***
Обед на работе Эрика проходил для него так же, как и прочие его часы: он просто продолжал заниматься делами. Расслабляться и разговаривать с людьми он не привык, а в еде во время обеденного перерыва сильно не нуждался — если можно было на чём-то сэкономить, он это делал. Завтрака и ужина вполне хватает, когда у тебя средняя зарплата и трое детей. В этот понедельник так же не предвещалось ничего необычного, разве что Леншерр снова был в неплохом настроении, настолько неплохом, что даже его несчастный сосед по кабинету рискнул позвать друзей по работе к себе, а не сбегать, как всегда, подальше отсюда. Эрик заполнял конструкторскую документацию своего проекта, когда его телефон вдруг издал звук пришедшего смс-сообщения. Леншерр вписал ещё несколько цифр, когда до него дошло, что это был, собственно, его телефон. Он поднял голову, замечая некоторые взгляды в свою сторону, которые сразу же разбежались подальше от глаз цвета стали. Эрик ещё с секунду сидел прямо, обдумывая и осматривая территорию, а потом потянулся за телефоном. Снимая блокировку, он проговаривал про себя, что это вполне может быть спам или сообщение от мобильного оператора, но важное «Чарльз» на сером фоне развеяло все сомнения. — Добрый день, Эрик! — ещё на первой строчке Леншерр прекратил чтение, опять оглядел всё вокруг осторожным взглядом, отложил бумаги, поставил ровно подставку для ручек, положил карандаш аккурат параллельно бумагам — в общем, сделал всё, что мог, чтобы продолжить чтение более спокойным. — Добрый день, Эрик! Надеюсь, я всё верно уточнил в интернете, и у тебя сейчас обеденный перерыв, не хотелось бы отвлекать тебя от работы. Я сейчас занимаюсь изучением некоторых моментов для моей диссертации и хотел спросить у тебя кое-что, если ты, конечно, разбираешься в магнитном поле Земли и можешь ответить. Чарльз. Эрик взглянул на скучнейшие чертежи приборов, и они, естественно, тут же потеряли любую значимость в его глазах. — Здравствуй, конечно, я разбираюсь в этом, спрашивай, — не без заминки напечатал Эрик и задумался, пойдёт ли такой ответ. В итоге решив, что это слишком сухо, он добавил, — С удовольствием помогу тебе с твоим вопросом, — и, подумав ещё немного, решился спросить, — Ты уточнял мой перерыв в интернете? После очередной задумчивой паузы Эрик всё же отправил сообщение и решил отложить телефон, но почему-то так и не сдвинул руки с места, неотрывно наблюдая за темнеющим экраном, пока не пришло новое сообщение. — Рад, что соглашаешься помочь, это правда не так долго! Да, я запомнил твою специальность и посмотрел в интернете, где ты можешь работать. Ничего? (наверное, ты меня тоже гуглил?) Эрик поднял брови от удивления и перечитал смс ещё раз. То, что кто-то им так интересуется, по-странному не только встревожило его, но и сделало приятно. К тому же заглушить возмущённую тревожность помогло воспоминание о том, как он сам искал информацию о Чарльзе, хоть и делал это в пределах одного сайта. Может, стоит поискать шире?.. — Я детально изучаю появление вида гомосапиенс и факторы, которые это появление могли вызвать, — прочитав это, Эрик почти улыбнулся, но вспомнил о людях рядом и сдержался. Так необычно, когда твой друг занимается чем-то настолько фундаментальным. — Под рассмотрение, конечно же, попало воздействие окружающей среды, и на днях я подумал об электромагнитном поле Земли. Как думаешь, стоит ли продолжать изучение в этом направлении? Эрик откинулся на спинку стула и задумался. Сейчас он занимался скучными вещами, больше связанными с инженерией, чем с наукой, но, чёрт возьми, кто вообще лучше него может это понимать? — Если кратко, то у магнитного поля Земли периодически происходит инверсия, что, конечно, напрямую влияет на живые организмы. Процесс не мгновенный, но мог ли он ускорить какое-то эволюционное развитие? Возможно. Я не разбираюсь в истории человечества и не знаю, когда там что происходило, так что просто сам сверь даты, а дальше можно думать. Эрик долго и неотрывно писал сообщение, и только когда дописал, задумался. Он никогда бы не подумал, что сможет так легко говорить о вещах, хоть каким-то образом затрагивающих вопросы эволюции и генетики… Казалось, что на подобных разговорах он поставил крест давно и прочно, но вот он отправляет это сообщение профессору генетики. С Чарльзом было легко говорить что о погоде, что о детях и быте, что и о науке. На самом деле, конечно же, свой вопрос Чарльз почти высосал из пальца, лишь бы найти «срочную» причину для отправки сообщения. Но знать об этом Эрику, конечно, не нужно. — Ты внёс некоторую ясность, спасибо, — писал Чарльз, хотя Эрик не ощущал себя так, словно действительно помог. — Всё-таки поработаю в этом направлении, это кажется интересным. И, надеюсь, я не отвлекал тебя от обеда. — Нет, я всё равно не обедаю, — зачем-то ответил Леншерр, хотя логичнее было не уточнять, а закончить беседу. Но логика опять-таки уходит прочь, когда дело касается Чарльза. — Вот как, почему же? У меня вот, к сожалению, специальная диета, расписывающая мне все приёмы пищи чуть ли не до минут… — Эрик нахмурился и вчитался в последнее предложение. «Специальная диета? Кажется, когда-то давно он говорил, что не может работать из-за проблем со здоровьем, но я так и не спросил, что с ним.» Новая информация заставила Эрика ощущать новые же чувства, приблизительно похожие на тревогу, волнение, расстройство или всё скопом, но что-то действительно другое. Он долго думал, как ему спросить об этом Чарльза, и не будет ли это слишком, но в итоге не решился и смог написать только общие фразы. — Правильное питание — это важно, и диета это не так уж плохо, — отправил он через пару минут, ответ Чарльза же пришёл мгновенно, как и все его сообщения. Естественно предположить, что парень занимается печатаньем сообщений куда чаще, чем Леншерр. — Возможно. Если ты не такой любитель вредностей, как я… — писал Чарльз, а Эрик представил, как бы Ксавье вздохнул с забавным лицом, говоря это, и улыбнулся. — И я слышу в тебе строгие отцовские нотации. Надеюсь, ты покупаешь детям хоть какие-нибудь сладости? Эрик хотел напомнить Чарльзу о том мороженом, которое он буквально заставил купить Ванде, но вдруг его сосед по кабинету обратился к нему. — Начальник, судя по всему, идёт к нам, — Эрик поднял на него одни глаза, не меняя позы, удостоверяясь, что говорят точно с ним. — Так что, лучше бы ты убрал… — Нервничающий парень показал взглядом на телефон Леншерра и снова продолжил делать вид, что чем-то очень занят перед приходом начальства. Эрик на пару секунд завис, потому что не мог вспомнить, когда коллеги в последний раз обращались к нему, посмотрел через стеклянную дверь в