Объятья для мрази

В дверь громко стучат, и я сонно пытаюсь понять, что происходит. На телефоне мигает «02:39», снова дважды стучат, и мне приходится подняться с кровати. Крис говорит, что меня ждут, и сон как рукой снимает, вынуждая отступить назад. Охранник открывает дверь шире и просит поспешить. Оглядываю свои светлые пижамные штаны с растянутой футболкой, но мужчина качает головой и дёргает за руку.       — В таком виде и пойдешь, — говорит он, захлопывая дверь. Тянет за руку в другую от кабинета сторону и втягивает в лифт. Нажимает на кнопку четвёртого этажа, и наступает тишина, из-за которой я ошарашено понимаю, как часто дышу.       — Я совсем не подготовлен, — шепчу, будто это сможет меня спасти.       — Босс вызывал тебя накануне, разве не сказал, что ты должен сделать?       — Не в том смысле, — говорю, вспоминая, как приводил себя в порядок, — я думал настроиться, почему так неожиданно? Крис ничего не отвечает, оставаясь скалой. Открываются двери лифта, и он вытягивает меня налево по коридору, где у определённой двери замерло несколько охранников. Мужчина стучит в дверь и нажимает на ручку, не давая мне время даже перевести дух. Крис тянет за руку вперед, вынуждая стать впереди его.       — В семь заберешь его, — говорит Бён, затянувшись сигаретой. — Можешь с остальными идти в зал. Дверь закрывается, и я неловко сжимаю штаны пальцами, глядя на мужчину. Он расслабленно сидит в кресле, медленно затягиваясь сигаретой. В комнате приглушено освещение, кончик сигареты словно маяк светится у его губ. Рукава на рубашке небрежно закатаны, мужчина поправляет дорогие часы на руке и внимательно оглядывает мой невзрачный вид. Его пальцы достают телефон из кармана брюк и кладут на журнальный столик, а потом неожиданно указывают на пол между его раздвинутыми ногами. Я медленно делаю шаг вперед и опускаюсь перед ним на колени, глядя на ремень брюк. Ровно сев, он чуть склоняется ко мне и выдыхает дым прямо в лицо, подняв его пальцами за подбородок. Начинают слезиться глаза, и я быстро промаргиваю, замечая усмешку. Пальцы обводят скулы, поднимаются к губам и замирают, очертив пару раз контур.       — Такие мягкие, — негромко произносит он, — насколько они податливые?.. Он давит на губы большим пальцем, и я приоткрываю рот, впуская его внутрь. Еле слышно сгорает сигарета, когда он втягивает никотин. Поднимаю глаза, пытаясь не выглядеть испуганным, и утыкаюсь в чужой нечитаемый взгляд. Он вытягивает палец изо рта и снова проводит им по губам, пока я не отрываясь смотрю на него.       — Как они имели тебя? — спрашивает мужчина, нагнувшись ко мне ещё ближе. — Что они делали и что делал ты?       — Папа, — еле выдавливаю, вызывая у него смешок, — приводил их в комнату. Обычно они… ставили меня на колени и всё. Я терпел… и после этого не выходил из комнаты. Меня не просили делать что-нибудь, я просто подставлял себя… они сами всё… начинали и заканчивали. Мужчина задумчиво запускает пальцы в мои волосы и немного оттягивает, вынуждая запрокинуть голову. Он затягивается сигаретой и выдыхает точно на меня, неожиданно заинтересованно осматривая, будто по-новому.       — Значит, кроме подчинения, ты не умеешь ни сосать, ни нормально трахаться, — заключает Бён, — но двоих ты оставил удовлетворёнными, хотя таким ублюдкам тяжело угодить. Выпустив волосы из захвата, он откидывается обратно на спинку кресла и снова прислоняет сигарету к губам. Я неловко мельком гляжу на него, понимая, что мужчина смотрит неотрывно, и от этого становится сильно не по себе. Опускаю взгляд на его расстёгнутую на несколько пуговиц рубашку.       — Выглядишь очень неуверенным, — говорит Бён, выпуская дым, — интересно… так ты считаешь себя невинным? Хмурюсь, резко взглянув на него. Непонимающе пытаясь придумать ответ, и мужчина улыбается, в последний раз затянувшись.       — Как думаешь, у тебя когда-нибудь был настоящий секс? — вновь задаёт странный вопрос. — Или каждое проникновение для тебя…       — Нет, — резко выдаю, поняв, к чему он ведет. Мужчина на долю секунды прикрывает глаза и обращает на меня раздражённый взгляд.       — Я ненавижу, когда меня перебивают, Чанёль. Ненадолго умолкнув, я пытаюсь переосмыслить заданные вопросы. Мужчина замечает, что сильно озадачил меня, и кажется чем-то довольным. Он спрашивает, делал ли я кому-нибудь минет, и я неловко киваю.       — Сколько раз?       — Один, — поджимаю губы, ощущая непреодолимое желание слиться с темнотой.       — Тогда оставь свою невинность в районе моей ширинки. Он чуть приспускается на кресле, чтобы было удобнее. И я медленно протягиваю руки к пряжке, намереваясь сразу приступить к делу, но мужчина цокает, и я дёргаюсь, боясь, что ему что-то не нравится. Испуганно смотрю на него, замечая, как он, будто неверяще, усмехается.       — Теперь понятно, — выдаёт он, — действительно ничего не умеешь. Опытные шлюхи сначала кладут руки на колени, и только потом, наигравшись, начинают расстёгивать ремень. Он умолкает, а я, испуганно замерев, не знаю, что делать дальше: повторить, как он всё сказал или продолжить?       — Извините, — еле выдаю, чувствуя себя обречённым. Мужчина криво улыбается и резко хватает за футболку, садясь в кресле. Он впивается в мои губы, сминая их поцелуем, хотя больше кусает, пытаясь причинить боль. Ладонь с силой сжимает мою ягодицу, вынуждая потерять опору, заваливаясь вперед, но я успеваю подставить ладошки на его плечи. Целоваться у меня тоже, видимо, плохо получается. Он отстраняется, и я облизываю губы, чувствуя, как их стягивает болью.       — Снова, — приказывает Бён, расслабившись в кресле. Пальцы сильно дрожат. Он переводит с меня на них взгляд и улыбается, снова закуривая сигарету. Я медленно веду ладонями вверх к бёдрам, и он бросает на столик зажигалку, выдыхая через нос. Мельком взглянув на него, не замечаю неодобрения и расстёгиваю кожаный черный ремень с прямоугольной бляшкой. Аккуратно вытаскиваю пуговицу и расстёгиваю ширинку на брюках. Мужчина опускает руку на мои пальцы и кладёт на свой член, обтянутый тканью белья.       — Что за грёбаная неуверенность, — недовольно протягивает он, — я так понимаю, ты не хочешь помочь Хуану?       — Извините, — огорчённо шепчу, потерянно взглянув на него. Он лишь усмехается и убирает руку. Я оттягиваю плотную резинку трусов, аккуратно доставая орган. Мужчина чуть приподнимает бёдра, чтобы я спустил белье ниже, и притягивает за волосы к паху. Я боязно беру головку в рот, придерживая ствол рукой. В голове пульсирует мысль о том, что он может сейчас резко надавить на голову. Этого я боюсь больше всего. Вдруг меня вырвет?.. Но мужчина этого не делает. Лишь сжимает моментами волосы в кулаке, чуть натягивая, чтобы я взял глубже. Я правда стараюсь. Втягиваю щёки, пытаюсь доставить ему удовольствие, но он не кончает мне в рот. У него немного учащается дыхание и набухает член — это всё, что мне удаётся из него выжать. Большего я не умею, и мужчина это понимает, с насмешкой глядя на меня. Он водит членом по губам, то всовывая, то высовывая головку, но дальше не двигается. Сигарета всё ещё маякует перед глазами.       — Это было настолько плохо, что можно считать достижением, — криво улыбается Бён, погладив меня по щеке. Он снова касается пальцами губ, без конца обводя их и надавливая, просовывая указательный и средний пальцы внутрь. — Что, даже не извинишься? Мне начинает нравиться твой огорчённый вид.       — Простите, — шепчу, когда пальцы освобождают рот. Он зажимает сигарету между губами и начинает расстёгивать рубашку, пока я обратно кладу руки на его колени. Наблюдаю за его движениями, поджав губы. Он оголяет широкие плечи, раскрывая вид на татуировку от левого соска до косточки бедра. Какие-то символы на китайском, между которыми набиты лепестки разных цветов. Мужчина резко толкает меня в плечо, заваливая на спину, и поднимается с кресла, возвышаясь надо мной во весь рост. Бён затягивается сигаретой, стряхивая пепел в сторону, затем хватает меня за футболку и тянет к кровати. Я ползу за ним, пытаясь успевать, и в итоге он заваливает меня на упругую постель. Он ненадолго задерживается, снимая обувь, затем снова зажимает сигарету между зубами и ставит колено между моими ногами, склоняясь надо мной.       — Запомни правило, — произносит он, стряхнув пепел в сторону. Хорошо, что не на меня, как это делали другие, — во время секса касаюсь тебя только я. Твоих рук для тебя не существует. Киваю, и он давит на плечи, вынуждая полностью улечься на кровать. Он приподнимает футболку, начиная исследовать тело пальцами. Ведёт по впалому животу вверх, касаясь выпирающих рёбер пальцами, и замирает, когда я судорожно выдыхаю, стоит ему легонько провести пальцами по бокам. Прищурившись, он полностью прислоняет ладони к бёдрам и намеренно проводит ими по бокам снова. Я резко выдыхаю. Это не испуг и не… я не знаю, что это, просто срывает дыхание и сжимается всё в животе. Футболка поднимается ещё выше, буквально до самой шеи. Одной рукой он придерживает сигарету, затягиваясь, а второй оглаживает кончиками пальцев сосок. Чёрт, я знаю, что левая сторона более чувствительна, поэтому, когда он касается там, я закусываю губу, стараясь не дёргаться. Он резко смотрит в глаза, заметив, как я напряг пресс.       — Сделаешь так ещё раз, и я сделаю тебе больно, — цедит, вернув сигарету на место.       — Извините… Пальцы оглаживают впадинку на шее. Он укладывает ладонь полностью и чуть сжимает, внимательно глядя в мои глаза. Я чаще дышу, ничего не понимая, но он что-то определяет для себя, вынуждая меня недоумевающе взглянуть в его глаза. Не говоря ни слова, он приподнимается и резко поворачивает меня на живот. Поворачиваю голову, чтобы было легче дышать, но Бён хватает за волосы, вынуждая меня запрокинуть голову, чуть не ломаясь. Он ведёт по позвоночнику пальцами и снова сжимает левый бок, вырывая из меня хрип. Я не понимаю, что мужчина пытается определить, водя руками. Мне становится жарко и очень неловко от его движений. Волосы отпускают, чужая ладошка просовывается под живот и приподнимает меня, одним движением лишая меня белья со штанами. Он снимает не до конца, лишь приспускает, но дальнейшие его действия вызывают дрожь в теле. Опустив ладони на ягодицы, он ведет вниз, и так несколько раз, усмехаясь моей реакции. В животе что-то без конца сжимается из-за его прикосновений. Тело реагирует по-своему, сильно пугая. Я не думал, что обычные прикосновения могут вызвать дрожь в теле. Чувствую, как он широко расставляет пальцы и с силой сжимает попу, непроизвольно вызывая скуление. Стесняюсь реакции, прикрывая рот ладошкой, и он с силой ударяет по ягодице, вырывая вскрик.       — Я предупреждал, — протягивает он, слабо похлопывая по щипающей коже. Проведя пальцами по ложбинке между ягодицами, он касается подушечками пальцев сфинктера и спрашивает, не растягивал ли я себя, как он и просил. И я киваю, положительно отвечая. Чувствую, как он давит на проход и мышцы с трудом поддаются, не пропуская дальше фаланги. Мужчина снова немного сжимает попу рукой, и я слышу, как бряцает пряжка ремня, который впоследствии падает перед моим глазами.       — Раздевайся и на колени, — командует Бён, встав с кровати. Я стягиваю штаны, отбросив на край кровати, следом футболку и опускаюсь попой на пятки, оборачиваясь назад. Мужчина затягивается последний раз и тушит сигарету, следом взглянув на меня.       — Ты меня не понял? — громко спрашивает он, и я отворачиваюсь, становясь на колени, упираясь локтями в постель. Кровать не прогибается от его веса, но скоро я чувствую его руку на попе, неосознанно сжимаясь. Его пальцы влажные, поэтому проходят немного легче, но я всё равно зажимаюсь. Мужчина ничего не говорит, оглаживая проход изнутри, наконец, нажимая на простату. Я вздрагиваю, и его пальцы застывают, следом начиная медленно гладить её и нажимать чуть сильнее, посылая импульсы по телу. Сбивается дыхание, и я прогибаюсь в спине, ощутив вторую руку, которая проводит от поясницы вверх. Сжимаю в ладошках одеяло, пытаясь удержать в себе звуки, но мужчина снова с силой ударяет меня по ягодице.       — Считаешь меня за дурака? — спрашивает он. — Ты не в том положении, чтобы сопротивляться мне. Если я сказал один раз — ты должен это запомнить на всю жизнь!       — Простите! — всхлипываю, когда он снова шлёпает меня. Мужчина словно задумывается, продолжая просто оглаживать простату пальцами. Но это всё равно вызывает соответствующую реакцию. Я всхлипываю, выпячивая попу, чувствуя, как он одобряюще гладит меня по ягодице. Сорванное напрочь дыхание оглушает меня. Я стыжусь себя, того, что творится с моим телом. Впервые я чувствую такое, потому что никто никогда не пытался сотворить подобное. Они рвались внутрь, лишь бы заполнить меня полностью, иногда даже забывая про резинку. А сейчас… я просто теряюсь, не зная, как реагировать на всё это. Словно пребываю в бреду.       — Я хочу наказать тебя, — говорит Бён, склонившись к моему уху, — хочу сделать тебе очень больно, чтобы ты задыхался и без конца кричал. Я хочу, чтобы ты сходил с ума от бессилия, но ты всё ломаешь, Чанёль. Тяжело сглатываю, утыкаясь лбом в постель, ничего не понимая. Голова уже не работает. Я слишком быстро возбудился. Руки поворачивают меня на спину, вызывая недоумение и небольшой испуг. Мужчина криво ухмыляется, снова касаясь моих приоткрытых губ. Я часто дышу через рот, недоумевающе сжимая одеяло пальцами. Мужчина проводит рукой по левому боку, чуть сжимая его, и я резко выдыхаю, глядя в его глаза.       — Всё время забываю, что кричать и задыхаться в бессилии можно и от наслаждения. О боже, нет. Мы же не договаривались… он просто должен был взять меня и всё. Я не хочу ничего чувствовать! Это ещё более унизительно, чем когда я просто терплю, застывая в ожидании чужого оргазма. Дёргаюсь в сторону, совершенно справедливо пугаясь его слов. Руки перехватывают мои запястья и сжимают их между собой. Я качаю головой, и он с усмешкой спрашивает, почему я не готов почувствовать что-то приятное. Дело не в приятном! Дело в том, что я буду чувствовать себя использованным, но боссу этого не понять. Он не на моём месте! Он не знает, что такое просто терпеть, зажмурившись, и получать удовольствие, прогибаясь от наслаждения. Я не хочу…       — А как же Тао? — издевательски протягивает Бён.       — Пожалуйста, господин Бён, — шепчу, — мне это не нужно, просто возьмите всё, что хотели. Я сделаю всё, что Вы попросите.       — Решаешь за меня, что и как мне делать? — вздёргивает бровь тот, жестко глядя на меня. Испуганно качаю головой, извиняясь, но мужчина всё равно оскаливается, с силой сжимая запястья в руках.       — Раздвигай ноги, — командует он, — ты будешь мне подчиняться: хочешь ты этого или нет. Я скажу чтобы ты кричал, и ты закричишь; скажу скулить, и ты заскулишь; я скажу выгнуться, и ты прогнёшься до хруста костей; я скажу, чтобы сошел с ума, и ты отдашься мне, потому что я этого потребовал. Понятно, Чанёль?       — Да, — еле выговариваю, чувствуя, как он отпускает руки. Раздвигаю ноги и замираю, боясь даже неправильно вдохнуть. Мужчина устраивается между ногами и проводит ладошками по натянутым связкам, сбивая сконцентрированное дыхание. Ему доставляет это удовольствие, равно как и моему неподготовленному телу. Растяжки практически не было, но мужчину это не останавливает. Натянув презерватив, он кладёт ладонь на левое бедро и направляет член внутрь, медленно просовывая головку. Входит туго, стенки медленно расходятся по мере уплотнения органа. Закусываю губу, хмурясь, ощущая, как начинают увлажняться глаза. Мужчина касается моего упавшего члена рукой, немного сжимая. Он двигается пару раз на пробу, вызывая лишь боль, при этом надрачивая мне. Я помню, что «моих рук не существует», но меня подрывает вцепиться в его ладонь. Вместо этого я сжимаю одеяло, всхлипывая от боли. Мужчина тяжело выдыхает, ускоряя движения, без конца задевая простату. Его движения поначалу плавные, очень тягучие. Анус растягивается под него не так быстро, как хотелось бы, но всё равно приятно сжимает его член внутри. Он большой и он пульсирует внутри меня. Я закусываю губу, упираясь затылком в кровать, чувствуя, как эти медленные движения постепенно сдвигают меня с мёртвой точки. Стараюсь думать о чем-то плохом, чьей-то смерти или трупах, о чем-то, что может сбить эти приятные моему телу, но неприятные лично мне, чувства.       — Упрись пятками в кровать, — неожиданно командует мужчина, чуть выйдя из меня, — а теперь медленно подними бёдра и насаживайся на меня. Поднимаю бёдра и резко накрываю рот рукой, ощущая, как анус непроизвольно напрягся, сжимая член внутри. Простата снова отозвалась импульсом, и я резко насадился на орган, захлёбываясь стоном. Бён с силой сжал напряженные ягодицы, буквально царапая чувствительную кожу, вызывая всхлипы.       — Убери руки, — рычит он. Подчиняюсь, рвано дыша. Закидываю чёртову руку, сжимая над головой одеяло, и тело поддаётся вперед, чтобы ощутить это снова. Мужчина начинает двигаться мне навстречу, ускоряя движения. Он просит не сдерживаться, но мне стыдно от всего этого и противно, что я не могу контролировать себя. Он так нежен, ласкает член и задевает простату… Тяжело дышит и водит ладонью по левому боку, вынуждая без конца жмуриться от ярких ощущений. Слёзы скатываются по вискам от бессилия. Я всхлипываю, опускаясь на его член, и он резко вжимает бёдра в кровать. Склоняется надо мной, закинув ноги на плечи. Входит до упора, вырвав вскрик, и начинает с резких движений, хрипя от напряжения. Я дёргаюсь под стать толчкам, цепляюсь за его руки, поставленные по бокам от моей головы. В такой позе немыслимо выгнуться, низ живота прошибает током, и я кончаю, закричав. Мужчина не останавливается, продолжая вырывать из меня всхлипы. Анус сжимается, мужчина низко стонет сквозь зубы и движения начинают напоминать конвульсивные. Я охаю, без конца пытаясь зацепиться хоть за что-то. Грудь разрывает от стонов, начинает драть горло от вскриков. Мужчина резко останавливается, толкнувшись до самого конца, и я чуть кривлюсь, нахмурившись.       — Срывай свой голос, — хрипло говорит он, выйдя из меня, — иначе ты отсюда не выйдешь даже после семи. Он поворачивает меня на живот и тянет за бёдра на себя, поставив на колени. Сжимаю в пальцах ткань, и скулю, когда он резко входит внутрь, обжигая жаром. В этой позе ему намного удобнее вытрахивать из меня рассудок. Мужчина, удерживая за бёдра, быстро двигается, делая тем самым больно. Я знаю это чувство, когда распирает проход от боли, буквально выворачивая стенки. Кричу, захлёбываясь, пытаясь уйти от него, но он сильнее удерживает за бёдра.       — Умоляю, не надо! — плачу, царапая ткань пальцами. — Пожалуйста, господин Бён! Больно!       — Никакие просьбы не заставят меня сделать то, чего я делать не желаю, — хрипит он, с силой надавив на спину, чтобы я прогнулся сильнее. — И с тобой я буду делать то, что захочу. Не оставляю попыток потянуться вперед, чтобы избежать боли. Такие частые движения делают больно, снимая возбуждение, и мужчина это понимает. Я загнанно дышу, пытаясь прийти в себя, пока он останавливается, вытянув член. Мужчина гладит пальцами горящую дырочку, затем просовывает холодные пальцы, вызывая дрожь. Его ладони то и дело шлёпают по попе, он с силой сжимает её, и я дёргаюсь, вырываясь вперед. Он недовольно цокает и резко наваливается на спину, ухватив меня за волосы. Оттягивает назад, вынуждая запрокинуть голову так, что даже открывается до боли рот. На шее стягивается ремень, и я испуганно дёргаюсь, когда пряжка застёгивается на прорванную только что дырочку.       — Простите меня, — всхлипываю, — пожалуйста, я не хотел! Господин Бён! Он поднимается и тянет ремень на себя, вырывая из меня непонятный звук. Я давлюсь этим удушением. Цепляюсь за ремень пальцами, пытаясь расстегнуть пряжку, но мужчина натягивает его сзади сильнее, а из-за давления на пряжку невозможно вытащить спицу.       — Сам виноват, — выдыхает тот, — хочешь, чтобы я отпустил? Тогда прижимайся крепче, найдешь кое-что интересное. Снова оказавшись внутри, он какое-то время размеренно входит и выходит, запустив руку под живот. Член наливается кровью. Я всё ещё пытаюсь оттянуть ремень, реально пугаясь того, что мне не хватает воздуха. Мужчина начинает двигаться чуть быстрее, ощутив, что я достаточно возбужден. Хрипло прошу ослабить ремень, умоляю его простить меня, но он лишь низко стонет, потерявшись в чувствах. Он может задушить меня. Я дёргаюсь, и он шлёпает меня по ягодице, вызывая скуление. Паника граничит с оргазмом. Я чувствую, как сжимаются бёдра, как начинает сильно шуметь в голове. Перед глазами разливается тёмное море, и я хриплю, задыхаясь без возможности застонать или как-то выразить все эти давящие со всех сторон чувства. Хватаю ртом воздух, ужасаясь от полной темноты перед глазами и бессильно заваливаюсь на кровать, кончив. Мужчина крупно вздрагивает, войдя до яиц, и рука на боку медленно ослабляет хватку. Колени окончательно разъезжаются. Я уже не могу дышать, лишь легонько дёргаю в бессилии пальцами. Шею отпускает, но я лишь слабо хмурюсь, ощущая границу смерти. Резко поворачивают на спину и в лёгкие