Cross/Zero Version

— Ciel-san, I'm glad to see you. — Не утруждайте себя, Котомине-сан, я хорошо владею японским. Тоже рада снова встретиться с вами. Вечер второго дня Войны Святого Грааля, церковь Котомине Кирея. — Могу я узнать о цели вашего визита? Неужели Церковь решила, что после того, что случилось с моим отцом, мне понадобится помощь, да ещё и со стороны одной из Похоронного Бюро? — Не нужно относиться ко мне, как к конкуренту, — выражение лица девушки можно было назвать «жёстким», но никакой агрессии от неё не исходило. — Меня привело в этот город совсем иное, и я не намерена вмешиваться в ход войны. Хотелось бы попросить и вас отнестись ко мне так же: не хочу, чтобы участники войны лезли в мои дела. Кирей испытал чувство, которое нормальный человек охарактеризовал бы как облегчение: он боялся эту женщину, глупо было её не бояться. Но вместе с тем, она очень интересовала его, возможно, не меньше, чем когда-то интересовал Мато Кария. Та трагедия, что случилась с ней и последующее за этим пленение в подвалах Бюро... И всё же она вышла оттуда и, несмотря на всю пережитую боль, стала одним из самых рьяных служителей Церкви. Что движет ею? Неужели только ненависть? — Хорошо, Сиэль-сан, я доведу эту информацию до всех известных мне участников войны. Что-нибудь ещё? — Нет, ничего, Котомине-сан. Но знайте, если вам что-нибудь потребуется, я готова прийти на помощь брату по вере. — Надеюсь, мне не придётся воспользоваться вашим предложением, — они вежливо друг другу поклонились. Уже у самого выхода из Церкви Седьмая вспомнила кое о чём: — Да, перед моей поездкой ко мне подошла сестра Карен Ортензия. Вы должны её знать, — Кирей лишь сдержанно кивнул. — Она просила передать вам... многое. Если вы позволите, я не буду осквернять это святое место такими словами. — Карен... — Кирей изобразил раскаяние за судьбу его родной дочери. — Я понимаю её гнев, но ей было лучше расти одной, чем с таким отцом как я. Может быть, когда-нибудь она это поймёт. — Может, жить вместе было бы тяжело, — лицо и голос Сиэль смягчились, — но взаимопомощь способна дать силы преодолеть все трудности, в то время как одиночкам неоткуда восстановить силы. Детям лучше быть с родителями, какая бы ни была ситуация, Кирей-кун. «Шанс», — теперь пришёл черед Котомине говорить жёстким тоном: — Это слова монахини Церкви или убийцы собственной дочери, Элесия-сан? Кирей ждал вспышки гнева, он внутренне приготовился отбить удар Чёрных Ключей и отступить вглубь церкви, но Сиэль не сдвинулась с места, лишь её брови нервно дёрнулись, а лицо вернуло прежнюю маску суровости: — Я прошу прощения за то, что влезла не в своё дело, Котомине-сан. Обещаю, что в будущем буду аккуратнее в подборе своих слов. Желаю удачи. С этими словами женщина в костюме школьного учителя быстрым шагом покинула церковь на холме. Кирей проводил её взглядом, пока фигура не скрылась за зданиями у подножия холма. — Давно я не видел тебя таким заинтересованным, Кирей. Даже пацан Эмии тебе приглянулся меньше, — раздался голос Короля Героев. — Так это и есть бессмертная охотница на вампиров? — Да, Гильгамеш, это она. — Интересно, очень интересно, — Золотой Арчер встал рядом со своим бывшим Мастером, используя острое зрение Арчера, чтобы проследить за движениями экзекутора Бюро. — Возможно, в этот раз я не отдам её тебе, как подарил безумие Мато Карии. Бессмертная и смиренная... Она может занять достойное место в моей коллекции. Кирей усмехнулся: — Ты подслушивал? Арчер сделал вид, что не заметил обвинения. Своей любимой игрушке он позволял многое: — Ха! Владыка Мира не подслушивает, он просто получает информацию, которую пожелает. — Конечно, Король Героев, — Котомине направился вглубь зала. — Она очень интересна, но не менее интересно и её появление здесь. Её мотивы могут помешать нашим планам. Гильгамеш уселся на скамью для прихожан и закинул ноги на спинку передней скамьи: — Ты хотел сказать: твоим планам, фальшивый священник. Я могу изменить свою цель в любой момент, если сочту, что твои планы не так интересны. Не забывай, кто тебя создал, — злая-злая улыбка. Они могли провести в перепалке часы, но для Арчера это было развлечение, а для Кирея — тяжкое испытание, потому что слишком дерзкое слово могло разгневать Слугу, и тогда священника не спасло бы уже ничего. — Занимайся своими делами, Кирей, а мне оставь делать то, что я хочу.