Без всяких условий

      Аугмент в очередной раз в нетерпении взглянул на часы на стене и сверился с собственным ощущением времени. Капитан уже должен был явиться в каюту, но его всё не было. Конечно, Хан не стремился досконально контролировать все действия капитана (разве только самую малость), но сегодняшний день определённо выбил их всех из колеи.       Им нужно было поговорить: это совершенно точно. Весь день он ощущал головную боль, которую можно было трактовать как результат нервного напряжения со стороны Кирка. Тот факт, что аугмент не знал чёткой причины недомогания, лишь усугублял ситуацию. Совершенно точно эмоциональное состояние Джима было результатом того, что он повстречал что-то — или кого-то — на этой планете. В конце концов, не зря старый вулканец затеял эту странную поездку сюда. Вулканский корабль мог бы и перехватить «Энтерпрайз» где-нибудь в более удобном месте, чем Кью.       Как бы то ни было, нужно было просто сесть и подождать, пока события не начнут развиваться по-настоящему. Практика показала, что это Хану всегда давалось хуже всего.       Его размышления были прерваны. Дверь в их каюту открылась, и внутрь вошёл Кирк.       — Я в душ, — бросил он аугменту, прежде чем тот успел его о чём-то спросить. Прошло около получаса, прежде чем капитан вернулся обратно, и аугмент постарался сделать вид, что он не заметил то, каким усталым и осунувшимся выглядел капитан.       — Мы идём завтра на коктейль. Томас пригласил нас, — суховато сказал он, укладываясь в постели с электронной книгой.       — Да? У меня сложилось впечатление, что у нас нет времени здесь оставаться.       — Я придумаю, что записать в борт-журнал, когда как следует высплюсь. Ну, получу я нагоняй от адмиралтейства, и что? Мне не привыкать, — пожал плечами Кирк.       Хан набрал воздуха в лёгкие и сосчитал до десяти. Кирк говорил, что собирался подумать по поводу записи в журнале сегодня днём. Прошло уже несколько часов. Неужели он так ничего и не придумал? Чем был занят капитан всё это время?       — Я могу помочь тебе с журналом, — осторожно сказал аугмент.       Джим закрыл глаза ладонью и слегка помотал головой.       — Не надо. Это моя обязанность.       Хан приподнял бровь.       — О чём вы сегодня так яростно спорили? — вновь попробовал копнуть он. — Я бы даже сказал, ругались…       — Ты про Лейтона? Ни о чём. Так, старое.       — Вы с Лейтоном были знакомы? — спросил он, желая услышать всю историю от Кирка.       — Ну так. Не то чтобы знакомы. Просто был период, когда мы близко общались. Но потом это сошло на нет, но он, очевидно, решил, что мы друзья.       Аугмент нахмурился. Кирк… Он что, врал ему? Удивительно! В их практике это было впервые.       Они провели беспокойную ночь. Джим погасил свет и отвернулся от аугмента, давая понять, что он не желает сегодня какого-либо физического контакта. Хан расценил это как стресс и усталость после тяжелого дня и сам отключился ближе к полуночи. Он проснулся около четырёх и обнаружил, что Кирк куда-то исчез, а его половина кровати давно остыла.       — Компьютер, определи местоположение капитана, — скомандовал он.       — Капитан Джеймс Кирк находится в столовой, — последовал ответ, и аугмент молча закрыл глаза.       Что понадобилось там Кирку среди ночи? Хан скрипнул зубами от досады. Нет, он не будет давить на Джима. Он не должен. Кирк так и не начал полностью доверять ему, но если аугмент сейчас станет проявлять настоящую настойчивость, то это точно разрушит те отношения, которые установились между ними. Он должен быть терпеливым с ним.       Откинувшись на подушке, Хан зло выругался на родном языке. Ощущение того, что вот-вот должно было начаться какое-то… действо, не покидало его.       Кирк скользнул взглядом по часам на стене. Начало пятого утра, и гамма-смена всё ещё была на мостике.       Он смутно осознавал то, что произошло за последние двенадцать часов. Приступ, который случился с ним, был самым сильным за последние годы. Он понимал, в какой заднице находился, но сил восстановить нормальный режим у него не оставалось.       На ум внезапно пришёл образ Фрэнка, его отчима. Он был первым представителем поколения, которому вообще не нужно было работать, чтобы содержать себя. Родители с детства приучили его к мысли о том, что теперь-то уж точно можно жить в своё удовольствие — философия, которую Фрэнк с удовольствием перенял. Но, как и для многих людей его возраста, это сыграло с ним злую шутку. Он не был приучен к труду и не знал, в чём были его таланты. Хотя они, безусловно, у него были, учитывая его феноменальную память и способности щёлкать задачки по программированию для Джима и его брата, словно орехи.       