***
Эрик сидел в кресле в клубе, а место Чарльза напротив пустовало. Сначала он даже не понял, что это сон, и расслабился, дожидаясь Ксавье. И тот пришёл, опустившись вальяжно в своё кресло, с какой-то странной и неживой улыбочкой. — Guten Tag, — сказал вдруг он на идеальном немецком. Эрик резко поднял глаза и только сейчас заметил на Чарльзе белый халат. Так похожий на… — Was…Что? — Эрик автоматически переспросил и сам на немецком, но перешёл на английский, всё ещё думая, что перед ним нормальный Чарльз. Парень тем временем надел очки и взял в руки листы бумаги, которые лежали между креслами на столе. Это ведь те самые очки… — Так-так, — он пробежался по ним глазами, — Благодарим за содействие следствию. — О чём ты? — Вы самостоятельно идентифицировали себя, как мутанта, и рассказали о своих детях. Облегчили нам с доктором Шмидтом поиски, — он посмотрел на Эрика поверх очков, растянув губы в резиновой искусственной улыбке. Леншерра словно оглушило, все посторонние звуки исчезли, остался только стук сердца в ушах. — Нет… — Эрик дёрнулся, чтобы встать, но с ужасом осознал, что прикован. Он опустил взгляд на свою левую руку, где в кровавых разводах виднелись только что высеченные цифры. Два. Один. Четыре… — Нет, нет, — он отвёл взгляд, почувствовав, что начинает задыхаться. Кровь билась в висках, а перед глазами всё поплыло от накатывающей панической атаки. — Не бойся, — Чарльз наклонился к Эрику, уставившись пустотой в блеклых глазах прямо на него, — Ты можешь мне довериться.***
— Нет! Эрик с резким вздохом вскочил с кровати, чуть ли не врезаясь в парящий рядом прикроватный светильник. Он схватился руками за голову, сжав пульсирующие от боли виски, и заметил мощный поток магнитных полей вокруг себя. Леншерр зажмурился и, тяжело дыша, постарался взять всё под контроль. — Спокойно, спокойно… Эрику почему-то послышался сквозь шум в ушах голос Чарльза. Но он раздражённо мотнул головой, прогоняя его, словно боялся обжечься. Всё вокруг, наконец, постепенно успокоилось, и он смог вздохнуть полной грудью — страх, сжавший сердце и мешающий дышать, отступил вместе с взбушевавшимися магнитными полями. «Это уже точно сумасшествие», — подумал Эрик, зажмурив глаза, и сел на край кровати, — «Я слишком часто вспоминаю о нём, а сейчас даже голос слышится…» То, что он только что испытал от снов и собственного больного сознания, его уже не удивляло, поэтому сейчас Эрик больше сконцентрировал внимание на присутствии в своём кошмаре Чарльза Ксавье. Он понимал, что придавать какое-то значение событиям из сна и опасаться их осуществления — глупо и даже как-то суеверно, но паника всё равно настигла его, не давая и права на борьбу с ней. Эрик решил выпить лошадиную дозу снотворного, хотя очень редко им пользовался. Он не хотел признаваться себе, что сделал это, чтобы сбежать от собственных мыслей. Опасения и так глодали его, заставляя сомневаться в собственном выборе, в себе самом, в Чарльзе… В пятницу коллеги Эрика поняли, что рано расслабились, и снова начали обходить мужчину со столь мрачной аурой за километр: настолько скверного настроения у него не было уже давным-давно. Пока то, что Эрику стали видны его проблемы, приносило только лишнюю головную боль. После работы Эрик ждал детей за школьным забором в неприметном месте с хорошим обзором. У него до сих пор болела голова после ночного происшествия, и настроение было хуже некуда, поэтому он изо всех сил старался избегать лишних контактов с людьми. Вскоре он высмотрел близнецов, выходящих из школы, но они были не одни. Эрик сорвался с места, передумав уже с десяток различных вариантов происходящего и того, как разрулить возможную проблему, пока не понял, что с ними идёт всего-навсего их классная руководительница. Так получилось, что она вышла одновременно с близнецами из школы и хотела заодно высказать Эрику, что Пьетро слишком много шумит, носится по коридорам и нарушает технику безопасности. Но женщина проглотила язык вместе со всеми своими не озвученными жалобами, посмотрев на отца детей. Как он два года назад стремительно влетел сюда, так никто к нему не может привыкнуть. Иногда она всерьёз подумывала позвонить в соцзащиту, полицию, куда угодно ещё, но здравый смысл побеждал, ведь дети были вполне нормальными и довольными, ни на что не жаловались. Все учителя дружно решили, что мистер Леншерр просто никак не может отойти от смерти жены, поэтому и ходит такой загнанный. Они, конечно, не могли знать, что это у Эрика перманентно лет с четырнадцати. — Что-то случилось? — спросил он сиплым голосом, так как с самого утра не сказал никому ни слова. Эрик взял детей за руки и быстро отвёл их себе за спину. — Ничего серьёзного, — поспешила успокоить его учительница, уже сто раз пожалевшая, что вообще решила поговорить с Эриком Леншерром. Сейчас тема разговора показалась ей ужасно незначительной и недостойной внимания этого человека, — Просто Ваш сын становится совершенно неуправляемым… — Он что-то сломал? Украл? — Осведомился быстро Эрик. Она округлила глаза и замотала головой, — Что, кого-то побил? — Удивился Эрик. Пьетро хрюкнул от смеха, Ванда дёрнула его за руку. — Нет, что Вы… — Эрик непонимающе поднял брови, мол, и что же Вы тогда хотите? Женщина сглотнула — Эрик Леншерр действительно пугал её. В нём не было ничего отталкивающего, такого, как, например, вызывающая одежда или грубый язык, чем блещут некоторые здешние отцы. Но его сосредоточенная поза, молчаливость и, самое главное, взгляд… Что-то было такое в глазах мужчины, доводящее обычных людей до ужаса. — Ну, ладно… видимо, я просто преувеличиваю, — дала обратный ход преподавательница. — Папа просто не выспался, — Ванда воспользовалась обычной отговоркой отца, чтобы объяснить его поведение, спасая ситуацию. — Ох, я думаю, это всё эти утренние магнитные бури… — Пробормотала классная руководительница, любившая все поганости списывать на природные явления или гороскопы, — От них у всех голова болит. — Что? — Отвернувшийся уже Эрик резко развернулся назад. Женщина сказала это просто так, не ожидая продолжения диалога, поэтому она растерялась. — Ну, сегодня ночью был мощный всплеск магнитных бурь в нашем регионе, — сказала она и, заикаясь от взгляда Леншерра, пояснила, — Это по телевизору в утренних новостях сообщили… Пока Эрик осмыслял её слова с застывшим взглядом, дети взяли всё в свои руки, попрощались с растерянной учительницей и утянули отца прочь от школы. По приходу домой, Эрик сразу же включил телевизор, дожидаясь вечерних местных новостей. Лорна сидела рядом с ним на диване, играя в какую-то музыкальную игрушку. Под конец выпуска новостей действительно упомянули ночное возбуждение магнитных полей. — …стоит заметить, что утреннее предположение гисметеослужб оказалось неверным. Никаких непредсказанных вспышек на Солнце, способных вызвать подобный эффект, обнаружить не удалось. Однако явление было зафиксировано приборами, — на экране появилась картинка, где поверх карты области было показано разными цветами распространение полей, — И замечено людьми на собственном состоянии… Эрик смотрел на красные движущиеся круги, переходящие постепенно в жёлтый и зелёный цвета, на фоне карты региона под песенку из «Слонёнка Дамбо», и чувствовал, что сходит с ума. — Лорна, убавь громкость этих твоих песенок, пожалуйста… — сквозь зубы и с прикрытыми глазами обратился он к дочери. Лорна посмотрела вверх на отца и поспешно отложила игрушку в сторону — громкость была минимальной, но, видимо, от головной боли Эрику все звуки казались острее. Он никогда не думал, что его срывы будут каким-то образом воздействовать на окружающую среду. Это было как-то нереально и пугающе одновременно. До этого всё было не настолько серьёзно и заметно. «Со мной что-то произошло», — понял Эрик, — «Всё изменилось за последние дни». В панике промелькнула мысль, что лучше бы всё было как раньше. Чарльз, естественно, никак не мог повлиять на его силы, но подсознание Эрика уже разделило его жизнь на «до Чарльза» и «после». И логика говорила ему сейчас, что как раз таки «до» было легче. Когда не замечаешь проблем, даже если они есть, всё кажется нормальным, а когда уже заметил — обратного пути нет, снова закрыть глаза не удастся… Вся пятница прошла