Объятья для мрази

      — Как дела в школе? — спрашивает Тао, проходя мимо меня. Его белая рубашка заляпана чьей-то кровью (точно не его), а лицо как обычно равнодушно ко всему, что происходит вокруг.       — Всё хорошо, — неопределённо проговариваю, замечая вдалеке хозяина сих владений. Сбрасываю учебники с ног и кланяюсь, когда он подходит к столу, за которым я сидел.       — Как дела? — интересуется у Тао, прожигая взглядом его рубашку.       — Всё в порядке, господин Бён, — Тао подаёт флешку и шумно выдыхает. — Я могу идти домой? Мужчина вертит в руках маленькую вещицу, в которой информации на несколько сотен тысяч долларов, и неопределённо взмахивает рукой. Стоящий позади охранник достаёт из внутреннего кармана небольшой конверт и подаёт через плечо прямо в руку хозяина.       — Тут зарплата и твоё новое дело, — протягивает Бён, — изучить содержимое и завтра же показаться у меня, на этом всё. Мужчина поворачивается ко мне, оглядывает меня с ног до головы и поворачивается боком к своим людям. Его охранник мгновенно перестаёт подмигивать мне, наверное, прознал, чем меня заставляли заниматься. Господин окидывает его равнодушным взглядом, из-за чего мужчина бледнеет и сходит с места, заставляя меня вздрогнуть, когда он проносится рядом со мной. Тао плюхается на стул и кладёт конверт на стол, опуская руки на поверхность. Вздыхает.       — Плохо выглядишь, — проговариваю, поднимая с пола учебники, присаживаясь на место. — Тяжелый день? Тот кивает, усмехаясь, мол, не видно что ли? Поджимаю губы и складываю учебники в рюкзак, захватывая конверт вместе с тетрадками. Тао просит аккуратнее с ним и с тяжелым вздохом поднимается со стула.       — Через пятнадцать минут выходим, — предупреждает он и идёт в сторону комнат. Я откидываюсь на спинку стула и прижимаю к животу рюкзак, опуская на него подбородок. Я нахожусь в, так называемом, общем зале. Он просто невероятно огромен, как и всё здание. Именно тут всего два этажа, и я уверен, что со второго этажа открывается поистине потрясающий вид, который мне никогда не увидеть. Таких, как я, туда не пускают. Туда может пробраться только охрана хозяина «компании» и бойцы, подобные Тао. Здесь много круглых столов и задвинутых стульев, бар, в углу зала что-то наподобие части отдыха, где можно неплохо провести время. Именно там и сидят другие люди, ожидающие своих… родных, любимых, товарищей по работе. В здание впускают только людей, у которых кроме сотрудников «компании» никого нет. Ни родных, ни друзей, ни близких… Я тоже остался один, потому что Кёнсу увезли в Японию новые родители, а я, как и все воспоминания, остаюсь в прошлом. Я не один тут такой молодой. Видел девушку из старшей школы, которая приходит сюда только по средам раз в две недели. Люди рассредоточиваются по огромному залу. Те, что постарше, работники этой «компании», всегда занимают места у бара. Те, что помоложе — в части отдыха, а я всегда сижу в другой стороне зала, где кроме столов ничего нет. Учёба — одним словом. Тао хочет, чтобы я хорошо закончил этот год. Мне останется ещё один, и я смогу выбрать, на кого учиться дальше. Прихожу сюда каждый день, потому что дома у Тао делать нечего, да и стрёмно как-то. Почему-то до сих пор боязно после всего этого с пистолетами, напряженной тишиной и ожиданием итога. Понятия не имею, зачем я нужен ЦзыТао, но… он хорошо относится ко мне несмотря на то, что между нами было. Я его недостаточно хорошо понимаю, но это дело поправимо, как мне кажется. Я хочу верить в то, что беды для меня закончились и больше я не буду заниматься тем, чем меня заставляли заниматься до всего произошедшего. Хлопает дверь. Тао уже переодет в свой обычный прикид и вертит ключи от машины, которые бросает мне. Еле ловлю, перегибаясь через стол.       — Сегодня ведёшь ты, — бросает он, проходя мимо.       — Ого, — наверное, вырывается громко, но я быстро соскакиваю с места и подбегаю к мужчине, — только я недостаточно хорошо умею.       — Учиться всё равно надо, — фыркает тот, открывая передо мной дверь, ведущую к выходу из зала.