коридор и правда увидел приближающегося босса. Чем занимается Эрик, оттуда видно не было, поэтому он, игнорируя рациональное желание сразу убрать телефон подальше, отписался Чарльзу о своём уходе. И как он вообще не заметил, что время обеда закончилось уже несколько минут назад? — Кажется, что мой перерыв закончен, и я не могу дальше писать, — напечатал он, когда начальник подошёл к дверям. Малейшее усилие — и щеколда в двери застряла, мужчина бестолку крутит ручку, а Эрик успевает беспрепятственно прочитать ответ. — Ох, уже? Тогда удачи в работе и будь вежливее с коллегами, — Эрику показалось, что даже эти короткие слова слишком приятные, чтобы быть правдой, но на чувства не было времени. Он отложил телефон, после чего потянулся за листами, а дверь, наконец, открылась. — Что с вашей ручкой? — начал возмущённо мужчина, обращаясь к соседу Леншерра. — Когда я пришёл с утра, с ней тоже была какая-то проблема, — легко соврал Эрик, привлекая внимание двух мужчин. — Я вызову мастера. — Да, вызовите... — начальник растерялся от того, что Эрик как всегда всё разрешил сам, и потребовал от второго работника бумаги, за которым он и пришёл. Когда довольное начальство удалилось с бумагами в руках, не закрывая двери до щелчка, Эрик вдруг вспомнил о словах Чарльза. «Будь вежливее с коллегами»… — Спасибо... — начал он, стараясь сделать голос менее холодным, чем всегда, — Уинстон, — вспомнил Эрик имя коллеги и пояснил, — Что предупредил. — Оу, — парень, сидевший напротив, растерялся и пожалел, что никто не стал свидетелем тому, что с ним заговорил сам Железный Леншерр, — Да, конечно… Эрик ощущал сейчас себя самым обыкновенным и нормальным человеком, и это ощущение действительно приносило спокойствие.***
Вечер Чарльза тоже проходил по обыкновению — закопаться в книгах и провести извечный разбор полётов. Причём в этот раз фигурально. С Энджел, имевшей не только крылья, но и ветреную голову, опять возникли проблемы, потому что, сколько бы она ни пыталась встать на «путь истинный», в итоге девушку каким-либо образом заносило обратно. В этот раз она попала в какие-то махинации, и в конце концов оказалась в полиции для выяснения обстоятельств. Бывшую стриптизёршу несколько месяцев назад привёл к Чарльзу Алекс, которого тот же Чарльз вытаскивал из тюрьмы до этого. Компания у Ксавье была действительно пёстрая, ничего не скажешь. Выяснив всё и успокоив Мойру, которая в очередной раз начинала зачитывать лекции о том, как опасно мутантам попадаться полиции даже за мелкие дела, Чарльз устало вернулся в гостиную возле своей спальни, чтобы продолжить заниматься хоть чем-то полезным. Когда молодежь и дети разъехались — всё-таки здесь они болтались часто, но не всё время, — Чарльз без особой охоты взял очередную книгу и представил, каково ему будет, когда он наконец сможет открыть свою школу. Вариант предложения с «если он сможет», Ксавье игнорировал. Люди непременно поймут, что мутанты не монстры, а пока нужно этих самых мутантов находить, желательно, в раннем детстве, и социально обустраивать. Чарльз услышал звук сообщения на своём телефоне и почувствовал волнение, подумав об Эрике. Как вообще такой человек, как он, держит на себе заботу о трёх детях? У Чарльза на попечении уже намного больше трёх детей и подростков, но как управляться с ними все двадцать четыре часа в сутки, а не несколько раз в неделю, он пока не представлял. Тем временем, он подъехал в кресле к телефону, оставленному ранее на комоде, пытаясь не надеяться, что это сообщение от Эрика. Ему могли написать инвесторы, партнёры, сотрудники института, работники клуба, сотни знакомых, да кто угодно, но… Усталость Чарльза сняло как рукой, потому что это действительно был Эрик. — Итак, сейчас я стою в магазине, смотрю на бесконечный стеллаж со сладостями и готов внимать твоим советам. Что нужно детям? Чарльз почувствовал нечто тёплое, разливающееся в его груди и заставляющее его снова улыбаться, как сегодня в обед. Он не думал, что Эрик сам напишет ему, тем более, так быстро, но какая разница, что он там думал, если Эрик всё же сделал это? — Рад, что ты спросил! — с неподдельной радостью быстро начал печатать Чарльз, не глядя откладывая книгу куда подальше на стол, — Потому что далеко не всё можно покупать. Не знаю, любят ли они что-то из этого, но самые безвредные и даже несколько полезные сладости: мармелад, зефир, пастила, рахат-лукум и прочее из этой категории, — написал он, а потом быстро добавил, — Но самое важное — это мера во всём, — хотя о подобных мерах Эрику вряд ли нужно было напоминать. Чарльз отправил сообщение и откинулся на спинку кресла, радуясь тому, что даже столь малопригодные его знания кому-то понадобились. — Так и сделаю. Теперь главное, чтобы наша переписка не стала напоминать разговор двух мамаш, — прочитав это, Чарльз от неожиданности прыснул со смеху и зажал рот рукой. Ему не хотелось, чтобы кто-нибудь, проходя мимо дверей, услышал это и заглянул. Наблюдать редкое проявление юмора Эрика было непривычно и даже несколько торжественно. — Ну, со мной-то всё ясно, но почему ты так много знаешь про детей? Давно хотел спросить. — Я же говорил, что планирую открыть школу, и делать это нужно только со знаниями о детях, а не просто с коммерческой и организационной стороны, — написал Чарльз с довольной улыбкой и мысленно закончил: «А ещё я был бы рад, если бы ты участвовал в этом со мной», сам над собой грустно усмехнулся и продолжил, — Сейчас я только веду занятия у нескольких детей пару раз в неделю. Чарльз долго не получал ответа, в конце концов, отложив телефон, но не далеко, а себе в карман. Хорошее настроение не отпускало его, пока он кружил по комнате, убирая и переставляя книги, а так же собирая свои кружки из-под кофе в одно место, и ответное сообщение, наконец, дошло. Чарльзу бы не хотелось доставать телефон так поспешно, но ничего поделать с собой он не смог. — И что ты им преподаёшь? Биологию? — спрашивал Эрик. Чарльз улыбнулся и понял, что тот долго не писал потому, что, видимо, шёл из магазина домой. Ксавье попытался себе представить отдалённый от центра их городка район, местный продуктовый магазинчик и небольшой дом Эрика через дорогу. — Не только, — написал он, с нервной усмешкой припомнив мальчика, которого он в прошлом месяце учил ходить по стенам, — Всякое бывает. Только Чарльз нажал «отправить», как в его дверь постучались, и телефон чуть не выскользнул из рук. — Чарльз, — в комнату зашла Рейвен, — Я хотела… — она замолчала, увидев телефон в руках парня, — Ты не занят? — Нет, — Чарльз погасил экран телефона, не собираясь признаваться Рейвен, что её выходка с Вандой возымела результаты, — Это так… — Ладно. Я