как в тумане для Эрика, ужасно растянувшись во времени. Он вынырнул на поверхность только поздним вечером, когда Ванда потянулась за его шахматной доской в шкафу и уронила её. Эрик заметил падающую доску в последний момент, успев поймать. Ванда зажмурилась, ожидая грохота, но, не услышав его, уставилась на парящую доску. И сама доска и шахматные фигуры были металлическими. Эрик сам их сделал. Ещё во время пребывания в роли подопытного кролика в детстве, он впервые попробовал сделать какие-то формы из кусков металла. Вскоре, приспособившись к этому варианту использования своих сил, он подумал, что вполне может сделать себе помимо всего прочего и шахматы. Он сделал их, уже будучи взрослым, отлично контролируя свои способности, выплавляя идеально симметричные формы, вырисовывая мелкие узоры и элементы. Шахматное поле было выделено различными металлами для разности цветов клеток. Эрику действительно было нечем заняться, поэтому он уделил этому столько внимания. Дома у Леншерра, естественно, никто никогда не был и вряд ли будет, но если что, то такие шахматы можно выдать за заказные. В конце концов, сейчас можно заказать всё, что угодно. — Прости, — виновато сказала Ванда, садясь рядом с отцом. На столик около дивана плавно опустились шахматы. — Да ты-то что, вон, Пьетро вечно сносит всё, что стоит на пути, — сказал Эрик, крутя головой в поисках неугомонного сына, которого нигде не было видно. — Я не за это, — пробормотала дочь и недовольно пояснила на непонимающий взгляд Эрика: — За то, что тебе пришлось использовать свою силу… — Ванда… — начал Эрик, спустя несколько минут тишины, — Ты не должна переживать из-за этого… — Его проблемы не должны были затрагивать детей, но без этого не обходилось, что жутко огорчало Эрика. Он посмотрел на притихшую дочь, немного подумал, что же сделать, и поставил доску между ними, — Ну-ка, лучше покажи, чему ты научилась. Ванда обрадовано повернулась к нему, начиная рассказывать и показывать, что узнала.***
Только ночью до Эрика, наконец, дошло, что завтра суббота. А что конкретно это значит, можно и не говорить. Головная боль, которая преследовала его с самого утра, до сих пор не проходила, а теперь к ней добавились ещё и переживания. Одно довольно-таки глобальное, но пока абстрактное — насколько сильные изменения произошли (могут произойти) с его силой и как это может повлиять на его жизнь и жизнь детей. И вторая причина беспокойства, наоборот, конкретная и оформленная — завтрашняя встреча с Чарльзом и то значение, которое ей нужно придать. Мучимый этими мыслями и страхом заснуть и снова увидеть очередной кошмар, Эрик так толком и не спал ночью. Поэтому Чарльз увидел его в субботу в ужасно нездоровом и недовольном виде. — Господи, Эрик, что ты делаешь по ночам? — Спросил его вместо приветствия Чарльз. Он сделал это так обыденно, словно они виделись только вчера, да и вообще, каждый день на неделе. Эрик же долго раздумывал даже над тем, как именно приветствовать Чарльза, и это сейчас выбило его из колеи. — А? Что? — Он так запутался в своих мыслях, что вообще забыл, где он и что он делает. Сегодня Чарльз был одет в светло-голубой кардиган, который невероятно ему шёл, и серые брюки. Его облик показался Эрику таким тёплым и уютным сейчас, что он чуть ли не уснул прямо стоя, что было весьма странным — вне дома Леншерр всегда был сосредоточен и никогда не клевал носом, даже если не спал дня три подряд. Чарльз обнаружился, как ни странно, не на своём любимом кресле, а на диване у камина. Эрик сначала почувствовал, что сердце уходит в пятки, когда не обнаружил парня на его обычном месте. Ему пришло в голову около сотни мыслей о своей никчёмности, глупости, излишней доверчивости и прочих, пока он не нашёл взглядом Чарльза и Хэнка, отходящего от него. Эрик никогда не был зависимым от чего-либо, но сейчас он чувствовал себя наркоманом, получившим, наконец, свою дозу. Он так засмотрелся на Чарльза, что забыл поздороваться с МакКоем и чуть ли не снёс его, когда тот выходил мимо Эрика из комнаты. — Ты выглядишь как зомби, — усмехнулся Чарльз, убирая громадную книгу, которую он читал до этого, на стол перед собой. Эрик заметил, что он весь был завален бумагами и книгами, как и диван, — Я, когда к диплому готовился, и то лучше выглядел, — заявил весело Ксавье. — Может, ты просто недостаточно хорошо к нему готовился? — Хмыкнул Эрик. Он был весьма рад, что Чарльз сидит здесь, ведь после недавнего кошмара у него всё ещё остались негативные чувства к тому месту комнаты у окна. Но теперь Эрик не знал, куда себя деть, ожидая, пересядет ли Чарльз в своё кресло или же останется на месте. В комнате, помимо них, было ещё двое детей, за столом у шкафов. Поначалу они пялились на вставшего столбом Эрика, но потом одновременно потеряли к нему интерес, кинув перед этим взгляды на Чарльза, и увлеклись какой-то настольной игрой, лежавшей на столе между ними. Это были две девочки лет тринадцати, одна с хвостиком каштановых волос и в неприметной одежде, а вторая азиатской наружности, с короткой причёской и в яркой жёлтой куртке. — Может, присядешь уже? — Чарльз, как оказалось, не собирался никуда пересаживаться и указал Эрику на диван, — Вон, там сидел Хэнк, — Эрик усмотрел на заваленном диване свободное пространство сбоку, — Разгреби себе побольше и располагайся. — Ты само гостеприимство, — заметил Эрик шутливо. Он побоялся трогать нагромождения книг на диване, поэтому уселся аккурат на место ушедшего МакКоя. Чарльз оторвался от своего занятия, оценивающе осмотрев севшего Эрика с приподнятой бровью. — Что? — Не выдержал Эрик, перекидывая ногу на ногу и скрещивая руки на груди. Внимание посторонних людей раздражало его, но от внимания Чарльза он ещё вдобавок и смущался. А ему было не привычно и явно не приятно смущаться. — Надо же, ты такой же худой, как и Хэнк. Он-то просто астеник, а вот ты… — Эрик громко фыркнул, перебивая Чарльза. Он смутился от этих слов еще больше, но это смущение отдавало даже чем-то приятным. В последний раз фразы типа «Ты какой-то не выспавшийся» и «Ты слишком худой» ему говорили только родители, где-то давно, в другой жизни. — Да что ж тебя всё не устраивает? — Недовольно спросил он, нахмурившись, смотря в другую сторону, чем пытался скрыть свои настоящие эмоции, — Того и гляди, в наркодиспансер позвонишь или ещё куда-нибудь. — Между прочим, не смешно, — Чарльз откинулся в угол между подлокотником и спинкой дивана, чтобы лучше видеть Эрика, и заложил в книгу закладку. — Перестань, — Эрик, наоборот, сильнее сжался и отвёл взгляд от Чарльза, не зная, как быть, — Лучше скажи, что здесь происходит, — он указал на бедлам из книг, удачно переводя тему. — О, это, — Чарльз не смог скрыть улыбки, — Да такой интересный случай попался! — Он радостно забегал глазами по книгам, выглядя при этом так, словно выиграл миллион. — И какой же? — Эрик не имел ни малейшего понятия, о чём говорит Чарльз, но парень выглядел так радостно сейчас, что Эрик был согласен радоваться вместе с ним любой мелочи. Ксавье же только и ждал, когда сможет всё обсудить с Эриком, но пока было рано, и сейчас он думал, как бы так завуалированно рассказать о новой найденной мутации. Леншерр протянул руку до ближайшей книги и прочитал название. «Эволюция генетики человеческой популяции» Эрик был готов к подобному, но всё равно медленно втянул воздух через зубы, чтобы успокоиться, а Чарльз запнулся и повернулся к нему, поняв, что что-то не так. Уголки его губ медленно опускались по мере того, как Эрик всё больше уходил в себя, мысленно переносясь совершенно в другое время и место. Гены — это ключ от двери, ведущей в новую эпоху. Новое будущее для человечества. Эволюция. Ты понимаешь, о чём я говорю? Эрик застывшим взглядом смотрел на книгу, которую всё ещё держал в руке. Вернее, он смотрел не на книгу, а словно сквозь неё, и Чарльзу это совсем не понравилось. Он коснулся руки Эрика, отчего тот вздрогнул всем телом, и, не разрывая прикосновения, провёл пальцами по ладони от запястья вверх, медленно вынимая книгу. — Ладно, я лучше займусь всем этим потом, — сказал Чарльз. Эрик, помня о контроле, сдерживал любое проявление своих эмоций по поводу происходящего и просто молча кивнул. Он вернул руку обратно