***
— Нам надо поговорить. — Проходи, — посторонившись, Оксана пропустила Стаса в квартиру, приглаживая мокрые волосы. — С лёгким паром. — Спасибо. Чай, кофе? — Нет, не надо. Сколько ты хочешь? — Не поняла? — Сколько денег тебе нужно, чтоб ты отстала от меня? — Не нужно мне от тебя денег, — улыбнулась девушка. — Я же говорила, что… — Давай не надо всего этого. Мы прекрасно знаем, что тебя привлекают деньги моего отца. Но ты заблуждаешься, если думаешь, что если станешь членом нашей семьи, папа будет на тебя сильно тратиться. Я уговорю его, чтоб он выделял вам с ребёнком достаточно средств ежемесячно, чтоб вы ни в чём не нуждались. — Стас, достаточно. Я не собираюсь идти ни на какие уступки, и даже не смей мне денег предлагать. Хочешь быть сыну отцом — женись на мне. Иначе я сделаю так, что ни ты, ни твои родители его больше не увидят. — Ксюш, опомнись, пожалуйста. Зачем ты вынуждаешь меня? Я не понимаю, ты хочешь отомстить мне и Кате? — Да сдалась мне твоя дикарка. — То, что ты предлагаешь, это неправильно. Я не люблю тебя и не желаю на тебе жениться. Ребёнка я признаю, буду навещать его, денег вам давать. Но ведь необязательно расписаться. У нас же не средние века, в конце концов. — Стас, у Андрюшки должна быть семья, полноценная, а не воскресный папа. — Ты думаешь, ребёнку будет лучше в семье, где родители не любят друг друга? — Почему же не любят? Я всё ещё люблю тебя. Иначе не стала бы рожать. — Но я тебя не люблю. Подумай, Ксюш, ничего хорошего не получится из всего этого. — Почему так резко против меня, Стас? Разве я одна виновата, что у нас сын? Многие семьи нормально живут вместе из-за общего ребёнка. Твои родители, например. Всё и у нас наладится, вот увидишь. Мы ведь были парой, Стас, и я тебе нравилась, не отрицай. — Это уже не имеет значения. Я люблю Катю, и хочу быть только с ней. — Тогда оставайся со своей Зотовой! — вмиг взорвалась Краснова, услышав имя соперницы. — А я возьму ребёнка и перееду в Москву! — Ты не сделаешь этого! Я не допущу! — Ты сыну никто, у тебя никаких прав нет запрещать мне! Или женишься на мне, или не увидишь его никогда! — А ты не думаешь, что я могу его у тебя отнять? — Только попробуй, Константинов! Я тебя по судам затаскаю! — А ты вынуждаешь меня жениться, угрожая не давать видеться с сыном! Это нормально? — Ты сам меня выводишь. — Так езжай, куда хочешь! Не держу! — И уеду! Можешь не искать нас! Я всё сыну расскажу, как ты променял его на какую-то шалаву. Что ты его бросил ради неё, когда он уже был во мне! — Вот этого не надо! Я не знал, что ты забеременела от меня! — А это никого не будет волновать, поверь мне. Знал, не знал — всё равно ты останешься виноватым в глазах сына. И я даже не стану переубеждать его в этом. — Я, наверное, никогда не пойму женскую логику. Я им одно, они мне другое, — вздохнул Стас. Сухо попрощавшись, он вышел из квартиры. Оксану с ребёнком отпустить он не может. Как бы там ни было, это его сын. Что он скажет в своё оправдание, когда Андрюша повзрослеет и спросит, почему папы не было рядом? Как он посмотрит ему в глаза потом? Но и от Кати как отказаться? Она же не виновата, что так случилось, зато останется в глазах его сына женщиной, из-за которой он рос без отца. И Оксана сделает всё, чтоб мальчик так и думал. Отношения с Катей словно превратились в пытку. Зотова постоянно была на взводе, все разговоры переходили на ругань и нередко заканчивались слезами. Баск даже старался видеться с ней реже, до того сильно достали его её упрёки. Друзья поддерживали, конечно, но помочь в такой ситуации ничем не могли. Понять его мог только один человек. Тот, кто уже оказался в такой же ситуации. Отец. И Константинов поехал к нему на работу. — Пап, сильно занят? — не дожидаясь, пока секретарша доложит начальнику о его приходе, Баск зашёл к нему в кабинет. Мужчина сложил в стопку бумаги и поднялся: — Уже нет. — Я хотел с тобой поговорить. — Как раз собираюсь на обед. Составишь компанию? — Да, конечно. — Ну, пойдём. Они вышли из кабинета и спустились на первый этаж. В кафе было многолюдно, но