Без всяких условий

      Леонард проснулся в районе четырёх утра от того, что кто-то громко колотил в дверь его кабинета. Едва осознав, что, во-первых, он сам заснул за рабочим столом, а во-вторых, что сенсорная дверь, очевидно, не работала, или тот, кто барабанил в неё, был неадекватен, он открыл кабинет изнутри и был просто ошарашен увиденным.       — Спок!       Вулканец буквально ввалился в проход и обессиленно сполз на стул. Он закрывал лицо руками, а его плечи видимо вздрагивали, как если бы он… Плакал? Вулканцы могут плакать? Вот тебе и раз.       Не время для шуток, доктор. Пациенту требуется ваш профессионализм.       Собрав волю в кулак и пересиливая сонливость, доктор Маккой приблизился к вулканцу со всем профессионализмом, на который он был способен в этот час, и задал вопрос:       — Чем я могу помочь вам, мистер Спок? Что вас беспокоит?       Вулканец не ответил, продолжая подрагивать, но очевидно, что слова Леонарда возымели какое-то действие, и он зарыдал в голос.       — Я… Мне… Т-т-так тяжело!.. Эмоции… Я не могу себя контролировать, доктор… К-как… Как вы это делаете?.. Как контролируете с-себя?..       Вот оно, подумал про себя Леонард. Что бы ни убило Тормолена, теперь оно есть и у Спока. Интересно, у кого ещё?       — Пройдёмте в лабораторию, мистер Спок. Нам нужно сделать сканирование вашего головного мозга и взять у вас кое-какие анализы. Я уверен, что скоро смогу помочь вам.       Он взял под руку почти не сопротивляющегося вулканца и вывел из кабинета. Уложив того на платформу, он запустил нужную программу на медицинском трикодере. Чёрт, нужно всё-таки было поспать подольше, Хан был прав. Но кто тогда будет здесь всех лечить? На «Энтерпрайзе» нет ни одного здорового гуманоида — впрочем, негуманоида тоже — в чёрной пустоте космоса. Нужно помочь этим несчастным людям, не осознающим, в какой опасности они находятся. Нужно, чтобы мне помогли выполнить мою миссию на этом корабле. Нужно найти лекарство от тех недугов, что доставляют такие мучения…       Пока программа трикодера и других сканеров работала, у доктора образовалась минутка на то, чтобы сделать необходимые звонки. Ему явно требовалась помощь его ассистентов, которые почему-то как назло запропастились все, кто куда.       — Мисс Штайгер! Кавасаки! Кокороро! — заорал Леонард по громкой связи. — А ну быстро все сюда! Где вас черти носят?!       Он вновь обратился к Споку, внезапно осознавая своё одиночество. Я один здесь, и никто мне не поможет.       — Что ж, мистер Спок. Придётся взглянуть на ваши особые вулканские гормональные модуляторы настроения… А пока можете довериться мне и рассказать, что конкретно вызвало ваше нынешнее состояние? С чего всё началось и когда именно?       Леонард взял образец крови, на что потребовался всего лишь один укол, но Спок, кажется, даже не почувствовал этого. Он беззвучно плакал, лёжа на платформе-сканере, и Леонард с трудом проглотил подступивший к горлу ком.       — Н-наверное, вч-чера вечером. Я н-не уверен… Я п-предпринял п-попытку вечерней медитации, но… Н-не смог д-довести н-начатое до конца…       — Что именно вы сейчас чувствуете?       Он спросил это больше из соображений психологии, нежели терапии, так как многое в вулканской медицине оставалось ему непонятным. Тем не менее, ответ на этот вопрос показался доктору важным.       — Страх, — не задумываясь, ответил вулканец.       — Страх чего?       — Страх… П-потерять контроль над собой… П-перестать б-быть вулканцем… Понять… что я не являюсь им.       Очень интересно, прищурившись, подумал Леонард. Что ж, я отмечу это в своём медицинском журнале. А пока нужно зафиксировать всю информацию, что удалось собрать и проанализировать. Время уходит, а нужно успеть помочь всем на этом корабле.       