Шахматы нас связали

      Эрик Леншерр проснулся и не поверил в реальность происходящего. Он впервые за долгое время чувствовал себя выспавшимся.       Эрик закрыл глаза и глубоко вздохнул, пытаясь продлить это мгновение подольше. Надоевших кошмаров сегодня не было. Ни пожар, ни опыты, ни убийства, ни потеря детей не навещали его сегодня ночью, только что-то спокойное и умиротворённое было во снах, забытое сразу после пробуждения, но дарующее хорошее настроение на целый день вперёд.       Обычно Эрик поднимался с самого утра, проверял, всё ли в порядке и ничего ли не случилось за ночь. Эта привычка у него появилась с тех пор, как однажды, после слишком реалистичного кошмарного сна, на утро всё в доме было вверх дном из-за вышедших из-под контроля способностей металлокинетика. Потом Эрик проводил свои утренние процедуры и к тому времени, как просыпались дети, он готовил внизу завтрак с лицом безжалостного убийцы, который к тому же не спал около месяца. Дети, конечно, не уделяли этому внимания, но кто-нибудь другой точно бы отказался принимать еду у человека, который готовил её с таким лицом.       Сегодня же Пьетро, который вставал раньше своих сестёр, проснулся и в ужасе обнаружил, что не слышит никаких подтверждений тому, что отец уже бодрствует. Он сильно запаниковал и замельтешил, не зная, что делать, чем разбудил Ванду. Перепроверив часы и с очень важным видом всё обсудив, близнецы понеслись в комнату отца, узнавать, что происходит.       Эрик, который прикрыл глаза лишь на минутку, но снова заснул, был разбужен запрыгнувшими на кровать детьми. Ванда и Пьетро заскочили с двух сторон от отца так резво, что Эрика подбросило на матрасе.       — Что вы…       — Папа, ты в порядке? — Воскликнули они хором.       — Что? Что случилось? — Эрик резко сел, в панике осматривая детей и всё вокруг, — Что не так?       — Ты уже часа два назад должен был проснуться!       Эрик посмотрел поочерёдно на удивлённых близнецов, глубоко вздохнул и бухнулся обратно на подушку.       — И это всё?       — Как всё? — Открыла рот растерявшаяся Ванда.       — Как всё? — Вторил за ней брат, — А как же твой режим и всё такое?       — Ну, я ведь тоже не робот, могу и проспать свой режим.       Пьетро и Ванда переглянулись в таком шоке, что Эрик даже не понял, смешно ему от такой реакции детей или грустно. Чтобы не склониться в итоге ко второму варианту, он отбросил размышления, вытянул руки и увалил детей рядом с собой. Пьетро, не любивший валяться с утра в кровати, начал машинально вырываться, но куда ему тягаться с Эриком.       — Ну, тише, тише, — пробормотал он, — Давайте просто наслаждаться спокойствием, пока оно вновь не исчезло…       Дети, ничего не поняв, переглянулись, пожали плечами и начали старательно «наслаждаться спокойствием». Его в последнее время, особенно у отца, вообще не было. Они улыбались, Пьетро дрыгал ногой в такт какой-то мелодии, а Ванда прижалась к Эрику, получая столь редкое удовольствие от близости с папой.       — А я помню, что когда нам с Пьетро было страшно ночью, например, из-за грома и молний, — заговорила радостно Ванда, прикрыв глаза, — Мы приходили к тебе и лежали вот так же.       Эрик старался не думать о прошлой жизни, но сейчас, с закрытыми глазами, ему ярко вспомнилось это: Магда баюкала Лорну в другой комнате, когда начался ливень, и близнецы примчались к Эрику. Он, так долго привыкавший к контактам с людьми после своего тяжёлого детства, сначала растерялся и не знал, что делать с детьми, как их успокоить. Но, видимо, родительский инстинкт был не чужд и Эрику Леншерру — Магда нашла всех троих, уснувших в обнимку.       Вспомнив это, он вдруг увидел языки пламени и испуганное лицо жены, отступавшей от него с дочерью на руках.        Я не отдам её тебе!       Эрик резко вздыхает и распахивает глаза. Руки, обнимающие детей, обхватывают их сильнее, но брат с сестрой ничего не замечают.       — Неправда! — Усмехнулся Пьетро, — Я не испугался тогда, а просто пошёл вместе с тобой, трусишкой.       — Ну, конечно, — Ванда фыркает и показывает ему язык.       Мальчик пытается дать ей щелбан, и Ванда прижимается плотнее к отцовскому плечу, в шутку, словно ищет защиты. Это слегка приводит Эрика в себя.       — Так, ладно, — он ловит ладонью руку сына, тот строит обиженную гримасу, а Ванда торжествующе хмыкает, — Идите, разбудите сестру, а мне действительно пора наверстать проспанные часы.       Дети с неохотой выкарабкиваются с одеяла, и кто-то из них буркает что-то про «всё-таки исчезнувшее спокойствие». Эрик садится на край кровати, склоняется вниз над полом и трёт пальцами переносицу, как от головной боли. Действительность навалилась внезапно, вытесняя у Эрика из головы его мимолётное ощущение, что он обычный человек, без груза проблем, который просто проснулся в воскресное утро.       Младшая дочь видит Эрика на кухне с его обычным затравленным выражением лица и решает, что брат с сестрой обманули её, сказав, что папа с утра проснулся в кой-то веки довольным.

***

      — Вы сегодня рано, мистер Леншерр, — взволнованно заметила сотрудница центра развития. Эрик всех их не помнил по именам и лицам, но прекрасно различал по часам, кольцам и запонкам.       — В самом деле? — Он удивлённо обернулся на настенные часы, вся троица детей взглянула туда же, — Тогда мы можем подождать здесь…       — Нет, нет, ничего страшного, — Эрик повернулся обратно к всё ещё волнующейся брюнетке и внимательно оглядел её, — Я уже здесь, так что, могу взять Лорну и сейчас.       «Почему она так переживает?» — Эрик ещё раз подозрительно осмотрел девушку и всё вокруг, от взгляда Леншерра она, казалось, занервничала ещё больше.       Но Эрику всё же пришлось отдать Лорну в руки педагога, потому что Пьетро уже умчался на лестницу, чтобы кататься на перилах, а Ванда задумчиво рассматривала рыбок в аквариуме в противоположном конце помещения.       Лорна проследила глазами, как отец присаживается рядом с ней, чтобы быть на одном уровне. Эрик провёл пальцами по цепочке на шее дочери и убрал ладонь, коснувшись медальона. Младшая дочь Эрика обожала всякие металлические безделушки. Но он, хоть и испытывал непонятную гордость за подобное увлечение дочери, естественно, не мог позволить ей носить много украшений. Остановились на обязательном для всех детей браслете — ох, сколько мук было заставить их носить эти браслеты постоянно — и медальоне на цепочке.       — Веди себя хорошо, — Эрик постарался сказать это самым нежным голосом, на который был способен, и улыбнулся уголками губ. Старания не прошли даром, Лорна радостно улыбнулась, кивнула и, обняв напоследок отца, ушла за руку с воспитателем.       Эрик встал, осмотревшись ещё раз по сторонам, и отправился ловить брата с сестрой.       — Мне кажется, или эта девушка была чем-то дико взволнована? — уже на улице спросил Эрик. Он шёл некоторое время молча, но решил прервать диалог близнецов, потому что думать об этом в одиночку не помогало.       — Ну, конечно, они же тебя там все боятся! — Сразу же заявил Пьетро с жутко довольным видом человека, который летает на собственном драконе и распугивает им своих врагов.       Эрик резко остановился, из-за чего дети, продолжавшие идти вперёд по инерции, чуть не упали. Ванда нахмуренно зыркнула на брата после его слов, а тот лишь беспечно пожал плечами.       Леншерр огляделся по сторонам, развернулся к детям и нагнулся вниз, напряжённо шепча:       — Ты серьёзно?       — А ты не замечал? — Без притворства удивился Пьетро, — Ты же всегда на всех так смотришь, что люди от страха просто…       — Он преувеличивает, — встряла растерянная Ванда.       Эрик вдруг вспомнил, что совсем недавно дочь расспрашивала у него о значении слова «преувеличивать». Это мелкое воспоминание помогло ему взять себя в руки.       Он выпрямился, пока дети продолжали что-то говорить, и нахмурился. Эрик Леншерр всегда знал, что, при желании, может кого угодно напугать своим видом и взглядом, но он не думал, что сейчас эта его «опция» работала на постоянной основе.       Кто-то из прохожих возмутился тем, что они стоят посреди дороги, Эрик проводил мужчину хмурым взглядом и, не задумываясь, сломал ему наручные часы и заклёпки на сумке. Эрик пару раз моргнул, только сейчас по-настоящему осознавая свои действия.        — На той неделе отец моего одноклассника посмеялся над ним, и папа сломал его машину, — эта фраза была сказана ужасно гордым голосом и звучала, как угроза, Чарльз удивлённо изогнул брови…       Гордость в словах дочери и удивление в глазах Чарльза промелькнули у Эрика перед глазами. Он действительно испортил некоторые детали в двигателе того автомобиля так, чтобы тот просто не смог завестись, но Эрик ни секундочки не задумывался над тем, что Пьетро и Ванда стали свидетелями этого дела. Как и многих других. Он прекрасно понимал, что блюдёт далеко не все принципы морали, но о действии такого поведения на детей не задумывался, по крайней мере, до этого момента.       «Я действительно ни с кем не разговаривал несколько лет? Я действительно не позволяю никому смеяться надо мной и улыбаться? Я действительно распугиваю всех, в том числе и людей, которые потом работают с моими детьми?» — Эрик ощущал себя так, словно вдруг очнулся ото сна. В последний момент заметил, что едет в поезде на пути к обрыву.       Но успел он спрыгнуть с него или уже поздно даже пытаться?       Когда в голове прозвучал вопрос о том, что же открыло Эрику глаза, перед мысленным взором предстал светлый, но глубокий взгляд васильковых глаз.       «Так, стоп, стоп», — остановил себя Эрик, — «Это простой мальчишка, и я знаком с ним только пару дней. Глупо будет придавать нашей встрече какое-то фатальное значение…»       Важные размышления Эрика о собственной жизни были прерваны недовольным голосом Пьетро.       — Мы пришли слишком рано, ещё никого нет, — Эрик только сейчас понял, что они стоят уже возле спортивного школьного поля, — Зачем мы вышли так рано?       — Просто, — начал придумывать он, когда они подошли к закрытому ограждению стадиона, — Проспав с утра, я боялся везде сегодня опоздать.       И это вовсе не произошло от того, что кое-кто спешил кое-куда. Точнее к кое-кому.       — Ты можешь не мучить себя ожиданием и побегать пока в одиночку, — предложил Эрик сыну.       — Где, на дороге что ли? Стадион-то закрыт, — вздохнул Пьетро.       А потом ему и Ванде одновременно в голову пришла мысль, они переглянулись и подняли взгляд на отца. Эрик сразу понял, что от него хотят, и недовольно сжал губы, осматривая железный забор вокруг школьного поля.       Близнецы знали, что если просить Эрика, то он сразу же откажется, поэтому просто стояли и смотрели на него. В конце концов, тот сдался, глубоко вздохнул, нервно оглянулся по сторонам и подошёл к калитке.       — Ладно, — под взглядом Эрика замок слегка прогнулся, открылся и опустился на землю, — Скажешь, что пришёл, а калитка была растворена.       — А меня не обвинят в этом? — спросил Пьетро, задавая подобный вопрос совершенно неподходящим голосом, полным восхищения.       — Нет, я сделал так, чтобы всё выглядело, словно замок проржавел и сам свалился, — Эрик взглянул на часы. До прихода преподавателя Пьетро оставалось минут пятнадцать. Ещё раз всё обдумав, он решил, что за это время с сыном ничего не случится, но всё же сказал: — Держи телефон под рукой, чтобы сразу позвонить мне, если что-то произойдёт.       Пьетро с Вандой закатили глаза, потому что слышали эту фразу миллион раз. Как только они пошли в школу, Эрик сразу же позаботился о том, чтобы при них всегда были телефоны. Первые месяцы он не спускал с собственного мобильника глаз, ожидая чего угодно. И только сейчас, оценив это своё поведение, Эрик подумал, что, возможно, слегка перегибал палку. Возможно. Слегка.       Пока они с Вандой шли до шахматного клуба, Эрик вспоминал все свои акты общения с людьми, как он это называл, в этом городе. Теперь уже было очевидно, что люди нервничали, находясь с ним рядом, а он уже так привык к этому, что совсем не замечал. Единственный, кто посмотрел на него по-другому, был Чарльз Ксавье. При воспоминании о нём губы Эрика против его воли растянулись в подобии улыбки, которую он тут же спрятал. Улыбаться просто так было вовсе не в его стиле.       Возможно только огромная разница между отношением Чарльза к Эрику и отношением к нему остальных людей, показала Леншерру всю ненормальность происходящего.       «И всё-таки, чтобы там ни было, если бы мы не встретились, я бы и не понял, что уже так сильно отдалился от окружающего мира» — обречённо подумал он.       Перед входом Ванда с Эриком одновременно остановились, смотря на окна здания. Эрик перевёл взгляд на дочь, думая, почему она остановилась на этот раз. Вчера вечером Ванда рассказывала о занятиях, вроде как, только хорошее и была рада вернуться туда. Но когда она задала отцу вопрос, он всё понял.       — Ты специально вышел раньше, чтобы подольше посидеть со своим другом? — вдруг спросила она. Эрик хмыкнул от такой формулировки вопроса.       — Нет, это вышло случайно. Да и не думаю, что нас правда можно назвать друзьями, — нейтральным голосом ответил он Ванде.       — Но ведь он сказал…       — Может, он пошутил, — пожал плечами Эрик. Он повторил свои слова себе же ещё раз в голове и действительно начал переживать. Нужно ли ему сегодня приходить? Ждёт ли его Чарльз? — Нужно быть не в себе, чтобы захотеть стать мне другом.       — Но я же дружу с тобой, — заявила Ванда, заглядывая в хмурое лицо Эрика.       — Ты моя дочь, Ванда, у тебя нет выбора.       — Не правда, — не сдавалась она, — Вот Джессика из моего класса совсем не дружит со своим папой. Да и если бы у меня был выбор, я бы всё равно с тобой дружила.       — Я так не думаю, — проговорил тихо Эрик, грустно усмехаясь.       Эрик Леншерр абсолютно не разбирался во многих сторонах общения, а особенно в двух: как общаться с детьми и как общаться с женщинами. Сейчас он в очередной раз удостоверился в этом, потому что на Ванде скрестились оба пункта. Она обиженно протопала в здание, напоминая отцу вчерашний день.       Ванда не пустила Эрика на лестницу и гордо прошла наверх одна. Эрик так и остался стоять у ступеней, сначала провожая дочь взглядом, а потом отслеживая её движения по браслету. Она уселась в коридоре ждать инструктора. Эрик потоптался на месте, так и не найдя, что ей сказать, и отошёл от лестницы. Теперь у него была другая причина для беспокойства.       Эрик снял куртку, повесив её себе на согнутую руку, нервно поправил ворот водолазки и провёл ладонью по зачёсанным назад волосам. В этот момент в двери с улицы зашёл какой-то мальчик на пару лет старше Ванды и уставился на стоящего в коридоре Леншерра. Эрик в очередной раз почувствовал себя ужасно глупо, правда, теперь в такой момент его ещё и увидел кто-то. Встретившись глазами с Эриком, мальчик шарахнулся в сторону и, споткнувшись, взлетел по лестнице.       Это подпортило настроение Эрику ещё больше, хотя, казалось бы, больше некуда. Зато ещё раз уверило его в том, что ему необходимо хоть с кем-то контактировать, чтобы не разучиться это делать вообще.       «Знал бы Чарльз, как сильно я тут волнуюсь из-за наших встреч…»       Эрик считал, что придаёт этому слишком много значения, и Чарльз на самом деле лишь притворяется, насмехаясь над ним. Но как только Эрик решился зайти в злополучную комнату, он снова был поглощён магией голубых глаз, направленных взглядом в его сторону.       Чарльз улыбнулся, заметив Эрика, и Эрик шёл, ведомый этой улыбкой, пока не заметил, что возле Ксавье стоят какие-то люди. Чарльз перевёл улыбчивый взгляд на собеседников, он разговаривал с ними с самого начала, но Эрик заметил это только сейчас, отчего почувствовал себя глупо и резко сменил свой курс.       Эрик остановился у книжных шкафов, делая вид, что шёл именно сюда. Чарльз непонимающе нашёл его взглядом, но его снова отвлекли разговором, и он отвернулся. Эрик хмуро царапал пальцем переплёт какой-то книги, прислонившись к шкафу боком и рассматривая в отражении стеклянных дверец другой конец комнаты.       Чарльз сидел в своём, судя по всему, любимом кресле, напротив него сидел какой-то высокий парень.       «Железные дужки очков и часы на левой руке» — Эрик узнал Хэнка МакКоя.       Рядом с МакКоем, прислонившись к его креслу, стоял молодой парень лет двадцати со светлыми короткими волосами. Он гонял во рту жвачку и что-то нагловато доказывал Хэнку, что ещё раз говорило о его молодом возрасте.       «Металлические вставки на куртке и ботинках, зажигалка в левом и складной нож в заднем кармане» — определил Эрик.       Непонятно почему, но небольшая компания раздражала Эрика. Самым раздражающим элементом была брюнетка, сидящая на подлокотнике кресла Чарльза. В этом сидении не было абсолютно никакого романтического подтекста, но Эрик всё равно почувствовал себя неуютно, словно влез в чужую личную жизнь.       «Ему же двадцать четыре, вполне логично было ожидать какую-нибудь ошивающуюся рядом девушку», — подумал Эрик, отводя взгляд от отражения на переплёты книг. — «Или даже не одну, с его-то внешностью и характером…»       Выбрав первую попавшуюся книгу, Эрик, от нечего делать, отошёл с ней в самый дальний угол. Однако не смотреть в сторону окна не выходило. Непроизвольно обнаружилось, что у девушки золотые украшения и ключи от машины в кармане. Эрик понимал, что сканировать друзей Чарльза совсем не прилично, но ничего не мог с собой поделать. К тому же, это никому не навредит, об этом никто даже не узнает.       Пока Эрик утешал себя подобными мыслями, Чарльз несколько раз кинул на него взволнованные взгляды. Леншерр подумал, что выглядит, наверное, слишком недовольным, поэтому Чарльз постоянно стреляет в него глазами, и быстро сделал вид, что занят книгой. Эрик удивлённо расширил глаза, увидев название: «Жизнь и повадки акул». С обложки во все несколько сотен своих зубов улыбалась глубоководная акула.       «Зачем здесь вообще подобные книги?» — подумал Эрик, неверящим взглядом осматривая описание на обратной стороне книги.       