***
— Миша, — зашёл к сыну Юрий Артемьевич. — Ты не спишь? — Да нет, — оторвал взгляд от книги лежащий на кровати парень. — Конституцию читаю. — Ты просил у меня узнать об одном человеке. — Ага. Что, узнал? Так быстро? — Конечно, — мужчина положил на тумбочку бумаги. — Вот, держи. Только ты понимаешь, что информация не для широкой огласки? — Конечно, — парень схватил листочки и пробежался глазами по строчкам. — Так, ничего особенного… Вот это да! — Миша аж вскочил. — «Статья 162 УК РФ… » Он зэк! — Да, он отсидел срок за разбойное нападение. А кто это? — вопросы посыпались на Джигита. — Почему тебе понадобилась информация об этом человеке? Ты во что ввязался? — Это… это Ольгин папа. Помнишь, я рассказывал тебе, что он нашёлся? — Уголовник её родственник? — нахмурился Юрий Артемьевич. — Миша, ты понимаешь, что это значит? Джигит прекрасно понимал, что отец имеет ввиду. — Аккуратней с этой информацией, — ещё раз предупредил перед уходом адвокат. — Да-да, конечно, — пообещал Михаил. О статьях конституции думать он уже не мог. Его волновало другое: теперь Николаевой заказан путь в правоохранительные органы. И Лебедев не знал, как теперь сообщить об этом девушке. Конечно, учитывая, что отец долгое время не общался с дочерью, комиссия могла дать добро, но шансы были минимальны. Если только взятку предложить. Но Ольга никогда в жизни на это не пойдёт. Для начала он решил позвонить Зотовой. — Катюх, здорово. Помнишь, ты просила собрать инфу про чувака?.. Так вот: известия не очень приятные: Ольгин отец сидевший. У тебя насчёт этого подозрения были?.. А, татухи, ясно. Я-то его ещё не видел. В общем, надо сказать Ольге. Пусть лучше узнает сейчас, а не при поступлении в полицию ей об этом сообщат.***
— Лёль, надо поговорить, — двух сторон от девушки сели Катя и Миша. — Только обещай не истерить сильно. — Что ещё выкинула? — обернулась к подруге Николаева со вздохом. — Я пока ничего, — пожала та плечами. — Да лучше бы Катюха чё выкинула, — тихо сказал Джигит. — Вы меня пугаете, — Оля скрестила руки на груди. — Что стряслось? Не испытывайте моё терпение, я и так вся на нервах. — Короче, — Миша отдал ей сложенные листочки. — Тебе лучше самой увидеть. Так как тебе не хотелось что-либо знать о твоём отце, это решили сделать мы. — Я вас просила? Даже не хочу читать! — Лёль, глянь, — посоветовала Катя. — Это важно. Мы просто так не пришли бы к тебе. — Ну, смотрите, — девушка всё же развернула листки и прошлась глазами. — Боже мой! Это шутка? Нет! — вскочила Ольга. — Нет, это неправда! — Я не думаю, что отец специально каверкал инфу на него, — вздохнул Лебедев. — Всё очень серьёзно. — Я не ставлю под сомнение честность твоего отца, — поникла девушка. — Я просто не хочу в это верить. Мало того, что мой отец преступник, так теперь и я не смогу идти в прокуратуру. — Олечка, тебе нужно с ним поговорить, — посоветовал Джигит. — И всё выяснить. — Я так и сделаю.***
— Нам нужно поговорить, — Николаева подошла к мужчине, читающему газету. — И о чём же? — Это правда, что вас судили? Мужчина отложил газету: — Что? Оленька, откуда ты узнала про это? — Вы лучше скажите, почему промолчали про это? — Дочь… — Я вас просила не называть меня так! Я задала вопрос. — Да я не скрывал, как бы… Просто недоговаривал. Но ты разве не заметила мои татуировки? — Я не разбираюсь в этом. — Так получилось, Оля. Все совершают ошибки. — Спасибо тебе, «папочка», — скривила губы девушка. — И за что же? — Благодаря вашему интересному прошлому, я не смогу осуществить свою мечту: служить в полиции. — Ну и слава Богу, — отмахнулся мужчина. — Что? — девушка не поверила своим ушам: она ожидала, что отец хотя бы извинится. — Я говорю: не стоит ломать свою жизнь работой в милиции. — В полиции, — на автомате исправила его Оля. — Какое ваше дело, осмелюсь спросить? — Как человек, который прожил дольше тебя и получил хорошее советское воспитание… — Да, замечательное просто воспитание, особенно судя по вашим… куполам. Мало того, что вы резко пропали, когда узнали о беременности матери, так ещё и… — Пропал? Погоди, Оля, я не знал ничего о беременности твоей матери. — Не знали? Она у меня худенькая всегда была, неужели на пятом месяце беременности не заметно было живота? И, хотите сказать, что и сама мама вам ничего не говорила? — Да тебе зуб даю, не знал. Меня же посадили, я поэтому перестал с ней общаться, не хотел ей говорить. Мне о тебе рассказала подруга твоей мамы, я её случайно встретил в магазине неделю назад, учились мы вместе в училище. — Не поняла? То есть, мама мне солгала? Но зачем? — Оленька, я не знаю. Да я бы не бросил её, если б знал, что она ребёнка ждёт от меня. — Я запуталась, — Ольга опустилась в кресло и покачала головой. — Ничего не понимаю. — Вера меня попросила не заговаривать с тобой про наши отношения. Я не знал, что она солгала и настроила тебя против меня. Только не понимаю, почему? Я поговорю с ней. — Нет. Я сама это сделаю. Пожалуйста, не вмешивайтесь.***