с силой вдувают воздух, делая больно. Я закашливаюсь, когда меня отпускают. Сжимаюсь на боку, пытаясь вдохнуть быстро и много, но как будто разучиваюсь это делать. Господин Бён придерживает за шею, командует, чтобы я спокойнее вдыхал, но получается не сразу. Тяжело сглатывать слюну, она стекает по губам прямо на кровать. Мужчина обхватывает лицо руками и внимательно оглядывает меня, замечая, что я начинаю менее хрипло дышать. Он поднимается с кровати, оставляя меня на ней, сжавшегося в комок, и возвращается через какое-то время. Я переживаю это внутри, стирая слёзы с щёк. Постепенно беру эмоции под контроль и облизываю пересохшие губы. Он становится у кровати, берет ремень в руку и я испуганно перевожу на него взгляд.       — Расслабься, — без тени усмешки говорит он, — и иди в душ. У тебя есть полтора часа до прихода Ифаня. Он вправляет ремень в брюки, затем застёгивает пуговицу с ширинкой и затягивает ремень, клацая пряжкой. Я неосознанно вздрагиваю и спускаюсь с кровати, не поднимая на него взгляд. Подбираю свои вещи и иду в ванную, где осматриваю себя в зеркале, удивляясь горящим глазам и более менее сносному виду. Следы остались только на шее от ремня и бёдрах, которые он, не сдерживаясь, сжимал. Больше нигде. Пытаюсь по ощущениям понять, в порядке ли я. Просовываю пальцы в анус и облегченно выдыхаю, не почувствовав резкой обжигающей боли. Возможно, в этот раз обошлось без разрыва. Я моюсь, надеясь, что мужчины в комнате уже нет. Но он курит у окна, когда я выхожу из ванной. Мужчина не оборачивается ко мне, хотя знает, что я позади него. Не хочу привлекать внимание, поэтому просто заваливаюсь на кровать, скинув заляпанное спермой одеяло на пол. Подушки очень мягкие и приятные. Я придвигаюсь к той стороне, что ближе к окну, но выходит, что я наискось пересекаю кровать. Вряд ли задумчивому мужчине взбредёт в голову лечь рядом, поэтому я беру подушку позади себя и прижимаю к груди. В профиле он кажется ещё опаснее. Он не стал надевать рубашку, продолжая стоять полуобнаженным. Бён поворачивает голову в мою сторону, и я поджимаю губы, встречаясь с ним взглядом. Он тушит сигарету и идёт ко мне, неожиданно присаживаясь рядом. Кладёт телефон на тумбочку рядом с кроватью, заблокировав экран, и протягивает руку к моим губам. У него какой-то фетиш на эту тему, наверное. Снова обводит контур, надавливает большим пальцем, но не просовывает пальцы внутрь.       — Податливые, — изрекает он, взглянув на меня, — и ты тоже, но слишком зажимаешься. Боюсь, ЦзыТао придётся ещё немного погнить в подвале, чтобы я определился с тобой.       — Господин Бён, — выдыхаю, но мужчина резко кладёт палец на губы, спросив, разрешал ли он мне говорить. Чуть качаю головой, неловко взглянув на него.       — Извинись, — неожиданно приказывает он, взглянув на губы.       — Простите меня.       — Не прощаю, — хмыкает он. — Крис придёт за тобой на этой неделе. Надеюсь, в следующий раз твоя блядская невинность исчезнет под моими руками раз и навсегда. Он поднимается с кровати и идёт к креслу, где натягивает рубашку, заправляя её в брюки. Пока он собирается, я закрываю глаза, ощущая себя полностью выжатым. Слишком много потрясений за вечер. Не знаю, когда он выходит из комнаты. Просыпаюсь от прикосновений Ифаня, который спрашивает, могу ли я идти сам.       — Да, — сонно киваю, — уже можно уходить? Охранник кивает, и я медленно сажусь на кровати, чувствуя, как ноет тело. Что-то с чем-то. Если после этого раза я чувствую себя уничтоженным, то что будет потом?..