себе на колени и пальцами другой руки осторожно провёл по месту касания Чарльзом его ладони. Там, где он ещё помнил тепло прикосновения, кожу слегка покалывало. Пока Чарльз старательно перекидывал книги с дивана на стол, засовывая в открытые страницы всё подряд вместо закладок, Эрик, с задумчивым взглядом рассматривая ладонь, сжал и разжал пальцы, ощущая какое-то щемящее чувство неполноты где-то в районе груди. «Я видел, как по улице люди ходят, взявшись за руки», — вдруг вспомнил он, переводя отрешённый взгляд в другую от Чарльза сторону. Вести за руку детей — это одно, но Эрик никогда не понимал назначения этого жеста у взрослых между собой, ведь он явно сбивал координацию и мешал скорости реакции в случае опасности. Но сейчас ему стало интересно: «А может ли мужчина взять за руку друга или это уже вне рамок приличия?» Всегда плевавший на правила, Эрик начинал волноваться о подобном, когда дело касалось Чарльза, ему было важно, что тот о нём подумает. — Пора бы вспомнить предназначение этого места, — тем временем улыбнулся Чарльз в попытке поддержать беседу. Эрик заставил себя отказаться от всех глупых мыслей и сжал правой рукой край дивана, чтобы заполнить неожиданное ощущение пустоты в ладони. — А я думал, это зона свободная от каких-либо правил и предназначений, — он постарался сделать тон своего голоса лёгким и весёлым, но до мастерства Чарльза в этом деле ему было далеко, как пешком до луны. — По сути, так, — улыбнулся Ксавье, заканчивая, наконец, с книгами и поворачиваясь к Эрику. Он неуклюже подвинулся, чтобы повернуться в его сторону, и кое-как уселся, но Эрик упустил эти детали, потому что пропал из реальности на несколько секунд, встретившись глазами с парнем. Леншерр понял, что всего за пять дней он отвык от Чарльза Ксавье, и сейчас словно ощущал всё впервые. — Но всё же надо оправдывать репутацию шахматного клуба, — продолжил Чарльз, заставляя Эрика вынырнуть обратно в реальность. Леншерр неопределённо пожал плечами, не желая показывать, что вовсе не услышал последнюю фразу из-за того, что размышлял: это происходит просто потому, что он вообще отвык от контактов с людьми или, всё же, именно Чарльз на него так воздействует? — Китти, ты не могла бы принести нам шахматную доску? — Чарльз обернулся назад, обращаясь к девочке, — Вон там, на подоконнике. — Ладно, — девочка с хвостиком тут же слезла со стула и, что удивило Эрика, без лишних слов пошла к окну. Сколько видел Эрик, дети, особенно, если их отвлечь от их занятий, не слишком радостно отправляются по поручениям. Но, видимо, обаяние Чарльза работало и тут — на его просьбы невозможно было раздражаться. «Но ведь, если вспомнить, как раз-таки подобным людям хорошо удаётся обманывать других и управлять ими, прикрываясь милым личиком и обаянием», — постучался Эрику в сознание его вечно-тревожный внутренний голос. Невольно вспомнился сон, в котором провелась аналогия между Чарльзом и… «Чёрт возьми!» — Эрик раздражённо зажмурился, прогоняя мысли, — «Ну, почему я не могу просто расслабиться и хорошо провести время с единственным человеком, согласным меня терпеть, а не думать постоянно о причинах его терпения и прочем дерьме?!» Чарльз дёрнулся так, словно Эрик прокричал этот вопрос в никуда не мысленно, а прямо вслух. Девочка по имени Китти тем временем аккуратно донесла доску, на которой стояли фигуры, и под указаниями Чарльза поставила её на диван. Эрик поднял брови, увидев это, а следом за доской она положила рядом белую пешку, и Эрик узнал их недоигранную партию. «Он не убрал её!» — непонятно, с чего, прозвучала радостная мысль, но тут же за ней отрезвляющая: — «Конечно, ведь здесь полно других наборов, можно хоть каждый раз на новой доске играть и не убирать — их всё равно целая куча». — Большое спасибо, Китти, — Чарльз благодарно улыбнулся ребёнку, а Эрик вновь, как на той неделе, почувствовал досаду, наблюдая за улыбкой, предназначенной кому-то другому. Он тут же недовольно заметил: — Ты мог бы и меня попросить… — Девочка непонятливо оглядывалась на Эрика, пока шла обратно, не понимая, почему этот дядя так грозно смотрит на неё. — О, я подумал, что легче попросить детей, чем отодрать тебя от дивана, — сказал Чарльз снова тем тоном, когда не ясно, шутит он или говорит всерьёз. Эрик опустил взгляд вниз и понял, что до сих пор сжимает правой рукой край дивана. Он медленно разжал уже побелевшие пальцы и разгладил вмятину. Внимательность Чарльза к нему, оказывается, ещё больше, чем он предполагал. — Итак, сейчас… — начал неуверенно Чарльз, разглядывая доску. — Твой ход, — закончил Эрик за него. — Ого, ты так хорошо помнишь это? — Просто… у меня неплохая память, — пожал плечам Эрик, естественно, не говоря Чарльзу о том, что на самом деле он на протяжении всей недели прокручивал их встречи в голове, оттого и помнил всё, как наизусть. — Хм, — Чарльз о чём-то задумался, — А вот на людей у тебя хорошая память? — Ну, не знаю даже, — Эрик не стал уточнять, что всех людей, которых он счёл подозрительными или опасными, он сможет выловить из толпы в любой момент либо простым взглядом, либо опознать по индивидуальному биомагнитному полю. Но это только совсем в крайних ситуациях, — А что? Эрик вышел, наконец, из своей закрытой позы и повернулся к Чарльзу для игры. Играть на диване было странно и слегка неудобно, но однозначно это было гораздо ближе, чем за столом на разных креслах. Не то чтобы Эрик должен был из-за этого переживать, но он почувствовал непонятное волнение по этому поводу. Леншерр кинул взгляд за спинку дивана, убеждаясь, что дети сидят далеко и обсуждают что-то своё, не обращая на двух мужчин никакого внимания. — Да просто мне стало интересно, почему ты не здороваешься с Хэнком, — Чарльз вопрошающе посмотрел на него. — С МакКоем? — уточнил удивлённо Эрик. — Да. Он мой давний друг и занимается с Вандой, — пояснил причину своего негодования Чарльз. Эрику понравилось, что он сказал «с Вандой», а не, например, «с твоей дочерью», но он в очередной раз отогнал лишние мысли, — Это как-то невежливо, — добавил Чарльз и притворно нахмурил брови. — Думаешь? — Хоть Чарльз и отчитывал его в шутку, Эрик почувствовал себя неловко. — Вообще, я просто…не привык здороваться с кем-то… — Смутно объяснил своё поведение он. — Что значит, не привык? — Не понял Чарльз, — Ты же живёшь в социуме всё-таки, как можно «не привыкнуть» приветствовать людей? — Изумлённо спросил он, считая, что это шутка или преувеличение. — Ну, — Эрик покрутил в пальцах коня, которым собирался сходить в атаку, — Ты… — Начал он, но запнулся, потому что Чарльз поднял голову, оторвав взгляд от доски. Говорить такие вещи, когда на тебя не смотрят, как-то проще, — Собственно говоря, ты… ну, как бы, вообще единственный, с кем я разговариваю, — Эрик почувствовал себя ужасно глупо, когда признался в этом, и уже пожалел об этих словах. — Ты что, серьёзно? — Чарльз поначалу недоверчиво улыбнулся, ожидая, когда Эрик скажет, что это шутка. Леншерр отвёл взгляд и хмуро уставился в пол. Рука Чарльза неуверенно дёрнулась вверх и застыла в нерешительности у лица. Потом он всё же, словно, невзначай, коснулся пальцами виска, а Эрик резко вскинул голову. Он вдруг почувствовал, будто бы на него кто-то смотрит. Ксавье смотрел в другую сторону и, вроде бы, поправлял волосы или что-то ещё, дети занимались своей игрой. Но ощущение чужого взгляда или внимания не покидало Эрика, он нервно оглянулся, поддаваясь паранойе, которая только и ждала момента, когда Леншерр ослабит контроль над своей тревожностью. Эрик ощутил паническую атаку от неопознанного источника тревоги и непонимания происходящего, мысленно замыкаясь в себе, и Чарльз схватился за голову, тихо ойкнув. — Вот чёрт… — пробормотал он, пытаясь проморгаться. Эрик понял, что чужое внимание пропало, и кое-как справился со своей необоснованной тревогой и удивлением, вдруг заметив, как Чарльз скрещивает руки — а это было нехарактерно для его вечной открытости в жестах — как будто бы его бросило в озноб. — Что с тобой? — Эрик огляделся ещё раз. «И что со мной?» — Меня прямо словно захлопнуло в дверях лифта… — Усмехнулся поражённо Чарльз, открывая глаза и передёргивая плечами, — А ведь я просто хотел проверить… — Чего? — Эрик плохо расслышал