Рыцарь для безумной принцессы

Тропинка, извиваясь, тянулась к деревне, где усталых путников ждали горячая еда и чистая постель. Зелгадис и Амелия уже три дня путешествовали под маскировкой, в полной мере наслаждаясь комфортом таверн. Правда, в одной из бедных деревушек, где не было постоялого двора, им пришлось спать на сеновале на это все же лучше, чем ночевка в лесу. Амелия не скрывала своей радости, хотя в начале ее смущало, что Зелгадис настоял на одной комнате на двоих. — Чтобы ты не сбежала, — коротко объяснил он. Понимая, что протесты разобьются о каменную, в прямом смысле, стену, Амелия смирилась. В конце концов, на стоянке в лесу они спали в паре метров друг от друга и ничего. Зелгадис тоже радовался возможности ночевать в гостиницах, но виду не подавал. К тому же его беспокоили финансы, которые все громче и громче напевали романсы. Стоило бы подзаработать. Зелгадис прикидывал, не поймать ли парочку бандитов, чьи портреты красовались рядом с его собственным. Не хотелось тратить время, но и без денег путешествовать неудобно. Войдя в деревню, Зелгадис и Амелия направились по центральной улице к небольшой площади. Здесь царило оживление, похоже, проходил какой-то фестиваль или ярмарка. На домах были развешаны гирлянды цветов и разноцветные фонарики. Там и тут стояли пестро раскрашенные лотки, в которых продавалась всякая всячина: от сладостей до вышитых рубах. В центре площади горел костер, вокруг водили хоровод. Маленький сельский оркестр, состоящий из скрипача, дудочника и барабанщика, наигрывал незатейливую мелодию. — Ух ты, праздник! — у Амелии загорелись глаза. — Пойдем посмотрим! — Нам нужно найти гостиницу. И кто-то недавно ныл, что устал, — поворчал для проформы Зелгадис. — Я не ныла! Пойдем, совсем ненадолго. Зелгадис позволил утащить себя к ближайшему лотку, по опыту зная, что в такой мелочи Амелии проще уступить, чем слушать свежесочиненный куплет песенки про Справедливость. Неожиданно Зелгадис обнаружил на ярмарке кое-что интересное и для себя: на первом лотке, к которому они с Амелией подошли, лежали книги. Чтобы его товар было лучше видно в сгущающихся сумерках, продавец зажег под крышей лампу. Хотя Зелгадис отлично видел и в темноте. Он взял одну книгу, пролистал, вспоминая забытое удовольствие от прикосновения к пергаменту. Амелия, тоже с интересом рассматривавшая книги, вдруг ойкнула, заметив знакомую надпись на обложке. — Сага о рыцаре Роланде! Такое старое издание! Я думала, оно есть только в нашей библиотеке. Смотри, эти иллюстрации придумывал мой прапрапрадедушка. Амелия показала разворот с красочной батальной сценой. Зелгадис бережно забрал у нее книгу, прочитал несколько строк. В классической поэзии десятого века было свое особое очарование. — Да, сага — настоящий шедевр, — пробормотал он себе под нос, но Амелия услышала. — Тебе она тоже нравится? Вот здорово! Папа в детстве читал мне сагу вслух, по ней я научилась читать сама. Рыцарь Роланд — мой герой. Зелгадис покачал головой. — Я говорил о форме, а не о содержании. Стих такой чистый, будто вода в ручье. Прекрасная рифма, — Зелгадис старался говорить тише, чтобы его пол нельзя было определить по голосу. — Зато содержание слишком наивное и нереалистичное, таких людей, как Роланд, не бывает. Невозможно все время оставаться благородным и добрым. Он отдал Амелии книгу, будто этим отгораживался от содержания. Амелия нахмурилась, менторский тон Зелгадиса ее задел. Но раз он говорит с ней серьезно, то и она будет серьезна. — Может таких, как Роланд, и не бывает, но это не значит, что он не может стать образцом для подражания. Проще всего сказать: «Мир суров, нельзя всегда быть добрым», отвернуться и не помочь кому-то. Зелгадис удивленно воззрился на Амелию, встретил ее строгий взгляд. Сколько уже раз она ставила его в тупик? Пожалуй, пора прекращать считать ее глупышкой. — Хочешь купить? — спросила Амелия, взвешивая толстый том в руке. — У нас не хватит денег. — Я сделаю скидку, — с готовностью предложил продавец. Но Зелгадис уже отошел от прилавка, внутреннее жалея, что не может себе позволить потратить десяток лишних монет. Но с другой стороны — не таскать же такую объемную книгу с собой? — Ой, смотри, какие там глиняные фигурки! — Амелия снова превратилась в беззаботную девчонку. Бесцеремонно подхватив Зелгадиса под руку, она потащила его к следующему лотку. А затем к следующему. И следующему. Ее восхищало все: свистульки из глины (в каждую она подудела), гобелены со сценами из мифов и легенд, плетеные корзины, деревянные игрушки, витые караваи. Амелия все внимательно рассматривала, болтала с продавцами и чувствовала себя удивительно счастливой, будто ярмарка — это особый мир, в котором нет места ничему плохому. Зелгадис покорно шел рядом с Амелией, иногда бурча что-нибудь о ее легкомыслии и оттаскивая ее от тех лотков, возле которых она зависала надолго. Но вот у лотка, где кузнец выставлял свои изделия, застыл уже Зелгадис. Он не меньше получаса рассматривал кинжалы разных размеров и форм, мечи, палицы и топоры. Амелия сначала морщилась