Как только Джим покинул каюту, он тут же направился на обзорную палубу, где, как правило, в это время никого не бывало. На всякий случай он даже спросил об этом у бортового компьютера: меньше всего Кирку хотелось, чтобы сейчас его задумчивость прервала хоть одна живая душа. Здесь во всю стену открывался вид на проплывающие мимо звёзды и солнечные системы, и Кирк опустился на диван, не в силах оторвать взгляда от этой в буквальном смысле слова неземной красоты и также не в силах больше стоять, бежать или вообще двигаться.       Я не готов к этому. Не готов. Чего бы он ни хотел от меня, я не могу ему этого дать. Он ведь принц, а я всего лишь парень из Айовы. Он будет так разочарован в конце…       Кирк закрыл глаза, хотя сквозь веки он всё равно видел мутные пятна проплывающих мимо звёзд. Откинувшись назад, он подумал, что посидит так совсем чуть-чуть, но не заметил, как заснул.       Его разбудил яркий, бивший в глаза свет и мистер Сулу, который возвышался над ним с необычной улыбкой.       — Наконец-то я нашёл вас, капитан! Вы помните, что обещали мне игру?.. Ну так вот, я всю ночь искал вас для того, чтобы сказать вам: я более чем готов…       — Стоп-стоп-стоп, — начал Кирк, прикрывая лицо рукой от яркого света, — какая игра? О чём вообще речь?       — Ну как же, о чём? О турнире на саблях, конечно! Как вы могли забыть?       Джим заморгал, пытаясь понять, происходит ли это во сне или наяву. Наконец, собравшись, он произнёс:       — Мистер Сулу, мне кажется, вы немного не вовремя. Я боюсь, что сейчас я не в состоянии принимать участия в развлечениях, особенно в такое время… Кстати, компьютер, который час?       — Пять часов пятьдесят три минуты, капитан.       Шесть утра, и Сулу, который искал его, чтобы заняться фехтованием? Серьёзно? Он поднялся с дивана и сделал вид, что разминает мышцы. Дело принимало очень странный оборот.       — Мистер Сулу, — Кирк попытался улыбнуться, — как насчёт того, чтобы хотя бы позавтракать? Ведь время всего шесть утра…       — Но капитан, мы же договаривались! Вы всегда держите слово!       Он уже направился к выходу, стараясь не показывать, насколько он обеспокоен происходящим.       — И я сдержу его, — пообещал Кирк, глядя на то, как японец ощупывает эфес своей рапиры. — Просто дайте мне немного времени, и я…       — Нет, — тот преградил ему дорогу. — Вы никуда не уйдёте вот так просто. Я вам не позволю!       Кирк сделал шаг в сторону выхода. Сулу сделал шаг вместе с ним, по-прежнему не давая ему прохода. Но тут сенсорные датчики засекли их присутствие и дали команду створкам дверей разъехаться. Доверясь инстинктам, Джим что было сил толкнул японца в проём. Тот полетел спиной вперёд, пытаясь поймать равновесие, но всё же упал на пол. Кирк же успел произнести:       — Компьютер, закрыть дверь. Код авторизации: Кирк-восемь-восемь-альфа.       Прости, друг. Надеюсь, ты не сильно ударился.       Переведя дух, он огляделся. Ничего как будто бы не случилось: он был один на обзорной палубе, единственная дверь, которая вела сюда из общего коридора, была запечатана, но выбраться отсюда было, в общем, можно. Правда, лучше было это не затягивать, так как неизвестно, что взбредёт в голову Сулу на этот раз.       Вторая дверь с обзорной палубы вела к гостевым каютам, откуда можно было пройти к складским помещениям. Вторым вариантом всегда оставалось просто пролезть по трубам Джеффери на одиннадцатую палубу, но Кирк пока решил по возможности избежать этого.       Добравшись таким образом до складов с рабочими материалами, Кирк вновь задал вопрос компьютеру:       — Компьютер, где находится Хикару Сулу?       — Хикару Сулу находится сейчас в медотсеке, капитан.       — Чёрт! Он заболел?       — Ждите, капитан, проверяю информацию… Да, подтверждаю. Доктор Маккой поместил мистера Сулу в изолятор.       — Твою мать, — проговорил сквозь зубы Кирк. — Компьютер, я приказываю назначить исполняющим обязанности второго офицера мистера Кевина Райли. Он на мостике?       — Так точно, капитан. Передаю коды доступа от управления кораблём мистеру Райли.       — Спасибо. А где сейчас находится мистер Сингх?       — Мистер Сингх находится в медотсеке на седьмой палубе.       Кирк почувствовал, как у него ёкнуло что-то внутри, но решил, что на это сейчас времени точно нет.       — Свяжи меня с ним сейчас же. Хан?       Прошло несколько секунд, прежде чем по-деловому собранный голос аугмента ответил на его звонок.       — Капитан, что-то случилось?       — Это я должен тебя об этом спросить. Ты в медотсеке? Почему?       — У нас появился ещё один заболевший.       — Хикару Сулу? Он заявился тут ко мне и внезапно потребовал, чтобы я сразился с ним на саблях. Не давал мне пройти, представляешь? Он будто с ума сошёл!       — С мистером Сулу действительно не всё просто. Нам пришлось изолировать его, так как он бегал по коридорам и размахивал мечом, принуждая то одного, то другого члена экипажа сразиться с ним. В итоге это переросло в насилие и… Он теперь здесь. Но его, скажем так, помешательство стабильно.       — А что, есть те, у кого оно нестабильно?       — Боюсь, что так. Это мистер Спок, капитан.       — Вот чёрт. Ждите, я сейчас буду.       Через несколько минут Джим уже был на седьмой палубе.       — Он поступил в медотсек сегодня ночью, — пояснил аугмент, когда Кирк встретился с аугментом. — Я не мог заснуть без вас и поэтому решил проверить, как тут дела у доктора. Оказалось, не всё так радужно.       Джим взглянул на экраны мониторов, на которых можно было наблюдать то, что показывали камеры в закрытых палатах, и медицинские показатели пациентов. Спок находился в обычной палате с кроватью, тумбочкой и всеми необходимыми предметами. Обняв себя, он плакал — нет, даже не так — практически рыдал, раскачиваясь, сидя на кровати. Вторая камера давала картинку Хикару Сулу, который находился в полностью пустой палате со стенами, обитыми мягким материалом. Японец тревожно ходил по комнатке, то и дело бросаясь на пол и начиная колотить по мягким панелям. Джим почувствовал озабоченность со стороны Хана. Тот сжал его за плечо.       — Мы с доктором делаем всё возможное, — тихо произнёс он, будто зная, о чём думает Кирк. — Но пока источник патогена установить не получается. Мы не знаем, что вызвало у них это состояние. И не знаем, насколько подвержены ему оказались все остальные.       — Ну, ты-то вряд ли заразишься, — слабо улыбнулся Кирк.       — Всё может быть, — уклончиво ответил Хан. — Но пока, капитан, я хочу, чтобы вы всерьёз подумали над одной проблемой. На «Энтерпрайзе» всего несколько человек, кому доступны высшие коды доступа. Вас таких пятеро. Я подозреваю, что из этих пяти доктор уже заболел: он довольно странно себя ведёт всё это время. Мистер Спок практически потерял способность связно мыслить… Мы не можем гарантировать, что этого не случится и с остальными. Подумайте о том, кто может управлять кораблём, если вы все будете не в состоянии принимать решения.       Кирк понял, куда клонит аугмент, но решил это не комментировать. Слишком рано было поддаваться панике и говорить о том, что заболеют абсолютно все. Тем более, что механизм передачи вируса — или чего бы это ни было — так и не был установлен.       — Пойду схожу на мостик, проверю, как там дела, — уклончиво ответил он.       Осуществить свой план у него не получилось. Двери в медотсек оказались заблокированы. Кирк чертыхнулся.       — Мостик, приём, — вызвал он. — Кто-нибудь есть на связи? Что происходит?       — Приём, мистер Кирк, — ответил ему голос, и Джиму понадобилось время, чтобы понять, кто говорит. — Говорит Кевин Райли. Капитан Райли, если хотите.       Что?! — чуть не вспылил Кирк, но попытался сдержать себя.       — Что происходит, мистер Райли? — холодно осведомился Джим. — Вы решили, что я на корабле больше не востребован?       — Так точно… мистер Кирк. Я думаю, что вам пора уйти в неограниченный отпуск и дать дорогу более перспективным людям: пусть они принимают решения.       — Но…       — Вы сами передали мне коды доступа, мистер Кирк. Теперь я управляю кораблём. Но вы не волнуйтесь, капитан: я не собираюсь выбрасывать вас из открытого шлюза. По крайней мере пока. Однако если вы вознамеритесь вести со мной борьбу, то, уверяю вас, мне не составит труда перекрыть вам кислород. Я ясно выразился?       — Более чем, мистер Райли, — проговорил Кирк. — Конец связи.       — Какого чёрта?! — подскочил к нему Хан. — Зачем ты дал Райли коды доступа?!       — Я сделал это после того, как Сулу себя дискредитировал, — слабо ответил Кирк. Он чувствовал, как паника парализовывает его, и вот, он мог лишь в беспокойстве вертеть головой и осматривать комнату невидящими глазами, пытаясь понять, что делать дальше.       — Прекрасно, — пробормотал Хан. — Только этого нам не хватало. Джим? Тебе плохо?       — Я… — Кирк потёр глаза, — не знаю, честно. Нужно срочно что-то придумать. Я теряю контроль над ситуацией.       И над кораблём. Над собой.       — Мистер Скотт, — позвал Кирк, набрав инженера в коммуникаторе. — Вы слышите меня?       — Приём, капитан, — отрапортовал шотландец. — Я пытался связаться с мостиком буквально несколько минут назад, но, кажется, у нас произошла неожиданная рокировка с мистером Райли.       — Увы, это так. Скотти, мне нужна твоя помощь. Ты можешь взять управление кораблём на себя?       — Боюсь, что нет, капитан, — в голосе инженера почувствовалось сожаление. — У нас проблемы с двигателем, и мне пришлось перенаправить всю мощность на поддержание стабильного положения в пространстве.       — Как так?! Откуда вообще могли взяться проблемы с двигателем?! — Кирк сам не понял, что повысил голос: лишь странно-вопросительный взгляд Хана заставил его обратить внимание на собственный тон.       — Дело в том, что последние двадцать минут мы дрейфуем в гравитационном поле планеты Пси 2000, капитан. Вернее, это произошло в тот момент, когда мистер Райли объявил себя капитаном. Как я понял, на мостике произошла потасовка из-за этой неожиданной… э-э-э… смены власти у руля, и там не осталось никого — ни штурмана, ни навигатора — кто бы мог следить за курсом и траекторией. Единственным человеком, находящимся в сознании, остался только мистер Райли, хотя он и не совсем в адеквате, как вы уже успели убедиться.       — Ты можешь покинуть инженерный отсек? — без особой надежды спросил Кирк.       — Нет, капитан. Если я сделаю это, то некому будет контролировать ситуацию, и мы начнём падать на планету. Чёрт, если бы у мистера Райли остался штурман… Но вы же знаете, что даже если мне удастся отсюда достучаться до Кевина, то нам вдвоём всё равно не удастся управлять «Энтерпрайзом»! Нам нужен ещё как минимум один человек на мостик с кодами доступа!       Кирк почувствовал на себе взгляд Хана и зажмурился, приготовившись услышать фразу «А я тебе говорил», но, к удивлению капитана, тот промолчал. Ситуация складывалась критическая.       — Я так понимаю, что коды доступа к кораблю есть у пятерых, — начал рассуждать Хан, и в его голосе прозвенели металлические нотки, которых Кирк не слышал уже давно.       — Всё верно.       — Дайте пересчитаю. Это вы, мистер Спок, Скотти, доктор и теперь уже Кевин Райли, которому вы отдали коды мистера Сулу.       — Да, — Кирк устало провёл рукой по лицу.       — Из них мистер Спок более недееспособен, мистер Райли — неадекватен, а мистер Скотт не может покинуть инженерный отсек по техническим причинам. При этом, управление кораблём могут поддерживать три человека, но «Энтерпрайз» может рассчитывать только на вас с доктором Маккоем.       Джим почувствовал, что злость вспыхнула в нём с прежней силой. Неужели они снова затеяли этот разговор? Хан что, издевался над ним?       