его и вообще ничего толком не разобрал. — Да так, — Чарльз глубоко вздохнул и, наконец, повернулся к Эрику. Его глаза сейчас опять светились ярче, чем обычно, как и в прошлую субботу, когда он объяснял поведение Ванды. Эрик, задумавшись над этим, окончательно запутался в своих мыслях и ощущениях. — Просто голова болит. — Ясно, — Эрик не нашёл, что ещё ответить. Но тут он вспомнил свои вчерашние размышления, и тема сейчас была подходящая, поэтому он начал: — Я слышал, кстати, вчера, что это всё из-за воздействия магнитных бурь… — Неуверенно сказал он, Чарльз заинтересованно повернулся к нему, — Я хорошо разбираюсь в магнитных явлениях и прочем, поэтому заинтересован… Ты, вот, слышал про это? — Скомкано спросил Эрик. Он уже не знал, зачем это начал, но этот вопрос не отпускал его второй день, а обсудить его было не с кем. — Кстати, да! — Воскликнул вдруг радостно Чарльз, удивляя этим Эрика, — На днях наш прибор уловил сильное излучение… — начал сбивчиво рассказывать Чарльз, но запнулся, поняв, что говорит. Эрик во все глаза таращился на глупо улыбающегося Ксавье, — Ну, я же говорил, что увлекаюсь наукой, — пояснил он. — Да, но подобный прибор для простого любителя… — Эрик не договорил, удивлённо качая головой, потому что его мысль была и так ясна. Чарльзу пришлось рассказать поподробнее: — Ну, ладно, в общем, это прибор Хэнка и… — Эрик удивился ещё больше, и Чарльз хлопнул себя по лбу, еле сдерживая смех, — А, я же не рассказывал, мда… Хэнк просто тоже учёный на самом деле, как бы абсурдно и смешно это сейчас ни звучало. — У вас тут что, подпольный клуб учёных и юных гениев? — пробормотал потрясённый Эрик. — Ну-у, ты почти попал, — нервно усмехнулся Чарльз, браня себя за свою болтливость. И, чтобы не говорить об этом дальше, тут же затараторил: — Ну, вообще, это интересно. На самом деле, большинство людей в той или иной степени метеозависимы. На степень и характер этой зависимости накладывают своё влияние темперамент и психологическое состояние человека. Во время магнитных бурь снижается выработка гормона меланина — внутреннего антиоксиданта и мощного природного адаптогена, отвечающего за устойчивость к стрессовым ситуациям, — Чарльз ловко оперировал терминами и размахивал руками в попытке сделать речь понятнее, — Следовательно, стрессоустойчивость организма снижается. У людей с неустойчивой психикой и вегетативной системой, эмоционально неуравновешенных в дни магнитных бурь могут быть головокружения, нервные срывы. — А если говорить не о бурях конкретно, а о полях в целом? — Эрик впервые слышал хоть какое-то объяснение интересующих его вопросов. Точнее, всё, что ему нужно было использовать, он научился понимать ещё в детстве по собственным ощущениям, без объяснений, а сейчас впервые слышал, как кто-то обсуждает это вслух. — О, ну, влияние магнитных волн — это вообще отдельная тема, — прыснул Чарльз, — У человека существует своё магнитное поле, причём различное для каждого органа. Так что тут о влиянии и говорить нечего, всё очень тесно взаимосвязано. Нет, я, конечно, могу затянуть рассуждения на пару часов по этой теме, но кому оно нужно, верно? — Уже привычно развёл руками Чарльз. — Верно, мистер зазнайка, мне было интересно только твоё мнение, — ответил ему Эрик. Ни одна деталь не выдала то, как он на самом деле переживает сейчас. Они ещё немного поиграли молча, а Эрик понял, что его клонит в сон, только когда Чарльз снова заговорил. Ксавье вспомнил кое-что в словах Эрика, что заинтересовало его. Эрик дёрнул головой, возвращаясь из дрёмы. — Кстати, ты сказал, что разбираешься в магнитных явлениях или что-то такое, — Чарльз поднял глаза, Эрик неуверенно кивнул. — Позволь узнать, откуда у тебя такие познания? О, и ещё! — Воскликнул Ксавье, совсем отрываясь от игры. Эрик оглянулся, но, как ни странно, вскрик Чарльза после их затянувшегося молчания не привлёк никакого внимания, — Ты же обещал рассказать, где ты работаешь. Я чуть не забыл об этом из-за того, что ошалел от твоего вида. — Ещё слово о моём виде, и я уйду отсюда, — Эрик закатил глаза, и Чарльз невинно улыбнулся в ответ, — Ладно, собственно, там и рассказывать-то нечего, я как раз работаю в этой сфере. Инженером по профилю антимагнитной защиты, — пояснил Эрик, — Оттого и разбираюсь в этом, — и ведь, ничуть не соврал, — Но тут тоже в двух словах не расскажешь. — Как интересно, — улыбнулся Чарльз, предпринимая, наконец, атакующие ходы, обходя собственную пешечную цепь. — Да не особо, — отмахнулся Эрик, не желая концентрировать внимание на своей профессии. А то Чарльз ещё, не дай бог, спросит, почему он выбрал именно эту область. Леншерр был мастером в придумывании алиби и легенд, но врать прямо в лицо Чарльза ему не хотелось. — Твоё дело явно интереснее. — Да? А в прошлый раз мне не показалось, что ты так думаешь, — заметил парень. Он сказал это как можно более беспечным тоном, но на самом деле внимательно следил за переменами настроения Эрика. За прошедшие дни не только Леншерр отвык от остроты ощущений — Чарльз тоже забыл, насколько осторожным ему следует быть с Эриком. Эрик долго молчал, подбирая слова для ответа и решая, нужен ли этот ответ вообще. В итоге, после серии разменных ходов, он всё же подумал, что вечно избегать этого не получится и лучше придумать что-нибудь уже сейчас, чтобы потом не возникло недопонимания. — В общем, у меня есть некоторые… хм, негативные ассоциации с людьми, занимающимся генетикой, — сказал очень обобщённо, но всё равно через силу Эрик Чарльзу. Парень, не ожидавший уже, что Леншерр отзовётся, сбил рукавом две фигуры. Они бросились поднимать их одновременно, потом застыли, заметив движение другого, и пересеклись взглядами. Эрик опять подсознательно отметил близость подобного способа игры, а Чарльз засмеялся от комичности ситуации. — Что ты вечно дёргаешься? Я сам их подниму, — Эрик в ответ пожал плечами, и они замолчали, оставив игру. Чарльз о чём-то раздумывал, забавно сдвинув брови, и смотрел на Эрика, который, как всегда, уже сто раз пожалел, что сказал о чём-то подобном, и сейчас старательно избегал взгляда Чарльза. — Послушай, друг мой, — начал, наконец, Чарльз, пытаясь подобрать слова. Такое обращение показалось Эрику жутко приятным, и он повторил его несколько раз мысленно в голове, — Если… Если у тебя есть какие-либо проблемы, — а Чарльз понимал, что они точно есть, — Или если они возникнут, — поспешно добавил он, видя, что Эрик вот-вот начнёт уверять, что у него всё в порядке, — Ты всегда можешь обратиться ко мне. Даже если нужно просто чем-то поделиться или рассказать. Подобные заявления от людей в его адрес совершенно не вписывались в картину мира Эрика Леншерра. Он сейчас был смущён и даже, отчасти, напуган такой внезапной добротой по отношению к нему, и не знал, куда себя деть. Эрик не ожидал, что когда-нибудь встретит человека, готового выслушать его и помочь ему. Даже если Ксавье сказал это из простой вежливости, Эрик уже не мог остановить приятное ощущение, из-за которого вечные угнетающие мысли в задней части сознания отступили, нахмуренные морщины на лице разгладились, а в пальцах ощутилось приятное покалывание. Однако, как бы ни было приятно Эрику, он не торопился поддаваться эмоциям и рассказывать Чарльзу о своём прошлом был вовсе не намерен. А вот проблемы в настоящем Ксавье вполне мог помочь разрешить. — Это похоже на рекламу помощи для подростков, — усмехнулся Эрик, а Чарльз понял, что у него уже вошло в привычку скрывать своё смущение за язвительностью. Ксавье даже не мечтал о том, что Эрик когда-нибудь в ближайшее время решится что-нибудь рассказать о себе или о чём-нибудь попросить, но Эрик вспоминал все свои мысленные обращения к Чарльзу за прошедшую неделю, выбирая, о чём на самом деле его можно спросить, и, наконец, отозвался. — Хотя, знаешь, я тут действительно кое в чём не могу разобраться, — начал он, а Чарльз тут же поднял глаза, до этого задумчиво уставленные в стену, на Эрика, стараясь не выдать свою радость, — Смотри. Вот, допустим, есть такой человек… — Эрик запнулся, ощущая себя очень глупо. Говорить так прямо о себе не хотелось, использовать популярное «у одного моего друга есть проблема» — тоже. — Давай назовём его, ммм… Майкл, если ты не хочешь говорить