столик на двоих ближе к прилавку был свободен: это было персональное место директоров фирмы «StroyBest», и в районе обеденного перерыва на нём всегда стояла табличка «Зарезервирован». Константинов-старший, естественно, даже не стал стоять в очереди. Он взял за локоть девушку, которая вытирала столы и, соблазнительно улыбаясь, попросил: — Анютка, на двоих сообрази, пожалуйста, обед. Первое, второе, компот, по салатику. — Мне только чай, я не голоден, — вмешался парень. — Почему это ты есть не будешь? — удивился отец. — Хотя бы пюре съешь? Стас только покачал головой, присаживаясь за стол: — Пап, аппетита нет. — Как знаешь. Анечка, тогда только мне обед. И чай этому оболтусу. — Сейчас сделаю, Виктор Андреевич, — работница, смущённо потупив глаза, поспешила на кухню. — Вот не стыдно тебе терроризировать девушек? — шутливо упрекнул отца Станислав, кивнув на табличку на стене «У нас самообслуживание». — «Я сам обманываться рад», — с улыбкой подмигнул тот, цитируя классика. — Я же их не заставляю, они могут и отказать. — Ну да, откажут они тебе. — Ты хотел поговорить, — напомнил Виктор Андреевич. — Что-то серьёзное? — Пап, ну что, по-твоему, может меня сейчас волновать? — Ты об Оксане? — Да. Я не знаю, что делать. С Катей постоянно ругаемся, она понять меня не хочет, а Краснова вцепилась, как репейник. — Стас, — мужчина внимательно посмотрел на сына. — Когда ты хулиганил в школе, я тебя отмазывал. Но здесь… ты должен сам ответить. Я ведь не могу жениться на ней вместо тебя. Что же от меня ты хочешь? — Совета. — Совета, значит… Хорошо, я скажу тебе своё мнение. Ты не обязан жениться на Оксане. Но ребёнка признать и заботиться о нём должен. Мальчик не виноват в ваших глупостях. Разговор прервался при появлении девушки с подносом. — Анюта, ты просто золотко, — мужчина взял с подноса тарелки и стаканы и положил на поднос деньги. — Сдачу оставь себе. — Спасибо. — Я ничего против ребёнка не имею, я готов о нём заботиться, — продолжил Баск после её ухода, отхлебнув чай. — Я не хочу на Оксане жениться, но только она желает этого. — Попробуй с ней договориться. — Бесполезно. Она вбила себе в голову, что я должен жениться, уехать грозится. Тем более, мама её поддерживает и втирает мне каждый день, что вся эта ситуация портит репутацию нашей семьи. — Мать судит по себе. — Пап, а ты… Я никогда про это не спрашивал, но… Почему ты женился на маме? Ты ведь не любил её никогда. — Ты же знаешь, почему. — Только из-за меня? — Стас, ты не думай, я никогда не жалел, что ты у меня родился. — Мог бы не жениться, а тоже договориться с мамой, что будешь помогать, навещать. — Сын, здесь немножко другая ситуация. Твоя мать не самый плохой вариант в роль жены. Я её не любил, но она мне нравилась, и у меня не было на тот момент любимой девушки. Тебе же намного тяжелее, ты любишь другую. Да, я не планировал в двадцать лет связать себя узами брака, но тогда времена были другие. Это сейчас необязательно жениться, если твоя девушка забеременела, но в нашу молодость это считалось дико. Я прекрасно понимал, что моей вины больше, и что я обязан отвечать за свои поступки. — Пап, а вы что, не предохранялись? У меня понятно, подвёл презерватив, или у тебя тоже… — Нет. Понимаешь, я в детстве переболел свинкой, и мне тётка все уши прожужжала, что после этого парни становятся бесплодными. — Баба Ася может, — усмехнулся Стас, вспомнив родственницу. — Я раньше сам верил всему, что она говорит. — Вот-вот. Я и поверил ей по молодости, она ещё в пример знакомых приводила. И никогда не предохранялся. Вот и… — мужчина развёл руками. — То есть, ты сомневался, что мама забеременела от тебя? — Как сказать… Мы с ней учились вместе, жили в одном общежитии, постоянно вместе были. У неё не было ни времени, ни возможности изменить мне. Но меня смущала болезнь, перенесённая в детстве. И, нормально поговорив с врачом и сдав анализы, я выяснил, что свинка вовсе не приговор. Наверное, тогда даже обрадовался, что могу иметь детей. Я принял решение жениться на твоей матери, осознанно, потому что не хотел, чтоб мой