Конечно, нет. Хан прав и имеет все основания злиться на тебя. Ты же просто ничтожество. Доверили тебе — из всех людей! — управление таким кораблём — и что из этого вышло? Да ты бы видел себя со стороны! Неудачник! Ты не состоянии даже себя контролировать, не то, что «Энтерпрайз». Ты недостоин этого судна, как недостоин и золотой формы.       — Какого чёрта, — выплюнул Кирк, собрав последние силы и борясь с отчаянием, — я не могу поверить, что мы снова об этом разговариваем! «Энтерпрайз» не «Вэндженс»! И я делаю всё, что в моих силах, чтобы…       Силы начали покидать его, и он не сумел завершить фразу. Джим почувствовал, как кто-то крепко ухватил его за локоть и не дал сползти вниз.       — Что здесь происходит? — услышал он голос Леонарда, идущий будто откуда-то издалека. — Джим?       — Я держу его. Помогите мне переложить его на ту кушетку.       — Вот дьявол! Теперь и он тоже…       — Да. Я чувствовал, что с ним было что-то не так ещё вчера, но…       — Вчера?! Ты мог бы и сказать мне об этом!       — Да, но в последнее время он был сам не свой. Вернее, у него же иногда случаются эти смены настроения, и я думал, что это отчасти моя вина…       Вина Хана? Кирк хотел закричать, что с ним ничего такого не случается, что он контролирует ситуацию, контролирует корабль, контролирует себя и всё вокруг, но накатившая волна отчаяния не дала ему и слова сказать. Ещё немного — и всё. Я потеряю себя и потеряю свой корабль. Мне незачем будет жить.       — Я чувствую от него дикую панику. Нужно дать ему успокоительное.       — Пять кубиков аксонола будут очень кстати.       Кирк собрался запротестовать, но обнаружил, что не может сделать и этого, поэтому просто зажмурился, почувствовав укол в шею. Стало чуть легче дышать, но страх так и не отступил полностью.       — Компьютер, приказываю отстранить от командования Джеймса Тиберия Кирка, — услышал он голос Маккоя. — Код доступа: глава медицинской службы Леонард Маккой, гамма-шестнадцать-омега. Прости, Джим.       Нет, нет, нет, нет!!!       — Теперь управлять кораблём некому, — подытожил Леонард. — Если бы эти уроды в штабе допустили саму мысль о том, что в критической ситуации можно передать коды доступа тебе…       — …в этой вселенной этого никогда бы не случилось, доктор, — мрачно усмехнулся Хан.       — …то у нас ещё был бы шанс. Но теперь нам всем точно конец.       — Я думаю, что ещё не время впадать в пессимизм. Пока мистер Скотт поддерживает состояние двигателя, мы должны работать над вакциной. Если у нас всё получится, то ещё будет шанс спастись.       — Конечно! Будем молиться богу, чтобы болезнь не свалила ещё и Скотти и дала бы нам хотя бы полчаса.       — Будем надеяться. Мы должны найти выход, доктор. Хотя бы ради Джима.       Последняя фраза была сказана так тихо, что Кирк едва разобрал её. Почему-то у него сложилось впечатление, что Хан произнёс её специально для него. Но он не успел как следует поразмыслить над этим и впал в забытье.       Им не понадобилось полчаса. Хватило пятнадцати минут.       Очевидно, мозг аугмента всё-таки не сильно отличается от человеческого, мрачно подумал про себя Хан. В крайне стрессовой ситуации даже у него произошёл резкий подъём когнитивной активности, и ответ на вопрос, где таился вирус, был найден за считанные минуты. Хотя, конечно, количество анализов и тестов, сделанных за последние дни, сильно пригодилось.       — Вода, — потряс головой Леонард. — Самая обычная вода, чёрт побери! Мы должны были с неё и начать. И ведь нет ни единого человека на борту, кого бы миновала эта зараза. Ну, ты не в счёт: ты же у нас особенный. Тебя хоть одна болезнь берёт вообще?       — Даже не предлагайте мне это выяснить на практике, доктор, — мрачно ответил аугмент, помещая образцы в смеситель. — Осталось только определиться с правильной дозировкой лекарства для каждого члена экипажа, учитывая наш разномастный состав. А ещё — очистить систему водопровода.       