Алые мечи

Верджер была очень доброй и отзывчивой в том, что касалось близких ей разумных, но горе было тому, кто посмел причинить им вред. После того, как она узнала от Энакина об обстоятельствах смерти их учителя, она еще больше обозлилась на республиканцев, пообещав непременно отплатить всем виновным за смерть Дарта Сидиуса. О джедаях и их покровителях в правительстве Новой Республики фош отзывалась исключительно как о полумаргинальных типах с явной задержкой психического развития и практически полным отсутствием эмоционального интеллекта. Когда же от рук республиканцев пострадал ее лучший друг Цавонг, тут уж она окончательно укрепилась в своем решении пустить всю террористическую ячейку Люка и Леи на удобрения. Бывший контрабандист Хан Соло очень гордился своими отпрысками-джедаями и не упускал случая похвастаться их успехами и достижениями перед всеми встречными — он без всякого стеснения говорил о том, какие у него талантливые дети, все в него! — но после того, как республиканцы буквально в шаге от абсолютной победы совершенно неожиданно потерпели сокрушительное поражение, а Джейсен и Джейна вместо наград вернулись домой с позором, он прямо-таки с порога накинулся на детей с бранью и упреками вместо того, чтобы радоваться, что они вообще уцелели в этой чудовищной бойне. Джейсен пытался неуверенно возражать. Джейна сочла за лучшее отмолчаться и дождаться, пока отец остынет. Вечером, уже лежа в постели, она еще долго обдумывала недавние события. Конечно, сражение на Эбаке было проиграно, а республиканская армия непостижимым образом разбита наголову, но, с другой стороны, в этой истории имелся и один существенный плюс — мастер войны был мертв. В душе девушка чувствовала горькую обиду — еще бы, ведь она уничтожила одного из наиболее грозных врагов Республики, и ее должны были бы встречать как героиню, но вместо почестей она получила лишь оскорбления и упреки. С этими мыслями она наконец заснула, а проснулась очень поздно — видимо, усталость после тяжелого боя дала себя знать. Она поднялась с постели, привела себя в порядок; за ночь чувство обиды на родителей и соратников немного притупилось. День начинался как обычно, но Джейна Соло не подозревала, какие малоприятные сюрпризы он ей готовит. Одевшись, она пошла завтракать — в столовой было пусто, все ее родные уже давно поели и занимались своими обычными делами. Она решила найти своего старшего брата Бена и поднялась на другой этаж. Пройдя по коридору, Джейна увидела, что ее отец на балконе играет в карты со своим старым другом Лэндо Калриссианом, и поначалу не обратила на это никакого внимания — Хан и Лэндо были знакомы очень давно, всегда сражались вместе, а в свободное время часто отдыхали за какой-нибудь интересной игрой, но тут Хан Соло внезапно резко поднялся с места, снял бластер с предохранителя и принялся безо всякого повода стрелять в ничего не подозревавшего приятеля. Вскоре тот сполз под стол, а Хан, тяжело дыша, прислонился к стене; вид у него был странный — как будто бы он чем-то сильно напуган и одновременно с тем удивлен и озадачен. — Папа, ты что делаешь??? — закричала испуганная Джейна. Девушка не подозревала, что неподалеку прячется заклятый враг республиканцев — мастер-ситх Верджер, которая благодаря своему незаурядному умению применять Сокрытие была невероятно грозным противником. Увидев мирную беседу Хана и Лэндо, она ощутила бешеный гнев. Эти мерзавцы тут сидят, беседуют и попивают бренди, в то время как она до сих пор не уверена в том, что ее лучший друг выкарабкается, а своего учителя так вообще больше никогда не увидит!!!!!!! Недолго думая, фош решила снова поиздеваться над республиканским генералом при помощи своей любимой практики Обмана Разума, внушив Хану, что перед ним сидит вовсе не его товарищ, а йуужань-вонг; желание Верджер поизмываться над врагом подогревалось тем, что именно его дети причинили серьезный вред мастеру войны. Папаша Джейны уже полчаса мирно беседовал с приятелем на разные темы, время от времени попивая бренди из бокала, как вдруг увидел перед собой вместо своего старого товарища одного из залетных гостей. Внутри у Хана все похолодело: это же надо было так утратить бдительность! Судя по всему, вражеский лазутчик, надев углитх, замаскировался под Лэндо, а потом, когда он выпил немного спиртного, маскировка пропала. Однако у отца Джейны был хороший боевой опыт, и он не растерялся — сняв оружие с предохранителя, он несколько раз выстрелил в потерявшего бдительность вонга-разведчика. — Папа, что ты делаешь? — вывел его из ступора голос дочери. Хан обернулся к Джейне; руки у него тряслись. — Джейна, ты цела? — Папа, что происходит? — Я думал, что говорю с Лэндо, — генерал Соло перевел дыхание. — К счастью, мы не вели никаких важных и серьезных разговоров. Потом я увидел, что это вовсе не Лэндо. Теперь никому нельзя доверять. Будь бдительна, с кем бы ты ни оставалась вдвоем, сначала проверь, что это именно твой товарищ или родственник, а не переодетый враг. Джейна, до сих пор не веря в происходящее, подошла к столу и чуть его отодвинула. Под ним среди рассыпавшихся по полу карт лежал мертвый Лэндо Калриссиан, взгляд его глаз был устремлен в пустоту, в коченеющей руке был зажат пустой стакан из-под