Umbra

      Дорога бесконечная, дорога прекрасная… Жизнь в пути — это ветер, дующий прямо в лицо, это застывший момент, проносящиеся мимо пейзажи, мимолетные впечатления, люди. Сегодня здесь, а завтра там. Сегодня с этими, а завтра с теми. Встречаешь утро, умываясь росой и согреваясь горячим напитком, поеживаясь от утренней прохлады, когда туман стелется по ещё влажной траве. А вечером смотришь на пылающее небо, вслушиваешься в стрёкот сверчков, смотришь, как тьма прогоняет дневной свет, Луна гонит с неба Солнце. Твоя постель — душистая трава, твоя кухня — густой лес, твоя крыша — небо, то усыпанное миллиардами звезд, то усеянное пушистыми облаками, похожими на овечек.       Никакая телепортация не сравниться со старой доброй дорогой, пройденной пешком. Теперь Ангуль понимала кочевников. Понимала, почему Цайиль не может усидеть на месте и вечно её куда-то гонит, куда-то несёт... "В сердце ветер, под задом седло". Ноги постепенно привыкли к седлу, лошадь больше не бунтовала против наездницы. Порой Ангуль спешивалась, просто чтобы походить пешком, почувствовать траву под босыми ногами, устать и передохнуть на большом валуне, опустив ноги в прохладную воду.       Лошади были добрыми друзьями Цайиль. Их тихое выркание и ритмичный стук копыт успокаивал её. Ей нравилось чувствовать пальцами их шелковистую гриву и жёсткие поводья, тёплые губы, когда она кормила их, и, конечно, седло... Она понимала их. Настолько, насколько может понимать животных человек. Оседлые говорят, что собака - лучший друг человека. Цайиль была с ними не согласна. Конь - лучший друг. Он может тащить на себе раненого несколько верст. Он может согреть в холод. Он - верный спутник с лоснящимися боками и гривой, развевающейся на ветру. И умными блестящими глазами.       Наконец путницы добрались до столицы Подзвездной Империи. Когда Ангуль впервые там оказалась, она поразилась тому, насколько всё большое и другое. Она никогда не видела городов. Тем более чужеземных. Удивительная то была страна. Расположенная высоко в горах, с домами, разноцветными, светящимися, сверкающими, сияющими. Всё в рисунках, дороги тоже изрисованы и с прозрачным покрытием, благодаря которому рисунки не повреждаются. На главной площади под стеклом цветы, собранные со всего мира. А ночью зажигаются фонари разных цветов, внутри которых светящиеся насекомые. По улицам развешены гирлянды, на домах всевозможные побрякушки, погремушки, фигурки-талисманы. Люди в просторных расшитых халатах из самых дорогих тканей, с поясами, жилетками, накидками, всякими украшениями для волос, причем довольно громоздких, браслетами, подвесками, сережками. Ангуль, раскрыв рот от удивления, смотрела вслед местной девушке. Она словно закуталась в звездное небо. Ни единой складки, ни единого пятнышка. На голове — что-то невообразимое, сложная и невероятная композиция из палочек, крючков, камешек и цветочков. Раскосые глаза, яркие тени, маленький рот, тонкие брови, словно ниточки и шлейф аромата, тянущийся за ней чуть ли не километрами. Мелиора сказала, что девушки и юноши в свои прически прячут мешочки с особой ароматной смесью, растекающейся по телу. А её наряд сшили феи. Ткани из Королевства Фей признаны самыми лучшими в мире, поскольку ремесло портных они совмещают с магией, которая ведома только им.       Но Цайиль это не впечатлило. Она цинично хмыкнула, указав в сторону трущоб. Ведь эта красота лишь видимость. Рядом с прекрасными замками — убогие покошенные лачуги. Рядом с богато разодетыми дамами с дорогими ароматными смесями — тощие, измученные девушки в лохмотьях и ссадинах. Это империя контрастов. Тут ты либо до неприличия богат, либо до неприличия беден. Середины нет. Бедные ссорятся, мирятся, женятся, рождают детей, дерутся, убивают, голодают, умирают. А богатым нет дела, они слишком заняты беготней по магазинам и погоней за красотой.       - Проблема больших городов, - пожала плечами кочевница. - У нас все равны, потому что денег нет ни у кого. Хочешь есть - пойди и ограбь соседнее племя.       Впрочем, им была нужна не Подзвёздная Империя, а Изумрудные Горы, куда попасть можно было только с помощью Проводника.       На главной площади стояли существа в белых балахонах. Их лица не были видны, тела были полностью скрыты просторными одеждами, и что-то подсказывало Ангуль, что тел у них вовсе не было. Не успела Ангуль насладиться красотами площади, как их телепортировали. Это было очень неприятно и даже болезненно, и Ангуль едва не вырвало.       Наконец их ноги коснулись травы, покрытой росой. Ангуль опустилась на колени, тяжело дыша и покрываясь потом. Успокоившись, она выпрямилась и в который раз за день поразилась. Они оказались в мире буйства природы и домов без стен и дверей, только с колоннами, крышами и балконами, с лозами, опутывающими постройки, которым была явно не одна тысяча лет. Где-то звучала арфа, и её нежные звуки ласкали слух. Ангуль смотрела на всё эта и понимала, почему это место считали родиной музыки. Какие, должно быть, песни здесь пишутся...       Возле озера их встретил один из эльфов. На фоне серебристой глади воды, сверкающей на солнце, он казался особенно нереальным, будто сошедшим из детских сказок, будто спустившийся со звёзд. Светлый, сияющий и совершенный, он смотрел на них, и в его красных глазах читалась усталая мудрость многих веков и далёких миров. Ангуль с удивлением смотрела на эти острые уши, голубовато-бледную кожу и серебряный обруч.       - Наше королевское величество, Фельдраниэль Восьмой Любознательный, приветствуем вас от имени нашего народа здесь, на этой земле, Цайиль Тун-Хаым Цлок, Мелиора Куини Слин, и… Ах, какая досада, мы не знаем твоего имени, простолюдинка!       Как все эльфы, он был сказочно красив и сказочно заносчив.       - Меня зовут Ангуль арх Мараб, - промямлила "простолюдинка".       Горные эльфы, лучшие поэты и барды. Внешностью подобные людям, но по характеру противоположные им. Один из них стоял прямо перед ней. Только протянуть руку - и можно коснуться этих чёрных блестящих волос, этого кукольного лица. Поразительно.        — Мы осведомлены о цели вашего визита. Ну что же, мы великодушно предоставим вам кров, пищу и пещеры для ваших кровавых обрядов. Мы надеемся, что вы не принесете неудобств и не вызовите демона, который разрушит наше прекрасное и процветающее королевство?       — Насколько я знаю, в вашем государстве стоит защита высшего типа, не позволяющая инфернальным сущностям здесь находиться и блокирующая отрицательную энергию, — фрегматично сказала Мелиора, — И организмы Ангуль и Цайиль не располагают настолько сильными ресурсами, чтобы выдержать договор с демоном, способным принести настолько масштабные разрушения.       - Мы поняли, что ты знаешь много умных и бессмысленных слов, Мелиора Куини Слин, - прервал её король. - Позвольте, наши верные подданные сопроводят вас в комнаты, подготовленные специально для вас.       Их отвели в один из таких белоснежных домов. Из мебели там была лишь постель на полу. Большую часть дома занимала плоскость без стен, нависшая над пропастью. На перилах переплетались цветы. Позже девушкам принесли традиционное эльфийское блюдо — выпаренный то ли цветок без тычинок и пестиков, смоченный в нектаре. Рядом стояла небольшая тарелочка с мёдом. И небесная эссенция, как они это называют. Блюдо было очень уж приторным, а вот эссенция имела вкус обыкновенной воды. Вот только ледяная. Ангуль показалось, будто они проглотили снег.       