***

Вхожу в зал, оглядываясь по сторонам, и капюшон спадает с головы. Шикая, пытаюсь натянуть его обратно, но кровь скатывается по переносице, намереваясь попасть в глаз. Кладу рюкзак на стол и иду в туалет, чтобы умыться. Кожу неприятно стискивает в некоторых местах засохшая кровь, и я цокаю, входя в комнату. Открываю кран, набираю воду в ладошки и умываюсь. Вода ужасно красная. По пальцам стекают капли, заставляя меня вздохнуть. Кто же знал, что всё так обернётся?.. Вытираю лицо полотенцем и выхожу из туалета, подходя к облюбованному столу. Устало плюхаюсь на стул и, пододвинув рюкзак, кладу на него голову, тяжело вздыхая. Этот день был слишком проблемным, впрочем, как и вся прошедшая неделя. Стычки со старшим классом, в которые меня втянули, заканчиваются как обычно плохо. Но я мало что могу сделать, кроме как бить в ответ, когда на меня несётся парень с кастетом. По плечу кто-то проводит рукой, и я выпрямляюсь, открывая глаза. Напротив садится Тао, внимательно оглядывающий лицо с не сходящими царапинами и рассечённой губой.       — Опять? — усмехается тот. — Чанёль, меня это не устраивает.       — Меня тоже, — киваю, расстёгивая рюкзак, — но ещё больше мне не нравится вот это, — достаю письма с угрозами, — и вот это. Тао преображается. Его лицо становится совершенно каменным, а глаза испепеляют конверты и засохшие жёлтые розы. Он протягивает руку к одному из них и достаёт мою порезанную фотографию. Она была сделана сегодня утром, когда я заходил на территорию школы. Удивительно, что Тао вернулся так быстро, потому что такие вещи меня ужасно пугают.       — Кто-то угрожает мне? — неуверенно спрашиваю, доставая из конвертов сложенную бумагу, на которой машинописным способом написано, что со мной будут делать, причём я даже не понимаю, что им нужно, чтобы этого всего избежать.       — Нет, — отмахивается мужчина, вглядываясь в текст. — Это мне, — удивлённо гляжу на него, не понимая, ведь во всех конвертах идёт речь только обо мне. — Они пытаются подействовать на меня через тебя. Ощущаю позади себя человека и оборачиваюсь, впечатываясь взглядом в идеальный чёрный костюм. Поднимаю глаза выше уже зная, что это господин Бён.       — Что это? — цедит он, впиваясь взглядом в содержимое развороченных конвертов.       — Угрозы, — ровно проговаривает Тао, поднимая не читаемый взгляд на шефа. — Кажется, кто-то хочет сделать мне очень больно. Бён подходит к столу и кончиками пальцев касается маленьких частей фотографии. Его ладонь сжимается в кулак и опускается на усохшие цветы.       — Крис, — резко говорит мужчина. Охранник мгновенно оказывается рядом, — найти и мягко попросить объясниться. Тот кивает и достаёт телефон из кармана, набирая номер.       — Тао, за мной, — приказывает Бён, и тот встаёт с места, отправляясь на второй этаж. Крис и ещё один парень, имени которого я не знаю, быстро складывают всё по конвертам и забирают цветы, оставляя стол идеально чистым. Они уносятся куда-то в другую от хозяина сторону, и я остаюсь абсолютно один. Вокруг ни души. Оглядываю пустой зал и достаю учебник по английскому, пытаясь вспомнить номера страниц. Закрываюсь от мира книгой, пытаясь распутать клубок мыслей, но вскоре вдумчиво начинаю разбирать текст и проверять слова в конце параграфа. ЦзыТао пугает меня до такой степени, что я чуть не падаю со стула, таращась на него во все глаза. Он по-доброму улыбается и отбирает книгу, засовывая её в рюкзак.       — Сегодня ночуешь тут, — шокирует он, цепляя за руку, вынуждая встать и идти за ним.       — А ты? — удивляюсь. — Ты оставишь меня тут одного?       — Да, — кивает тот, лавируя между столами, — мне нужно отправиться по делам, а ты остаёшься тут, в полной безопасности.       — Сомневаюсь, — протягиваю, подходя к лестнице, — на второй этаж? — удивляюсь. Тао ничего не отвечает, только сильнее тянет за руку, подгоняя. У него начинает звонить телефон, когда мы почти поднимаемся на этаж. Он грязно ругается, шипя что-то на китайском, давая мне понять, что ему уже нужно уходить.       — Давай я сам, — предлагаю, — только скажи, куда идти. Он останавливается, внимательно смотрит в глаза и кивает.       — Сейчас в конец коридора, — начинает он, подводя к углу, — затем нужно завернуть за угол и идти в самый конец коридора. Твоя комната самая последняя справа, понял? Вроде ничего сложно, но я ведь себя знаю. Не хочу задерживать его и быстро киваю, надевая рюкзак на плечи. Тао хлопает по плечу, смотрит так, будто прощается и срывается с места. Хмурюсь глядя ему вслед, ведь он никогда так не делал, какой бы сложности за последние два месяца ему не попадалось задание. Оборачиваюсь назад и иду, куда сказали, параллельно оглядываясь по сторонам. Поразительно, очень красиво, но не вычурно. Я бы остался, однако, это, скорее всего, первый и последний раз, когда мне удалось оказаться тут. Заворачиваю за угол и иду в самый конец коридора, подходя к самой последней двери. Берусь за ручку и открываю дверь в комнату. Темно. Окна закрыты шторами, не позволяя лунному свету проникать через окно. Я расстёгиваю пиджак, снимаю его и, привыкнув к темноте, пытаюсь найти включатель. Расстёгиваю первые пуговицы на рубашке, как совершенно неожиданно включается настольная лампа в углу комнаты. Шокировано замираю, глядя на мужчину в кресле. Его пиджак расстёгнут, а галстук и все пуговицы рубашки остаются на месте. Глаза обводят моё тело взглядом, из-за чего возникает желание где-то спрятаться.       — Продолжай, — требует властный голос. Моё сердце заходится в бешеном ритме. Я вспоминаю тех, кто тоже так говорил, и поджимаю губы, пытаясь скрыть свой испуг. — Почему ты замер? — интересуется мужчина, закидывая ногу на ногу.       — Извините, — кланяюсь, — наверное, я перепутал комнаты.       — Нет, — слышится голос, — всё правильно, Чанёль, а теперь… раздевайся.       — З-зачем? — спрашиваю дрожащим голосом.       — Немедленно. Внутри всё скручивается от этого властного тона. Я понимаю, что мужчина привык доминировать абсолютно во всём. Руки сами тянутся к пуговицам, раскрывая худое тело, которое должно нравиться больше, чем пухлое. Он лишь смотрит, а мне хочется провалиться сквозь землю. Мужчина поднимается с места настолько величественно, что не могу скрыть от самого себя желание подчиниться. Он наводит страх одним лишь взглядом. Сумасшедшее самообладание.       — Скажи, Чанёль, были ли люди, которые требовали беспрекословного подчинения? — он медленно подходит, внимательно глядя в глаза. Киваю. — И ты подчинялся? — интересуется он, обходя меня. Снова киваю, чувствуя страх, сковывающий тело. — Хорошо. Он становится сбоку от меня и касается ладошкой плеча, заставляя вздрогнуть.       — С этого дня будешь заниматься с Тао, Чанёль, — говорит он. — Время, конечно, неподходящее, но через три месяца я хочу увидеть результат. Ты мне нужен для одного дела, поэтому… лучше бы тебе делать всё, что скажет Хуан, иначе приеду я, и ты очень пожалеешь, — мужчина становится передо мной и непозволительно близко приближает своё лицо к моему. — Я не хочу жалеть о том, что подарил тебе жизнь. Тебе всего лишь семнадцать, Чанёль, ты должен стать сильным парнем, а для этого нужно тренироваться вместе с Тао. У тебя три месяца, чтобы добиться результата, а потом мы с тобой поговорим, — он опускает взгляд на выпирающие рёбра и кривит губы. — Убери эту срамоту с моих глаз. Господи, во что я снова вляпался? Мне кто-нибудь может объяснить, что здесь происходит?