от вида холодного оружия, но потом заприметила на краю прилавка изящные поделки из чугуна: колпак для лампы, статуэтки животных, дверные ручки самого причудливого вида. Но особенно ей понравился тончайшей работы цветок. — А что? Тоже оружие, — заметил Зелгадис, когда Амелия показала ему цветок. — Таким и убить можно. Амелия хихикнула. Пожалуй, она начала привыкать к мрачноватому и подчас ядовитому юмору Зелгадиса. — За Справедливость! — подчеркнуто пафосно воскликнула она, вытягивая вперед руку с зажатым в ней цветком. Зелгадис хмыкнул. Обойдя всю ярмарку, они купили малиновую булочку для Амелии и кружку деревенского сидра для Зелгадиса. — Теперь можно потанцевать! — с энтузиазмом заявила Амелия, проглотив булочку одним махом. — Я пас, — быстро сказал Зелгадис. Амелия на мгновение поколебалась, прикидывая, стоит уговаривать его или нет. Решив, что стоит дать ему возможность спокойно выпить сидр, она побежала к хороводу танцующих. Зелгадис устроился в компании с сидром на лавке на краю площади. Убедившись, что свет от костра и зажженных фонарей не падает на его лицо, он стянул шарф и глотнул напитка. Сидр оказался на удивление вкусным, приятно пах яблоками и медом. С лавки площадь хорошо просматривалась, и Зелгадис отлично видел скачущую в толпе возле костра Амелию. Ее яркий костюм выделялся на фоне куда более скромных нарядов крестьян. Мельком Зелгадис подумал, что не стоило бы отпускать Амелию, может сбежать, но эта мысль тут же исчезла. Свежий вечерний воздух, полный стрекота насекомых, музыки и смеха, действовал на Зелгадиса расслабляюще. А может виной тому был сидр, который на самом деле крепче, чем кажется? Амелия быстро влилась в хоровод, улыбчивый парень взял ее за одну руку, кудрявая девушка за другую. Подхватив простую, запоминающуюся песню урожая, Амелия побежала вместе со всеми вокруг костра. Стало так легко и радостно… Неожиданно ей на глаза попался сидящий на лавочке Зелгадис. Он показался ей таким одиноким, несчастным, что она просто не смогла отвернуться. «Бросила его и ушла развлекаться. Так не пойдет, — поругала себя Амелия. — Он, конечно, отказался, но наверняка ему скучно там одному». Вскользнув из хоровода, она подбежала к Зелгадису. Наклонившись, Амелия заглянула под тень капюшона, за которым он, как обычно, прятался. — Не сиди тут, как сыч, пойдем танцевать! На самом деле в глубине души, за толстыми слоями каменной брони, Зелгадис хотел присоединиться к пестрой толпе, стать частью чего-то… Но не мог же он в этом признаться? Весь суровый имидж насмарку! — Я же сказал, не хочу, — шепнул он. Амелия скорее почувствовала, чем поняла разумом, что Зелгадис просто притворяется. Нужно было поставить его в такое положение, чтобы он смог сделать вид, что у него нет выбора. — Если не пойдешь танцевать, я спою песенку про Справедливость, — пригрозила Амелия. — Хорошо, хорошо, но только ненадолго, — сдался Зелгадис. Сияющая Амелия ввела его в круг танцующих, те уже закончили хоровод и теперь, разбившись на пары, скакали в зажигательной деревенской кадрили. — Ты хоть знаешь, как нужно правильно танцевать? — скептически спросил Зелгадис. — Какая разница! Просто слушай музыку и получай удовольствие! Состроив важную мину, Амелия изобразила галантный поклон. — Позвольте вашу ручку, ваше высочество. Зелгадис хотел было обидеться, но передумал. — Что ж, раз ты сегодня за кавалера, то тебе и вести. Сначала они неловко топтались на краю круга, но постепенно подстроились под движения друг друга. Стеснение ушло. В конце концов, тут их никто не знал. Войдя во вкус, Зелгадис принялся кружить Амелию, крепко держа ее за руки. Она заливисто хохотала. Зелгадис уже давно не чувствовал себя так свободно и… весело? Шабранигдо, когда ему в последний раз было весело? Наверное, когда он еще был нормальным человеком и не знал правды о Резо. Сейчас же его захватил вихрь праздника, унес далеко от проблем. Хотя наверняка во всем был виноват сидр. Благослови Цефеид того, кто его гнал. Зелгадис больше не был уродом, презренным монстром. Мир вокруг стал ярче, теплее и добрее. Напротив — Амелия, счастливо улыбающаяся ему. Ее переполняла радость. Деревенская гулянка так отличалась от ненавистных придворных балов. Несмотря на героические старания учителя Амелия не смогла хорошо выучить ни одного обязательного танца, она то спотыкалась, то наступала на ноги партнеру. Но всеми правдами и неправдами Амелия пыталась избежать балов вовсе не из-за неумения танцевать. Ее угнетала сама атмосфера дворцовых праздников. Ей было тяжело прокручивать в голове каждую фразу, прежде чем открыть рот. И постоянные шепотки за спиной! Гаденькие ухмылочки знатных дам, ханжески прикрытые веерами. «Ах, ваше высочество, у вас такие мышцы! Я завидую, хо-хо-хо». «Ваше высочество, похоже, вы пролили капельку вина на ваше чудесное платье. Какая неприятность». Приходилось фальшиво улыбаться даже тем, кого Амелия терпеть не могла. А здесь, в деревеньке, среди грубоватых крестьян, она могла быть сама собой, просто танцевать в свое удовольствие, не боясь стать героиней сплетен.