о ком-нибудь прямо, — словно, прочитал его мысли Чарльз. Эрик задумался и кивнул, кажется, так действительно будет проще. — Ладно. В общем, этот Майкл чуть больше двух лет живёт в некотором социуме, — Чарльз кивнул, показывая, что слушает. — И он весьма… проблемный член этого социума, — Ксавье постарался спрятать улыбку, но Эрик всё равно заметил ямочки на его щеках и смешно поджатые губы. — Короче говоря, Майкл только недавно осознал, что ведёт себя совершенно асоциально и что нужно это менять, но он совершенно не знает, за что взяться. — Ну, во-первых, наш Майкл — большой молодец, хотя бы от того, что он всё понял и решил что-то делать, — Чарльз уже не мог сдерживать широкой улыбки. Ему сейчас казалось, что его сердце выпрыгнет из груди — так он был рад и взволнован одновременно от того, что Эрик сказал ему подобное и, вообще, обратился к нему за советом. — Ну, не знаю, — скептически отозвался Эрик, хмуря брови, — Одного понимания проблемы для Майкла оказалось мало. Вот, например, допустим, что он два года работает в некоем коллективе, но совершенно ни с кем не имел контактов. — Никаких? — Уточнил Чарльз. — Абсолютно. — Отрезал Эрик. Он вздохнул, откинувшись назад и скрестив руки, пытаясь сформулировать свой вопрос: — И вот как подобному человеку начать контактировать со всеми? Нельзя же просто взять и начать всем скандировать «Доброе утро»! — Эрик взволновано повысил голос и, смутившись этого, замолчал, воровато оглянувшись по сторонам. — Ну, давай подумаем, — Чарльз успокаивающе улыбнулся Эрику. Надо сказать, это получалось у него просто отлично, Эрик от такой улыбки сразу же чувствовал себя так уютно, словно, он пришёл после школы домой, к своим родителям, и рассказывает им не нечто серьёзное, а о каких-то совсем мелких проблемах. С Магдой у Эрика никогда такого не было, друзья у него отсутствовали, поэтому ни с чем другим он сравнить это чувство не мог. Хотя, что уж скрывать, с Чарльзом было в сто раз приятнее, чем с родителями или кем-либо ещё. — А работа нашего Майкла связана с контактами с другими людьми? — спросил он, Эрик неуверенно кивнул, и Чарльз задумчиво хмыкнул, — Тогда, думаю, нужно будет начать именно с разговоров при выполнении каких-то совместных поручений. То есть, если, например, нужно что-то передать из рук в руки, нужно не молча совать это в кого-то, — Эрик поджал губы, узнав в этом себя, — А хотя бы сказать: «Держите» или «Передайте тому-то-тому-то». Я уже не говорю о присутствии вежливых слов, типа «пожалуйста» и «спасибо». — Ну, это только звучит просто, — тяжело вздохнул Эрик. — Это и на деле просто, — уверил его Чарльз, — Нет, я посоветовал совсем ерундовую мелочь, но, как ты уже говорил, внезапно начинать со всеми говорить нельзя. Думаю, лучше будет прислушаться, понять, что происходит в коллективе, о чём обычно говорят люди. И уже на этом в дальнейшем нужно будет основывать своё поведение. — Тебе действительно можно хоть на горячую линию помощи садиться, — сказал Эрик после недолгого молчания. Советы были банальными и простыми, такими, о которых думаешь в первую очередь, но когда кто-то другой говорит тебе их, это воспринимается иначе. К тому же сам Эрик даже до такого бы не додумался, действовать постепенно и плавно — не его конёк. Чарльз рассмеялся. — Ну, не такой уж сложный вопрос ты задал, — отмахнулся он, потянувшись к столу за стоявшим там картонным стаканчиком, — Эх ты ж, уже остыл, — Эрик скептически осмотрел обилие макулатуры на столе, думая, как долго Чарльз корпел над ней, забыв про кофе в стакане, — Здесь, за углом, кстати, делают неплохой кофе. Эрик обдумал эти слова, и вдруг ему в голову пришла слишком легкомысленная для него идея сходить туда сейчас вместе с Чарльзом. Но не успел он сформулировать эту мысль достаточно, для того, чтобы озвучить, Чарльз догадался, что может прийти в голову Эрику, и поспешно добавил: — Сегодня кофейня, вроде бы, закрылась раньше, но в следующий раз ты можешь забежать туда перед тем, как прийти сюда. — Что, неужели я настолько ужасно выгляжу? — усмехнулся Эрик в сторону. — Ну, скажем так, кофе бы тебе не помешал, — Чарльз вернулся к шахматам, чтобы чем-то себя занять, — Хотя кофе, конечно, не выход. Полноценный сон очень важен, ведь именно во время него восстанавливаются все функции органов человеческого тела, энергетические запасы нервной системы… — начал перечислять Чарльз. — Ну, иногда просто невозможно заснуть, как бы ни хотелось, — пробормотал Эрик, перебивая его и замечая, что может сделать шах конём через несколько ходов. — Бессонница и кошмары? — понимающе усмехнулся Чарльз. Эрик удивлённо и вместе с тем облегчённо от того, что не пришлось самому в этом признаваться, кивнул. — Тебя…тоже мучает подобное? — неуверенно спросил он. Эрик и не подумал бы, что Чарльза могут посещать кошмары. — Ну, у меня часто случаются мигрени, нервные перегрузки и прочая ерунда, — было видно, что Чарльз не хочет уделять этому внимания, — От этого порой невозможно заснуть. И бывают страшные сны, да, — он задумчиво посмотрел на ход Эрика, — Вот только мне не снятся какие-то мои страхи и переживания, только что-то чужое… — Какое? — переспросил Эрик. — Я говорю, только что-то абстрактное, — улыбнулся криво Чарльз. Он проследил, как Эрик ходит второй раз подряд, но не успел это прокомментировать. — Это ли не везение, — сказал Эрик, сражаясь с закрывающимися глазами. Он думал, что по мере того, как они с Ксавье разговорятся, он станет немного бодрее, но всё происходило с точностью до наоборот: чем дольше он говорил с Чарльзом, тем больше отступал стресс, и Эрик настолько расслаблялся, что снова начал засыпать. — Ну, не знаю. Когда человеку снятся осмысленные кошмары — это всегда можно расценивать, как ключ к действительности, — Эрик нахмурился и повторил эту фразу ещё раз в своей голове, потому что уже еле соображал, — В них подсознание человека подаёт сигналы, указывает на проблемы и подсказывает решения. — То есть, по-твоему, кошмары это хорошо? — шокировано спросил Эрик и от своей растерянности промахнулся мимо нужной фигуры. — Нет, само по себе явление кошмаров говорит о каких-либо проблемах, особенно, если они регулярны, — Эрик дёргано начал отстукивать некий нервный ритм пальцами левой руки и бросил пристальный взгляд на Чарльза. «Имел ли он в виду, что у меня проблемы, или говорил в целом?» — подумал он и тут же постарался отбросить эти мысли. — Но если человек умеет разбираться в них, — продолжил тем временем Чарльз, ничего не замечая, — Это уже другое дело. — А если не умеет? — тут же спросил Эрик. — Значит, нужно найти того, кто разбирается, — пожал плечами Чарльз, избегая слов «обратиться к врачу». «Это фраза звучала, как приглашение», — усмехнулся внутренне Эрик, — «Хотя, думаю, Чарльз как раз таки мог бы помочь мне разобраться с моими кошмарами…» — промелькнула мысль. Ксавье сейчас думал о том же самом, но предлагать такое, естественно, было ещё рано, — «Но это вряд ли. И так понятно, что если хочешь получить качественную помощь, нужно быть абсолютно честным с собеседником. А мне пока не хочется, чтобы Чарльз сдавал меня в полицию или в дурку, после моих историй…» Эрик горько ухмыльнулся и провёл рукой по лицу, оставляя свой нервный ритм недоконченным. После этого он потянулся к доске для очередного хода, чтобы отвлечь себя чем-нибудь, а Чарльз вдруг хмыкнул, покачав головой, и остановил его руку. Эрик сразу же отдёрнул ладонь, как ошпаренный. — Так, ладно, думаю, нам нужно это прекращать, — кажется, Чарльз уже начал привыкать к закидонам Эрика, поэтому убрал свою руку назад без особой неловкости. Эрик же начал себя бранить за подобное поведение, и только спустя минуту до него дошёл смысл фразы Чарльза. — О чём ты? — спросил он безэмоционально, перебирая в этот момент тысячи мыслей, самая разумная из которых была простым: «Что я сделал не так?». — Да не волнуйся ты так, — рассмеялся Чарльз, хотя Эрик был уверен в том, что внешне совершенно ничем не выдал своего беспокойства, — Я про нашу игру сейчас, — пояснил веселящийся брюнет. Эрик непонимающе перевёл взгляд на доску, — Ты что, не заметил? — удивился то ли в шутку, то ли нет Чарльз. — Что? — недоумённо спросил Леншерр. Он чувствовал себя ужасно неудобно, если не