хотела спросить, что нам делать с… — но девушка снова не договорила, услышав мелодию сообщения на телефоне Чарльза. Ксавье почувствовал себя ужасно глупо, потому что продолжал с деланной невозмутимостью смотреть на Рейвен, не обращая внимания на смс, чем себя и выдал. — Тебе смс-ка пришла. — Да, я слышу, — иронично усмехнулся он. Блондинка молча подняла одну бровь, и Чарльз, вздохнув, опустил глаза на телефон, чтобы больше ничего не разыгрывать. — Дети рады. А Ванда, кажется, догадывается о том, какой волшебник сделал из меня мармеладную фею. Рейвен наблюдала, как её названный старший брат поджимает дрожащие губы, отводит глаза от телефона и стремительно краснеет от сдерживаемого смеха. В итоге, несмотря на все свои старания Чарльз не выдержал и засмеялся, когда попытался спокойно вздохнуть. Он отвернулся, прикрыл рукой лицо и смеялся в ладонь, всё ещё стараясь сделать так, чтобы Рейвен была хотя бы единственным свидетелем этого безобразия. — Это Эрик, да? — голос и вид Рейвен с каждым мгновением становились всё довольнее, когда она всё поняла. Чарльз ничего не подтверждал, но тут и гадать было нечего. — О чём вы переписываетесь? — девушка подошла к нему, но Ксавье, хоть и продолжал веселиться, отъехал от неё, не собираясь посвящать Рейвен в разговоры с Эриком, — Эй! Мне нужно знать, что способно так развеселить моего серьёзного брата-профессора. — Меня будешь способна развеселить ты, когда я внушу тебе, что ты должна постоянно выглядеть, как Хэнк, — не собирался отступать Чарльз. — Хорошо, я сдаюсь, — через минуту решила Рейвен, шутливо поднимая руки вверх и отходя от Чарльза, — Но только сейчас. И то потому, что непонятно, что придёт в твою телепатскую голову в таком угаре веселья. Рейвен вышла из комнаты и только в коридоре позволила себе мягкую, а не по обыкновению саркастичную, улыбку. Каким бы оптимистом по жизни ни был её Чарльз, таким по-настоящему радостным, как в последнее время, он не был давно.***
Лорне нравится мармелад. Так же, как и вечерние посиделки всей семьёй на кухне с кружками чая. Но больше всего ей нравится, когда папа улыбается. Ванда нашептывала ей про некого Чарльза, с которым она знакома всего ничего, но уже обожает. — Хочу увидеть его, — коротко и тихо говорит Лорна, когда старшая сестра заканчивает рассказ. — Мне кажется, это скоро случится, — непонятно с чего взяв, довольно говорит Ванда, а девочка молча наблюдает за мимолетными красными отблесками в глазах сестры. Ни у кого другого она подобного не замечала, но никто ничего не говорил про это, а Лорна тем более молчала. Самым главным достоинством расплывчатого в представлении Лорны Чарльза было то, что он дружил с их отцом. Она не знает, что такое дружба, никто не хочет играть с молчащей и замкнутой девочкой, поэтому она не видит ничего странного в том, что Эрик всегда один. Но наблюдая за тем, как отец что-то увлечённо набирает в телефоне, сидя за столом, Лорна задумалась. Если дружба способна изогнуть жёстко сжатые губы отца мягкой линией улыбки, то она ей, в принципе, тоже нравится.***
Подумать только, как всего один телефон мог изменить будни Эрика. Он ненавидел быть навязчивым, поэтому старался писать Чарльзу не каждый раз, когда хотел этого, а хотя бы раз через пять. Но всё равно в итоге за вторник и среду они успели провести беседы в сообщениях об изменении климата, английском обществе, политике, любимых шахматистах, писателях и режиссёрах, хотя в последнем Чарльз разбирался, естественно, больше, и прочее, прочее. И в четверг, в обеденный перерыв на работе, для Эрика стало чем-то вполне привычным ожидать сообщение от Чарльза. — А чем ты занимаешься на работе в последнее время? — интересовался Чарльз, и Эрику было странно, что его рутина может привлечь его любопытство. — На самом деле, ничем таким интересным или масштабным, как ты, — написал Эрик, воображая, как Чарльз бы скромно усмехнулся в ответ на эти слова в реальности, — Вся современная аппаратура, начиная от телефона и заканчивая машинами на фабриках, восприимчива к магнитному воздействию, поэтому её нужно защищать от нежелательных эффектов. Разработкой такого рода защиты мы и занимаемся, а конкретно я сейчас работаю с автоматами для гашения магнитного поля в мощных генераторах, — Эрик старался писать меньше профессиональных слов, но всё равно вылез за рамки одного смс. Вчера ему впервые на его памяти пришло оповещение о недостатке средств на номере, но всё обдумав, Леншерр решил позволить себе тратить деньги на это удовольствие. — Вообще-то, это всё же звучит интересно и масштабно! — Эрик откинулся назад и начал слегка раскачиваться на своём офисном кресле, хотя раньше, естественно, не позволял себе такого безалаберного поведения в рабочем кабинете, — Ну или, может, это потому, что ты обо всём рассказываешь интересно. Эрик замер и прочитал последнюю строку ещё пару раз. Неуверенно и неверяще улыбнулся. Он сам считал, что Чарльз может что угодно рассказать так, что он будет слушать не отрываясь, но, неужели, парень думает так же и о нём? Леншерр не помнил, когда в последний раз получал комплименты, поэтому растерялся и вообще решил, как всегда, не доверять сказанному. Но даже если разумом он и приказал себе не радоваться так сильно, эмоции он никогда толком сдерживать не умел. — По правде, я бы хотел заниматься чем-то более приближённым к науке, — писал он, чтобы смущающие строки Чарльза не были последними в этой переписке, — Но для этого нужно было закончить дополнительно английское учебное заведение, а мне нужна была работа сразу, как я приехал сюда с детьми. Ксавье отвечал дольше обычного, а в кабинет к Эрику и его соседу Уинстону зашёл начальник с местным техником. Время перерыва ещё не закончилось, как только что посмотрел Леншерр, они просто зашли проверить, в норме ли освещение в их кабинете. Ещё в понедельник Эрик догадался отключать звук на сообщениях, но вибрация телефона самого необщительного работника всё равно привлекла внимание скучающего босса. — Я знаю, насколько неприятно лишаться возможности делать то, чего так сильно желаешь, — эти слова, сложенные из безэмоциональных чёрных пикселей на экране телефона, заставили Эрика вместо былого приподнятого настроения снова испытывать необъяснимое переживание. Но следующая фраза Чарльза опять запутала его мысли, — И так же я знаю, что ты делаешь это ради детей. Ты хороший отец, Эрик, хотя я только и делал, что поучал тебя, как правильно обращаться с детьми (но ты же, надеюсь, не воспринимал это, как свой недостаток?) — он дочитывал сообщение с почти открытым ртом. Его только что назвали… хорошим отцом? Эрик медленно отложил телефон на стол, чтобы успокоиться. Неужели, Чарльз