— Оксана, ты можешь после занятий не задерживаться хрен знает где, а сразу ехать домой? Ничего, что я уже который день свои занятия пропускаю? — Баск встретил жену прихожей. — На этой неделе ещё ни на одной лекции не был. И вечером никуда выйти не могу. — Так отвёл бы Андрея к родителям, — отмахнулась та. — Или к моей матери. — Родители тут причём? Это наш ребёнок, это мы его должны вырастить. Сама когда была с ним последний раз на улице? — Знаешь, что? Я его девять месяцев вынашивала! Одна по больницам ходила! Могу и отдохнуть теперь! — Милая моя, так ты же сама молчала. Ты что, не понимала, какую ответственность на себя берёшь? — Да ты бы мне мозги все вынес. — Опять старая пластина, — парень накинул куртку и подошёл к двери. — Ты куда? — За сигаретами. Можно хотя бы до киоска прогуляться? — съязвил Баск, обучаясь. — Купи ребёнку смесь, мама говорила, что заканчивается. — Ладно. Как там она называется, уточни? — Откуда я знаю? Посмотри вон, на полке банка стоит. — А ты даже не в курсе, чем у тебя ребёнок питается? Ему что, даже смесь тётя Марина готовит? Я думал, это ты в холодильник бутылки кладёшь. И вообще, почему ты грудью его не кормишь? Материнское молоко полезнее, чем вся эта продукция. — Нормальная продукция. А я не собираюсь портить себе фигуру. Кстати, я поговорила с твоим отцом, он обещал нанять няню. — Конечно, опять мои родки должны раскошеливаться, лишь бы тебе спокойно жилось. — Стас, если тебе нравится, можешь и дальше сам с ребёнком сидеть круглые сутки. А я не собираюсь. Не ходи долго, мне нужно ванну принять.***
Миша смотрел телевизор в зале, когда пришёл с работы отец. — Свободен? Поговорить можем? — Да, пап. Сегодня я планирую дома побыть, так что, никуда не спешу. — Михаил, всё, что я делаю, я делаю ради тебя и Дмитрия, — мужчина присел в кресло. — И прежде, чем начать на меня злиться, подумай об этом. — Па-ап, давай без предисловий. Суть? — Хорошо. В связи с последними событиями… Ты и сам должен понять это: тебе следует порвать с Олей. — Пап! — возмущённо выкрикнул Джигит. — Ты что такое говоришь? — Не перебивай, я не договорил. Ольга умная, она сама поймёт, что так будет лучше. Подумай о своей карьере, сын. — Я реально не врубаюсь, о чём ты? Чем тебе помешала Оля? — Ты не догадываешься? Вспомни, кто её отец. — И? — Михаил, не придуривайся. Ты прекрасно понимаешь, что эта семейка не окажет положительного влияния на твою карьеру в будущем. — Хорошо, отец. Раз наши отношения помеха для моей учёбы на юрфаке, я просто поменяю факультет. Тебя это успокоит? — Михаил, одумайся! Разве стоит всё это, чтоб от мечты отказаться? — Папа, я не собираюсь идти в органы работать, мне-то что до судимости её отца? — А твоя репутация? А моя? — Пап, ты говоришь, как тётя Валя. «Что о нас подумают?», — вспомнил Джигит мать Стаса. — Между прочим, она права. Статус ещё нужно заработать. — Пап, да ты сам преступников защищаешь! И не надо мне говорить, что твои клиенты сплошь и рядом невиновные! — Я не говорил этого. Но одно дело работать с ними, а иметь среди них в родственников и друзей — другое. Я за-пре-ща-ю тебе общаться с Ольгой. Я не против её как таковой, она хорошая девушка, но твоё будущее на кону. — А если я ослушаюсь тебя? — Я ничего не хочу слышать. Это моё окончательное слово. — О’кей, — развёл руками Миша. — Как знаешь. Вскочив с дивана, парень ушёл в свою комнату. — Я рад, что ты меня услышал! — Юрий Артемьевич, посчитав тему закрытой, взял в руки пульт и начал переключать каналы. Но не прошло и десяти минут, как Джигит вышел в зал с дорожной сумкой на плече и с серьёзным выражением лица. — Так, что это мы задумали? — адвокат вопрошающе посмотрел на сына. — А что, разве непонятно? — Не надо мне тут свой характер демонстрировать. Вернись в комнату. — Нет, я всё решил. Если ты считаешь, что имеешь право управлять моей жизнью, то ты ошибаешься. — Вот как? — Юрий Артемьевич поднялся с дивана. — Повзрослел? Тогда чтоб ни копейки у меня не просил больше! Ты забыл, кто тебе учёбу оплачивает? — Не надо пугать меня этим. Я устроюсь на работу. — Михаил, не смей. — Я своё слово сказал, папа, — Миша прошёл мимо отца к выходу. — Маме сам объяснишь, почему я ушёл. — Иди. Посмотрим, как долго тебя хватит. — Ага, посмотрим.