***
«Придётся вернуться обратно к отцу», — всё чаще задумывался Константинов о возвращении в Звездный. Так как Оксана теперь с ними не жила, смысла снимать квартиру не было: он переехал только чтоб жене досадить. В последнее время у него катастрофически перестало не хватать времени: работа отнимала всё больше времени, учёба никуда не делась, баскетбол бросать тоже не хотелось. А тут ещё Зотова артачится... Когда у них работала Вика, с ведением хозяйства проблем не было, но новая няня занималась только ребёнком. Стирать свои вещи теперь приходилось самому, хорошо ещё, в машинке, а не вручную. Раньше часто приходили Валентина Максимовна и мама Оксаны и приносили готовую еду на несколько дней, сейчас же парню приходилось самому возиться с утра, готовя быстрый завтрак, и ограничиваться на работе и учёбе столовской и фастфудной едой. В подъезде Баска, загружённого пакетами из продуктового магазина, ждал неприятный сюрприз: возле двери стояла Оксана и листала телефон. — Привет, — увидев парня, она улыбнулась и убрала сотовый в сумочку. — Где ты так долго ходишь? Устала тебя ждать. «Вот тебя только не хватало… Хорошо ещё, няня с Андрюшей ушла и не услышит наши разборки…» — Память короткая? — Баск подошёл к двери и открыл. — Я запретил тебе приближаться к нам. — Не имеешь права, — она прошла за ним в квартиру. — Ты забыл, что официально ребёнок мой? — Ненадолго. Я подал на развод, адвокаты отца уже начали процесс. — Да уж звонили, — скривила губы девушка. — Особенно старается папочка Джигита. Но я не дам тебе развода просто так. — М-м, правда? И что же тебе от меня нужно? — Ну, мы могли бы договориться на определённую сумму денег. Ты дашь мне, скажем, миллионов пять, а лучше десять, и я спокойно дам тебе развод, откажусь от ребёнка и оставлю вас в покое. — Ты совсем охренела? — Стас от злости почти швырнул пакет в кресло. — Оксана, неужели ты всерьёз думаешь, что после всего, что натворила, можешь ставить мне условия? — Для твоего отца десять миллионов не такая уж и большая сумма. Не будешь делать по-моему — я подставлю Валентину Максимовну. Хочешь навещать её в тюрьме? — Вперёд, — пожал плечами парень. — Я сам готов на вас заявить в полицию, только из-за отца держусь. Мне плевать, что с вами обеими будет. Я лучше адвокатам заплачу десять миллионов, но ты не получишь ни копейки от нас. — Зря ты думаешь, что я так просто от тебя отстану, — прошипела Оксана. — Я тебе ещё устрою. — На твоём месте я бы не испытывал терпение отца. Если он молчит, это не означает, что он тебе всё простил. Думаешь, папа позволит тебе его шантажировать? — А у него есть выбор? Если все в городе узнают, что натворила Валентина Максимовна, что станет с репутацией «StroyBest»? — Репутация фирмы напрямую влияет на твой счёт в банке, об этом не думала? И вообще, мне не до тебя сейчас. Сделай одолжение: вали, пожалуйста, из квартиры и держи при себе свои дебильные идеи, — он вытолкнул её в подъезд и захлопнул дверь. Девушка что-то кричала ему из подъезда, но парень даже не стал слушать. «Вот наглая! Денег ей подавай. Точно надо переехать в к отцу, и как можно скорее. Туда Оксана точно не сунется».***