действительно так считает? Не издевается же он… Но Эрик Леншерр — хороший отец? Это даже не смешно. Эрик понял, что вопреки собственным мыслям начинает тихо смеяться, то ли от удивления, то ли от этих ещё более смущающих слов Чарльза, и прикрыл ладонью лицо, пытаясь выглядеть вполне адекватно. Короткие переговоры трёх людей закончились, проверяющий техник с люксметром ушёл, а начальник почему-то подошёл к Эрику. Весьма не вовремя… — Мистер Леншерр, можно с Вами поговорить? — начал он издалека. Эрик кашлянул в кулак, согласно кивнув, потому что боялся, что голос его сорвётся, если он заговорит. Он начал вставать из-за стола, но его остановили, — Сидите, сидите, я всего лишь хочу спросить… Эрик, не понимая, чего от него хотят, сел обратно и сделал лицо хотя бы отдалённо напоминающее его обычное серьёзное выражение. Начальник — мужчина не на много старший Леншерра — всё никак не мог начать. — Я Вас слушаю, — наконец, смог отозваться Эрик, напоминая о себе. — Да… В последнее время Вы стали вести себя не так, как раньше, — сказал вдруг он, удивив Эрика, — Можно ли узнать причину Вашего оживлённого настроения? Леншерр просто не мог найти, что ответить на такую внезапную наглость. Он терпеть не мог, когда лезли в его личное пространство, но до такого ещё не доходило. Начальник досадливо хмыкнул, поняв, что выразился неправильно. — Понимаете, в том году у нашего работника в отделе кадров была жуткая… депрессия из-за семейных проблем, и вот однажды он начал принимать некие… психостимулирующие препараты и приходил так даже на работу. Жуткий скандал был. — Вы думаете, — Эрик два раза моргнул, — Я начал принимать какие-то вещества?.. — Да бросьте, босс, — вдруг подал голос сосед по кабинету, всё это время сдерживающий смех, пока начальник пытался смягчить вопрос и свои подозрения, — У Леншерра, конечно, жуткая улыбка, — «Жуткая?» — Эрик нахмурился и перевёл взгляд на коллегу, — Но всё гораздо проще, — двое мужчин одинаково не понимающие ждали продолжения, — У него просто появилась девушка, — как-то слегка противно улыбнулся местный Шерлок Холмс, посмотрев на Эрика, который уже совсем ничего не понимал. — Так ведь? Я сразу понял по тому, с каким лицом ты переписываешься с ней. Леншерр опять моргнул пару раз. Он не знал, то ли ему возмутиться, потому что они оба, чёрт возьми, лезут не в своё дело, то ли сказать, что, вообще-то, он пишет другу, то ли задуматься о словах про его лицо во время переписки… И последний пункт вызывал больше всего противоречий. — Ааах, ну, раз так, — выдохнул начальник, пока Эрик так ничего и не сказал, — Это меняет дело, я не вмешиваюсь, — он поднял обе руки вверх, словно сдаваясь. — Пока личная жизнь не мешает работе, конечно, — Эрик просто смотрел в стену и тихо закипал, сжимая зубы. — Это правильно, — тоном знатока продолжал мужчина, кладя вдруг ладонь на плечо Леншерру. И то, что тот дернулся от этого так, что чуть не отъехал на стуле, ничуть начальство не смутило, — Нельзя всю жизнь горевать по умершим. С этими словами он ушёл, оставив Эрика разбираться с волной нахлынувших чувств. Конечно же, он знал о семейном положении Эрика, и скорее всего, как и все вокруг, думал, что смерть жены — причина мрачности мужчины. — Боссу не хватает тактичности, — примирительно сказал стушевавшийся под взглядом Эрика парень за соседним столом. — Как и тебе, — невнятно сквозь зубы пробормотал Леншерр, с последних сил стараясь не изломать пару-тройку металлических предметов в кабинете. — Я беременна, — просто говорит Магда за ужином, и Эрик давится хлебом. Маленький Пьетро смеётся над тем, как глупо выглядит папа, а Ванда только внимательно смотрит. — Как… — начинает Эрик, но замолкает, качая головой. — Не думаю, что нужно объяснять, как это произошло, — спокойно пожимает плечами девушка, наблюдая, как Эрик тяжело опускает голову в ладони, — Дети — это подарок бога… — Я знаю, не начинай, — он старается контролировать небольшое раздражение, но в голосе всё равно проскальзывает тревога, — Мы… я не справлюсь. — Мы справимся. И ты справишься. Ты стал хорошим отцом для двойняшек, будешь хорошим отцом и для троих детей. Эрик относительно давно не вспоминал Магду. Но фраза Чарльза про его отцовство и внезапные слова начальника на работе сделали своё дело. И всё было бы в порядке, если бы любое воспоминание о Магде не приводило Эрика к её лицу, тогда, во время пожара, застывшему в его памяти. Он думал об этом, расчёсывая Лорне волосы, из которых ранее доставал пластилин. Если спросить её сейчас, хороший ли он отец, она явно ответит, что самый лучший. Конечно, кто же ещё будет заниматься всем этим безобразием, если Эрик у них один? Вот он и будет казаться им хорошим. Вслед за этим потянулись и воспоминания о его родителях. Это отдавало ещё более старой, но не менее сильной болью. Мама всегда казалась Эрику лучшим человеком в мире, это совершенно точно. Лучшим человеком в мире, который погиб из-за него. «Нет, хватит», — приказал он сам себе, приводя уставшую Лорну в окончательный порядок, и решил не думать ни о чём плохом. Чарльз не писал ему больше, возможно, каким-то невероятным образом догадываясь, что у Эрика наступил период глубоких раздумий, или же ему просто было неловко писать, когда Эрик так не ответил на последнее сообщение и молчит весь вечер. Леншерр решил объясниться уже завтра, когда ложился спать. Грядущее общение и приближающиеся выходные показались ему весьма радужной перспективой, поэтому засыпал Эрик с почти хорошим настроением. Хотя он должен был догадаться, что от подсознания страхи спрятать не так легко, и, даже если удастся забыть о них днём, они сполна вернутся во снах.***
Первое, что понимает Эрик, это то, что ему хорошо. Происходило что-то расплывчатое и туманное, словно его глаза закрыты, но он не хотел ничего прояснять — любые смыслы окрашивают сны в чёрный цвет. За левую руку его держит, как всегда крепко, отец — его большую и мозолистую от работы ладонь он узнает всегда. Как и голос матери, который он слышит где-то справа от себя. Отец, который сказал, что ничего страшного не произошло, когда впервые увидел способности сына, и мать, которая говорила, что всё будет хорошо, когда совершенно ничего хорошего в их жизни не осталось. — Глупо, не правда ли? — раздаётся сзади голос, который Эрик тоже запомнил на всю жизнь. Он вздрагивает и против воли всё же открывает глаза, сразу теряя ощущение защищённости в ладони и снова ощущая прожигающий знак, появляющийся на левом запястье. Он хватается за него правой рукой, будто бы это поможет унять боль, а на его плечо медленно опускается ощущение чужой ладони. Её, пристёгивающую его к лабораторным установкам или держащую