ребёнок рос без отца. — Я тоже не хочу, — вздохнул парень. — Но и потерять Катю… — С Оксаной тебе, конечно, не повезло. Она не допустит, чтоб ты продолжал общаться с Катей. — А что бы ты сделал, пап? Вот именно в моей ситуации? — Стас, даже не знаю. Скорее всего, всё равно женился бы. — А любимая девушка? — Женщины приходят и уходят, сын, а семья она всегда поддержка. Вот твоя мать, хотя и знает, что я ей неверен, продолжает жить со мной. — А почему ты ей изменяешь, пап? Она же хорошая, и в компании тебе помогает. — Во-первых, она сама позволяет. Я когда женился, предупредил её, что свадьба только ради будущего ребёнка. Она согласилась. Да и теперь она не делает ничего, чтоб помешать мне крутить отношения на стороне. Её больше волнует, что об этом скажут люди, когда узнают. Но, как видишь, живём же. — Я так не смогу. И не хочу. — Стас, знаешь, я тоже попытался проговорить с Оксаной. — И что? — Ничего. Мне не удалось её убедить в том, чтоб она не настаивала на свадьбе. — Пап, это бесполезно. Стас снова подумал о том, как бы отреагировал на всю эту ситуацию дядя Валера, и со стыдом понимал, что ему-то в глаза он бы не смог посмотреть. Если б друг был жив, отец, скорее всего, и сам бы настаивал жениться сына на Оксане. Но спрашивать у него об этом не стал.Глава 8
26 октября 2018 г. в 12:33
Константинова не покидало чувство, что Краснова снова его дурит. Он докапывался до, казалось бы, элементарных вещей. Особенно парень допытывался у матери. Почему-то Валентина Максимовна рьяно защищала Оксану, и это возмущало его больше всего.
— Мама, — зашёл он вечером в кабинет, когда там работала Константинова. — Не мешаю? Давай поговорим?
Мать мимолётно взглянула на него и продолжила писать:
— Я почти закончила.
— Скажи мне честно: ты от меня отвернулась потому, что я после измены отца продолжаю общаться с Зотовыми?
— Стас, ну что ты говоришь? Ты мой сын, и я от тебя никогда не отвернусь.
— Тогда почему так ведёшь себя со мной? Мне кажется, ты от меня постоянно что-то скрываешь.
— С чего ты взял?
— Ты ведь знала, что Оксана беременна, вы с ней общались близко. Почему ты мне не говорила?
— Ты же сам просил не говорить про неё ничего, — пожала плечами женщина. — Знаешь, я её так редко видела в последнее время, в основном по телефону общались. И про её положение узнала только перед родами. Тогда Оксана не сказала мне, кто отец. Она только заплакала и ответила, что когда-нибудь, может, и расскажет мне.
— Ну я смотрю, рассказала.
— За пару дней до того, как ты узнал. Хотя она не хотела тебе говорить, мы с отцом не могли допустить, чтоб твой ребёнок рос без отца.
— Странно это всё. Тогда она не хотела от меня ничего, а сейчас на всё готова, чтоб привязать к себе.
— Ну… Передумала. Поняла после появления малыша, что трудно ей придётся одной. Ну, и мы её уговорили.
— А причём тут женитьба, мам? Почему ты поддерживаешь её желание выйти за меня замуж?
— Сын, да повзрослей уж наконец, — размашисто расписавшись в углу какого-то документа, Валентина Максимовна захлопнула папку и обратила взгляд на парня.
— Мама, серьёзно, мне всего семнадцать лет, какая свадьба?
— Почти восемнадцать. Стас, я думаю, ты достаточно нагулялся. Теперь у тебя ребёнок.
— И что? А у меня спрашивали, хочу я этого ребёнка?
— Стас, не говори так о сыне. Что случилось, то случилось. Бесполезно теперь уже оглядываться назад и обвинять всех. Нужно мириться и всё исправить.
— А я не хочу мириться, не хочу! Почему я должен делать то, что хочет Оксана?
— Потому что она права. Женщина быстрее взрослеет, сын, тем более, когда становится матерью. И Оксане виднее, как устроить жизнь ребёнка. Ты обескуражен, я всё это понимаю. Но ты должен поступить как мужчина.
— Мам, почему ты всегда на её стороне?
— Стас, я тебе добра хочу, как ты не понимаешь?
— Всё, мам, забыли. Тебя невозможно переубедить.
— Стас, вспомни: дядя Валера всегда относился к тебе как к сыну. И неужели ему бы понравилось твоё поведение? Если б он был жив…
— Мама, ну хватит, — парень развернулся и вышел из библиотеки.
Как будто он сам не думал об этом…