Правду о настоящей матери Андрюши Стас рассказал отцу сам. Виктор Андреевич, узнав от сына о проделках жены и снохи, пришёл в ярость, парню еле удалось уговорить отца успокоиться. С женой Константинов-старший случившееся обсуждать не стал. Он просто её игнорировал, хотя Валентина Максимовна и пыталась объясниться с мужем. В конце концов она не выдержала и сама съехала из коттеджа, а на работе написала заявление на увольнение. Романов вынужден был её отпустить, и бухгалтер отрабатывала двухнедельный срок, пока искали ей замену. Документы, которые ей отдал Стас, Ольга показала преподавателю с факультета. Тот подтвердил догадки Баска: президент просто отмывает деньги, используя своё служебное положение. Так как под многими документами стояла подпись Валентины Максимовны, Константинов решил поговорить с матерью. Тем более, она как бухгалтер просто должна быть в курсе денежных вопросов. Лишний раз видеться с ней парню не хотелось, но дело с разоблачением нужно довести до конца. Валентина Максимовна, когда съезжала из дома, оставила на его столе листок с адресом квартиры. Баск, под психом, хотел бумажку сразу же выкинуть, но передумал и закинул зачем-то в бумажник. Вот и понадобилась она ему сегодня. Ехать пришлось на другой конец города, на окраину. Против ожидания, дом, в котором снимала квартиру Валентина Максимовна, оказался совсем новым. «А с чего я вообще взял, что она должна жить в старом доме? Конечно, денег достаточно, наворовали с новым президентом», — раздражённо думал Константинов, поднимаясь на лифте на десятый этаж. — Стас? — женщина явно не ожидала гостей, а появление сына очень её удивило. — Здравствуй, — Баск замялся на пороге. — Можно? Женщина засуетилась, распахнула дверь, втащила парня в прихожую: — Конечно! Проходи, сынок. Кушать будешь? — Нет, я не голоден. Мне нужно поговорить с тобой. Это касается фирмы. — Пройдем тогда в зал. Здесь осторожнее, — через заваленную рулонами обоев и коробками прихожую она провела его в зал. — У меня ремонт. — Зачем тебе делать ремонт на съёмке? — Я покупаю эту квартиру. Должна же я иметь своё собственное жильё. — Могла бы не торопиться, — Стас сел на диван. — Ты же имеешь долю в доме? — Хочешь сказать, что отец успокоится и примет меня обратно? — женщина присела рядом с сыном. — Ну, вообще-то, он тебя не выгонял. Но простит-ли — не знаю. Возможно, подаст на развод. В любом случае часть дома всё же принадлежит тебе. — Я сколько лет терпела его измены, а он не может простить того, что я один раз отступилась? Ради семьи! — вскочила женщина. — Скажи спасибо, что папа вас в тюрьму не отправил. А мысли были. Мы с ним здорово рискуем, умалчивая о преступлении. Ты понимаешь, что подставила всех нас, а не только себя? — Не надо, Стас. Я и так знаю, что виновата. — Ладно, оставим это. Я не про это хотел поговорить. Валентина Максимовна приложила к глазам платок: — Не надо думать обо мне, будто я бессердечная. Я раскаиваюсь о том, что сделала. — Сказал же: не будем сейчас про это. Ты мне лучше скажи: почему ты на совете директоров проголосовала за Романова? — Мне пришлось, Стас. Альберт знал, что мы с Оксаной выкупили Андрюшу у Луизы и… — Он тебя шантажировал, да? — Да, можно и так сказать. Я… сняла со счёта фирмы деньги, чтоб Луизе отдать, своих не хватило. Я как раз машину поменяла, и денег свободных мало было. Когда на фирме начал работать Альберт, он быстро вычислил нехватку. Сказал, что знает правду про Андрея и… пообещал сохранить всё в тайне, помочь выровнить баланс. В свою очередь я должна была помогать ему. — А Сергей Петрович, Зотов? Он почему отдал голос не за отца? — Будто не понимаешь, почему, — недовольно скривила губы женщина. — Он знает про свою жену и твоего отца. Но не я Зотову рассказала, не думай. Возможно, сам Альберт. Они близко начали общаться в последнее время, и Романову нужен был голос Зотова. — Это Оксана проболталась, по-любому. Ну, конечно, она не могла брату не рассказать. И ты вот так способствовала тому, что этот «специалист» встал во главе фирмы? — Он очень хотел стать президентом фирмы. Но согласись: Альберт неплохо справляется, и отец немного отдохнёт. — Вот я по этому поводу и пришёл к