шприц, он тоже никогда не забудет. — Как глупо, они пытались внушить тебе, что ты можешь быть счастлив, как обычный человек. Но посмотри на это. Эрик знает наизусть, что ему покажут, поэтому пытается вырваться из жёстких рук, поворачивающих его голову к двум трупам на земле. — Посмотри, — шепчет в ухо слова на немецком голос, доводящий его до дрожи, — Разве это не прекрасно? Ты буквально создан для того, чтобы разрушать. А уничтожать самое любимое приятнее всего, верно? — Нет! — Эрик куда-то бежит и падает, не до конца осознавая, что это сон, но желая проснуться всем своим существом. Его окутывает темнота, но почти сразу же слова на родном языке его матери разгоняют её. — Поднимайтесь, — мягкая рука дотрагивается до его головы, — Я Вам помогу, поднимайтесь. Он хочет сказать наклонившейся к нему Магде, чтобы та бежала от него и никогда больше не помогала всем подряд валяющимся и голодающим на улице людям, какой бы верующей она ни была. Но он не может и снова, как это было в реальности и сотни раз во снах, принимает её помощь. — Ах, какой чудесный экземпляр человеческой глупости, — Эрик снова вздрагивает, ощущая затылком тёмную фигуру позади себя. Он почти всегда слышит только его голос сзади, как будто бы атмосфера его снов и так не достаточно пугающая. — Если бы не их вечное желание помогать всем направо и налево, выставляя себя белыми и пушистыми, то была бы она целая и невредимая, — с притворной жалостью раздалось где-то совсем рядом с Эриком, пока он смотрел на улыбающуюся в их доме Магду, — Правда, так бы ты остался без своих деток, ая-яй, — поцокал языком напоследок голос, а Эрик уже оборачивался на крик. — Папа! Ванда пряталась за его спиной, Пьетро от страха не мог и слова сказать не запинаясь, а Лорна на его руках мёртвой хваткой обхватила шею руками и не издавала ни звука. И снова эти взгляды. Они только что вышли из горящего дома, некоторых людей внутри ещё можно было спасти, но вместо этого вся толпа вокруг смотрела на него в самом настоящем диком ужасе. Кто-то кричал о дьяволе, кто-то слышал о мутантах в новостях, но самый главный умник вдруг решил, что это Эрик виноват в трагедии, и толпа подхватила эти слова, как единственно верную мысль в жизни. Мутанты всегда виноваты. В его снах любой страх разворачивался и стремился к своему максимуму, поэтому было совершенно не удивительно видеть подходящие отряды вооружённых людей, замещающих толпу горожан. Совершенно не удивительно, но по-прежнему пугающе, у него же, чёрт возьми, три ребёнка рядом! В реальности Эрик никогда не отражал пули лоб в лоб, не доводилось ещё, но во снах он был способен на это удивительно легко, правда, всё равно судорожно прятал детей за свою спину, будто бы не мог защитить их другим образом. — Эрик, — сердце его содрогнулось, но на этот раз не от страшных немецких слов, а от голоса с идеальным британским произношением, — Не нужно бояться, иди сюда. Эрик не оборачивался. Он не представлял, обычный ли это Чарльз или тот, из прошлого кошмара. Даже так: любой Чарльз пугал его здесь. Его кошмары были самым последним местом, где он хотел бы его видеть. — Что же ты не идёшь к нему? — слышит он усмешку, — К очередному человеку, из глупости решившему, что он сможет помочь тебе? — Я правда могу тебе помочь, — продолжал Чарльз, и Эрик уже не мог удержаться от того, чтобы посмотреть на него. Чарльз выглядел расплывчато, словно сопротивление Эрика всё-таки могло стереть его из кошмара, — Ты можешь довериться мне. — Я знаю, — дрожащим голосом сказал он, снова поворачиваясь к вооруженным людям, — А вот ты мне — нет. Они как всегда начинают стрелять, и Эрик выставляет вперёд руку, отклоняя пули. Он удивляется, что в этот раз ему удаётся защитить от них детей, но всё встаёт на места, когда он слышит крик сзади себя. Он медленно оборачивается и понимает, что Чарльз вовсе не исчез, а все ещё был там. И пуля, направленная на Эрика, отрикошетила в него. — Уничтожать самое любимое приятнее всего, верно? Всё вокруг исчезает, и для Эрика остаётся только Чарльз, падающий на землю. Он не видел, куда попала пуля, но знает точно — она была смертельна. По-другому здесь не бывает. Бормоча его имя и постоянно повторяя «нет», Эрик бросается на землю, но не успевает, и неясный силуэт парня растворяется в темноте у него на руках. Всё окрашивается в чёрный, в чёрный, в чёрный, в чёрный… — Эрик, — Чарльз вдруг снова зовёт его по имени, но в этот раз так реалистично, будто бы вживую. Леншерр по-прежнему сжимает руками голову, но одну ладонь отводит в сторону, удивлённо смотря на Чарльза перед собой. Он вдруг настолько настоящий, что у мужчины просто нет слов, — Это всего лишь сон. Тебе нужно успокоиться. Чарльз миролюбиво улыбается, стоя посреди абсолютной темноты. Но Эрик качает головой, ощущая нарастающий приступ вспышки его сил. — Уходи, — говорит Эрик так, будто бы Чарльз в его сне имеет собственную волю, — Это опасно. — Знаю, — кивает Чарльз и пытается подойти. Но Эрик отшатывается, и вокруг них на секунду проскальзывают языки пламени. Ксавье косит на это глаза, но не подаёт виду, — Просто успокой свой разум, — четко выговаривая каждое слово, просит он, и огонь снова появляется. Эрик закрывает глаза, стараясь стереть картину горящего дома из сознания, но чувствует только усиление магнитного поля вокруг себя. — Уйди! — срывается он на крик, не желая смотреть на Чарльза, стоящего на том же месте, где стояла Магда. — Тебе нужно сдержать свои силы! — Чарльз уже не скрывает панику, когда из-за огня становится нечем дышать, а деревянный пол между ним и Эриком проваливается, — Ты сможешь проснуться, если возьмёшь под контроль свои… — он не смог договорить, потому что трещина в полу дошла и до его ног. Эрик снова был в том моменте, снова держал Лорну в руках и беспомощно смотрел, как его единственный оставшийся близкий человек погибает. Но на этот раз это был Чарльз, и видя это, он совсем потерял рассудок.***