Он вернулся обратно к шкафу, решая, выбрать ли новую книгу или всё это бессмысленно. Эрику жутко хотелось уйти, психануть, непонятно с чего, и успокаиваться в осенней прохладе у какого-нибудь пруда с рыбками. Да вот только, хоть и прошло от силы минут пять, но это было слишком долго для того, чтобы просто вдруг уйти. Да и ближайший пруд был на другом конце города, причём там не получится насладиться одиночеством из-за скоплений людей.       «Как всегда, всё ни к чёрту…» — обречённо вздохнул Эрик.       Но не успел он всё это хорошо обдумать, как, наконец, Хэнк МакКой взглянул на часы и встал, собрав бумаги со стола. Эти бумаги Эрик заметил только сейчас, понимая, что молодые люди так теснились, обсуждая что-то, а не просто так.       Эрик постарался принять нормальный и вежливый вид, но когда девушка проходила мимо, она всё же взволнованно забегала глазами и обошла Леншерра по огромной траектории. МакКой был слишком занят выравниванием стопки бумаг, поэтому быстро прошёл мимо, не заметив хмурого мужчину в чёрном, внимательно провожающего всех взглядом. Последним вышел парень со светлыми волосами. Он имел явную бунтарскую внешность и вызывающий взгляд. Блондин встретился глазами с Эриком, но не смутился его взгляда и смело не отводил наглые глаза пару секунд.       — Не стойте у прохода, дядя, — сказал он в сторону, преднамеренно задевая Эрика плечом.       Леншерр мгновенно завёлся, словно машина, которая стояла с включенным двигателем слишком долго. Мир в глазах Эрика сразу же сузился до одного коридора, куда вышел парень. Эрик, медленно вздыхая, повернулся всем корпусом за ним.       «Интересно, сколько у тебя останется уверенности, когда металлические вставки на твоих ботинках не дадут тебе и шагу ступить, а твой нож окажется в моей руке?»       — Эрик! — услышав своё имя, Эрик дёрнулся, быстро возвращаясь в реальность. — Привет!       Чарльз сидел в кресле так, словно был готов сорваться в любой момент. Это привело Эрика в себя, он пару раз моргнул, сбрасывая наваждение. Наехавший на него парень спокойно вышел из здания, и, не подозревая, что чуть не попал под удар одного крайне неуравновешенного металлокинетика.       Увидев взволнованный взгляд огромных глаз, Эрик сильно смутился. Отложив любые мысли о расправе и убрав странную книгу на место, он скромно подошёл к столику у окна.       — Здравствуй, — сказал Эрик тихо, слегка облокотившись на кресло напротив Чарльза.       Он осторожно водил рукой сзади по спинке кресла, пытаясь успокоить нервно трясущиеся пальцы — Леншерр весьма опасался за то, как отреагирует на его поведение Чарльз, ведь Ксавье явно заметил, что Эрик чуть не кинулся в драку с наглым мальчишкой.       «Позор, да и только…»       — Что-то не так? — спросил Чарльз уже непринуждённым голосом. На его лице не было ни капли взволнованности или осуждения, сколько бы Эрик не искал их там. — Ты выглядишь…каким-то загруженным, — Чарльз неуверенно улыбнулся.       Эрик в очередной раз смутился, осознав, что напрасно волнуется, и перестал, наконец, топтаться где-то сбоку. Он дёргано сел на край своего кресла.       «Какого, к чёрту, "своего"? Минуту назад здесь сидел МакКой», — хмуро подумал против своего желания Эрик, — «А до этого кто-нибудь ещё», — немного мысленно поворчав, он грустно осознал: — «Если для меня Чарльз и стал особенным, то я для него просто один знакомый из сотни таких же…»       — Только не говори, что ты ревнуешь, — пошутил Чарльз, но тут же смутился, вдруг осознавая, что вполне может оказаться прав.       — Боже, Чарльз, — Эрику, почему-то, не терпелось назвать его по имени вслух, и он не упустил эту возможность, насмехаясь над предположением Чарльза. — Тебе чуть больше двадцати, люди в таком возрасте постоянно общаются со всеми подряд и имеют большие компании, я же знаю это.       — Да? — Чарльз, улыбнувшись, потянулся к заваленному подоконнику за шахматной доской, — А ты был таким в двадцать четыре? — он спросил это с весельем, заранее предугадывая, что это не так.       В этом вопросе не было ничего особенного, но не для Эрика Леншерра. Он застыл, погрузившись в обрывочные воспоминания, которые пролетели перед глазами.       Эрик сбежал из психлечебницы, в которой его держали последние несколько лет, только к двадцати годам. Он не мог уйти оттуда раньше потому, что любая мысль о собственных способностях доводила его чуть ли не до нервных срывов. В это место он — оставшийся сиротой и без дома — попал, в буквальном смысле сходя с ума от своей силы. После того, что он пережил из-за неё и после того, как он потерял из-за неё же последнего дорогого человека.       Но вскоре стало известно о мутантах. Эрик не знал, откуда это пошло, до больницы долетели только слухи. Но и их хватило, чтобы он понял, что он не монстр, как считал ранее, что есть и другие похожие на него люди, и их немало.       После долгих скитаний он добрался до родного города матери в Польше. К двадцати двум годам он официально не имел ни прошлого, ни имени, и знал лишь одного человека — Магду.       Магда нашла его обессиленного на улице и решила, что это Господь послал ей несчастного, чтобы она его спасла. И, в конце концов, вышло из этого то, что вышло…       К двадцати четырём годам, о которых и спросил Чарльз, Эрик походил, наконец, на обычного человека. У него были документы, добытые с огромным трудом, высшее образование, которое стоило ему великих сил для преодоления своей социофобии, неплохая работа, новорождённые близнецы и жена, помешанная на вере и ненавидящая мутантов.       — В двадцать четыре я уже стал отцом, — сказал Эрик, выбрав самую нормальную правду из всех.       Чарльз сразу же понял, что Эрик сказал далеко не всё, но он ещё не торопился. С самого начала было ясно, что узнавать Эрика Леншерра занятие для очень терпеливого человека.       — Ну, со мной подобное явно не случится, — отшутился Чарльз, переводя тему. Эрик задумался, имел ли он в виду конкретно этот возраст или говорил о жизни в целом. — Кстати, как твоя дочь? Ей понравилось?       — Да, вполне, — Эрик задумчиво посмотрел на свои руки, — Но это ведь было только первое занятие.       — Ну и что? Первое впечатление всегда самое важное, — со знанием дела заметил Чарльз, а Эрик невольно представил, какое впечатление на людей производит он сам, — Кстати, мне всё же пришлось обнулить нашу вчерашнюю партию.       — И как ты мог? — Эрик старался придать своему голосу максимум иронии. Вышло не очень, ему сейчас вообще казалось, что он разучился распространённо разговаривать или шутить, но Чарльз всё равно усмехнулся.       — В этот раз ты мне позволишь самому расставить свои фигуры? — подколол он Эрика.       — И что тебе не нравится? — А тот попытался скрыть смущение от воспоминания вчерашних косяков за притворным недоумением, — Сидел бы спокойно, пока тебе всё расставляют.       — Вот уж нет, спасибо, я и так слишком много сижу… — Пробормотал неслышно Чарльз, криво усмехнувшись.       Он не спешил, предоставив выбор цвета Эрику. Леншерр уверенно взялся за чёрный набор.       — Ты всегда выбираешь чёрные? — Чарльз предпринимал очередные незначительные попытки разузнать Эрика получше. Он перегнулся через кресло, чтобы оценить одежду Эрика, и смутил его внимательным взглядом. — Это твой любимый цвет? Или ты работаешь на катафалке? О, знаю, знаю, Люди В Чёрном поменяли форму?       Эрик нервно поправил рукава водолазки и закинул ногу на ногу, пока довольный своими шутками Чарльз делал первый ход. Сегодня в комнате помимо них никого не было, но Леншерр всё равно ещё раз окинул помещение взглядом. К игре на этот раз Эрик отнёсся серьёзно, делая свой ход пешкой и включая всё внимание уже с первых ходов.       — Чёрный цвет не всегда сопутствует чему-то плохому, — он, наконец, нашёлся, как ответить Чарльзу.       — Да, но в твоём случае он создаёт ужасно мрачный образ, — Чарльз склонился к столу, как и вчера, поставив локти рядом с доской.       Это действие почему-то показалось Эрику каким-то привычным и уютным, словно он до этого каждый вечер играл с Чарльзом Ксавье в шахматы. Непонятные мысли вызывали удивление, но оно не помешало Эрику, наконец, расслабиться. Он сел в своём кресле удобнее и с усмешкой в глазах смотрел на Чарльза, пока тот продолжал рассуждать:       — Чёрный придаёт взрослому человеку, и тебе конкретно, элегантности, строгости и прочее, прочее, но для детей это не очень полезно. Все цвета обладают своим неким психологическим зарядом, а цветовая среда оказывает влияние на человеческий характер и формирование личности ребёнка…       — Тоже мне, психолог, — пробормотал Леншерр, перебивая бесконечный поток разъяснений Чарльза, но, однако, задумавшись над словами Ксавье.       — Да нет, просто я отлично разбираюсь в людях, — уверенно заявил Чарльз.       — И где же учат подобной профессии? — спросил Эрик после недолгого молчания над обдумыванием хода. Центр шахматного поля был почти весь занят, активные действия уже на подходе.       — О, нет, это вовсе не то, чем я зарабатываю, если ты так подумал, — бросил Чарльз и тоже задумался над ходом. Он пока старался избегать потерь, даже обоюдных. — Это у меня, так сказать, талант от природы, — добавил он, выводя коня к центру. Эрик досадно узнал собственную излюбленную тактику. — Ну, знаешь, у любого человека может быть какая-нибудь… особенность с самого рождения.       Услышав последнюю фразу, Эрик поднял глаза и встретился с осторожным взглядом лазурных глаз.       — У тебя, например, есть что-нибудь подобное? — Беспечно спросил обладатель этих самых глаз у Эрика, поправляя ладонью прядь каштановых волос.       — Нет. У меня нет ничего такого. И не было. — Отчеканил Леншерр, упираясь взглядом на доску.       Подобные разговоры всегда доводили его до стресса, хотя Чарльза как потенциального неприятеля он рассматривать не мог, даже если бы постарался. Поэтому Эрик совершенно не представлял, как себя вести с ним сейчас. Чарльз вздохнул, незаметно покивав каким-то своим мыслям, и Эрик решил, что нужно постараться смягчить собственный резкий ответ.       — Ну, только если талант к нахождению проблем и разрушению своей жизни не считается, — сказал он, выдвигая центральным фигурам защиту из слона.       Чарльз взволновано заглянул в лицо Эрику, думая, насколько серьёзны эти слова, но тот всё ещё избегал взгляда Ксавье, поэтому не заметил, что Чарльз отшутился не сразу, а с заминкой.       — Ну, что ж, как говорится, самокритика является неотъемлемой частью внутреннего мира развитой личности…       — Да ладно, — Эрик громко фыркнул, сам себе удивившись, от наигранно нудного голоса Чарльза, — Хочешь сказать, у тебя найдётся заумная фразочка на любой случай жизни?       — Не без этого, — Чарльз смущённо усмехнулся, передвигая свою фигуру по полю, — Афоризмы на все случаи жизни! — Он шутливо произнёс это голосом людей из рекламы, сверкнув такой же, как у них, слащаво-фальшивой улыбкой.       — Может, тебе стать каким-нибудь мотиватором? — Эрик попытался вспомнить, когда в последний раз так много говорил, просто ради болтовни, но, естественно, не смог. — Знаешь, которые вечно твердят людям: «Ты сильный, ты сможешь» и прочее.       — Ну, ты почти попал, — Чарльз засмеялся от слов Эрика. Это был первый раз, когда Чарльз так смеялся при нём, и Эрик вдруг почувствовал нечто странное в своей груди, словно там что-то зашевелилось. Привыкший к прагматизму, он сразу же поставил себе цель почаще доводить парня до смеха, чтобы ощущать себя так же легко, как и сейчас, — У меня есть нечто вроде мечты. Стать таким человеком, который сможет направлять других. Открыть свою школу, не знаю…       Эрик незаметно улыбнулся, всё ещё не отходя от внезапной окрылённости. Только когда он собрал остатки разума для того, чтобы обдумать свой ход, он понял, что по Чарльзу совершенно не было ясно, шутит он сейчас или говорит серьезно. Эта его манера разговора ставила Эрика, не разбирающегося в тонких оттенках эмоций людей, в вечный тупик.       — Погоди, хочешь сказать, что ты учишься в педагогическом или что-то типа того? — Наконец спросил Эрик после нескольких ходов.       Ситуация на шахматном поле уже набирала обороты, но он всё-таки не удержался от вопроса.       — О, нет, нет, — Чарльз и сам был не прочь продолжить диалог, поэтому, заметив это, Эрик перестал переживать о том, может ли он отвлечь парня от игры своими расспросами или нет, — Я бы и не против работать учителем, я люблю детей и всё прочее… Но нет.       Ксавье так уверенно отмахнулся от предположения Эрика, что тот не удержался и от следующих расспросов.       — Почему же так категорично? — чтобы не показаться надоедливым, Эрик подкрепил свой вопрос: — Сам же вчера хвастал своим талантом к обучению людей.       — Ну, это же не единственное, что я умею, — усмехнулся Чарльз, удивляя Эрика своими дальнейшими фразами. — Я всю жизнь увлекаюсь наукой, поэтому я подался в учёные.       Чарльз пожал плечами и потянулся вперёд, чтобы сделать ход своим слоном. Он, забавно улыбаясь, поднял глаза с доски на Эрика, ожидая, как тот сходит. Чарльз имел сейчас вид беззаботного парня, который совсем не походил на человека, «подавшегося в учёные».       — К тому же было множество проблем с родителями, — бросил он так беспечно, что Эрик не сразу понял смысл слов.       — Это каких же?       Леншерр почти ничего не знал о проблемах с родителями. Эти проблемы отсутствовали вместе с самими родителями.       — Если бы я пошёл в учителя, я бы испортил… престиж своей семьи, — Чарльз горько улыбнулся, отводя взгляд.       — Надо же, — Эрик сдвигал фигуры для мелкой ловушки, когда удивился от слов Чарльза, — А ведь мне всегда казалось, что учитель — это весьма приличная профессия.        — Ну, претензии мне заявила моя мать, а я просто решил не портить с ней отношения ещё больше, чем было. Хотя, признаюсь, порой из чувства противоречия мне хотелось сбежать в какую-нибудь деревенскую глушь, чтобы стать там единственным на всю округу учителем и доказать ей, что мне это по плечу.       Эрик не знал, что сказать. Пешка Чарльза сейчас оказалась под ударом первой за всю партию. Немного подумав, Эрик всё же срубил её, чувствуя себя бесчувственным хитрецом, который отвлёк противника разговорами. Чарльз, казалось, и не заметил этого, поддавшись воспоминанием. Его задумчивый вид начинал потихоньку волновать Эрика.       — И чем же это всё закончилось? — Спросил он, наклоняясь к столу, ближе к Чарльзу.       — Да ничем, подобные мысли посещали меня только в детстве, потом я вырос, поняв, что это глупости, и поступил в то место, которое её абсолютно устраивало, — Чарльз чувствовал себя не в своей тарелке, говоря это. Эрик почему-то был уверен, что он рассказывал про это далеко не каждому, и испытывал от этого доверия глубокую радость и чувство ответственности одновременно. Правда, Эрик был не готов к следующей фразе Чарльза. — Только она так и не узнала, что я пошёл на «невостребованную генетику», потому что умерла через месяц после того, как я окончил школу.       Эрик боялся пошевелиться или издать хоть какой-нибудь звук. С ним ни разу в жизни не делились подобным, и он совершенно не знал, что сказать Чарльзу. Леншерр припомнил, что вчера была аналогичная ситуация и начал судорожно вспоминать, что же сказал ему Чарльз, когда узнал о смерти Магды.       Эрик так часто видел смерть, в том числе и смерти самых близких людей. Эрику пришлось убивать и самому, хотя он старался изо всех сил забыть об этом, он не мог. Ему казалось, что сочувствие и сопереживание к людям ему ампутировали уже очень давно, но сейчас забытые ощущения вновь дали о себе знать, заставляя сжаться сердце при взгляде на Чарльза. Эрик испытывал непонимание, потому что при первой встрече с голубоглазым пареньком он увидел абсолютно спокойного и счастливого человека, словно не повидавшего в своей жизни ни единого горя.       «Первое впечатление бывает не только самым важным, но ещё и жутко обманчивым…» — всё ещё паникуя от собственной неспособности правильно отреагировать, подумал Эрик.       — Ну, что, настала твоя очередь смущаться от темы разговора, да? — Излишне бодрый голос Чарльза опередил Эрика, подбирающего слова для ответа, — Я вчера тоже не ожидал услышать от тебя что-то о чьей-то смерти. Можешь считать это моей местью.       — Твои шутки по-прежнему ужасны, Чарльз, — проговорил Эрик, ища глазами взгляд Ксавье.       Когда их глаза пересеклись, Эрик постарался передать своим взглядом то, что не мог передать через слова.       «Я понимаю тебя, правда, понимаю, я терял так много. И мне действительно жаль, что мы заговорили на эту тему, я бы сказал тебе об этом, но эта фраза звучит слишком глупо и безучастно для того, что я чувствую. Хоть ты и, судя по всему, не был так близок со своей матерью, как я, мне всё равно жаль. Дико жаль, что такой человек, как ты, пережил подобный тяжёлый момент в жизни. Может быть, такого у тебя было куда больше, чем мне кажется, но, чёрт возьми, я знаю тебя лишь несколько дней, а уже больше всего хочу, чтобы с тобой происходило всё только самое хорошее.»       Чарльз внимательно вглядывался в глаза Эрика всё это время, а сейчас он выглядел жутко смущённым и опустил взгляд вниз. Эрик резко выпрямился, вдруг испугавшись, что Чарльз действительно всё понял по его глазам. Хоть он и высказал всё это у себя в голове, но, если бы Чарльз услышал это вслух, Эрик не просто почувствовал бы себя жутко глупо, но и, наверное, умер со стыда.       Минуты смущённой близости были прерваны стуком двери. Тёплая атмосфера взаимопонимания сразу же уступила место неловкому молчанию. Эрик возвратил себе каменное выражение лица и убрал руки со стола себе на ноги. А Чарльз, наоборот, вернул себе спокойный оптимистичный вид и повернулся в сторону входа.       Эрик тоже взглянул туда как раз в тот момент, когда в комнату влетел какой-то рыжий парень. По возрасту, он был явно школьником, а не студентом, как выглядела предыдущая троица. Эрик не обнаружил ничего металлического у паренька, помимо обыденных элементов одежды. Леншерр мгновенно бы потерял к мальчишке интерес, но тот стремительно ломанулся с самого входа к Чарльзу, и Эрик машинально напрягся, хотя это ему самому показалось странным — обычно он так реагировал только, когда кто-то бежал в сторону самого Эрика или же в сторону детей.       — Про-о-оф! — Кудрявый парень подбежал к сидящим Чарльзу и Эрику, поддерживая на ходу одной рукой рюкзак, перекинутый через плечо, — Проф, Рейвен сказала, что ты сегодня здесь поторчать решил…       — Что-то случилось? — Чарльз бросил быстрый взгляд на Эрика и взволнованно посмотрел на парнишку.       «Он всегда так искренне начинает переживать за кого-то», — заметил Эрик, — «Ему бы пошло работать учителем…»       — А? Да нет, просто хотел спросить кое-чего, — отмахнулся парень и только сейчас заметил Эрика, взглянув в его сторону, — Ой, — встретившись с тяжёлым взглядом Леншерра, он сглотнул, отводя глаза в сторону Чарльза, словно в поиске поддержки. — У вас тут что-то серьёзное? Я не помешал?       — Нет, мы просто играем, — Чарльз улыбнулся, указывая на шахматы.       — А-а, — протянул парень, поправляя рюкзак, — Просто у Вас такое лицо серьёзное, что я подумал, Вы тут с Чарльзом чем-то важным заняты.       Эрик не сразу понял, что парень обращался к нему. Он поднял на него глаза и тупо смотрел ему в лицо, на котором нервно дрожал уголок губ, растянутых в вежливой улыбке. Эрик совершенно не знал, как он должен отреагировать. Чарльз разглядел в застывшем взгляде Леншерра смущённую растерянность и решил сам всё разрулить.       — О, это мой друг — Эрик, — радостно улыбаясь, представил его Чарльз. Эрик удивлённо перевёл на него взгляд, растерявшись в собственных эмоциях.       То, что вчера Ксавье назвал его так перед Вандой, не шло ни в какое сравнение с тем, что он представил его так кому-то из своей компании.       «Хотя, наверное, Чарльз просто относится к определению друга не так серьёзно, как я. Ведь он, в отличие от меня, сможет понравиться кому угодно», — одёрнул себя Эрик.       Естественно, Чарльз не мог нравиться всем на свете, сам себя он вообще постоянно корил и обвинял во всех ошибках подряд, но в глазах Эрика всё было иначе.       Отрезвляющие мысли почти не сработали — Эрик всё ещё ощущал приятное чувство, название которому не мог дать, которое разлилось в груди от полного, наконец, осознания, что Чарльз не просто прохожий, а кто-то, твёрдо закрепившийся в его жизни.       — А это — Шон, — Эрик чуть не пропустил следующую фразу Ксавье, углубившись в самоанализ.       — Здрасьте, — сказал насмешливо парень по имени Шон и поднял вверх руку в приветственном жесте.       Эрик в ответ лишь молча кивнул и отвернулся к окну, радуясь, что паренёк не протянул ему ладонь для рукопожатия — к такому Леншерр не был готов. Хотя руку Чарльза он бросился пожимать без лишних вопросов…       «И где Чарльз нашёл этого типа?», — Шон недоумённо осмотрел мрачного мужчину, — «Нет, ну, он либо глухонемой, либо очень невежливый!»       «Надеюсь, ты не выскажешь свои претензии вслух», — мысленно взмолился Чарльз, с натянутой улыбкой переводя взгляд с Шона на Эрика и обратно. Он всё ещё старался держать ситуацию под контролем.       — Так что ты там хотел, Шон? — Чарльз, пользуясь тем, что Эрик уставился в окно, кинул парню выразительный взгляд.       О, Шон прекрасно знал этот взгляд. «Особый взгляд Чарльза» — так они называли его про себя по инициативе Рейвен. Этот взгляд означал: «Пожалуйста, не смотри в сторону этого человека (персона о которой идёт речь всегда менялась), делай вид, что ничего странного не происходит, и не говори ничего провоцирующего». Так вот сейчас это выражение глаз имело крайнюю степень, Шон ещё раз оценивающе взглянул на Эрика, подумав, что случай весьма запущен, и решил вообще максимально вежливо сделать вид, что не замечает его.       — Мне очень нужна твоя помощь, — Шон скинул рюкзак с плеч и начал рыться в нём, держа его на весу.       Эрик машинально бросил взгляд на рюкзак и перепроверил его на наличие опасных металлических предметов. Хоть сегодня он и «прозрел», начав осознавать глупость своей паранойи, но Эрик не мог остановиться, потому что лишние перепроверки периметра успокаивали его. Подумав об этом, он обнаружил нахождение Ванды и подумал о Пьетро.       «В принципе, если постараться, то я смогу его обнаружить и отсюда…» — мысленно прикинул Эрик, при этом не забывая боковым зрением следить за тем, как Шон достаёт какую-то тетрадь из рюкзака, — «Хотя нет, даже в теории это будет весьма сложно…»       Чарльз пролистал протянутую ему тетрадь, лицо его постепенно теряло всё волнение.       — Биология? Серьёзно? — Чарльз на секунду прикрыл глаза, усмехаясь, — Что тут, строение клеток? А ведь ты так выглядел, словно у тебя конец света.       — Это и есть конец света! — Уверенно заявил Шон, громкостью своего голоса заставляя отшатнуться Эрика, — Ну, вот что это такое? Как это делать, как они себе это представляют? — Шон возмущённо тыкал в последние записи в тетради, нагнувшись к Чарльзу.       — Ох, ну это же просто цитоплазматический матрикс, — фыркнул Чарльз, рассматривая заголовок, Эрик уставился на него, мысленно повторяя в голове последнее словосочетание, — Смотри, тут, для начала, главное различать эктоплазму от эндоплазмы… — начал было Чарльз, но вдруг запнулся и посмотрел на Эрика. Тот, забыв про то, что он изображает отвлечённость, смотрел на Чарльза, поэтому их взгляды сразу же пересеклись.       Эрик отвёл глаза, но, поняв, что это глупо, сразу же посмотрел обратно. Чарльз медленно повернул голову обратно к Шону, задерживая при этом взгляд на Эрике и переводя глаза на рыжего парня в последний момент.       — Давай, ты зайдёшь позже вечером, и я тебе всё объясню…       — Если это из-за меня, — начал вдруг Эрик, сам себя удивив (в который раз за эти дни), — То не стоит, я вполне могу подождать, если что.       Чарльз растерялся и закусил губу, а Шон, казалось, был удивлён тем, что Эрик не только спас его от нескольких часов ожидания, но и вообще, что он умеет говорить. Леншерр с трудом отвёл взгляд от закусанной губы Чарльза, подгоняя себя мыслями о том, что зацикливать на этом внимание странно и неприлично.       — Ты подождёшь? — Уточнил Чарльз.       — Ну, конечно, что тут такого. Мы всё равно играем только потому, что я жду дочь, это не значит, что ты должен сидеть со мной, — Шон, подняв одну бровь, недоумённо переводил взгляд с Чарльза на Эрика и обратно. Было видно, что Чарльз хочет поспорить со словами Эрика, поэтому Леншерр решил остановить это заранее, — Да и я найду, чем заняться.       Последнюю фразу Чарльз уже никак не мог оспорить, но Эрик всё равно поскорее ретировался с кресла в другую часть комнаты. Шон сразу же плюхнулся на место Эрика и, не давая Чарльзу прийти в себя, сунул ему под нос тетрадь.       Эрик ещё раз отметил местоположение Ванды и взял телефон, чтобы отправить сообщение Пьетро. Он попросил его написать, когда он освободится со своих занятий.       «Жаль, что по технике безопасности нельзя бегать с телефонами», — подумал Эрик, гипнотизируя свой мобильник в руках. Серая заставка, на которой были только часы — Эрик отметил, что прошло чуть меньше половины занятий Ванды, — наводила тоску, и он убрал телефон в карман.       Эрик задумчиво прошёлся вдоль книжных полок и вытащил что-то наобум. Изображение шахмат на обложке обрадовало, но название снова ввело Леншерра в тупик: «Психология шахмат». Он с интересом покрутил книгу и решил больше не играть в угадайку, оставив себе её.       «В принципе, необычная тема, можно и почитать…» — Эрик сел в углу комнаты и старался не смотреть в сторону Чарльза. Ну, или хотя бы смотреть как можно более незаметно.       — …туда же входят и цитозоли, в которых растворены органические вещества, и… — Чарльз увлечённо что-то вбивал Шону, и Эрик, как только не старался вчитаться в текст, не мог оторвать взгляд от того, как он это делает. Деловая поза, сцепленные в замок ладони и сосредоточенное лицо сочетались с блестящими глазами, пробегающей по лицу улыбкой и увлечённым взглядом.       В итоге Леншерр плюнул на конспирацию, отложив книгу в сторону, и стал смотреть на Ксавье без стеснений. Чарльз неописуемо преобразился, когда почувствовал свою волну и стал говорить о том, что действительно любил и понимал. Эрик понял, что ему есть куда стремиться, чтобы Чарльз мог говорить с ним так же легко, как рассказывать что-то о биологии. Для этого ему придётся контролировать все свои закидоны, чтобы не напрягать Чарльза своим поведением. Эта мысль тоже пошла в список целей на ближайшее будущее.       — Ну, и основной функцией оказывается поддержание мембранной системы, органелл и вклю…чений клетки… — Чарльз заметил взгляд Эрика и запнулся. Но Эрик не спешил его отводить, хотя первой мыслью и было сделать вид, что он не смотрит на них. Он мысленно оправдал себя тем, что ему интересно слушать, что рассказывает Чарльз Шону, и спокойно продолжал сверлить Ксавье взглядом.       — Ну, что? Что? — потребовал Шон, не понявший, от чего остановился Чарльз, — Что дальше-то вот здесь? — Чарльз, моргнув, снова повернулся к нему.       — Это уже другой раздел организации клетки, — Чарльз снова приступил к пояснениям, но через несколько минут опять бросил взгляд на Эрика, всё ещё не отводящего глаза от него. Эрик размышлял, кажется ли ему, или Чарльз всерьёз покраснел, — Для каждой хромосомы… — Ксавье недовольно бросил последний раз взгляд в другой угол комнаты и максимально отвернулся от Эрика к Шону, — Кхм…характерны индивидуальные особенности.       В итоге под конец, когда они с Шоном перешли непосредственно к заданиям парня, Чарльз уже чуть ли не заикался, всё ещё смущённый пристальным взглядом Эрика.       — Блин, ну, спасибо тебе, Чарльз! — наконец спустя десять минут сказал Шон, собирая свои тетради, — Ты всем профам проф!       — Вот уж спасибо за комплимент, — усмехнулся Чарльз, хлопая Шона по плечу напоследок.       — А вот когда у нас генетика начнётся, я, наверное, жить к тебе перееду, чтобы понять всё это, — пошутил парень, и они с Чарльзом засмеялись.       Поняв, что дело к концу, Эрик подобрался, но не решился вскочить прямо сейчас — это было бы глупо. Поэтому он стал со всех сил делать вид, что вовсе не дожидался этого момента.       — Мы как всегда, во вторник, встречаемся, всё нормально? — Спросил тихо Шон у Чарльза.       Парню не терпелось всё разузнать у Ксавье об этом загадочном Эрике, с которым проф переглядывался всё это время, но не мог понять, спросить у Чарльза об этом лично или на общем собрании через день.       — Да, Шон, и всё потом… — Отмахнулся всё понявший Чарльз, поправляя воротник рубашки и пряди волос.       Шон, наблюдавший эти действия и посмотревший на Эрика, который был уже на низком старте, покачал головой и пошёл к выходу.       «Дурдом, да и только…»       — Всем пока, — он так и не решился выделить Леншерра отдельно, поэтому выкрутился нейтральным обобщением.       Эрик не спеша поднялся, как только за Шоном захлопнулась дверь, и убрал книгу в шкаф. Чарльз, скрестив руки, явно дожидался, когда он подойдёт к нему, но Эрик намеренно медлил.       — Ну, и зачем было меня отвлекать своим пристальным взглядом? — не дождавшись, пока Эрик дойдёт, недовольно спросил Чарльз через всю комнату.       Эрика почему-то позабавило это возмущённое выражение лица Чарльза, и он не заметил, как губы растянулись в довольную улыбку.       — Но ты так интересно рассказывал, — невинно сказал он, — Прямо не оторваться.       Голос Эрика показался Чарльзу, глубже, чем обычно, поэтому он всё же повернулся к нему. И, забыв о своём недовольстве, удивлённо уставился на улыбку Эрика — такого от Леншерра с его вечной непробиваемой физиономией он совершенно не ожидал.       Улыбка выглядела хищно, особенно, в купе с пружинящей осторожной походкой Эрика и его пристальным взглядом неморгающих глаз. Чарльз, невольно затаив дыхание, осмотрел Леншерра с головы до ног, пока тот с притворной медлительностью, за которой скрывал всю свою взрывную нервозность, подходил к нему.       «Улыбка должна делать облик человека приятнее, а не опаснее…» — подумал Чарльз, в который раз поражаясь Эрику Леншерру.       — Нет, правда, — хищность в облике Эрика почти исчезла, когда тот сел в кресло и расслабленно закинул ногу на ногу, — Ты так интересно объясняешь, что я слушал бы тебя, даже если бы ты доказывал, что Солнце крутится вокруг Земли.       «Хотя, я, конечно, помимо слушания начал бы спорить с тобой», — подумал Эрик, — «Но одно другому не мешает».       — Отлично, учту на будущее, — буркнул Чарльз, всё же усмехаясь, не в силах больше строить из себя недовольного.       — Кстати, почему «проф»? — Спросил Эрик и, возвращаясь к игре, сделал ход для комбинации очередной ловушки.       — Да я, если честно, не знаю, откуда это пошло, — сразу же отмахнулся Чарльз и тоже вспомнил о шахматах, наклоняясь к столу с доской, — Кажется, моя сестра стала так называть меня, а потом это перешло ко всем…       Чарльз с лёгкостью раскусил замысел Эрика, ведь теперь ничего не мешало ему сосредоточиться на игре, и он пытался понять всю тактику Леншерра.       — Сестра? — Эрик немного поразмышлял, прежде чем спросить: — Это она была здесь, когда я пришёл? — он вспомнил испуганный взгляд брюнетки, обходящей его стороной, и смутился.       — Нет, моя сестра сейчас в другом городе, — Чарльз вдруг вспомнил о чём-то и тоже смутился, неуверенно спрашивая у Эрика: — Кстати, надеюсь, ты был не против того, что я представил тебя Шону?       Эрик, удивлённый вопросом и извиняющимся тоном Чарльза, чуть не уронил пешку из пальцев.       — В смысле?       — Ну, я вообще-то хотел тебя представить и тем моим друзьям, которые были тут часом ранее. Но ты так быстро ретировался в сторону, делая вид, что вовсе меня не знаешь, и я понял, что это не лучшая идея, — Эрик чувствовал себя всё хуже и хуже с каждым словом Чарльза. Он не хотел, чтобы Чарльз заметил всё это, хотя его социопатией и так несёт, наверное, за версту, — И сейчас ты явно не хотел, чтобы о тебе говорили, но я не знал, как ещё…       — Боже, Чарльз, прекрати, ты серьёзно? — прервал его Эрик, теряясь ещё больше, — Можешь меня хоть троюродной бабке представить, это полностью твоё дело.       — Но я же не могу это сделать, если тебе не нравится, — попытался улыбнуться Чарльз, пожимая плечами.       — Вот тебе моё официальное разрешение: говори обо мне, кому хочешь, и вообще делай со мной, что захочешь — если я буду против чего-то, я дам тебе знать, поверь, — Эрик только что сказал невообразимые для себя вещи, идущие наперекор всем его правилам скрытности.       — Неожиданно слышать такое от тебя, — Чарльз тоже был удивлён, но его удивление было весьма приятным, в отличие от корящего себя за свои же слова Эрика.       — Просто я не хочу, чтобы ты боялся что-то сделать или носился со мной, как с фарфоровой вазой только потому, что я могу быть чем-то недоволен. — Придумал ломаное объяснение собственным словам Эрик, неуверенно добавляя, — Я же не кусаюсь.       Чарльз звонко рассмеялся над этими словами, вспоминая, однако, улыбку Эрика и думая, что последнее совсем не факт.       Эрик же нервно стучал пальцами по подлокотнику, осознавая, что сейчас сделал. Он максимально старался не называть себя людям и вообще не попадаться им на глаза, а сейчас разрешил Чарльзу делать с информацией о нём всё, что угодно. Это можно было объяснить либо актом высочайшего доверия Чарльзу либо идиотской оплошностью. Естественно, Эрик предпочёл первый вариант, хотя доверие к столь малознакомому человеку тоже попахивало глупостью…       — Ты… так хорошо разбираешься в биологии, — Эрик решил поскорее перевести тему, — И вроде что-то говорил о генетике. Так, на кого ты учишься?       — Ну-у, не то чтобы учусь… — Чарльз с озорной улыбкой посмотрел на Эрика, — Ты, видимо, опять занижаешь мне возраст.       Эрик поджал губы, промолчав, пока Чарльз потешался над ним. Он нахмурился и уделил внимание ситуации на шахматной доске. До завершения партии, судя по всему, было ещё далеко.       — Ладно, мистер, и кто же Вы по профессии? — спросил Эрик, почему-то переходя на почти тот же насмешливый тон, с которым обращался к умничавшей Ванде.       — Ну, я уже получил профессора, — тихо ответил Чарльз нейтральным голосом.       Он никогда не любил особо хвастаться чем-либо, своими достижениями тоже, хотя когда-то даже использовал свои обширные знания в науке для флирта с девушками. Он не скоро (не без помощи Рейвен) понял, что метод не столь действенен, как он считал, и перестал так делать. Сейчас же на Эрика ему, почему-то, хотелось произвести впечатление, но собственные принципы воззвали к совести, и фраза вышла в итоге совсем невнятной.       — Что? — Эрику пришлось переспросить из-за неуверенности в правильности услышанного.       — Я профессор генетики человека, — повторил Чарльз и, предвещая дальнейшие вопросы, добавил: — Но пока это чисто формально, потому что сейчас я нигде не работаю.       — Уже профессор, серьёзно? — Эрик слегка растерялся от новой информации. Он тоже не переставал удивляться Чарльзу Ксавье, — А почему не работаешь?       — Да были некоторые…проблемы со здоровьем, и соответственно с поиском работы, — Чарльз нервно провёл под столом ладонью по ноге, — Сижу спокойно дома и пишу докторскую диссертацию. Ну, и всякого рода статейки для моей альма-матер и научных журналов. В принципе, занятий за неимением постоянного места работы можно найти целую массу, — оптимистично заявил он, поднимая взгляд снизу на Эрика.       — О, да. Например, помогать с уроками школьникам.       — Это в том числе, — усмехнулся Чарльз.       — Генетика человека… — Эрик отложил шутки в сторону, задумавшись всерьёз над словами Чарльза. — Это довольно-таки неожиданно.       — Ну, да. Глядя на меня, об этом и не подумаешь, верно, — усмехнулся Чарльз, а Эрик опять не мог понять по его голосу, нравится Ксавье такой расклад дел или же нет.       — Ну, я представлял людей, занимающихся генетикой, немного по-другому… — Тихо проговорил Эрик с застывшим взглядом. Сейчас перед его глазами вдруг пронеслись воспоминания, загнанные в самый дальний угол подсознания.       — И как же? — весело спросил Чарльз, не подозревая, что что-то не так.       — Мужчина… лет сорока, — начал Эрик, сам не понимая, зачем, и слыша свой голос, словно, со стороны, — С усами, в очках и в белом халате, — Эрик сжал подлокотники кресла, ощущая стук крови в висках и судорожно вздыхая, но он продолжал говорить, почему-то не в силах остановиться. — Властный и жестокий, которому без разницы, на ком ставить свои эксперименты: на кроликах или на людях…       А теперь я досчитаю до трёх…       — Эрик, — окликнул его взволнованный Чарльз. Пелена перед глазами Леншерра растаяла, и он поднял голову, выходя из ступора.       Под бегающий по нему взгляд Чарльза он расслабил железную хватку непослушных пальцев, повернул руки ладонями кверху, убирая с подлокотников, и посмотрел на них, словно, видел впервые.       — Прости, — Эрик спрятал лицо в ладонях и наклонился вниз, — Не знаю, что на меня нашло…       Чарльз не понимал, что происходит с Эриком, но его сердце сжалось, когда он смотрел, как Эрик прячет своё искажённое болью лицо за руками. Чарльз постоянно имел дело с проблемными людьми, но сейчас он впервые в жизни был абсолютно растерян.       «Эрик Леншерр не человек, а сплошная открытая рана», — подумал подавленно Чарльз, облизывая от волнения сухие губы и незаметно придвигаясь на руках ближе к Эрику, низко склонившему голову над столом. — «Он смог открыться мне, при этом, напрочь не желая контактировать с другими людьми, но всё равно и со мной: в один момент он шутит или даже улыбается, а в другой какая-нибудь фраза затронет тёмный уголок его разума, и всё, я снова вижу этот жуткий взгляд сломленного человека…»       — Эрик… — Чарльз протянул руку к Эрику, но тот быстро отодвинулся назад, выпрямляясь. Его лицо уже имело обыденное выражение, он проморгался, перебирая в голове свои слова и думая, насколько необычно они звучали, и провёл рукой по лицу, убирая выбившиеся пряди назад.       — Не обращай внимания, просто не выспался, видимо… — Эрик имел весьма виноватый вид, ведь, если подумать, за несколько дней знакомства с Чарльзом он сорвался уже столько раз, сколько не было и за последние несколько лет.       «Просто, кажется, рядом с ним я расслабляюсь и забываю, что должен постоянно жёстко контролировать себя», — понял Эрик, — «Нужно не забывать об этом. А то ещё несколько подобных срывов, хоть и мелких, и Чарльз пошлёт лесом такого неврастеника…»       Ксавье с радостью согласился сделать вид, что ничего не произошло — он в этом мастер.       — О, я помню, что в день нашей первой встречи ты казался настолько невыспавшимся, что я опасался, ты здесь в обморок упадёшь, — он старался, но не смог выдавить больше юмора из ситуации. И даже эта невинная фраза смогла нащупать в Эрике какие-то сомнения и переживания. Он нахмурился и провёл рукой по лицу, вспоминая своё задолбанное и усталое выражение лица, которое встречало его каждое утро в зеркале.       — И поэтому ты со мной заговорил? — через силу добавляя иронию в голос, спросил Эрик.       — Конечно, мне же нужно было удостовериться, что ты жив-здоров, — пошутил Чарльз, а через секунду по выражению глаз Эрика понял, что это было зря, — Да шучу я, господи, расслабься. Не поэтому я с тобой заговорил…       — Да я ничего и не говорю… — пробормотал Эрик и, глубоко вздохнув, сел к столу, поправляя рукава водолазки, — Итак, чей ход?..       Эрик старался максимально отвести тему разговора от своей персоны. Они ещё немного поиграли молча, Чарльз о чём-то задумался, а Эрик решился заговорить, лишь когда его полностью отпустило.       — Мы, кажется, говорили о твоей деятельности, — неуверенно начал он, не в силах терпеть неловкую тишину после своего странного поведения. Эрик всё это время не отрывал взгляд от доски, не поднимая глаза на Чарльза.       — Ага, — Ксавье тоже был рад продолжить хоть какой-нибудь разговор. Их диалоги вообще напоминали Чарльзу американские горки: то вверх, то вниз и никакого постоянства. — Ну, там, в принципе, не о чем больше рассказывать, — после этих слов Эрик, наконец, решился взглянуть на Чарльза, выражая удивление, — Ну, в смысле, нет ничего такого, о чём можно рассказать в двух словах. Если ты не хочешь, конечно, вводную лекцию о генетике на несколько часов.       — О, звучит заманчиво, — без шуток сказал Эрик, — Но явно не сейчас.       Эрик уже открыл рот, чтобы сказать, что он послушал бы об этом не в шахматном клубе во время ожидания дочери, а, например, за чашечкой кофе или даже ужином… Но быстро опомнился, осознавая, что такими фразочками в фильмах обычно люди приглашают кого-либо на свидания. Эрик вообще о нормальной жизни знал только по фильмам, которые видел за несколько последних лет, потому что в его жизни подобных обыденных вещей почти не было.       «Что нужно сказать в такой ситуации? Как показать то, что для меня очень важна эта начавшаяся с ним дружба? И стоит ли вообще показывать, это нормально?» — Эрик знал, что всегда ведёт себя крайне закрыто, но сейчас не мог понять, насколько честным ему нужно стать с Чарльзом, чтобы не переборщить.       Так и не придумав аналогов этим фразам и вообще не найдя причин, по которым Чарльз тоже захотел бы его видеть в другие дни, Эрик отогнал эти мысли прочь и, чтобы пауза в диалоге не растянулась ещё больше, быстро придумал, что бы спросить у Чарльза.       — А…где ты учился? Явно же не здесь, — Эрик выразительно посмотрел в окно.       — Эй, не говори о моём любимом родном городе с пренебрежением, — наигранно возмутился Ксавье.       — Да мне и самому он нравится, — поспешил добавить Эрик, не поняв, что Чарльз не всерьёз корит его, — Я не переношу крупные города, — «Точнее, большие скопления людей», — Но здесь ведь толком ничего нет, кроме того особняка, конечно, да и тот за чертой города.       — Не за чертой, а вполне себе в городе… — Почему-то обиженно заметил Чарльз.       — О, ты у нас ещё и эксперт по достопримечательностям? — Эрик к этому моменту уже вернул себе былое шутливое настроение.       — Ну, можно и так сказать, — уклончиво ответил Чарльз, срубая пешку Эрика.       — Моя дочь просто обожает его. Даже «замком» называет, — решил зачем-то рассказать Эрик. — Каждый раз, как проходим по центральной улице, — а видно его только оттуда — она взгляд отвести не может. — Чарльз задумчиво посмотрел в окно.       — Любит, наверное, всякие сказки? — угадал он.       — Да, точно. Про замки, принцесс и, самое главное, про магию. Только она больше любит всяких ведьм, а не фей… — Неуверенно рассказал Эрик.       — Ну, я, знаешь ли, с таким папой тоже бы любил ведьм, а не фей, — подколол опять Чарльз Эрика. Леншерр в ответ только молча посмотрел на него из подо лба, и Ксавье поспешил отвести от себя недовольство Эрика, — Да ничего там, кстати, такого в этом особняке. Серость и скукота, — беспечно заметил он, на что Эрик удивлённо фыркнул.       — Какой ты, оказывается, ценитель старинных и богатых особняков… — Эрик припомнил изначальный вопрос, на который Чарльз почему-то так и не ответил. — Так, где ты учился? Или это «правительственная тайна»?       — Нечестно возвращать мне мои же шутки, Эрик, — усмехнулся Чарльз и несколько минут помолчал, задумавшись над ситуацией на шахматном поле. Но, в конце концов, под пристальным взглядом Эрика, он всё же недовольно сказал: — В Оксфорде.       Имей Эрик эмоциональность обычного человека, у него бы точно отвисла челюсть.       — Где? В Оксфорде? — Эрик совсем не ожидал, что паренёк в шахматном клубе их тихого городка и по совместительству единственный человек, терпевший Эрика больше получаса, окажется профессором генетики из самого Оксфорда. — Серьёзно?       — Не удивляйся так, словно увидел НЛО, — буркнул Чарльз, еле скрывая то, как ему на самом деле приятно удивление Эрика, — Это вполне осуществимое дело.       — Ну, не знаю, как для тебя, — Эрик понял, что чуть не подставился под шах из-за передоза информацией, и вернулся к игре. — А для меня за один день столько открытий уже перебор…       — Поэтому я и не хотел говорить, — улыбнулся Чарльз и осмотрел уставшее лицо мужчины напротив, думая, как же много всего Эрику предстоит узнать о нём. А Чарльз всё-таки надеялся, что однажды они оба расскажут друг другу всё о себе. Он был бы не прочь сделать это и прямо сейчас, но вот Эрик был более чем не готов.       — А ты хотел бы, чтобы я оказался каким-нибудь продавцом в магазинчике за углом со скучнейшей биографией? — Чарльз откинулся на спинку мягкого кресла, подняв одну бровь и усмехаясь.       — Было бы неплохо, — Эрик постарался улыбнуться хоть примерно так же, как улыбался Чарльз, но его лицо к такому было явно не готово, выдавая лишь какой-то оскал.       Эрик провёл пальцами от подбородка к скулам, а Чарльз вдруг взорвался смехом.       — Только не говори, что у тебя лицо свело от улыбки! — рассмеялся он, а смущённый Эрик, сердито смотря на Ксавье, напал на его ферзя, — Я думал, так только в мультиках показывают, — наконец отсмеялся тот.       — Ну, вот, судя по твоему поведению, тебе в самый раз мультики смотреть, а не диссертации писать…       — Ладно, ну, а кем же такой серьёзный и грозный дядя, как ты, работает? — Чарльз всё никак не мог перестать шутить, — Фрезеровщиком на заводе? — он очень виртуозно изобразил грубый бас и лихо махнул кулаком, Эрик закатил глаза. Леншерр представил себя за этой работой и вздрогнул. Нет, постоянно работать с металлом было бы нереальным соблазном использовать свои силы.       Не успел Эрик придумать, что ответить, как сверху послышался шум. Видимо, дети уже освободились, и на этот раз Эрик это услышал, а не заметил Ванду в последний момент, как вчера.       — Ну, что ж, опять не вышло доиграть… — с наигранной жалостью заметил Эрик, отодвигаясь от стола и облокачиваясь на кресле в сторону дверей.       — Эй, — встрепенулся Чарльз, — Ты собираешься уйти, не ответив?       — Ага, — ответил Эрик в сторону, — Должна же быть хоть какая-то интрига и у меня.       Хоть он и шутил, Эрик ощущал себя сейчас скверно. Он чувствовал жуткое неудовлетворение, словно ребёнок, который впервые попал в парк аттракционов, но перед первым же из них потерял все билеты. Нескольких часов было недостаточно Эрику — они и поговорить толком не успевали, и партию нормально сыграть из-за этих же разговоров.       «Это попахивает бредом», — невольно подумал он, не понимая причин подобных эмоций и ощущений, — «Наверное, это из-за того, что долгое время я был словно в отключке, теперь всё воспринимается острее. А к общению с людьми нужно привыкать постепенно», — уговорил себя Эрик. — «Небольшие встречи на выходных — самое то. Если, конечно, эти встречи ещё случатся…» — всё прошло просто замечательно, но Эрик не мог до конца поверить в это и до сих пор допускал нервные мысли о том, что он рано или поздно надоест Чарльзу.       — Тогда расскажешь в следующий раз, — пригрозил Чарльз настолько вовремя, насколько это было возможно, чтобы Эрик не начал усложнять себе жизнь собственными негативными мыслями.       — Может быть, может быть… — задумчиво ответил он и всё-таки не удержался от улыбки, когда Чарльз поднял одну бровь и скрестил руки.       Ванда зашла как раз в тот момент, когда Чарльз и Эрик одновременно усмехнулись друг над другом. Эрик повернулся к дочери, но она в изумлении не сводила глаз с Чарльза, подходя к ним.       — Привет, Ванда, — он радостно улыбнулся девочке, а Эрик невольно сравнил все три улыбки Чарльза: во время приветствия Шона, Ванды и самого Эрика. Он обвинил себя во лжи самому себе, но всё равно подумал, что улыбка, предназначенная для него, всё же отличалась от других.       Ещё Эрик был немного удивлён тем, что Чарльз запомнил имя Ванды. Эрик даже специально не называл его в сегодняшних разговорах, чтобы не грузить Ксавье лишней, как ему казалось, информацией.       — Вы просто волшебник какой-то! — начала она сходу, застыв около стола. — Как Вы это делаете?       — Ванда, сначала нужно поздороваться с человеком, а потом уже… — начал Эрик, но был перебит Чарльзом.       — Как делаю что? — Эрик возмущённо уставился на довольно улыбающегося Чарльза.       — Перебивать тоже неве…       — Заставляете папу дружить с Вами и смеяться, — пояснила Ванда.       — Замечательно, может, мне вас наедине оставить?.. — пробормотал Эрик.       На самом деле он чувствовал себя жутко растерянно, глядя на Ванду и Чарльза вместе. Дочь рядом с Ксавье как будто бы придавала ему реалистичности, подтверждая Эрику, что он не иллюзия.       — Если честно, то я сам не понимаю, — заговорщицки сказал Чарльз, подавшийся в кресле ближе к Ванде, — Наверное, действительно волшебник, — он подмигнул ей, а Эрик закатил глаза.       Какие-то дети заглянули из коридора, заинтересовавшись, что тут делает Ванда. Но после того, как них взглянул Эрик, они быстро скрылись из виду.       «Жуткий образ не всегда вредит», — прагматично подумал Эрик, — «Помогает отвести лишние глаза»       — А ты у нас, верно, принцесса? — Эрик пропустил часть разговора Чарльза и Ванды и сейчас уставился на парня. Раньше Магда так называла Ванду.       — Да! — Сказала Ванда важно, а её глаза радостно загорелись. Она тут же начала наперебой рассказывать свои любимые выдуманные истории: — Я — принцесса знатных кровей, а папа тогда король. Но не простой, а заколдованный!       Эрик понял, что нужно уйти сейчас, пока Ванду и, судя по всему, Чарльза вместе с ней совсем не понесло.       — Заколдованный? — рассмеялся Чарльз, пока Эрик тянул Ванду, стараясь её увести, — Это как же?       — Он проклят печалью, — Ванда трагично прикрыла глаза и прижала руку к сердцу, а Чарльз грустно покачал головой. Они продолжали говорить несмотря на усилия Эрика. Ванда по секрету, выходя из образа, добавила: — Это я что-то такое недавно прочитала в книге.       — Ладно, Ванда, пойдём… — Леншерр даже подумывал над тем, чтобы примагнитить дочь и утянуть её к выходу силой.       — Ну, будем надеяться, что волшебник сможет расколдовать его, — широко улыбнулся Чарльз, тоже не обращая внимания на попытки Эрика остановить весь этот бред.       «Из него бы получился не только отличный учитель», — промелькнула незваная мысль в голове Эрика, — «Но и отец бы вышел замечательный, явно в сто раз лучше меня…»       — Чарльз, ну, ты-то куда? — обречённо спросил Эрик, стараясь игнорировать свои размышления, а Ксавье лишь лукаво ему улыбнулся, мол, что хочу, то и говорю.       — А вот в моих книгах всегда помогает сила истинной люб…       — Так, всё, пока, Чарльз! — выкрикнул, перебивая Ванду, Эрик.       Он в спешке увёл её в коридор, привлекая своими криками и передвижениями внимание абсолютно всех людей вокруг. Хэнк МакКой, спускавшийся по лестнице, удивлённо поправил очки, услышав последнюю фразу, и посмотрел в сторону Ксавье, а Эрик с Вандой уже вышли на улицу.       — Не позорь меня перед людьми, Ванда, — проговорил сквозь зубы Эрик, сердито шагая в сторону от клуба.       — Раньше тебя это не заботило! — обиженно ответила Ванда, едва поспевая за отцом, — Тебе, вроде как, было плевать на людей, а ещё ты говорил мне вести себя так, как мне нравится! — возмущённо припомнила она, и Эрик задумался, понимая, что Ванда права.       Ему было совершенно безразлично мнение учителей, когда его вызывали в школу из-за проделок близнецов. Он всегда выслушивал объяснения детей и молча кивал, если они казались ему достаточными. Если же дети действительно оказывались виноватыми, то зачастую он просто разбирал с ними ситуацию, подсказывая, как можно было сделать лучше. По сути все советы Эрика детям сводились к: «Делайте то, что хотите, но незаметно и без вреда для здоровья». Единственной вещью, которую он им запрещал, были разговоры о его способностях и о мутантах в целом. Но они и сами это понимали, поэтому нигде и никому ни слова не сказали на хоть немного приближённую к этому тему.       А тут Эрика вдруг сильно обеспокоила такая мелочь, как любовь Ванды пофантазировать, это было странным.       — Да, ты права, — признал Эрик, сбавляя темп ходьбы, — Просто меня почему-то очень озаботило мнение Чарльза… Как-то так, наверное, даже не знаю.       — Но ведь он сам говорил со мной об этом, значит, ему нравилось.       — Или он просто вежливый.       — А мне не важно, из вежливости он это делал или нет, — Ванда задрала нос, хотя в её глазах Эрик разглядел какое-то отчаянное выражение, — Он назвал меня принцессой, а вот ты так никогда не говорил, — она закончила фразу уже без былого настроя, еле слышно, смотря в другую от отца сторону, — Только мама раньше…       Эрик смотрел на замолчавшую Ванду, чувствуя себя полным ничтожеством. Он с ними вообще никогда обращаться не умел, а после смерти жены на него свалилось всё, что делала она. Два года прошло, а единственное, что по сути Эрик сделал для детей, так это обеспечил их жильём, удобствами и доступом к образованию. Он не мог им дать того, что было для ребёнка важнее всего.       «Им было бы лучше, если бы в том пожаре погиб я, а не Магда», — понял он в миллионный раз за эти годы, — «Способный только к разрушениям и бедствиям, я не смог даже понять, что нравится моим детям. Чарльз же нашёл ключик к сердцу Ванды всего за несколько минут. Кажется, я не заслужил ни таких детей, ни такой дружбы с Чарльзом…»       Эрик уже погрузился в бездну своих бесконечных отчаянных размышлений, когда где-то на периферии сознания промелькнула словно чужая мысль. Это не было оформленной фразой или внезапным переосмыслением чего-то, но Эрику вдруг подумалось, что если даже человек считает себя не достойным чего-то, то никто не мешает ему постараться стать таковым.       Леншерр даже огляделся по сторонам, пытаясь понять, с чего бы он так вдруг подумал, но решил поддаться порыву, отметая размышления в сторону. Он и так слишком много размышляет обо всём.       — Прости, — сказал никогда не извинявшийся Эрик, чем изрядно удивил Ванду. Девочка подняла голову, посмотрев на него. Она вообще не ждала, что отец хоть что-то скажет, а тем более нечто подобное. — Я обещаю, что исправлюсь.