я, конечно, подозревала, что новость ошарашит родителей, но не ожидала, что настолько. Оказавшись в другом мире, без поддержки родных, я стала полагаться только на себя. Поэтому привыкла чувствовать себя самостоятельной и ответственной за себя, и поверить в тот факт, что для кого-то я все еще малышка Лили, которой рано принимать такие серьезные решения, было сложно. Ощущать беспокойную любовь родителей было… странно. Чтобы сильно не грустить о прошлом, я засунула все воспоминания о той жизни, о родителях и друзьях, в самый дальний уголок памяти. Поведение Роуз вытащило же все это обратно на поверхность.       Я постаралась собраться с мыслями. Надо успокоить маму, потому что иначе тревожиться начинаю я.       — Ну почему рано, мам. Мы знакомы уже больше пяти лет, все это время близко дружили, а в этом году поняли, что хотим быть вместе… навсегда.       — Солнышко, тебе же всего шестнадцать. Ладно Туни, она уже совершеннолетняя, но тебе еще не пришло время думать о «навсегда»!       — А если я и правда чувствую, что хочу быть с ним до конца? Мы любим друг друга!       Ну вот. Хотела вести себя тихо и непримечательно, но не удержалась и повысила тон. Почему-то каждый раз, когда мне кажется, что кто-то не принимает наши отношения с Северусом или хочет им помешать, я чувствую дикую ярость. Возможно, потому, что мое путешествие здесь началось с козней Марлин и Джеймса — поэтому так ревностно хочется охранять свою личную жизнь.       — Я не осуждаю твой выбор, Цветочек, ни в коем случае. — Роуз, кажется, испугалась того, что я обижусь или заплачу, уж слишком эмоционально я это прокричала. — Просто для меня ты еще совсем малышка. Я переживаю, понимаешь?       Я выровняла дыхание.       — Мы же не собираемся жениться завтра же. Это просто… я не знаю, как объяснить. Но это не глупость и не минутное влечение.       — Мне все же кажется, что вы поторопились. Дружите вы долго, но в отношения вступили совсем недавно. Ты меня извини, но я в шоке. Возможно, мне нужно время, чтоб это принять.       — В магическом мире совершеннолетие наступает в семнадцать лет. Я скоро закончу Хогвартс, и мне придется работать. У нас все по-другому.       Папа, сидевший все это время тихо, прокашлялся.       — Ты его хоть приведи как-нибудь в гости, пообщаемся. Я должен знать, что отдаю тебя в надежные руки.       — Хорошо, — я выдохнула. Кажется, самое сложное позади.       — Не могу поверить в то, что вы уже так выросли. И ты, и Туни…       — Кстати, а где она? — Я поспешила сменить тему, как только предоставился удобный случай.       — Ну так в Лондоне, где же еще ей быть. Снимает там комнату, чтоб поближе к работе, если ты забыла. Потом к Вернону планирует переехать, в пригород. Говорит, там хороший уютный городок. А вы планируете остаться тут или тоже переедете куда-то?       — Пока не знаю, но скорее всего переедем. Об этом мы еще не думали — надо для начала школу закончить.       — Насчет школы-то. Как экзамены прошли, расскажешь? В письмах про них ты мало писала.       И понеслось… Родители расспрашивали меня обо всем: учебе, друзьях, Северусе, экзаменах, планах на лето и снова о Северусе. Я врала и не краснела. А что еще мне оставалось делать? Мысль о том, чтоб разыграть амнезию, казалась мне все более привлекательной.       Спустя три чашки чая и съеденную тарелку печенья мама ужаснулась, взглянув на часы, и отправила меня скорее разбирать вещи и переодеваться, чтоб я успела лечь спать вовремя.       Я поднялась на второй этаж. На площадке было целых четыре двери. Думаю, я могу просто заглянуть во все комнаты, все равно родители внизу, а Туни дома нет. За первой дверью была спальня родителей, которая не представляла собой ничего интересного. Вторая дверь скрывала за собой ванную — я вновь ужаснулась отсутствию смесителя и радостно отметила наличие пустой полочки, где я могу разместить свои вещи. На третий раз я заглянула в комнату Петунии — об этом говорила висящая на стене грамота за второе место в конкурсе чтецов — и не удержалась от того, чтобы зайти и осмотреться, побольше узнав о сестре.       