— Чарльз! — Рейвен примчалась из соседней комнаты, с испугу принимая свой настоящий облик, — Что случилось? Ксавье тяжело дышал в кровати, все ещё ощущая иллюзорный жар огня. — Что?.. — спросил он непонимающие у взволнованной сестры, на руках придвигаясь к краю кровати и свешивая поочередно ноги над полом. — Ты кричал, — скрестив руки, заявила девушка с синей переливающейся кожей, — Я думала, у тебя опять начались боли и… — Нет. Всего лишь плохой сон… — «В котором я всего-то ломаю конечности и сгораю заживо». — Чей? — догадываясь, спросила Рейвен. Она знала, что по ночам Чарльз может непроизвольно ловить сны человека, о котором много думал днём и настроился на его волну. А в последнее время он думает только об Эрике, значит… — Да, да, — подтвердил Чарльз мысли Рейвен, сжимая ладонями виски, — Только у него не кошмары, а… сплошная агония. — Оу, — сонная девушка не знала, что ответить на такие слова. — Кажется, я был, — Чарльз вспомнил испуганный взгляд Эрика, отчаянно принимающего к себе ребёнка, — На месте его жены?.. — Брак, конечно, страшен, но чтобы так кричать… — начала Рейвен, но поняла, что Ксавье не до шуток, и он даже не слышал её попытку. — Нужно его как-то разбудить. Иначе, боюсь, с утра к нам явится Хэнк с зашкаливающими данными по своему датчику магнитных волн… — Чарльз ничего не говорил им о силах Эрика, так как стопроцентно сам пока не знал диапазон его возможностей. — Хотя, он, наверное, и так явится с ними. «Магнитные волны?» — повторила про себя Рейвен, удивляясь. О подобном она ещё не слышала. — Хочешь сказать, что не смог его достать оттуда? — недоверчиво спросила она, присаживаясь на кровать Чарльза. — Я мог бы, но не хочу это делать так. Изнутри. — девушка нахмурилась, и Чарльзу пришлось пояснять, хотя будь он не спросонья, он бы этого не делал, — Его разум и так… перекорёжен. Я не хочу повредить его еще и своим насильным вмешательством. До этого Рейвен слышала от Чарльза только расхваливания Эрика, и она вообще не представляла, как обстояли дела на самом деле. Опасения такого мастера телепатии, как Чарльз, это не мелочи. Хотя… Рейвен прищурилась, разглядывая волнующегося парня в темноте. Если только эти опасения не преувеличены из-за личных чувств. — Ну, конечно! — вдруг воскликнул Чарльз, цепляя взглядом свой телефон на прикроватной тумбе, — Всё ведь проще некуда.***
До Эрика не сразу дошло, что его разбудил телефонный звонок, потому что в ушах грохотало его собственное сердце. Всё металлическое, надёжно вкрученное Эриком на той неделе, снова благополучно отодралось со своих мест и в беспорядке кружило по комнате. Он решил оставить оценку ущерба на потом и притянул к себе звонящий телефон, чуть не сломав и его при этом, переусердствовав в силах. — Алло… — пробормотал он, даже не смотря на экран и не думая о том, кто ему мог звонить. Мозг был слишком перегружен. — Эрик, — раздался в трубке голос Чарльза, который со всех сил пытался сделать его беззаботнее, — Вот, выполняю наш уговор насчёт внезапного ночного звонка, — радостно сообщил парень с мигренью мужчине в припадке. — …Прекрасно… — пробормотал Эрик, потирая пальцами переносицу. Он не представлял, в котором часу происходит этот разговор, но это было и не так важно. Главное, что он начал постепенно успокаиваться, и дом перестал ходить ходуном, — Не думал, что ты такой мстительный, Чарльз, — произношение его имени успокаивало Эрика, будто бы в этих шести буквах таился какой-то код, подходящий к его голове. — Да я и сам не ожидал, — ответил Ксавье, и через секунду они оба хмыкнули, потому что Эрик сказал точно то же самое, когда звонил ему впервые, хотя Чарльз не повторил за ним преднамеренно. — У тебя всё нормально? — не выдержал всё-таки он и спросил. — Да, — ответил Эрик, смотря на свою дрожащую левую руку, в темноте комнаты ещё больше контрастирующую будто бы свеженаписанными цифрами на запястье. — Я просто спал, что могло произойти? — Конечно, — выдохнул Чарльз. Что могло произойти! — До завтра, Эрик?.. — он хотел сказать это радостнее, но в итоге вышел неуверенный вопрос. — Не знаю. — Леншерр посмотрел на искорёженные стальные ножки стола в его спальне, раньше до такого не доходило. Нужно поскорее проверить другие комнаты, — То есть, всё в порядке, правда, — уверил он, — Просто я не уверен, что смогу… что найду время писать тебе… — Эрик не мог подобрать слова, но это и не нужно было. — О, да, конечно, ничего страшного, — Чарльз прекрасно понимал, особенно, увидев частичку его кошмара, что Эрику нужно немного отойти от этого, — Спокойной ночи. — Спокойной… — Эрик скорее выключил телефон, потому что боялся, что если затянет, сделать это будет сложнее. Он, пошатываясь, встал и оглядел в темноте разрушенную комнату, — Твою ж мать…***
— Всего один датчик, Чарльз, — у Хэнка совсем не получалось делать свой тон подходящим для просьб и мольбы, но он старался изо всех сил. — За-чем? — по слогам спросил уставший Чарльз, разворачивая кресло на стовосемьдесят градусов и возвращаясь обратно в гостиную, из которой выехал. Но сегодня вдруг к нему пришло много народу, хотя была пятница — всё ещё будний день — и Джубили, застрявшая у проёма и начавшая разборки с Бобби, помешала ему проехать. Пришлось слушать Хэнка дальше. — Ты ведь не можешь точно сказать, из-за чего была эта магнитная буря! — продолжал вещать МакКой, поправляя очки, — И даже если и из-за… твоего этого друга, то в том, чтобы мутантам изучать подобные воздействия других мутантов, ничего такого нет. — Хэнк, мы никогда не изучали кого-либо без его ведома, — Чарльз опять развернулся к нему лицом, скрещивая руки на груди, и добавил, когда высокий парень раскрыл рот, — Даже просто воздействие чьих-либо сил тоже. — Тогда давай уведомим его, — просто сказал Хэнк, пожимая плечами. — Ну, да. Дорогой Эрик, всё это время я скрывал от тебя целую организацию мутантов, в которой я лидер, а сейчас мы с моим другом учёным хотим развесить в твоём районе датчики, чтобы наблюдать за твоими силами! Как прелестно! — саркастично взмахнул руками Чарльз. — Видишь, он его уже «дорогой» называет, — заметила Рейвен, проходящая мимо с Энджел, и они захихикали. — Всего один. И просто в городе, не близко, — не отставал Хэнк, не давая Чарльзу высказаться в сторону ушедших девушек. — Хорошо! — сдался он, раздражённо выкатывая в коридор, — Только давай уже выберемся из этого гама, у меня с ночи ещё голова болит… МакКой радостно, как десятилетний мальчик, побежал в лабораторию за своим квантовым магнитометром.***