Теперь восстановление ресурсов было делом техники и времени. Убедившись, что все старшие офицеры первыми получили вакцину, аугмент тут же отправился к Кирку и сделал ему укол, после чего занялся обеззараживанием систем жизнеобеспечения корабля. Леонард тем временем возился со старшим офицерским составом.       Наконец, через несколько часов корабль оказался вне опасности. У Хана появилось время самому проследить за состоянием капитана, который всё это время находился в медотсеке. С удовлетворением и немалым облегчением Хан заметил, что к Джиму вернулся нормальный цвет лица, а черты вновь приобрели мягкость и спокойствие. Он не удержался и провёл пальцами по щеке капитана, уверенный, что тот ещё спит.       — Я не мог допустить того, чтобы ты погиб, Джим.       Хан закрыл глаза, борясь с нахлынувшими чувствами. Он был слишком ошеломлён ими, потрясён их первобытной силой, поэтому даже не сразу сообразил, что это Кирк ему ответил на самом деле, а не его подсознание:       — Не ожидал, что когда-нибудь услышу от тебя такое признание.       Аугмент распахнул глаза.       — Джим?       — М-м-м, — последовал ответ. Кирк пошевелился и заморгал. — Значит, я всё-таки ещё пока не на том свете?       — Нет, — улыбнулся аугмент. — Мы живы. «Энтерпрайз» функционирует, хотя нам и требуется серьёзный ремонт.       Капитан, всё это время глядевший в потолок, перевёл взгляд на Хана.       — Спасибо. За то, что спас нас всех.       Аугмент улыбнулся, снова прикасаясь пальцами к лицу Кирка.       — Ты семья, Джим. Неужели ты до сих пор не понял этого?       Губы Кирка слегка приоткрылись, и он хрипло произнёс:       — Наверное, я так никогда и не рассматривал тебя в этом качестве всерьёз.       Аугмент сжал губы. В груди начало остро саднить от слов капитана. Нет, Хан не предполагал, что это будет так больно: то, что Кирк до сих пор видел в нём только обузу, которую ему приходилось тащить за собой, или как минимум неприятную обязанность, но точно не как возможность для чего-то большего.       — Хан! Посмотри на меня!       Тот закатил глаза. Буквально из ниоткуда взявшаяся тоска мешала ему дышать, и единственным желанием было уйти и оставить Джима сейчас одного. Остаться в одиночестве самому, забиться в тёмную дыру подальше и зализывать свои собственные раны, которые нанесла ему уязвлённая Кирком гордость.       — Чего ты хочешь от меня, Джим? Я признаю, что должен был понять это раньше: ты всё ещё ненавидишь меня за всё, что было. Очевидно, я не в состоянии исправить событий прошлого. Но я честно пытался исправить хотя бы что-то в настоящем, что-то из того, чтобы ты смог отпустить всё то, что я сделал. Чтобы мы могли начать нашу историю с чистого листа, раз уж нам всё равно придётся плыть в одной лодке… Видимо, все мои усилия были впустую.       Хан приподнялся с края кушетки, где сидел всё это время, желая оставить Джима в одиночестве, но тот схватил его за руку.       — Нет! Нет, погоди. Ты не прав.       Аугмент приподнял бровь. Меньше всего он желал сейчас услышать сбивчивые оправдания Кирка.       — Постой. Просто выслушай то, что я собираюсь тебе сказать, а потом можешь уйти и оставить меня, как ты хотел.       Хан остался стоять там же, не спуская глаз с капитана.       — Эта болезнь, этот вирус… Он подействовал на каждого из нас по-разному, так?       — Да, — нехотя ответил аугмент, всё ещё не зная, куда клонит Кирк.       — Из обрывков ваших разговоров, что я услышал, я понял, что каждый на корабле будто бы сошёл с ума, но как бы по-своему.       — Вирус затронул процессы в префронтальной коре головного мозга, которая регулирует в том числе и нарушения воли, внутренних мыслей и регуляции социального поведения. На практике это выразилось в том, что у каждого члена экипажа, имеющего хотя бы одну навязчивую мысль или желание, это состояние развилось до ужасающих масштабов. Люди перестали контролировать себя. Джо Тормолен — первый заболевший — имел суицидальные наклонности. Он умер просто от того, что пожелал умереть. Мистер Спок плакал о том, что ему никогда не стать настоящим вулканцем, мистер Сулу желал заколоть каждого более сильного противника своей чудесной рапирой, а доктор Маккой был маниакально сфокусирован на том, чтобы всех вылечить…       — Такое чувство, что вирус обнажил каждого полностью, — вздохнул Кирк. — Все наши самые тайные желания.       — Каждого, кроме вас, капитан, — последовал сдержанный ответ.       — Кроме меня?       Аугмент сложил руки на груди и нахмурился, изучая лицо капитана. Джим всё ещё неважно выглядел: отчётливо проступали круги под глазами, на подбородке красовалась двухдневная золотистая щетина.       — Вы для меня загадка, капитан. Я видел, что вы вели какую-то мучительную внутреннюю борьбу всё это время, но мне так и не удалось понять, что было её причиной.       Кирк закусил губу. Повисла пауза.       — Я боялся потерять себя. Свой разум и свой корабль.       — Но почему? Почему именно этот страх? — в непонимании тряхнул головой Хан.       Джим отвёл взгляд.       — Мне кажется, я научился ценить тебя, Хан. Мне кажется, что я даже… Ты не безразличен мне. Далеко не безразличен. Чёрт, не могу поверить, что я произнёс это вслух, а? Ладно, раз уж я стал говорить об этом… Я должен сказать, что я каждый раз с нетерпением жду нашей следующей встречи: ни один человек до тебя не стимулировал меня так сильно в интеллектуальном и моральном смысле. Ты всегда бросаешь мне вызов, и я всегда с радостью принимаю его: для меня до сих пор не было ничего более увлекательного… И в то же время я ни с кем не чувствовал себя настолько в безопасности, как с тобой. Однако есть вещи, о которых я не хочу говорить даже тебе. Обнажить свою душу, всего себя полностью, раскрыть все секреты… Я не могу это сделать ни для кого. Прости.       Хан склонил голову набок, пытаясь уловить эмоции, исходящие от Кирка. Но капитан был на этот раз относительно спокоен, и что-то определённое прочесть в его эмоциях было трудно. Только то, что Кирк звучал на девяносто девять процентов искренне…       — Это официальное признание в том, что у тебя есть невероятно страшная тайна, которая отравляет всё твоё существование, но которой ты всё же собираешься наслаждаться в одиночестве? — полушутливо-полусерьёзно спросил аугмент. — Что ж… Спасибо за честность. Ну и заодно за то, что ты всё-таки ценишь нечто, что есть между нами.       Наблюдать за тем, как Джим визуально сначала весь напрягся, а потом расслабился, было довольно занятно. Значит, я всё-таки оказался прав, когда озвучил свою теорию о тайне.       Повисла неловкая пауза, и аугмент почувствовал себя виноватым. Всё-таки он повёл себя как свинья, начав выяснять отношения с дорогим ему человеком, который только что очнулся после странной болезни, чуть не угробившей всех людей на корабле.       — У меня есть кое-что, что должно тебя обрадовать.       — Что-то помимо спасённого тобой экипажа «Энтерпрайза»? — с улыбкой уточнил Кирк.       — Да, — Хан решил на этот раз проигнорировать комплимент в угоду радостной новости. — В то утро, когда мы получили сигнал бедствия с Пси 2000, я обещал рассказать тебе одну замечательную новость, но возможности так и не представилось. Теперь же, по-моему, самое время сделать это.       — Хм. Я заинтригован. Что же происходит?       — К нам навстречу летит мистер Спок.       Кажется, Кирк не сразу сообразил, о каком Споке идёт речь, но его лицо озарила такая неподдельная радость, что сердце Хана подскочило куда-то к горлу. Мысли о тайнах и недоверии капитана тут же ушли на второй план при виде невероятной улыбки. Кирк встал с кровати и обнял его, уткнувшись в шею.       — Ты просто чудо, — пробормотал он, уткнувшись Хану в шею. — Но ты и так знаешь об этом, правда?       Аугмент закрыл глаза и с наслаждением сжал капитана в объятьях.