понимал, что происходит. Хотя мог бы уже и привыкнуть, что в этом месте с ним постоянно происходит что-то, отличное от понятия «всё, как обычно». — Ты, коновал* несчастный, уже второй раз ходишь ферзём, как конём, — Чарльз знатно веселился, своими озорными искорками в глазах вводя Эрика в ступор. Леншерр с недоверием посмотрел на шахматную доску. — Ох, — пробормотал он растерянно, поняв, что уже дважды сходил не той фигурой. Такое с ним случалось впервые, хотя он же раньше и играл-то только сам с собой и исключительно в нормальном состоянии, а не засыпая на ходу. — А ещё ты сейчас собирался сходить третий раз подряд, — Чарльз всё больше потешался над выражением удивлённой растерянности на неприступном обычно лице Эрика. — Наверное… мне не стоило приходить сегодня в таком состоянии… — Эрик отвернулся и даже собирался встать, чтобы уйти, когда Ксавье спохватился. — Оу, оу, куда ты пошёл? — Чарльз стал смешно размахивать руками, не зная, как остановить столь радикального мужчину. — Я всё равно, похоже, ни на что не годен сейчас, — Эрик прикрыл ладонью глаза, пальцами потирая переносицу, в попытке унять головную боль. — Вот если бы ты отправился домой и проспал бы там оставшийся, — Чарльз взглянул на часы, задрав рукав своего кардигана, — оставшийся час, это бы я понял. Но ты ведь так не сделаешь? — Нет, конечно, — фыркнул Эрик, — Это уже бессмысленно, я просто, хм, ну, пойду куда-нибудь, — он убрал ладонь и с трудом открыл глаза, чтобы взглянуть на скептическое выражение лица Чарльза. — И вырубишься где-нибудь на улице, да, здорово, — кивнул Ксавье. — Я не хочу мешать тебе здесь… — Эрик понимал, что разговор становиться каким-то странным и даже глупым, но взять и уйти, как ему подумалось в первый момент, на самом деле совершенно не хотелось. — Не смеши меня, — улыбнулся Чарльз, — Если ты так переживаешь по этому поводу, то я вполне могу продолжить своё занятие, а ты можешь целый лишний час поспать здесь, — он махнул рукой на диван, мол, смотри сколько места. — Конечно, — Эрик ещё раз фыркнул, не с первого раза понимая, что Чарльз предлагает это ему на полном серьёзе. — А что? Дневной сон тоже очень полезен. Короткий сон днём повышает уровень гормонов радости, эндорфинов и серотонина, — заявил невозмутимо парень, — А в целом говоря, просто придаст бодрости и снимет напряжение. — Ты серьёзно? — дошло, наконец, до Эрика, и он посмотрел на Чарльза, как на идиота, — Я никогда не сплю днём, тем более, вне дома, — Леншерр даже подумал, что Ксавье на самом деле шутит, а он просто не понимает этого. — Ну вот и отличный шанс начать! — Радостно сказал тот, вдруг убирая доску на стол и полностью разворачиваясь на диване к Эрику, от чего ступни неловко подкосились на полу. Эрик даже не мог и слова сказать, потерявшись в эмоциях. Этого было слишком много для него. Он то ли хотел усмехнуться и уйти, то ли оскорбиться из-за того, что Чарльз издевается над ним, то ли остаться и действительно вырубиться, наплевав на все условности. — Послушай, я банально не смогу этого сделать, — Эрик не выдержал пристального взгляда Чарльза глаза в глаза и заговорил первым, — Может, ты и сможешь уснуть среди бела дня, непонятно где, с человеком, с которым знаком чуть больше недели, — Чарльз обиженно поджал губы, — А я — нет. — Это проще, чем ты думаешь, — Чарльз уверенно выпрямился, сложив руки на колени, — Повторяй за мной. Желание покрутить пальцем у виска и уйти боролось с азартной игривостью, которая автоматически появлялась в Эрике, откликаясь на дурачество Чарльза. — Ну, давай, чего ты, — весело подгонял его он, нетерпеливо, словно им лет по десять, — Ты можешь довериться мне. Эрик вздрогнул и вскинул голову. Чарльз всё ещё призывно улыбался и ждал, что предпримет Эрик. Хоть он и вёл себя по-глупому уверенно, Чарльз ужасно боялся, что Эрик не настолько открылся для него, и даже не понял, что сказал именно ту фразу, которую не следовало говорить. «Почему так вышло? Это случайность? Ведь только недавно в моём сне он сказал ту же фразу», — судорожно думал Эрик, — «Это должно было предупредить меня о чём-то? Но ведь сейчас мы говорим о таких глупостях, не слишком ли я накручиваю себя?» И Эрик понял, что вот он — его последний шанс. Если он не сможет сейчас довериться Чарльзу, он уже никому не сможет довериться. Пора решать, что же действительно лучше: «до» или «после». А если быть точнее, не так: «до» или «с» будет правильнее. «Боже, и это решается из-за такой глупости, что даже не верится», — Эрик глубоко вздохнул. Он явно ожидал, что выбор предстанет перед ним позже и не в такой форме. — Ладно, — Леншерр обозвал себя чокнутым, но всё же никуда не ушёл. Чарльз обрадовано улыбнулся, когда Эрик повторил за ним его позу. — Отлично. Прикрой глаза, — указал Чарльз Эрику. Тот нахмурился и забегал взглядом, по привычке паникуя от любой непонятной фразы, — Смелее, я не долбану тебя битой по голове, пока ты сидишь с закрытыми глазами. Эрик устало вздохнул и с облегчением прикрыл глаза. Всё тело автоматически расслабилось, но веки всё ещё подрагивали, потому что разум Эрика до сих пор был взбудоражен и чуял всюду подвох. Но мелодичный до ужаса голос Чарльза быстро исправил положение. — Расслабься. Обычно было действенным коснуться человека, но с Эриком такое не прокатит, Чарльз понимал это. Он припомнил, как мужчина избегал любого, даже мимолётного прикосновения. Ксавье надеялся это исправить, но когда-нибудь потом, позже. — Так, отлично, а теперь подумай о чём-нибудь хорошем, — он говорил стереотипные фразы, но это, почему-то, всё равно оказало воздействие на Эрика. От голоса Чарльза словно создавался какой-то гипнотический эффект, посторонние звуки пропали. — Я… Я не знаю, что представить, — признался Эрик. Он чувствовал себя совершенно беспомощно, когда Чарльз руководил им таким образом, но это, отчасти, даже расслабляло, ведь обычно Эрик старался контролировать абсолютно всё вокруг, в этой же ситуации темп задаёт, наконец, кто-то другой. — Просто представь то, чего тебе хочется, где тебе приятнее всего оказаться, с чем и с кем, — посоветовал Ксавье, внимательно следящий за Эриком. — Хм… — Эрик задумался, но ощутил в голове полную пустоту. Он понял, что совершенно не хочет отсюда уходить, даже в мыслях, — Но это здесь, сейчас и… — Неозвученное «и с тобой» повисло в воздухе томной недосказанностью. Чарльз даже забыл, что хотел сказать дальше. Эрик должен был абстрагироваться от проблем и перенестись от реальности, но он выбрал «здесь и сейчас». Это по-настоящему засмущало Чарльза, и он почувствовал счастье от осознания того, что Эрик обрёл спокойствие в этом месте и рядом с ним, и одновременно ответственность за сохранение этого для Эрика и дальше. — Хм, хорошо, — Чарльз постарался не потерять самообладания, тихо радуясь, что Эрик сидит с закрытыми глазами и не видит того, что он покраснел. «Чёртово неумение скрывать эмоции!» — Тогда постарайся выбрать одну единственную, но приятную мысль, и держать в голове только её, отсекая все прочие. Главными ощущениями, которые нужно попытаться вытянуть из подсознания, должны быть чувство комфорта, уверенности и полной безопасности. — Ладно, Чарльз. Я не понимаю, что тебе от меня нужно, но я постараюсь, если это тебя успокоит, — проворчал Эрик, чувствуя даже сквозь закрытые глаза, как Чарльз начинает улыбаться от его слов. «Значит, нужно оставить одну единственную мысль, одно ощущение…» — Эрик перебрал около десятка волнительных мыслей, но все они были лишними. Он вообще не понимал, зачем согласился на это, и как он может так долго сидеть с закрытыми глазами — в любую секунду может произойти нападение, взрыв, землетрясение, что угодно!.. Леншерр с трудом отогнал около сотни вариаций событий, на которые он мог не успеть среагировать, понимая, что эти мысли явно не то, чего от него требует Чарльз. «Нужно что-то лёгкое и приятное», — рассуждал уныло Эрик, — «Господи, да эти понятия вообще со мной не вяжутся!» Он нервно дёрнул правой ладонью и вдруг вспомнил мягкие и короткие прикосновения тёплых пальцев Чарльза. Эрик опять распознал где-то внутри себя некое ощущение ненасытности и жажды большего, которое слегка перехватило дыхание. Чувство было весьма странным, больше сладко-болезненным, чем действительно приятным, но Эрику оно показалось подходящим. Он не особо задумывался, почему и зачем это делает, но уже представлял, что взял Чарльза за руку. Ксавье увидел лёгкую улыбку на расслабленном, наконец, лице Эрика, который даже не заметил её сам, и понял, что наконец-то добился у Леншерра того состояния, которое ему было нужно. Теперь незаметно ввести неугомонного мужчину в лечебный сон было проще пареной репы. Эрик, который просто счёл забавным поддаться глупой затее Чарльза, даже не ожидал, что так внезапно, но плавно провалится в сонное небытие.***