тебе, — Стас выложил на диван из рюкзака папку с бумагами. — Скажи мне, пожалуйста, что это вы Романовым химичите на фирме? Ладно, я бы понял его желание стать президентом и твоё — поправить финансы, но здесь дело не на семьсот тысяч, а на миллионы. Ты сядь, сядь. — Что там у тебя? — Константинова снова присела и начала листать бумаги. — Что это? Тебя смущает моя подпись на накладных? Просто я оказалась на строительном… — Да хватит! — психанул парень. — Думаешь, я просто так сюда припёрся с этими документами? Я хочу, чтоб ты мне сказала правду. Хотя бы сейчас. — Хорошо, — вздохнула женщина. — Раз дошло до этого… У Романова прогорел проект. — Который с немцами? Я помню его бизнес-план. Отец предлагал свой проект, но на собрании ты и Зотов поддержали Романова. — Да. Проект был слабо проработан, как после выяснилось, впридачу ещё его кинули партнёры. Долго рассказывать, но так получилось, что мы связались с мошеннической фирмой, которая нам поставляла бракованную продукцию. Там такая заморочка с соглашением, даже юристы до сих пор разбираются. — Всё ясно. И вы решили исправить положение, прикрываясь строительством общежития, отправляя брак туда, а более-менее хороший материал на немецкий объект? — Нам пришлось. Нужно было спасать дело с немцами, это же важнее общежития. — Ты себя слышишь вообще? — теперь вскочил Стас, начал нервно вышагивать по комнате. — Наша фирма всегда была гарантией качества! И без разницы, что за заказ: коттедж для президента или приют для бомжей, отец одинаково ответственно относился ко всем клиентам! За это и ценят «StroyBest»! А из-за одного дебила… — Так-то Альберт не хотел ничего плохого, просто не рассчитал свои силы, запутался. — Не надо его защищать. Можно же было обратиться к отцу, попросить помощи, в конце концов. Он бы понял. — Мы думали, что справимся. — И что теперь? Можно ли как-нибудь исправить положение по проекту? — Да, но… Это потребует времени и денег. Всё нужно начать почти заново. — Естественно. Я сейчас же иду к отцу и всё ему рассказываю. — Подожди. Стас, оставь мне документы, я с отцом поговорю, ведь я сама виновата. И я всё-таки больше смогу ему объяснить. Может, и решение сможем вместе найти, ты всё равно не очень разбираешься в бумажных делах. — O'кей, — пожал плечами Баск. — Давай сама. Может, как-то оправдаешь себя в его глазах. Я пойду тогда. Можешь не провожать. В дверях она его догнала: — Стас, ты за всё время ни разу на назвал меня «мама». Неужели я настолько тебе противна? Надеюсь, ты простишь меня когда-нибудь. Ты ведь сам отец, ты должен понять мои чувства. — Не знаю, смогу ли? — Стас старательно избегал её взгляда. — Ну, мне пора. Он бегом сбежал по лестнице вниз, даже не стал дожидаться лифта.***
Зотова с удивлением узнала в госте Константинова. — А… привет. Женька нет. — А мне его не надо. Я к тебе. — Проходи, — пожав плечами, девушка оставила дверь открытой и прошла в глубь квартиры. Парень прошёл в зал и вальяжно развалился в кресле: — Как дела? — Нормально, — Зотова присела на диван. — Ты что хотел? — Тебя, — он чуть пристав взял её за руку и пересадил девушку к себе на колени. — Я серьёзно, — Катя слезла с его колен, но пересела только на подлокотник кресла. «Хороший знак», — довольно подумал Баск: она его уже не отталкивает. Катя и в самом деле уже успокоилась, да и промывка мозгов от друзей всё же не прошла даром. И верно: почему из-за больной фантазии капризной девки она должна отказываться от любимого человека? Конечно, просто так прыгать в объятия Константинова она не станет, пусть объяснится. — Я тоже. И, судя по истерике, который ты закатила нашим друзьям, узнав правду о моём сыне, тебя это тоже