Прислуживали им молчаливые эльфы, которые, видимо, не нашли в себе силы снизойти до разговоров с человеческими простолюдинами. Они важно, чинно приносили-уносили еду, готовили постель, помогали раздеться, а утром причесывали. Ангуль заплели колосок с вплетенными нитками. И подарили украшение в виде переплетенных серебристых нитей, которое повязывается на лоб.       Какое-то время Ангуль была освобождена от тренировок и могла делать всё, что захочет. Конечно, под присмотром эльфийки, которая никуда от неё не отходила. "Небось думала, что я вызову демонов, которые испортят ей прическу", - сварливо думала Ангуль. Постепенно она узнавала об этом народе. Эльфы не владеют заклинаниями, но зато видят суть вещей и хорошо обращаются с печатями и барьерами. Они самая чувствительная раса, гораздо чувствительней людей. Они не знают заклинания. Они ближе всех к природе. Утонченные, грациозные, красивые создания. Но вот других разумных существ они решительно не понимают, да и друг с другом-то особо не ладят. У них отсутствует эмпатия и способность привязываться и любить. Они создали музыку и поэзию, они слышат дыхание Земли и в гармонии с окружающим миром и самими собой. Но не друг с другом. Они ближе к неживой природе, чем к живой. Отсюда и их надменность.       Они стройные, их девушки и парни очень похожи между собой. У девушек нету ни груди, ни бедер (или они несильно выражены). У юношей нет мускул и бороды. Они живут долго и не стареют, только угасают. Они одеваются просто — светлые платья с просторными рукавами или же туники с короткими брюками. У них сандалии с крылышками. Они хорошие стрелки, их зрение очень острое.       Их легенда гласит, что музыку придумал королевский сын, Ган’Дланн. Он сидел на вершине холма и вслушивался в завывание ветра, журчание воды, жужжание насекомых, пение птиц, шелест ветра. Он был поражен красотой вещей, которые считал чем-то обыденным. Он повторял за ветром. Его первыми учителями были птицы. Пораженный своим открытием, он побежал во дворец и заперся в своих покоях. Три дня и три ночи он сидел там без воды и пищи и наконец вышел. Созвал всех жителей города. Эльфы заворчали, мол, что опять надобно принцу. И вот он выходит, а в руках у него дудка. И дунул он в неё, и полился такой дивный и прекрасный звук, что к концу песни все плакали. Понравилась им идея принца. Вскоре музыкой занимались все, при короле открылась школа, в которой учились петь и играть на музыкальных инструментах. Появились другие музыкальные инструменты — арфы, свирели, бубны, мандолины… С тех пор музыка — неотъемлемая часть эльфов.       И правда, музыканты и певцы из эльфов прекрасные. Их песни самые разнообразные — от любовных баллад до застольных песен. Ангуль бы осталась у них навсегда, среди этого тихого, мирного народа, белокаменных колонн и журчания водопадов.       Но недолго Ангуль наслаждалась бездельем. Вскоре Мелиора и Цайиль составили расписание тренировок, а нарушать его означало встретиться с разъярённой Мелиорой, а это было опаснее встречи с демонов.       Ггде-то с неделю Ангуль изучала демонологию. Что из себя представляют демоны, как с ними общаться, как с ними бороться. Изучала проклятия и порчи. Постигала премудрости перехода и ориентирования в мире демонов. Если целитель отдает другим свои ресурсы, то чернокнижник их забирает. Поэтому целитель может дать волю эмоциям и страху, а чернокнижник такую роскошь себе позволить не может. Кроме этого, Ангуль изучала камни и амулеты, обереги и обряды. А ещё она изучала Язык Древних. И читала манускрипты. Читала, читала, читала. Читала, пока не начинало тошнить от одного упоминания этих проклятых манускриптов. И училась побеждать страх. Для чернокнижника это может стать роковой ошибкой. Злиться, ненавидеть, любить — это всё пожалуйста. Даже жалеть можно. А вот бояться нельзя. Демоны питаются страхом.       