— И потом она сказала, что я зазнайка, — щебетала обиженным голосом Ванда, — А ведь я просто сказала то, что думаю. Эрик слегка нахмурился, различив голос дочери. До него медленно доходило, что она уже давно что-то говорит, но он осознал отдельные слова только сейчас, когда Ванда перешла на высокие возмущённые ноты. — И правильно сделала… — пробормотал он сонным голосом. После того, как он договорил это, Эрик глубоко вздохнул и вдруг утонул в каком-то незнакомом аромате. Лёгкие наполнил приятный запах, Эрик довольно улыбнулся и устроился удобнее на чём-то жёстком и мягком одновременно, уткнувшись носом в пряди волос. — М-м-м, — промычал он, — У тебя какой-то новый шампунь? Напомни мне, чтобы я ещё такой купил… — Ну, вообще-то, это лосьон после бритья, — ответила Ванда голосом Чарльза. Голос прозвучал так близко, насколько это вообще было возможно, и даже как-то провибрировал под ухом, но Эрик ещё ничего толком не понял. Его пробрала приятная дрожь, он нахмурился ещё сильнее и неуверенно приоткрыл глаза. Но как только до него дошло, что происходит, былой сонливости как ни бывало. — Что… Чарльз… — Эрик подскочил, как ужаленный. Он поражённо забегал глазами по комнате, пытаясь понять, кто он и где он. Через несколько секунд сложилась, наконец, полная картина произошедшего: Эрик уснул, причём, проспал около часа, потому что Ванда уже была здесь. Девочка сидела на правом краю дивана, болтая ногами и наблюдая за отцом, левее от неё сидел Чарльз, Эрик же поспешно отодвинулся в сторону, врезаясь спиной в левый подлокотник, потому что осознал самое главное. Он спал, лёжа на плече Чарльза. Лёжа. На плече. Чарльза. — Боже… — Леншерр провёл рукой по лицу, пытаясь привести в порядок собственные мысли и успокоить сердцебиение. Он обнаружил, что пряди волос его идеальной причёски сейчас в абсолютном беспорядке торчат во все стороны, и убрал их со лба, заглаживая ладонями назад. Опустив руки, он так же понял, что его водолазка вся измялась. Ванда, наблюдавшая за всем этим, начала тихонько хихикать над отцом, и он поспешно поправил одежду, в первую очередь, не забывая про рукав на левой руке, натягивая ткань на нём чуть ли не до пальцев. — Тш-ш, Ванда, ты чего? — Чарльз повернулся к ней и приложил палец к губам, — Сама же говорила, что над папой смеяться нельзя. Я не хочу, чтобы он сломал и мою машину, — припомнил слова девочки Чарльз. От этого Ванда захихикала ещё сильнее, и Чарльз, не выдержав, присоединился к ней. Эрик был шокирован тем, что искал в себе отголоски злости, но не находил. «Как он вообще не боится смеяться надо мной?» Эрик не хотел обратного, но это не мешало ему удивляться. Он видел себя эдаким важным мистером мрачнее тучи, у которого нет и не может найтись ничего такого, над чем можно посмеяться или даже улыбнуться. Разве что из злобы, да и то, не у всех духу хватит. — Я… Как так вышло? Я никогда не засыпал вне дома, я не мог… — Пробормотал Эрик куда-то в сторону, пытаясь думать об этом больше, чем о том, что он только что так наслаждался запахом Чарльза. «Какого хрена он показался мне настолько приятным?!» — Расслабься, друг мой, — Чарльз полностью повернулся от Ванды к Эрику, — Просто я, — он задумчиво отвёл глаза к потолку, придумывая, что сказать, — Я загипнотизировал тебя, — Эрик поднял брови, а Чарльз вытянул вперёд руки и начал перебирать пальцами а-ля фокусник. — Классно! — заявила Ванда, таращась на Ксавье с восхищением в глазах. Эрик перевёл свой скептический взгляд с парня на дочь, думая, когда же они успели так спеться. Он хотел покрутить пальцем у виска, и Чарльз поспешил убедить его. — Я ввёл тебя в безмятежное состояние, а после в лечебный сон. Вот скажи, ты сейчас чувствуешь признаки усталости или стресса? — спросил он довольным голосом. Эрик открыл рот, чтобы что-то брякнуть в ответ, но замер. Он вдруг только сейчас понял, как хорошо себя на самом деле чувствует. Ни усталости, ни головной боли, ни закрывающихся глаз, а главное — присутствие запаса внутренних сил. Чарльз наблюдал, как Эрик ошарашено моргает, забывая всю свою язвительность, и довольно улыбнулся. Не то чтобы с Леншерром произошло что-то невероятное, но он реально впервые за столько лет полностью отдохнул. — И я даже разрешаю не покупать мне в благодарность лосьон, — не удержался Чарльз и подколол Эрика за его слова в сонном полубреду. — О боже, это, — Леншерр прикрыл ладонью лицо. Он никогда в жизни не краснел, но, кажется, сейчас был близок к тому, чтобы начать это делать, — Мне жутко неудобно за это, ты должен был просто столкнуть меня в другую сторону, чтобы я не мешал… — Зачем? — удивлённо рассмеялся Чарльз, — Я, наоборот, поймал тебя, потому что ты чуть не вывалился с дивана, — Эрик недоверчиво повернулся к Чарльзу, — Ты даже не проснулся и улёгся на меня. Ну, и я подумал, раз уж тебе удобно, то ладно, — парень улыбнулся и развёл руки, — Что тут такого? «Удобно? Слабо сказано!», — взвыл внутренний голос в голове Эрика, — «Удобно, мягко, тепло и такой приятный запах…», — он непроизвольно вздохнул полной грудью, словно в попытке уловить снова этот аромат. И только после этого до Чарльза, наконец, дошло, что же тут такого. Рейвен с самого детства постоянно спала на нём, причём, совсем беспардонно, а не так, как Эрик, который просто упал на него. Поэтому Чарльз привык к такому и совсем не думал в каком-то… другом направлении о подобном инциденте. Он покраснел и закусил губу, поправляя воротник рубашки и кардигана в том месте, где лежал на нём Эрик. Леншерр же тем временем достиг пика своей возможности смущаться и думал, как же выйти из ситуации. Первой мыслью было вообще выпрыгнуть ласточкой в окно, чтобы больше ни секунды не ощущать себя так… непонятно. Чарльз же просто готов был провалиться под землю и молился, чтобы кто-нибудь вошёл или что-нибудь сказал. — А докажи, что ты гипнотизёр! — попросила вдруг Ванда, не вникавшая в происходящее между мужчинами. Эрик и Чарльз облегченно выдохнули. — Да запросто, — беспечный голос Ксавье и его уверенный вид почти скрыли за собой его смущение. Эрик всё так же скептически взглянул на него, и его бесстрастное выражение лица точно скрывало все эмоции. «Всё как всегда, ничего не произошло…» — Итак, Эрик, — пафосно начал Чарльз, — Сейчас вы пойдёте с Вандой домой, и по пути ты зайдёшь и… — он на секунду зажмурил глаза, — И купишь Ванде мороженое, — он эффектно распахнул веки, — Клубничное. — Важно добавил он, подняв палец к верху. — Да! — Ванда даже спрыгнула с дивана, — Моё любимое, как ты узнал? — Она буквально с открытым ртом смотрела на Ксавье, и Эрик с удивлением узнал в её взгляде то же сверкающее восхищение, которое возникало у неё, когда она читала новую интересную книгу или же наблюдала за тем, как Эрик использует свою силу. «Кажется, пора начинать ревновать…» — подумал растерянно Эрик. — Ты уже забыла, кто я? — Спросил Чарльз, наклоняясь к ней и поднимая одну бровь. — Ты уж определись, волшебник ты или шарлатан, — недовольно сказал Эрик. Он вообще думал, что больше не сможет ни слова сказать Чарльзу после своего смущения, однако, колкости лезли наружу без его ведома, чтобы хоть как-то сбавить внутреннее волнение, — Ой, простите, — почтительно кивнул Эрик Ванде и Чарльзу, — Я хотел сказать «гипнотизёр». — Просто доказать волшебство сложнее, — заступилась возмущённая Ванда, пытаясь послать отцу один из его угрожающих взглядов, получилось у неё, конечно, совершенно не так устрашающе, — Волшебники должны скрываться, а то их сожгут на костре. — Боже мой, — охнул Чарльз и, округлив глаза, повернулся к девочке, — Что за кошмары такие? — Так в древности делали, я по телевизору видела, — сказала