бренди. — Папа… — Это был не Лэндо, а йуужань-вонг. — Когда он умер, маскировка должна была сползти, — логично предположила Джейна. — Я застрелил разведчика вонгов, — продолжал твердить до сих пор бледный от ужаса Хан Соло. * Джейна вышла на улицу, пытаясь осмыслить произошедшее; мысли у нее путались, она брела по тротуару, словно сомнамбула. Неужели враги и в самом деле настолько усовершенствовали свое искусство маскировки? Отец не мог обознаться, он никогда бы не поднял руку на Лэндо, тот был его близким другом!!! Он… он… он… — Джейна, — кто-то окликнул ее по имени, и это ненадолго вывело ее из ступора; повернув голову, она увидела перед собой своего друга Джаггеда. — О, привет, — она попыталась улыбнуться, как ни в чем не бывало. — Привет. Ты чем-то расстроена? Это ты из-за вчерашнего? — Все нормально. — Ты в любом случае молодец, и я в тебя верю. — Спасибо тебе большое. Я знала, что ты всегда меня поддержишь. — Я бы еще немного с удовольствием с тобой погулял, но, к сожалению, мне сейчас уже пора. Я еще прилечу на Кореллию через пару дней. Джейна пожала ему руку. — Буду рада встрече. — Удачи, — юноша робко и невинно коснулся губами ее щеки. Джаггед сел в свой истребитель, запустил двигатели и отправился домой, но вернуться к родителям ему было не суждено, равно как и еще раз увидеть Джейну Соло, которая уже давно сильно запала ему в душу. Отец девушки увидел, как с космодрома в небо поднимается вражеский коралл-прыгун, и его это испугало еще сильнее, чем недавняя маскировка йуужань-вонга под его друга Лэндо. Хан в паническом ужасе бросился к турболазерному орудию, а благо стрелком он был всегда метким, в следующее мгновение второй вонгский разведчик разлетелся в кореллианских небесах яркой огненной вспышкой. * Вечером того же дня Хана вызвал на серьезный разговор президент Новой Республики Кэл Омас. Он долго кричал на генерала повстанцев, не выбирая выражений, после чего недвусмысленно объяснил тому, что ему, как и недавно коммандеру Иблису, грозит трибунал. Хан попытался объяснить главе государства, что всего лишь защищал себя и других своих соратников от переодетых йуужань-вонгов, но президент ему не поверил. — Знаешь что, — ответил он, прибавив несколько непечатных ругательств, — я тебе не верю, потому что вся галактика знает, что ты еще с юности неоднократно подрабатывал перевозкой наркоты. Наверняка решил вспомнить молодость, употребил дозу веществ и еще выпил лишнего, а под веществами и принял собственного товарища за вонга! Что до Фела, то я подозреваю, что ты просто не хотел, чтобы он клеился к твоей дочке!!! — Я видел, это был не корабль Джаггеда Фела, а вонгский истребитель, — объяснял Хан. — Допустим, может, ты даже и целился в вонга, но с перепою попал в своего! — исступленно орал Кэл Омас. — Ты понимаешь, каким скандалом нам это грозит? Уж прости, но я не смогу замять это дело в знак признания твоих заслуг перед Республикой. В камеру его, — скомандовал он своим охранникам. — Утром тебя тоже ждет трибунал. Преступника вывели, а президент Новой Республики решил наутро устроить над ним показательный суд, но не смог осуществить свое намерение. Вчера вечером он сильно переволновался из-за разгрома при Эбаке-9 и не мог заснуть, поэтому в темноте полез на полку с лекарствами, ощупью нашел баночку с суспензией и выпил пару глотков. После этого он снова лег в кровать и забылся тяжелым тревожным сном. После перебранки с Ханом Соло Кэл Омас снова почувствовал себя из рук вон плохо: у него разболелась голова, начался приступ тахикардии. Он решил, что опять просто перенервничал из-за неприятностей на работе, тем более что в последнее время они сыпались на него как из рога изобилия — вчера Иблис, теперь еще и этот алкоголик и наркоман Соло! Однако все было похоже на то, что он не просто сильно расстроен и разозлен, а еще и простужен: его немного познабливало, и слегка кружилась голова — было похоже на то, что его продуло на вчерашнем совещании, когда один из его помощников решил, что в зале слишком душно, и открыл окно. Глава государства решил лечь в постель и выпить какое-нибудь лекарство от симптомов простуды, однако ближе к полуночи он почувствовал, что его сильно мутит и ломит кости. Он решил, что наверняка не просто простудился, а подцепил кишечный грипп либо съел что-то не то, и достал из шкафа бутылку минеральной воды. Сделав несколько глотков, он почувствовал кратковременное облегчение, но потом все-таки побежал в уборную, где его вывернуло наизнанку. В следующее мгновение Кэл Омас не смог сдержать крика ужаса: вместо остатков недопереваренной пищи он увидел в унитазе кровь. На крик Омаса в его покои прибежал адъютант. — У вас все в порядке? — Нет, я себя очень плохо чувствую, у меня температура, тошнит, все болит, не могу понять, в чем дело. Вызови, пожалуйста, врача. — Будет сделано, — отдал честь его помощник. Кэл Омас на четвереньках дополз из уборной до своих покоев и кое-как заполз в постель. Его трясло, все мышцы у него болели, и даже под теплым одеялом он никак не мог согреться. С огромным трудом он дотянулся до покрывала, лежавшего в ногах кровати, и набросил его поверх одеяла, но и это никак не помогало — лучше ему не становилось, оставалось лишь ждать, пока все-таки придет врач.