А потом настало время для первого испытания. Оно должно было проходить в пещере, в полном одиночестве, среди сети тоннелей, ведущих в глубины горы.       — В пещеру?! Да ты в своем уме?! - опешила Ангуль.       — А ты что, хочешь под воду? По медитативной ценности примерно тоже самое…       — Ладно, как скажешь, пещера так пещера!       Пришлось остаться в пещере. Хотя, подумала Ангуль, уж лучше пещера, чем под водой... Цайиль и Мелиора ушли, запечатав вход.       Немного посидев, Ангуль пошла в сторону тоннелей. Весь смысл этого испытания был в развитии шестого чувства. На него и только на него можно полагаться чернокнижнику. Не зрению. Не на зрение. Не на слух. И даже не на разум. И это шестое чувство тихо, но настойчиво вело её вглубь тьмы.        Было темно. Пахло землей и гнилью. Ангуль казалось, что по ней ползали тысячи насекомых. Тараканов, жуков, муравьев, пауков, червей, слизняков, мух, личинок. Она не боялась насекомых. А пауков она любила. Этих пушистых многоглазых созданий, которых незаслуженно боятся и ненавидят.       Ближе ко входу было нестерпимо жарко, но чем дальше удалялась пещера, тем холоднее становилось. Ангуль была южанкой и ненавидела холода. Дыхание превращалось в пар. Зуб на зуб не попадал. Она вся сгорбилась, дрожала. Губы и ногти посинели. Но Ангуль нахмурилась, прикусила губу и шла дальше, потому что хотела поскорее с этим покончить.       До неё начали доноситься голоса. Шепот, бесплотный шепот поведал ей такие вещи, что каждая часть её тела забилась в бессильной истерике. Ангуль закрыла уши, но он стал только громче. Тогда Ангуль стала петь. Совершенно дурацкую детскую песню про котика и козлика с постоянно повторяющимися глазами, но это помогло. По крайней мере, шепот стал значительно тише.       К ней тянулись руки и гладили кожу. Ей обещали несметные богатства, золотые горы, дюны, океаны. Звезды в руках. Бескрайние космические знания. Удовольствие на грани агонии. Самых прекрасных юношей и девушек. Всю красоту мира. Всё доброе и светлое. Сделать гением, научить затрагивать сердца людей. Силу. Могущество. А потом голоса сделались злее. Теперь они обещали бесконечную агонию, непрекращающуюся смерть, пустоту, Бездну, обещали растворить душу и стереть Ангуль, сделав ни мертвой, ни живой. Обещали безумие, о котором она буду знать, но ничего не смогу сделать. Что от неё отвернутся люди и боги. Все.       А потом они стали грязно играть, приняв облик братьев и сестер Ангуль. Они плакали, обнимали её, целовали, умоляли, проклинали, били. Она отталкивала их и продолжала идти дальше. Не смогли её убедить и «Цайиль» с «Мелиорой». И даже эльфы, играющие на арфах и поющие печальную песню на неизвестном ей языке. И люди, преподносящие еду и напитки, наряды, украшения, ароматы, деньги. Она заколебалась лишь один раз, когда увидела жену Андуло и детей. Она держала младенцев на руках и что-то говорила про Андуло. Ангуль заплакала и побежала, пока её голос не перестал преследовать.       Когда Ангуль окончательно выбилась из сил и начала забывать, кто она и где находится, то обнаружила, что вышла в грот. Странное было место. Трава колебалась, словно водоросли. Сводчатый потолок уходил далеко вверх. Было светло. В центре был водоем, и сквозь его чистые воды отчетливо было видно дно.       Тишину лишь нарушало тяжелое дыхание кого-то явно могучего… Стоп, дыхание?!