задело. — А, рассказали, да? Кто бы сомневался… — Катя, я понимаю, тебе неприятно было узнать об этом. Даже могу понять, что ты побежала в ЗАГС, чтоб мне досадить. Но когда у меня была связь с Луизой, мы с тобой не встречались. — Мы были в ссоре. — Нет, мы не были просто в ссоре. Ты сама мне орала, что между нами всё кончено. — Естественно, я была под психом. — То есть, ты собиралась простить меня, и только артачилась? — Нет, Стас. Если б ты тогда и вправду изменил мне с Оксаной, я тебя не простила бы. — Но Луиза не единственная, с кем я в то время спал. С ней просто… Короче, твоя выходка с Сюниным меня взбесила тогда, и я с дуру переспал с ней без презервативов. — Ну да, тебя заставила моя выходка. Конечно. — Я говорю как есть. Я так был зол, ещё и пьян, что почти не соображал. — Стас, стоило нам только покрепче поругаться, ты сразу поскакал искать утешение. И так будет всегда? — Да, ты права: я поступал безответственно, я был несерьёзен. Но я всё осознал, — он снова усадил девушку к себе на колени, и на этот раз она вырываться не стала. — Я прекрасно понимаю, что между нами стоит мой сын, что ты не хочешь его воспитывать. — Так, ты разговор не переводи. Ребёнок в чём виноват? Мне наоборот жалко его. — То есть, Андрюшка тебе не мешает быть со мной? Тогда почему мы ещё не вместе? — Не знаю я, — вздохнула Катя. — Столько всего произошло… Я боюсь, Стас. Боюсь, что снова буду страдать. — Малыш, всё в прошлом. Больше нам никто и ничто не станет мешать. Конечно, если ты сможешь принять Андрюшу. — Да хватит ребёнка трогать, сказала же, он ни при чём. Стас, понимаешь, выкидыш дал осложнение, и я никогда не смогу родить тебе детей. Тебе нужна такая жена? Мы будем смотреть на Андрея и каждый раз вспоминать, что больше детей у нас не будет. — Давай находить в этом плюсы. Мы можем заниматься сексом, не предохраняясь, и не бояться, что ты залетишь. Ненавижу презервативы. Зотова расхохоталась: — Весомо. И тебе пофиг? Ты как-то о-очень спокойно это воспринял. А, ну тебе уж рассказали давно. И кто это: Ольга или Миша? — Нет, не они, я сам разузнал, — Стас посчитал, что маленькая ложь не повредит. — Давно ещё. Конечно, я бы очень хотел от тебя детей, но нет так нет. Мы ведь не единственные такие. И вообще, что конкретно сказал тебе доктор? — Да я плохо уже помню, — сморщила лоб Катя. — Что требуется лечение, но не факт, что поможет… — И? С чего ты взяла, что ничего нельзя исправить? — Не знаю. Мне казалось, что бог меня наказывает в тот момент. — Эту ересь тебе Ленка внушила? Катя, это просто стечение обстоятельств, от этого никто не застрахован. — Нет, не Лена, я сама так думала. Что меня жизнь решила проучить, потому что я с тобой встречалась, когда у тебя уже был ребёнок от другой. — Ты совсем дура или только чуть-чуть, а? Неужели даже Николаева не смогла выбить эту чушь из твоей головы? — Я ей не говорила. Да ей вообще ничего нельзя говорить в последнее время про тебя, мигом тебе всё докладывает. — Ты преувеличиваешь. Она за нас обоих переживает. И что, ты даже не пробовала лечиться? — Нет. — Почему? Ты раньше времени поставила на себе крест. Не понимаю, зачем? — Возможно, подсознательно я не хотела детей от других, кроме тебя. — Малыш, но это же неправильно. — Что неправильно? Иметь детей от всех подряд? Я поняла, что для тебя это не проблема. — Начинается… Я тебе не про это говорю. — Но лечение не даст стопроцентную гарантию. — Попробовать всегда можно. — А если ничего не получится? Да и лечение дорогое, где я столько денег возьму? — Предоставь это мне. Даже если не поможет лечение, я всё равно буду любить тебя. Ты так и не поняла? Я тебя никогда не оставлю в покое. — Даже