— Вы поссорились? — самым серьёзным тоном, на который была способна, спросила Ванда Эрика. Она не уточняла, с кем, но было ясно и без лишних слов. — Нет. С чего ты взяла? — делая удивлённый вид, спросил Эрик. Они шли все вчетвером по отдалённой от дома улице. Эрику нужно было купить новую люстру, потому что люстре, висящей в гостиной, он всё-таки доломал в эту ночь железные крепления, и она разбилась, а дети хотели прогуляться, вот он и решил совместить два занятия. Правда, троица больше хотела резвиться на детских площадках, а не идти по скучным улицам у дорог, но, как говориться, бери, что дают… — Вы не переписываетесь сегодня, — сказал Пьетро, разглядывая дома у дороги. — Ну, не говорить же нам друг с другом каждый день, — малоубедительно ответил Эрик. Он понял сейчас, что уже привык говорить о Чарльзе только с Вандой, поэтому слышать такое замечание от Пьетро было удивительно. Всё-таки думать, что дети маленькие и ничего не понимают, как-то легче, — Ты же, кстати, на него обижена, разве нет? — спросил он, снова поворачиваясь к дочери. — Я уже приняла всю правду, — ответила важно Ванда очередной фразочкой, судя по всему, украденной из книги или фильма. Детская обида возникает из ниоткуда и уходит в никуда быстрее, чем он представлял. Лорна слегка дёрнула Эрика за правую руку, которой он держал её, и жалобно посмотрела ему в глаза. Это означало: «Папа, я устала идти». На улице Лорна вообще отказывалась говорить, и раньше с этим была масса проблем, но сейчас Эрик уже понимал её без заминок. Он хотел взять её на руки, но девочка не далась, бросая взгляд в сторону, что примерно означало: «Я слишком большая, чтобы кататься на руках, я стесняюсь». — Ох, — Эрик остановился, тормозя ничего не замечающего Пьетро, — И что мне тогда с тобой делать? В итоге они сели на тротуарную лавочку в нескольких метрах дальше, которая стояла прямо возле дороги, и смотрели на проезжую часть, потому что смотреть больше было не на что. — Это Мерседес? — вдруг спрашивает Пьетро, тыча пальцем в проезжающий мимо автомобиль. — Нет, это… — Эрик не сильно увлекается подобным, но что-то знает, — Ниссан. — А вон та, чёрная? — Это БМВ, там даже три большие буквы написаны… — У нас в классе сегодня были великие споры, — пояснила Ванда, — Какая марка машины круче. Мальчики хвастались и спорили, а Пьетро впервые пожалел, что у нас нет машины. — И ничего я не пожалел! — насупился мальчик и хмуро посмотрел на сестру. Пока они пытались переглядеть друг друга, Эрик задумчиво и меланхолично смотрел в поток машин, пытаясь не злиться на незнакомых детей и их родителей, хвастающихся своим положением. — Самая лучшая машина — это Роллс Ройс, — сказал вдруг он, привлекая общее внимание, — Вон, в дальнем ряду, — кивнул он головой в нужную сторону, и Пьетро вытянул шею, чтобы разглядеть. — Да вроде выглядит не сильно круче остальных, — скептически отозвалась Ванда, Леншерр пожал плечами. В голове Эрика билась какая-то мысль, но сегодня эта самая голова слишком болела, чтобы он мог нормально соображать. Вот он и вспоминал, где мог раньше видеть эту машину, пока она доехала до перекрёстка, повернула в другой ряд и подъехала прямо к ним. — Хотя ближе, конечно, она красивее, — выдала рецензию Ванда, и вдруг раздался двойной гудок. — Это что, нам? — открыв рот спросил Пьетро, а Эрику захотелось потихоньку сползти со скамейки и раствориться под землёй, потому что до него, наконец, всё дошло. — Эрик, — стекло переднего пассажирского сиденья опустилось, и им предстало радостное лицо Чарльза. — Надо же! Леншерр оторвал глаза от блестящего автомобиля и не менее блестящей улыбки Чарльза и пробежался взглядом по своей старой куртке, которую он носил на работу, не менее старым ботинкам и многочисленным заплаткам школьного рюкзака Пьетро. — Да, — хрипло ответил он, — Надо же. — Привет! — а вот Ванда была в полном восторге и даже спрыгнула с лавки. — Здравствуй, Ванда, — Чарльз улыбнулся ещё шире, наклоняясь в окно ближе к ним, — И, Пьетро, я полагаю? — Ага, — не сразу ответил мальчик, с открытым ртом разглядывающий машину. Эрику ужасно хотелось сказать сыну, чтобы тот вёл себя приличнее, но он просто сидел и делал вид, что его здесь нет. Эрик уже несколько раз в шутку представлял в своей голове, как его дети встретятся с Чарльзом, но в реальности всё выходило в тысячу раз более неловко и смущающее, чем он думал. — А это что за чудесная девочка? — Чарльз уже чуть ли не переваливался за дверь машины, выглядывая вторую дочь Эрика, и Эрик задумался, почему бы ему просто не выйти из неё, но он не закончил мысль, потому что получил удивлённую улыбку Чарльза в свой адрес. Ну, конечно же, он ведь не знает о Лорне… — Это Лорна, наша сестра, — пояснила Ванда, видимо, взяв на себя сегодня роль переговорщика. Эрик опасался, что Лорна испугается и спрячется за его спиной, как она делала всегда, когда с ними говорил незнакомец, но девочка вполне свободно сидела, разглядывая Чарльза. — Надо же, а я… — Ксавье хотел сказать, что не слышал о ней ничего, но решил, что это будет немного обидно, и кинул ещё один косой взгляд на Эрика, — А я ещё не знаком с тобой. Леншерр только пожал плечами, мол, ну, бывает, и встал с лавки, утягивая за собой Пьетро с Лорной. — Любопытная случайность, но мы уже, наверное, пойдём и… — Может быть, вас подвезти? — опомнившись, предложил Чарльз, убирая локти с окна и возвращаясь в обычную для пассажира позу, но не сводя голубых глаз с Эрика. — Нет, мы сами… — начал мужчина, но дать ему договорить никто не собирался. — Да! — хором ответили дети, и даже Лорна поучаствовала в ответе. Эрик хмуро осмотрелся по сторонам, проверяя, не смотрит ли кто на странную сцену, а дети уже побежали обходить дорожное ограждение. — Без меня на дорогу не соваться! — Эрик был в шоке от всеобщего беспредела и поспешил за ними. Ни прошло и минуты, а дети уже уселись на заднее сиденье машины, Эрик же тормозил и сомневался до последнего, но ему всё же пришлось сесть и взять себе Лорну на руки. Возникла неловкая пауза, а Эрик смотрел остекленелым взглядом куда-то вниз, в район коробки передач, стараясь не замечать великолепную кожаную отделку салона и современнейшую приборную панель. Он совершенно не ожидал увидеть сегодня Чарльза, даже не собирался переписываться с ним. Смешно, но оказалось, он был просто напросто не готов к встрече всего лишь на день раньше, тем более при таких обстоятельствах. — Вообще, нельзя детей без специальных сидений возить… — пробормотал Эрик, хотя они всё равно не могли попасть в аварию с его способностями и внимательностью. — Это центральная улица с максимальной скоростью в сорок километров в час, — вдруг раздался голос с водительского места, — Здесь об авариях не слышали уже несколько лет. — Здравствуйте, мистер МакКой, — сразу же отреагировала Ванда, а Эрик только сейчас понял, что Чарльз сидит на пассажирском месте потому, что за рулём чёртов Хэнк МакКой. — Здравствуй, Ванда, — ответил парень, поправляя очки. Было видно, что Хэнк тоже не ожидал, что в машину вдруг набьётся всё семейство Леншерров, — И все остальные. — Да, здравствуй… Хэнк, — подал голос Эрик, не сдержав недовольных ноток. «Они что, настолько близкие друзья, что он водит машину Чарльза? — Эрик уставился в окно, пытаясь сдерживать необоснованное раздражение, — Может, они и живут вместе? А что, особняк-то большой…» — Ох, у меня просто нет прав, — пояснил вдруг Чарльз, прерывая вереницу догадок Эрика, будто бы зная, о чём тот думает, — Поэтому Хэнк любезно согласился на роль водителя. МакКой бросил мимолётный удивлённый взгляд на Чарльза, но