Кое-что никогда не меняется (рабочее)

   Маячить под дверью кабинета начальства — не самое приятное занятие. Особенно, если начальство чужое. Особенно, учитывая, что от этого начальства зависит, будешь ли ты в ближайший месяц переезжать на помойку для других таких же неудачников. Особенно, когда от тебя самого не зависит ничего. И единственное, что не дает вскочить с "общественной" скамейки, забегать по переходу от посольств до кафе и назад — порядком поржавевшие остатки вдолбленного еще на "Скачке" железного самообладания.    Кайден задумчиво рассматривал собственные пальцы, сцепленные в замок до побелевшей кожи. Впрочем, уж лучше так, чем разжать руки — они ведь немедленно вспыхнут биотикой. С ней в последнее время вообще творилось что-то странное... Точнее, не с ней, а с блокировкой импланта — та включалась и выключалась, жила своей жизнью, и вообще, похоже, забила крупногабаритный болт на пожелания носителя. Даже просто дурное настроение — или, напротив, хорошее — могло вызвать неконтролируемый выплеск силы в самый неподходящий момент. Это уж не говоря о действительно мощных эмоциях вроде злости и радости. Но могло и не вызвать.    И самое веселое — из любых попыток найти закономерность "наплывов" толку выходило не больше, чем из предсказаний погоды на Палавене по направлению полета земных певчих птиц.    Кстати, о птичках... Аленко повернулся на шум распахнувшейся двери.    Из кабинета вывалился Вакариан и шумно вдохнул, отчаянно топорща мандибулы в попытке ухватить побольше воздуха. Затем выдохнул, уже падая рядом на скамейку. И словно в самом деле сдулся.    — Выматывает он меня, — пожаловался человеку. — Вроде и говорит вещи правильные и логичные... А все равно хочется в лицо дать, за один этот тон "вы все дураки". Сначала еще соглашался, а теперь уперся шипами — не сдвинешь, и даже аргументы менять не пытается. Люди, мол, "не готовы".    Гаррус сделал "кавычки" и скорчил страшную рожу. А, может, еще какую — но, с точки зрения человека, все равно вышло страшновато.    — Ну, так и забил бы, — предложил Аленко. — Найду другую работу. Что ты вообще так за меня уцепился?    — Исключительно в корыстных целях. Беженцев на станции, видишь ли, просто валом, почти все — нелегалы. А самое смешное, что они просто боятся регистрации да и вообще СБЦ, даже пособие их не приманивает. И, знаешь, почему?    — Я весь — одно большое ухо, — заинтересованно подался к турианцу Кайден.    — Не похож, — фыркнул тот. — Так вот. Они не доверяют инопланетянам. Вот если бы у меня в помощниках сидел человек — половина проблем решилась бы сама собой.    — А вторая половина, я так понимаю, это батарианцы?    — Нет, со своими соотечественниками у нас Джи-Тах общается. А проблемы — это преступники всех видов и подвидов. Они и раньше были, но с этой варреновой регистрацией я просто зашиваюсь. Некогда по-настоящему работать, вот что бесит.    — А почему это тебе такое счастье на шею свесили? — изумился Аленко.    — Потому, что могу нормально с инопланетянами общаться, без переходов на "все вы..." дальше название вида и что-нибудь обидное. Податься, что ли, в ксенофобы?    — А и подайся, — поддакнул Кайден. — Вот, как раз Паллин научит, как с нами, поналетевшими, обращаться нужно.    — Не пойдет, — печально вздохнул Вакариан. — Людей не терпеть научит, конечно, так ведь еще кого-нибудь навяжет. Тех же кварианцев.    — Зато их немного.    — Это да, — задумчиво протянул турианец. Затем широко ухмыльнулся. Хотя в результате все равно получилась страшная рожа. С точки зрения человека, опять же. — Клоун ты, Аленко. Очень хитрый. Даже на подколки не ведешься.    Кайден недоверчиво уставился на протянутые турианцем корочки, извлеченные из кармана. Осторожно принял их из когтистых пальцев. Раскрыл и тут же быстро захлопнул, спрятал себе в карман.    — Зашибись, — протянул. — Осталось только найти работу-прикрытие.    — Хитрый, — с усмешкой повторил Вакариан. — Я-то только хотел тебе по рукам стукнуть и сказать, чтоб лишний раз такой радостью не светил. По крайней мере, пока вне штата работаешь. Ну... И?    — Что и?    — Работу сам найдешь, или помочь?    — Лучше сам. Наглеть не стоит. Меньше связи с СБЦ — дольше спокойная жизнь. Тут как раз один генетик штат набирает — помогу ему микроскопы чинить. Или чем там генетики пользуются?    — А варрен их знает, — рассеянно отозвался Гаррус. — Как бы еще тебя не поперли из такой серьезной конторы, за темное прошлое.    — Не попрут. Я проверял — сейчас на Цитадели темным прошлым сложно кого-то удивить.    — А Мишель вот выпнули, — мрачно буркнул Вакариан.    — За что?!    — За то, что с беженцами лекарствами поделилась безвозмездно, то есть даром. Не поверишь — почти подвели под статью за расизм. Я еле успел дело выпросить к себе под крыло, чтобы самому разобраться.    Аленко посмотрел выразительно, взглядом требуя подробностей. Гаррус только руками развел:    — Сам по себе ее поступок на криминал не тянет. Отработала бы за пару лет без премий. Но какой-то доброхот притащил следаку запись, на которой наша доктор общается с неким Бэйнсом. Тот все упирал, что, мол, лекарства помогут именно людям. Так, знаешь, вскользь, зато часто. Вот так-то.    — А при чем тут вообще доктор? Не она же на "расовое превосходство" давила... — Кайден тоже изобразил "кавычки", внимательно всматриваясь в лицо турианца.    — Именно это я и доказывал. Долго и упорно. Следак в итоге неохотно, но согласился. А вот владелец аптеки — лицо частное, ему плевать на официальные доказательства. Только услышал про запись, и все — договориться невозможно.    — И куда она теперь?    — В ту самую клинику, которой лекарствами помогла. Там сейчас работы много.    Помолчали.    — Да что мы все о грустном? — решительно встрепенулся турианец. — Все хорошо, что закончилось хотя бы не плохо. Пойдем твое назначение отмечать!    — Обмоем лимонадом? — хитро усмехнулся Кайден. — А то я тут недавно слышал, Нила грозила тебе мандибулы поотрывать и все шипы спилить, если еще раз к ней пьяным обниматься полезешь...    — Просто ради информации, — произнес Гаррус уже на выходе из СБЦ. — Почему я не слышал особой радости в твоем "зашибись"?    — Да нет, я рад, просто... Словом, я все же надеялся вернуться в Альянс. Снять блокировку. Война — неплохой повод принять обратно неплохого биотика, как думаешь?    — Ты мог бы просто сказать. Я же тебя не наручниками к Цитадели приковал.    — Но ты дал мне работу. Это надежнее. К тому же, пока эти мои "исправительные" не закончатся, все равно никуда ведь не полечу. А там посмотрим.    Маячить под дверью кабинета начальства — не самое приятное занятие. Впрочем, если альтернативой рассматривать бесцельное торчание в больнице, то не так уж все плохо...    Ленг аккуратно сменил положение — раны еще давали себя знать. Мешала не столько даже треснувшая от попадания кость, сколько необходимость привыкать заново к замененному участку имплантов, живших пока что практически своей жизнью. Оборотная сторона превращения живого тела в подобие машины: такого бойца приходится не только лечить, но и "чинить".    — Лейтенант-коммандер? — выглянула из второй приемной секретарь. — Проходите.    Поднялся привычно быстрым движением. Поморщился — "новые" мышцы снова резко дернулись сами по себе. Дохромал сквозь оставленную открытой дверь до стола секретаря.    Та выдала пакет документов с привычным датападом в приложении. И вдруг кивнула уже на дверь к начальству.    — Вас ждут, — шепнула.    Внезапно... Экстренный анализ возможных причин подсказал — либо ждет выволочка за фактически самовольное присутствие на Пути Свободы, либо накрылась деятельность по ловле комиссара. Уже нажимая голограмму панели доступа, Ленг искренне понадеялся на первое.    Тесный кабинет с голографическим "окном". И не совсем тот начальник, которого ожидалось увидеть.    Контр-адмирал... Надо же.    — Лейтенант-коммандер Ленг.    — Контр-адмирал Кахоку, — ответил тот на салют. — Присаживайтесь, коммандер. Разговор предстоит... неофициальный.    Ленг настороженно замер в кресле посетителя. Кахоку откинулся в своем.    — Итак, — начал. — Вы проводите собственное расследование пропажи курсантов, у которых были куратором.    — Не вижу смысла это скрывать, — осторожно отозвался коммандер. Пока что начальство излагало легенду, которую он же сам и создал, пустив пару слухов — озверевший от пропажи бойцов командир бьется лбом в стену бюрократии, пытаясь отыскать их. Безуспешно.    — Тогда, думаю, вам будет интересно узнать, что за этим случаем... стоит нечто большее. Организация, действующая внутри Альянса, но не всегда заодно.    — Звучит бредово. Простите, сэр.    — Ничего. Разговор, как я уже сказал, неофициальный. И я тоже веду такое расследование. Начинал с того же, что и вы — у меня пропал разведвзвод. Покопавшись хорошенько, убедился, что искать на месте бесполезно, и обратил внимание на армейский аппарат. Выяснил происхождение приказа. Сопоставил с полудесятком похожих случаев за последние восемь лет. И нашел одного общего знакомого у всех "заинтересованных". Армистан Бэйнс, научный корпус Альянса. А буквально пару дней назад пропал и он, сделав напоследок кучу глупостей. Но Бэйнс — всего навсего самый явный представитель, есть и другие, что прячутся гораздо лучше. Это сеть.    — Сэр, к чему вы мне все это рассказываете?    — К тому, что вы, коммандер, знаете куда больше, чем пытаетесь показать. Вы интересовались Бэйнсом. Вы перерыли все архивы Горизонта и доступные ресурсы других источников. Вы, в конце концов, заинтересовались аналогичной пропажей учебного взвода инженеров, обслуживавших орудия на Пути Свободы. Простите, но я не вижу иных причин вашего там присутствия. Никакого официального задания. Вы попросту смылись туда, пока никто не знал о вашем спасении с Горизонта. Вы рискуете, коммандер.    — Как и вы, — резко возразил Ленг. — Откуда вам знать, что я не в сети, раз уж уверены в ее существовании?    — Откуда вам знать, что я не из них? — в тон отозвался контр-адмирал. Навалился на стол. — Нет, в вас я уверен, а что до меня... Коммандер, я не предлагаю вам так вот сразу взять и поверить. Я предлагаю доступ к информации — то, чего вам и не хватает, чтобы выяснить все обстоятельства, знаю по собственному опыту. В любом случае — не знаете ли вы о сети, или не доверяете мне, то, что найдете, вас убедит. А, если все же нет — просто считайте меня старым параноиком.    — Так вот откуда приглашение в "семерку", — печально усмехнулся Ленг, похлопав по документам. — Чтобы оправдать доступ?    — Не только. Поверьте, я бы не смог вас рекомендовать, не заслужи вы эти лычки. Учеба вам, насколько я понимаю, не помешает работать с данными, раз уж работа не мешала.    — И все же... Вы рискуете раскрыть свое расследование совершенно постороннему человеку, не зная наверняка, что я присоединюсь. Эта информация, должно быть, очень убедительна.    — Не то слово.    Коммандер обдумывал ситуацию, прячась за словоблудием. Каждый упомянутый начальством факт можно было вывернуть так, что целенаправленная деятельность свелась бы к череде нарушений, любое из которых легко объяснить с точки зрения "оборзели нынче легенды, Устав подзабыли".    Неаккуратная работа на Пути заключалась лишь в том, что о его присутствии стало известно. Но это неизбежно при работе по официальным каналам. Выводы об отсутствии формального задания — чистые домыслы, проверить это наверняка при таком количестве разнообразного начальства может разве что кто-то из Комитета, да и тогда можно всегда сослаться на личные дела в колонии. При временном отсутствии задания вполне понятное поведение. Интерес к Бэйнсу, как к связному комиссара — укладывается в рамки легенды о пропавшем отряде. Архивы — поиск информации о курсантах, для психологического портрета. В принципе, ничего не мешает прямо сейчас вежливо уйти от возможной провокации — прямых предпосылок уверенно определить подкоп коммандера под сеть просто нет.    Стоп. Информация. Контр-адмирал сам преподнес это предложение так, что можно соглашаться, не рискуя себя выдать. Подозрение — и, обозвав начальство маразматиком а данные — бредом, будет можно просто уйти.    — Так вы следите за всеми подобными случаями?    — Верно. Там, где еще есть, за кем следить.    — Тогда могу тоже поделиться ниточкой. Один из моих курсантов ушел с Горизонта вместе со мной. Возможно, если вы правы, эти ваши заговорщики попытаются довести дело до конца.    — Мне нужна фамилия. И, если возможно, название судна или колонии, где он сейчас, — заинтересовался Кахоку.    Ленг мысленно проклял себя самым страшным китайским проклятием за такую подставу. Но ответил:    — Шепард, Джон. В последний раз я его видел на фрегате "Аляска".    Вот так. "Ниточка", как же. Самая настоящая леска, а вместо наживки — наглый клоун Шепард. Если и он исчезнет, значит, не сам Кахоку, так уж кто-то из его связных точно в сети, и связываться опасно.    Но это временная "сигналка", а вот если контр-адмирал действительно владеет стоящей информацией и может это скрыть от сети... То и подставы никакой нет, а есть дополнительный присмотр. Но это только "если".    — Согласно спискам личного состава, на "Аляске" сейчас два Джона Шепарда, — задумчиво произнес контр-адмирал, отвлекшись от компьютера. — Ваш, я так понимаю, рядовой? Впрочем, они оба все равно летят на Торфан. Нужно распорядиться о наблюдении... До свидания, коммандер, спасибо за информацию.    Ленг вышел в задумчивости. Что это сейчас было? По поводу Торфана? Такая же "леска" — слить информацию и посмотреть, не всплывет ли где, на случай ошибки с выбором кандидата?    Если так, то контр-адмирал только что сделал сотрудничество куда более вероятным.