С одной стороны был Фрэнк-ответственный — человек слова и дела, водивший их с Сэмом на ярмарки и делавший вместе с ними уроки. Именно он научил их водить машину и менять колёса, а также показал им, как вкусно есть макароны, когда доверху заливаешь их кетчупом — то, от чего их мать пришла бы в ужас, если бы увидела.       Но таким он был не всегда. Если вдруг отчиму случалось выпить, то его будто бы подменяли. Он превращался в поезд, едущий без тормозов и грозящийся смести всё на своём пути. Больше не было Фрэнка-добрюши, Фрэнка-механика. Появлялся Фрэнк-пьяница, который мог швырнуть в них с Сэмом чем-нибудь тяжёлым, если они посмели рассмеяться над какой-нибудь шуткой в кино или косо посмотреть на приготовленную еду. Он обзывал их с Сэмом и их мать такими обидными словами, что Джим до сих пор вспоминал это с содроганием. Его помешательство могло длиться неделями, после чего он внезапно приходил в себя, как будто ничего не случилось.       Джим закрыл глаза, чувствуя эти параллели. В его сознании будто тоже существовал некий тумблер, что выключал в нём нормального, уверенного в себе человека, видящего мир цветным и полным возможностей. И как только переключатель щёлкал, всё погружалось в черноту, и он не мог — как ни старался — разглядеть тот жёлтый маяк на горизонте, про который говорила ему Аннабель.       Мне нужна помощь, в отчаянии подумал он. И в обычных обстоятельствах я бы уже давно за ней обратился.       Но мы не в обычных обстоятельствах, услужливо подсказал ему его внутренний голос. Обратишься за помощью — признаешь свою слабость. Признаешь слабость — потеряешь корабль. И… его тоже. Хана. Он перестанет тебя уважать и будет с тобой исключительно из долга, а не по воле сердца.       — Да пошло оно всё к чёрту, — сквозь зубы пробормотал Кирк и встал с места, оставив завтрак нетронутым. Альфа-смена вот-вот должна была начаться.       День не задался с самого начала, но аугмент старательно контролировал выражение на лице, чтобы не казаться окружающим более хмурым, чем обычно, и не вызывать лишних расспросов.       Утром Кирк зашёл в их каюту, быстро принял душ и отправился на мостик, не оставляя им возможности поговорить. Выглядел капитан так, будто не спал уже больше суток, и Хана начало беспокоить это всерьёз. Интересно, как скоро Леонард заметит, что происходит?       Леонард заметил. Но к счастью для Джима, случилось это уже в тот момент, когда вся их компания спустилась на планету по приглашению Лейтонов провести у них коктейльный вечер.       Все они были в парадной униформе, и обычно приталенный костюм делал капитана обворожительным и приковывал к нему внимание всех окружающих. Однако на этот раз Кирк выглядел так, будто случайно попал на чужую вечеринку, и всячески пытался это скрыть.       Хан старался держать капитана в поле зрения, хотя и не стоял над душой всё время. Кирк делал вид, будто у него всё в порядке, и старательно улыбался Лейтону, его жене и другим гостям, принимая участие в пустых светских разговорах.       Аугмент взял со столика бокал с шампанским. Он не собирался пить, но обратить внимание на местные напитки и закуски было по меньшей мере хорошим тоном.       Леонард последовал его примеру и встал справа от него.       — Что случилось с Джимом? — тихо спросил он так, чтобы только Хан мог его услышать. — Вы что, снова взялись за старое?       Хан хмыкнул, вскидываясь.       — Доктор, вы настолько плохого обо мне мнения?       Маккой взял со стола бутерброд с чёрной икрой и отправил его в рот прямо целиком. Хан закатил глаза.       — До сих пор именно ты был источником его стресса. Если у вас что-то не так, то я должен знать об этом. Возможно, мне удастся выписать нам в штат психотерапевта при следующем визите на базу Федерации.       — У нас с Джимом всё нормально. Просто он… Не знаю, мне кажется, климат этой планеты как-то плохо на него влияет.       Что, в целом, не было неправдой.       — Да? — скептически отозвался Леонард, цепляя второй бутерброд. — В таком случае, сам повлияй на него и намекни, что придётся ему зайти ко мне на внеочередной медосмотр. Будем разбираться, как улучшить акклиматизацию.       Аугмент предпочёл не вступать с доктором в спор, тем более что музыканты позади них заиграли новую мелодию, и теперь им с Леонардом пришлось бы разговаривать громче.       