ему пришлось вернуться к дороге, потому что они уже подъезжали к перекрёстку. — Куда едем-то? — опомнился Хэнк, проезжая дальше по улице. Ванда деловито называла адрес, не зря же она его выучила ещё в детском саду! А Эрик просто смотрел на Чарльза в зеркале заднего вида на лобовом стекле. Они молча глядели друг другу в глаза несколько минут, пока Эрик пытался свыкнуться с мыслью, что он сейчас сидит в машине Чарльза. В компании МакКоя и детей, конечно, но всё же. Он впервые видел парня вне шахматного клуба, и это было до крайности необычно. — Ладно, кажется, ваш папа сегодня очень хмурый, поэтому поговорю с вами, — весело начал Чарльз, неловко разворачиваясь к задним сиденьям, Эрик от этих слов только больше нахмурился, — Как дела? — Сегодня в школе мы обсуждали любимые книги, — сразу же радостно ответила Ванда. Видимо, она единственная в этой машине не чувствовала неловкости происходящего. — И ты, конечно, была на высоте? — понимающе улыбнулся Чарльз, и девочка кивнула, — А ты, Пьетро? Кстати, я Чарльз, — он вспомнил, что не представился и протянул руку мальчику. — А я в курсе, — усмехнулся Пьетро, — И я не люблю читать, — он высунул язык, показывая своё отвращение, за что получил снисходительный взгляд сестры, — А ты лучше скажи, зачем тебе такой большой багажник? — мальчик показал большим пальцем назад. — Ты внимательный, — не остался без похвалы и Пьетро, — Я вожу там своё… — Чарльз запнулся на полуслове, — Своё барахло, — закончил он, махнув рукой, показывая неважность этого дела. Хэнк бросил очередной удивлённый взгляд на Ксавье и покачал головой, вернувшись к дороге. По мнению Эрика, слово «барахло» никак не сочеталось с Чарльзом, и тот сказал его явно в неловкой попытке избежать какой-то правды. Эрик мог бы понять, что находится в багажнике, но сдержал себя, решив, что это не его дело. В конце концов, он сам не говорил Чарльзу, например, о Лорне, и завтра, чует он, эта тема точно ещё всплывёт. Леншерр слегка расслабился. Чарльз, уютный клуб, шахматы и никого мешающего — вот это ему нравилось. — А ты, Лорна, правильно? — голос Чарльза стал ещё мягче, хотя казалось бы, куда дальше, — Приятно познакомиться, я Чарльз. — И мне, — смущаясь, прошептала девочка, удивив всех своих родственников тем, что вообще ответила. — Сюда? — прервал идиллию МакКой. — Направо, — указал Пьетро, выглядывая в окно. Эрик совсем ощутил себя выкинутым за борт происходящего. — Как жаль, что так быстро доехали, — улыбнулся Чарльз Лорне, а она вдруг удивила вообще всех. — Пойдём с нами, — сказала она, не сводя больших глаз с парня, и, пока никто не успел отреагировать, начала сыпать аргументами, — У меня есть лакушка такого же цвета, как твои глаза, — Чарльз моргнул пару раз. — Сначала папа купил её Ванде, но она подалила мне, — лепетала Лорна, не выговорив нескольких «р» и приводя Эрика в самый настоящий шок. Его младшая дочь никогда не говорила так много фраз подряд малознакомым людям, да даже дома — через раз. — И ещё у меня есть мягкий мышонок Джейми, он тебе тоже понлавится, точно. — Ничего себе, — прокомментировал Пьетро тираду сестры, а машина тем временем окончательно остановилась. — Эм, Лорна… — Чарльза растерянно посмотрел на Эрика, который уже пару минут как уставился в Ксавье таким же растерянным взглядом. Леншерр вообще ни под каким соусом не рассматривал вторжение в собственный дом других людей, а сейчас ещё вспомнил, что оставил на вечер весь тот погром, который учинил ночью. Вряд ли первое впечатление о доме должны создавать упавшая люстра или погнутые кастрюли. А причина страха Чарльза покоилась в багажнике машины, молчаливо поблёскивая двумя отполированными колёсами. — У Чарльза наверняка много дел, Лорна, — начал Эрик, стараясь смягчить свой голос. — Да, к сожалению, это так, — кивнул Чарльз, постоянно бросая взгляд на Эрика в поиске поддержки. Хэнк отвернулся к окну и снова покачал головой, не узнавая своего уверенного и беззаботного друга, управляющего немалой нелегальной организацией, шахматным клубом и парочкой отделений в исследовательском центре. Лорна расстроилась. И никто даже не думал, что она умеет делать такое лицо, когда расстраивается. Эрик сразу почувствовал себя не просто плохим, а ужасным отцом, а Чарльз разуверился в том, что ладит с детьми. Ванда, смотря на двух мужчин, бессильно обменивающихся взглядами, снова взяла всё в свои руки. — Может быть, завтра? — все в машине обратили глаза к ней, — Завтра ни у кого нет дел? — Чарльз неуверенно прикусил нижнюю губу, — Мы приглашаем на ужин, да, папа? — она ткнула локтем тормозившего отца в бок, но тот лишь перевёл круглые глаза с Чарльза на дочь. — Ну, наверное, можн… — Отлично! — радостно воскликнули дети и сразу же стали выбираться из машины, пока никто не передумал. Лорна слезла с коленей отца и выпрыгнула из машины вслед за близнецами, а Эрик всё смотрел на Чарльза. — Ты реально согласен на это? — уточнил Леншерр, бросая через оконное стекло взгляд на их маленький и старый дом, не в силах представить внутри него Чарльза Ксавье. — Если ты реально приглашаешь, — улыбнулся Чарльз, повторяя интонацию Эрика и слегка сщуривая глаза. Эрик понял, что он забавляется над ситуацией и над ним самим, и открыл было рот, чтобы что-нибудь сказать по этому поводу, но вспомнил о МакКое рядом и передумал. — Договорились. — Тогда, до завтра, Эрик, — уже как по традиции начал прощание Ксавье, улыбаясь ему напоследок традиционной же улыбкой, после которой не хочется расставаться. — До завтра, Чарльз, — а Эрик же как всегда прощался с ним таким голосом, будто бы никакого завтра вовсе не будет, но сам он того не замечал. Дети долго махали на прощанье, пока шикарная машина разворачивалась и уезжала, а когда зашли домой, увидели отца, стоявшего у стены и упёршегося в неё лбом. — Да ладно тебе, это будет здорово, — не унывал Пьетро. — Приготовим ужин, поболтаем, — поддержала его Ванда, Лорна несколько раз согласно кивнула. — Это конец… — пробормотал Эрик в стену, не представляя, что теперь делать.***
— Он не знает про… твоё кресло? — неловко уточнил Хэнк у затихшего Чарльза и получил в ответ отрицательное покачивание головой, — Ну, и чья это вина? — Знаю, что моя, — вздохнул парень, — Я тянул до последнего в своём желании дружить с ним, как нормальные люди. Ну, знаешь, без моей инвалидности, его психологических проблем и без всяких мутантов... — Ну, значит, пора потихоньку признаваться, — долго подбирал слова Хэнк, но всё же не удержался от логического замечания под конец, портя всё, — Хотя явиться в гости внезапно на инвалидном кресле совсем не потихоньку... — Это конец, — уверенно и отчаянно заявил Чарльз, упираясь лбом о свою ладонь.