если я тебя разлюблю? — Но ты же не разлюбила за всё это время. — Да, не разлюбила. Ты как проклятие, Константинов, фиг от тебя избавишься, — Катя вздохнула. — Надо будет с Аликом объясниться, никак не могу настроиться. — Давай я с ним поговорю. — Стас, я сама должна. Не лезь, хорошо? — Ладно, давай сама. Ну, мир? — Мир. Погоди-ка? — Зотова, нахмурив брови, недовольно на него посмотрела. — А чё это ты ко мне пришёл, у тебя же Ира с Москвы едет? — Кто? А, Ирка… — Ага, она самая. Разведённая и свободная. — А с чего ты вообще взяла, что она разводится? — А что, нет? Мне так Лебедев сказал. «Ага, Миха решил вызвать в ней ревность? Молодец, сработало. Мог бы хоть предупредить, интриган, чуть не спалился». — Нет, Джиг не так понял. Она просто… поругалась с мужем, но сейчас у них всё нормально. Малыш, даже если она разведётся и приедет сюда, что с этого? — Правда? — Малыш, ну конечно. Хватит нам уже третьих лишних, не кажется? И, не дав ей ответить, он крепче прижал к себе девушку и нетерпеливым поцелуем припал к её губам, руки нагло просунулись под её футболку: — Ты не представляешь, как я скучал… Воспользуемся моментом, пока можно обойтись без резинки? Но девушка убрала его ладони: — Стас, нет. Не сейчас. — Почему? Дома ведь никого нет? — Мне нужно сначала порвать с Аликом. Сказала же. — Какая разница? — разозлился Константинов. — Ты же всё равно с ним расстанешься. Этот придурок что, всегда будет стоять между нами? — Мне ужасно стыдно, что я до сих пор не сказала ему про нас. Он хороший, и не виноват, что у меня в голове сумасшедшие тараканы. — Тебе — стыдно? — усмехнулся Баск. — Что-то новое. — Представь себе, — девушка поднялась. — Зато Алику, наверное, совершенно не стыдно, — выпалил Стас. — Ему-то за что должно быть стыдно? — удивилась девушка. — Он не заставлял меня против моей воли замуж выходить. — Он тебе про московский «Толерант» не рассказывал? Не говорил тебе, как его выперли оттуда чуть ли не по статье? — Стас, я понимаю, что ты его недолюбливаешь, но не надо на него наговаривать. Меня не волнует его прошлое. Людям свойственно ошибаться. — Конечно, свойственно. А ты в курсе, что он свои махинации проворачивает и у нас на фирме? — Да чё заладил про него, ябедничаешь, как маленький! — Ты можешь у него сама спросить, в конце концов, если мне не веришь! — Веришь, не веришь... Зато он меня в наших отношениях никогда не обманывал и ничего не скрывает. И уж точно на стороне никого нет. — Вот как? И что же из того, что я утверждал, являлось неправдой? Про Луизу я и думать забыл после той ночи, здесь я здорово накосячил, ничего не говорю. Но в остальном я тебе не лгал. Я ведь говорил тебе, что Оксана не может быть матерью моего ребёнка, а ты мне не верила. — Ещё как скрывал, что общался с ней после смерти её отца. И вообще, как я могла игнорировать результаты анализов? — Если б ты меня поддержала тогда, я ещё тогда мог всё выяснить. — Ну опять виновата Катя, как всегда, — Зотова плюхнулась на диван и скрестила руки на груди. — И чё ты возишься со мной, раз я такая плохая? — Снова ругаетесь, молодёжь? — из своей комнаты вышел сонный Женя. — Ты разве дома? — удивилась Зотова. — Я не видела твою обувь и думала, что тебя нет. — В стирку кинул. — Неприлично лежать и подслушивать чужие разговоры, — подколол друга Стас. — Да у меня иммунитет на вашу ругань, я вас и не слышал, не переживайте. В кои-то веки, Катя, ты не так громко орала в разговоре со Стасом, я даже мог поспать, — прошёл на кухню Зотов. Но в дверях всё же ехидно поддразнил ребят: — «Давай используем момент, когда можно без резинки». Женя легко увернулся от запущенной сестрой подушки и скрылся на кухне.