Смотреть особо было не на что — большую часть вещей Петуния, наверное, увезла в Лондон, и комната выглядела необжитой. Не найдя ничего интересного, я хотела было уйти, но тут мое внимание привлекли некоторые книги на полке — про астрологию, гадания, целебные травы. Видимо, когда Петуния не смогла попасть в Хогвартс, она попыталась найти магию в повседневной жизни. Однако, раз уж не взяла их с собой в Лондон, оставила эти попытки. Интересно, как далеко она зашла?       Я полистала книги. Где-то на полях попадались карандашные заметки, а в одной были грубо, будто в ярости, вырваны несколько страниц. Следующая страница была исписана одним словом: «Ненавижу».       Мне стало не по себе. Кажется, я коснулась чего-то слишком личного. Я расставила книги по местам и поспешила уйти, пообещав себе подумать над этим на досуге.       С четвертой попытки я наконец попала в свою спальню.       Вот она — комната подростка семидесятых. Те же кровать, письменный стол, шкаф и комод, как и в комнате Петунии. Но моя комната, в отличие от соседней, выглядела уютно благодаря большому количеству мелочей.       Комод был уставлен разными безделушками и статуэтками — возможно, из каких-то путешествий. Там же стояло несколько рамок с фотографиями, на некоторых из них Лили была совсем малышкой — поедающей сахарную вату в парке аттракционов, стоящей на крыльце дома перед первым школьным днем. Так странно. Для девочки на фотографии я являюсь будущим, но она — не мое прошлое. Чувствую себя не в своей тарелке. Надо спросить, есть ли еще рамочки, чтобы вставить колдографии с фотосессии у Малфоев. Чтобы что-то в этой комнате действительно принадлежало мне.       Неожиданной находкой стал магнитофон. Рядом лежали кассеты к нему: ABBA, Queen — знакомые группы. Плакаты с этими группами и какими-то незнакомыми мне людьми украшали стены. К ним же были прикреплены рисунки, фотографии, какие-то билетики с концертов. Я с удивлением разглядывала каждый элемент этой причудливой композиции, узнавая чуть больше о той девушке, чьей жизнью сейчас живу. Только сейчас я стала осознавать, что она тоже была живым человеком, не картонным персонажем волшебной сказки, а живой, веселой девочкой со своими увлечениями, мечтами и страхами.       Я подошла к окну и раздвинула разрисованные летающими бабочками занавески. Подоконник был уставлен цветами, на нем не было свободного места. Я аккуратно прошлась рукой по листьям какого-то цветка. В прошлой жизни у меня умер даже кактус. Мы с Лили совершенно не похожи. Каким образом мне все еще верят? Я так сильно поменялась, заняв чужое тело? Или из-за жизни на два мира, волшебный и магловский, у Лили не было людей, которые действительно знали её настоящую? Была ли она искренней с друзьями или всегда носила маску крутой веселой девчонки, души компании? О чем думала перед сном, какие песни пела в душе? На какой концерт она собиралась пойти этим летом?       Когда я только оказалась здесь, я презирала настоящую Лили — за дружбу с Марлин, за отвержение чувств Северуса. Но теперь я понимаю, что не могу ее осуждать, ведь я совершенно ее не знаю. На самом деле, я бы очень хотела с ней познакомиться.       За окном совсем стемнело, улицы были пусты и неподвижность открывающейся картины нарушали лишь покачивание веток и мерцание фонаря у дороги. Пора ложиться спать.       Я разобрала чемодан. Вытащила ванные принадлежности, сходила принять душ и почистить зубы. Развесила в шкафу одежду, выложила книги на комод, открыла форточку для Бусинки.       Все это я делала скорее на автомате. Мои мысли заняли размышления, которые я очень постаралась выкинуть из головы в первый день моего пребывания в этом мире. Я вспомнила свою семью, родных, которых мне никогда не заменят Роуз и Джон. Я говорила себе, что счастлива быть волшебницей, любить Северуса. Но у меня возникло такое чувство, что я просто себя обманываю.       Нет, я люблю Северуса. Мы за такое короткое время много прошли вместе, он дорог мне. Вот если бы Хогвартс, магия и Северус были в той вселенной, откуда я родом… Там же, где мои родители, которые вырастили меня, держали меня за руку, когда я болела, и вели на линейку в первый класс.       Разве буду я так рада свадьбе, на которую меня поведет посторонний мужчина, а не мой папа, пусть даже эта свадьба будет с любимым человеком? Если б у меня был выбор, в каком из двух миров остаться, какое решение я бы приняла? Все так сложно и запутанно…       Я накрылась одеялом с головой и заплакала.