Томас Лейтон куда-то отошёл. Кирк же по-прежнему пребывал на другом конце комнаты, однако теперь он общался с какой-то девушкой — привлекательной блондинкой лет двадцати на вид. Хан вытянул шею, наблюдая за ними. Внезапно к ним присоединился Антон Каридиан, и девушка ласково взяла его под руку. Интересно, они что, родственники?       Хан наблюдал за тем, как застыло лицо Кирка. Капитан натянуто улыбался своим собеседникам, но было видно, что он готов сбежать от них в любую минуту. Аугмент отставил в сторону шампанское и стал пробираться сквозь гостей по направлению к Джеймсу, как вдруг из соседнего зала раздался женский крик.       — Он не дышит! Томас! О боже, вызовите врача, кто-нибудь!       Внимание всех присутствующих, в том числе Кирка, обратилось в соседний зал. Краем глаза Хан увидел, как Леонард бросился на помощь, распихивая толпу.       — Я врач, пустите!       — С ним только что всё было в порядке, он разговаривал с гостями, и… — рыдала жена Томаса Лейтона, стоя рядом с мужем на коленях.       Леонард опустился рядом и начал обследовать пациента. Тут же посыпались указания и распоряжения, а Ухура принялась разгонять толпу по соседним комнатам.       — Не понимаю, что с ним случилось, — услышал Хан слова Каридиана. — Он только что с нами разговаривал, а теперь…       — Возможно, сердечный приступ, — сказал кто-то в толпе.       Хан разыскал глазами Джима. Тот кивнул ему и отдал распоряжение Скотти переправить доктора и Томаса в медотсек «Энтерпрайза». Музыка стихла, однако гомон стоял такой, что уже невозможно было расслышать собственную речь.       Кирк вновь вызвал «Энтерпрайз», и на этот раз их с Ханом тоже забрали на борт. Они кинулись в медотсек, где обнаружили едва живую Марту в приёмном отделении. Медсестра не пустила никого из них внутрь.       Они провели несколько томительных минут в ожидании, чувствуя, как утекает надежда на благополучный исход. Наконец, двери распахнулись, и доктор вышел им навстречу. На его лице был написан ответ на их вопрос.       — Миссис Лейтон, — он опустился рядом с ней на кушетку и взял её руку в свою, — мне очень жаль. Ваш муж скончался.       Женщину тут же накрыли бурные рыдания. Кирк потупил взгляд. Хан не выдержал и тоже отвернулся.       — Что? Как? Почему? — наконец, смогла произнести она. — С ним же всё было в порядке! У него было здоровое сердце!       — Ваш муж принимал какие-нибудь лекарства? — осторожно спросил Леонард.       — Н-нет, насколько мне известно.       — Всё ясно, — встал тот и посмотрел сначала на Джима, а потом — на Хана. — Тогда мне остаётся сделать только один вывод. Боюсь, что Томаса Лейтона отравили.       Кирк закрыл ладонью лицо, пытаясь осознать очередную смерть, в которую оказался вовлечён помимо своей воли. Как и все смерти.       Значит, убийство. И это после того, как Лейтон поделился с Кирком своими мыслями о том, что Антон Каридиан — это Кодос…       Он мёртв, повторил Джим про себя. Мёртв. А даже если бы это было не так, то я всё равно не смогу ничего доказать. И тем более — опознать его.       Может, ты и не можешь, ответил ему внутренний голос. Но кроме тебя есть ещё один человек на борту «Энтерпрайза», который, возможно, сможет.       Кирк поджал губы, чувствуя, как кровь бросилась ему в глаза.       Серьёзно? Ну нет, этого не будет. Я устрою всё так, что он ничего не увидит и никому ничего не расскажет. Эта история закончилась много лет назад.       Через пару часов отчёт Леонарда о смерти Томаса Лейтона уже был на почте капитана.       Кирк успел сменить парадную форму на стандартную и сидел в своём кабинете, заполняя отчёт по произошедшему, когда в дверях раздался звонок и внутрь вошёл первый помощник. Обычно коммандер Спок вежливо дожидался разрешения войти, но в последние месяцы отношения между ними стали всё больше принимать тот вкус доверия и дружбы, которой так удивлялся и которую так ценил Джим, — той дружбы, которая сложилась между ним и послом Споком.       Вулканец сел в кресле напротив, не дожидаясь приглашения. Джим поднял на него взгляд.       — Что-то случилось?       — Капитан, — склонил голову тот.       — Оставь формальности, Спок, — Кирк откинулся в кресле, давая старпому понять, что полностью переключил своё внимание на него. — Я вижу, что есть что-то, что тебя беспокоит.       — Что ж, можно и так сказать. Я только что узнал, что среди гостей Лейтонов был некто Агунг Шахрир. Насколько мне известно, он…       — Твою мать, только этого нам и не хватало, — Кирк провёл руками по лицу. — Он при исполнении?       — На наше счастье, вице-адмирал только что вышел в отставку и находится здесь в отпуске. Однако учитывая то, что его связь с флотом всё ещё очень сильна, я бы порекомендовал вам быть предупредительным. Возможно, стоит связаться с ним и пригласить его на корабль, чтобы произвести хорошее впечатление. Будет лучше, если вы сами расскажете ему о произошедшем, чем если он узнает об этом из утреннего коммюнике.       — Действительно, — устало кивнул Кирк.       С большими шишками следует считаться, даже если те уже в отставке. Впрочем, адмиралы редко полностью устранялись от дел. Наверняка этот тип всё ещё дёргал за ниточки во флоте. Одно его слово против Кирка — и всё, проблемы с высшим командованием им обеспечены.       — Я свяжусь с ним, Спок. Спасибо тебе за предусмотрительность.       Джим вновь уставился в экран компьютера, давая понять, что разговор окончен. Ему предстояло составить ещё несколько отчётов. Параллельно он попытался вспомнить, когда он в последний раз ел — не считая того эпизода с шоколадом. Давно.       Спок продолжил сидеть напротив, исследуя взглядом глянцевую поверхность стола.       — Что-нибудь ещё?       — Да. Капитан, я бы хотел узнать, почему вы перевели Кевина Райли на службу в инженерный.       Взгляд Кирка замер на курсоре на экране. Сказать по правде, он не был готов к тому, что Спок спросит его об этом именно сейчас, так как Джим лишь час назад составил распоряжение о переводе молодого энсина в инженерный. Помимо этого, он специально втиснул это распоряжение в глубь других приказов таким образом, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания, однако Спок, по всей видимости, всё-таки прочёл его.       — Спок, мой бог, — наигранно усмехнулся капитан, — неужели ты и правда читаешь все отчёты и приказы, которые я издаю?       — Разумеется, капитан, — невозмутимо парировал тот. — Странно слышать от вас подобный вопрос.       — Но это же не является твоей прямой обязанностью! — хмурясь, ответил Джим, всё ещё пытаясь отвлечь Спока от размышлений о судьбе — теперь уже бывшего — навигатора энсина Райли.       — Моя прямая обязанность — быть в курсе всего, что происходит на корабле. Как правило, ваши отчёты и распоряжения вносят для меня ясность в происходящее, поэтому я считаю своим долгом знакомиться с ними сразу же, как только они появляются. Однако я не понимаю, зачем вам понадобилось переводить Райли в инженерный. Он хороший, подающий надежды офицер, очень профессиональный. Да, у него есть определённые амбиции, но мы с вами знаем, что на мостик, как правило, попадают именно такие кадры.       — Работу в инженерном тоже должен кто-то делать, — пожал плечами Кирк. — Там всегда не хватает свободных рук.       — Да, но энсин Райли несомненно сочтёт ваш перевод ссылкой за какой-то проступок, который ему не ясен. Вы же сами только недавно подписали приказ о его переводе из инженерного на мостик, повысив его, а теперь, получается, отменяете собственный приказ? Райли теперь в буквальном смысле слова — как бы вы это сказали? — сидит под замком?       — Инженерный отсек не подвал, чтобы сидеть там под замком, мистер Спок, — с укором ответил Кирк. — Попробуйте сказать нечто подобное в присутствии Скотти. Не уверен, что он после такого не двинет вам в челюсть.       — Но…       — Райли будет работать в инженерном. Это не обсуждается.       Лицо вулканца приобрело бесстрастное выражение, какое всегда появлялось у него, когда он был чем-то крайне недоволен. Кирк осознавал, что в данной ситуации был неправ, руководствуясь в деле Райли личными мотивами, но объяснить это старпому он, конечно, не мог.       — Всё ясно, капитан, — вулканец направился к выходу. Перед тем, как нажать на кнопку у двери, он обернулся и совсем другим тоном произнёс: — Джим…       — Да?       — Ты неважно выглядишь. Если дело в этом и я могу тебе как-то помочь…       — Нет-нет, — замотал головой тот и тоже встал, намереваясь проводить Спока до двери. — Всё в порядке. Просто был тяжёлый день.       Когда вулканец вышел, Кирк закрыл глаза и в облегчении выдохнул.       Он зашёл в ванную, взглянул на себя в зеркало и плеснул в лицо холодной воды. Помогло слабо, но поделать с этим он ничего не мог.       Вернувшись обратно к компьютеру, он вздрогнул, так как на экране отобразилась информация о входящем звонке. Надев на себя маску радушия и предупредительной вежливости, Кирк нажал на кнопку «принять звонок» и в следующую секунду уже приветствовал по видеосвязи бывшего вице-адмирала Агунга Шахрира.