довольная своими познаниями Ванда. — Не в древности, а в средневековье, — поправил её автоматически Эрик, натыкаясь на недовольный взгляд Чарльза, — Что? — Да ничего, — Ксавье удивлённо хмыкнул, — Просто твой ребёнок смотрит подобное, а ты не следишь. — Она же уже не маленькая, — непонимающе отбился от внезапной атаки моральных нотаций Эрик, — К тому же, дети должны заранее готовиться к суровой реальности, а не жить одними сказками о замках и волшебниках. Чарльз выглядел так, будто слова Эрика как-то задели непосредственно его самого. Чарльза явно не устраивали методы воспитания Леншерра, хоть он ничего толком о них пока и не знал. — В чудеса нужно верить на протяжении всей жизни. Может быть, и нужно быть готовым к худшему, да, но нельзя терять этого, — уверенный в своих словах Чарльз буровил Эрика взглядом. Тот же лишь закатил глаза, не веря, что слышит подобную чушь, — И чтобы ты ни говорил, дети не должны смотреть фильмы про инквизицию. — Боже, ты говоришь прямо как… — начал Эрик новую череду едкостей, но замолчал, посмотрев на Ванду. Она растерянно переводила взгляд с одного мужчины на другого, явно не понимая, что они спорят больше для развлечения, чем для того, чтобы разбить в пух и прах другого, и думала, что они на самом деле начинают ругаться. Чарльз тоже заметил это и сразу же вернул себе мягкое и улыбчивое выражение лица. Эрик давно заметил, что парень не умеет прятать свои эмоции, но ему как-то удавалось быть и серьёзным и беспечным одновременно, это удивляло и озадачивало Леншерра. — Ладно, хочешь, я покажу тебе немного волшебства? — спросил вдруг он, а Эрик покачал головой. Детям, наверное, и правда нужно подыгрывать, но не так же много! — Я могу предсказать, что сейчас произойдёт. Ванда кивнула, оглянувшись по сторонам. Эрик тоже бросил взгляд за спину, только сейчас вспоминая, что они находятся в общественном месте, а не дома. К девочкам лет тринадцати за это время присоединился какой-то мальчик постарше, и они торчали в углу комнаты, что-то обсуждая и не обращая внимания на них. Эрик не понимал, как так выходило, но их с Чарльзом вечно окутывала какая-то аура незаметности, и никто не обращал внимания на то, что они говорят или делают. Но это было только на радость Эрику, поэтому он не задумывался об этом глубже. — Ладно, хм… — Чарльз тем временем прикрыл глаза и потянулся рукой к голове. Эрик не видел, что он делал этой ладонью, но вид у парня был показательно сосредоточенным, — Итак, сейчас сюда войдёт женщина. Ей лет тридцать пять, она брюнетка, и она придёт сюда за дочерью. Леншерр уже собрался как-то разбавить атмосферу своим реализмом, но вдруг послышался звук открываемой наружной двери. Эрик переглянулся с Вандой и уставился в коридор. «Да не может быть…» Спустя минуту, в комнату заглянула женщина. Лет тридцати пяти. Брюнетка. Она отыскала взглядом скопление детей и направилась туда, навстречу ей встала девочка, которая помогла Чарльзу с шахматами, и они обнялись. — Добрый вечер, миссис Прайд, — поприветствовал её Чарльз внезапным после своей тирады о волшебстве официальным голосом. Он назвал женщину по имени ещё до того, как обернулся к ней. Эрик не сводил с него глаз. «О чём я вообще думаю? Этот хитрец просто знал, что она сейчас придёт. Наверное, частые посетители», — расслабился он. А вот Ванда до сих пор сидела с открытым ртом, отчего Эрику захотелось пнуть Чарльза по ноге, чтобы не путал ему ребёнка. — Здравствуй, Чарльз, — отозвалась она. Девочка отошла от матери попрощаться с друзьями, — Ты не занят? Эрик с удивлением понял, что хоть женщина и была лет на десять старше Чарльза, она обращалась к нему с большим уважением в голосе, которое проскользнуло даже в этих коротких фразах. Так говорят с тем, кто чем-то очень помог тебе. Чарльз тем временем обернулся на Эрика, думая, что ответить, а до Леншерра вдруг дошло, что у него, вообще-то, нет времени здесь сидеть. «Чёрт, меня же ещё одна веселая компания дожидается!» — осенило его. Он подорвался с дивана, удивляя Чарльза и всех вокруг (в этот раз все замечали его действия) своей внезапностью. — Нам ведь нужно бежать, я совсем забыл, — пробормотал он, и радуясь, и огорчаясь одновременно, что удалось сбежать от неловких разговоров, и схватил Ванду за руку. Та более-менее пришла в себя, тоже вспоминая про брата и сестру. — Ох, ну, ладно, — Чарльз растерялся из-за внезапного окончания беседы. И сразу же бросил полувопросительное: — До завтра? — Да… До завтра, — Эрик с огромным усилием заставил себя шевелиться в сторону выхода и не смотреть больше ни одного мгновения на Чарльза. Он обошёл скопление людей стороной и вышел с дочерью в коридор. — Я удивилась, когда увидела твою машину у шлагбаума, — раздался голос женщины из комнаты. Эрик автоматически прислушался, а потом мотнул головой, думая, что подслушивать глупо, но всё равно продолжая различать слова. — Кстати, Кэтрин сама пришла? — Нет, я позвал её с утра. Я теперь по выходным тоже сюда заезжаю, — пояснил Чарльз. Эрик и Ванда уже почти собрались и вышли, но девочка вдруг похлопала себя по карманам. — Ой, я, похоже, телефон наверху забыла, — сконфуженно сказала она, подняв глаза на Эрика. — Ну, что тебе сказать, — раньше бы Эрик стопроцентно отругал её за рассеянность, но сейчас совершенно не хотелось этого делать, — Иди, ищи, — он мотнул головой на лестницу, и Ванда побежала на второй этаж. — Здесь заниматься явно легче, чем ездить к Вам домой, — раздался девичий голос. Эрик поджал губы. Ну, не уходить же ему за дверь? И, подумаешь, что-то он услышит, ничего такого. — Для этого я и открыл это место, — беззаботно сказал Чарльз. «Что-что ты сделал?» — Эрик уставился в сторону, где мысленно предполагал расположение Чарльза. Ксавье запнулся, посмотрев в стену, за которой находился коридор и выход. Женщина, естественно ничего не заметила и продолжила. — Головные боли Китти прошли, и это главное, спасибо, — сказала она с вымученной благодарностью, — А сколько ещё вам нужно встречаться, решайте сами. Я уже поняла, что её невозможно остановить, если она хочет куда-то пойти, — нервно усмехнулась она. Ванда уже спустилась вниз с телефоном в руках. — Всё, нашла, пойдём, — она довольно прошагала к выходу, и Эрик в последний раз кинул взгляд в сторону арки комнаты. — Просто главное — не сопротивляться своей сущности, — услышал он напоследок. Эрик вышел из здания, углубившись в свои размышления, и Ванда смогла беспрепятственно провести его в другую сторону прямо к киоску с мороженным. Он сначала купил клубничный пломбир довольной Ванде, а потом уже осознал это. «Вот ведь и правда, гипнотизёр хренов!», — усмехнулся восторженно он, — «Будто бы после его слов я мог этого не сделать и расстроить её…» Они пошли в обратную сторону, опять проходя мимо клуба, а Эрик старался не смотреть на него. В конце концов, вся жизнь не крутится вокруг этого здания и Чарльза Ксавье. Они подошли к переходу через дорогу, где рядом стоял шлагбаум, загораживающий проезд к какой-то многоэтажке. Эрик невольно залюбовался Роллс Ройсом, выделявшимся в подобном городе своим великолепным видом. Автомобиль был тёмного насыщенного цвета и с явно большой вместительностью багажника, задние стёкла затонированы. Он задумался, кому же может принадлежать подобная машина и вдруг запнулся о собственную ногу от пришедшего воспоминания. — Я удивилась, когда увидела твою машину у шлагбаума. Эрик огляделся по сторонам. Эта машина была единственной здесь, неужели, про неё и говорила та женщина? «Да ну, ерунда», — Эрик криво улыбнулся от своей глупости, — «Сколько она стоит, миллион-другой долларов?» — Ну чего ты? Нам уже Лорну пора забирать, — поторопила его Ванда, беззаботно уплетающая мороженное. — Да-да, идём, — Эрик быстрым шагом направился вниз по улице. В голову лезли против его желания различные фразы, сказанные Чарльзом. По отдельности они не так уж много значили, но если соединить… — Я бы испортил… престиж своей семьи. — Да ничего там, кстати, такого в этом особняке. Серость и скукота. — В Оксфорде. — Для этого я и открыл это место. «Да уж, продавцом в магазинчике за углом тут и не пахнет», — нервно усмехнулся Эрик, припоминая подобное сравнение недельной давности, — «Ладно, и кто же ты такой, Чарльз Ксавье?»