Небеса рассудили иначе

      Я не помню, что почувствовал, когда осознал это. Последний огонек, что горел в груди, погас, стоило только подумать о том, что этот жестокий и самодовольный альфа — моя судьба. Нет, это однозначно была чья-то злая шутка, потому что мысль об этом не укладывалась в голове. Почему из всех добрых и отзывчивых альф мне достался именно тот, для которого я был всего лишь игрушкой? Он просто воспользовался мной, потому что привык, что все лежит у его ног. Его никто не может наказать или поставить на место — он был на недосягаемой ступени, на которую путь простым смертным заказан. Я абсолютно не подходил ему, а он мне, но нашего мнения природа не спросила. Я изначально был привязан к нему и ничего не мог с этим поделать.       Когда я вошел в его дом, во мне что-то оборвалось, и я снова почувствовал себя пленником. Я с открытым ртом и широко распахнутыми глазами осматривался в огромном особняке, где мне предстояло жить со своим альфой. Если квартира брата меня поразила, то это место лишило дара речи. Кухня, столовая, гостиная, комната отдыха, две ванные и второй этаж, на котором, по меньшей мере, три спальни. Я не понимал, зачем столько пространства человеку, который живет один, но не смел выразить свои мысли вслух. Собственно, а ими никто и не интересовался.       Чонин, и правда, женился на мне, что сделало счастливым, разве что, только моего брата. Родственник председателя и одно из первых лиц компании: что еще нужно для счастья? Он приходил к нам почти каждый день и строил из себя заботливого брата, а меня воротило от этой ужасной картины. Он прекрасно понимал, в какой роли я здесь нахожусь, и все равно делал акцент на том, что я его муж.       Омега по вызову с постоянным проживанием — вот какое определение я себе дал. Признаюсь, Чонин пытался быть хорошим мужем: он никогда не повышал на меня голос, заботился, дарил подарки, но это не меняло главного — ему было плевать на меня и мои чувства. Я видел, что ему доставляет удовольствие страх в моих глазах. Он криво усмехался, прикасаясь ко мне, потому что чувствовал, как сжимается мое тело. Он снова и снова пожирал меня своими глазами, которые для меня стали бездонным омутом, в котором я тонул. Каждый раз он просто пользовался мной и оставлял хорошие чаевые, потому что ему так нравилось. Он просто покупал меня и мое тело, а на остальное ему было плевать.       Так не могло долго продолжаться, и спустя месяц после свадьбы я решил закончить это. Просто зашел в гардеробную, и взгляд упал на шарф, который небрежно торчал из закрытого шкафа. Я не успел ничего сделать — охрана тут же подоспела и сняла меня с пуфика, на который я успел встать. Снова почувствовав себя ничтожеством, я заперся в комнате и долго плакал, пока ждал возвращения мужа.       Конечно, ему все рассказали, и он с садистским удовольствием посадил меня перед монитором и заставил смотреть запись с камер видеонаблюдения, где я неудачно попробовал покончить с собой. — Жалкое зрелище, не правда ли? — хохотнул он, и я поспешно отвернулся. Через несколько минут он развернул мое лицо к себе и с силой сжал подбородок, заставляя смотреть на него снизу вверх. Он посуровел и прищурил свои глаза, вновь разочарованно усмехнувшись. — Еще раз подобное выкинешь, и будешь сидеть на привязи. Понял?       Я поспешно закивал, и он отпустил меня. Через некоторое время приехал брат, который устроил мне грандиозный скандал. Он отчитывал меня рьяно и смело, но когда Чонин вышел из гостиной, спросил: — Он что, обидел тебя?       Я едва не рассмеялся ему в лицо. Что мне было ответить этому человеку? В душе я ненавидел его за то, что он поступил так со мной. Променял мою жизнь на высокий пост и кругленькую сумму. Неужели я правда ничего не значу в этом мире?       Несмотря на все, что произошло, Ким Чонин не был избалованным или глупым. Все, чего он достиг, он заработал своим умом. В каждом его действии или решении был только ему присущий стержень, который было видно невооруженным глазом. Я боялся его, но вместе с тем невольно восхищался. Он альфа и способен сам устраивать свою жизнь. Я же был ни на что не годным омегой, удел которого быть запертым в золотой клетке.       Но во мне отчаянно что-то бунтовало, и даже я иногда не имел над этим контроль. Как-то Чонин вернулся домой пораньше и заявил, что ему следует уехать на несколько дней. Обычно во все командировки он брал меня с собой, наверное, не желая давать своей игрушке отдыха, но в этот раз он летел один. Пока альфа был в гардеробной, а охранник лениво листал журнал, я проскользнул к выходу через сад и бегом припустился подальше. Не знаю, на что я рассчитывал, потому что обдумать свой побег не успел. Добравшись до дороги, я поймал такси и уехал на нем в другой конец города, где провел весь день. Я просто слонялся по улице и осматривал достопримечательности, понимая, что за долгое время проживания здесь ни разу не гулял по этому замечательному городу. Я чувствовал странный аромат свободы, который отдавал горечью на губах. Мне было так хорошо одному, в толпе незнакомых мне людей, которые не знают, какими мучениями меня наградила жизнь. Мне нужен был этот кусочек наслаждения, чтобы побыть одному и все осмыслить.       Когда вечер опустился на город, я осознал глупость своего поступка. Мне было совершенно некуда идти. Если воспользуюсь картой, то меня тут же обнаружат, а наличности было не так много. Устроиться в гостиницу я не мог по этой же причине, ко всему прочему у меня не было удостоверения личности. Его всегда носил Чонин, и я не особо противился этому.       Когда наступила темная и непроглядная ночь, мне стало страшно. Повсюду были выпившие альфы, которые двусмысленно поглядывали на меня, поэтому я поспешил спрятаться от назойливых взглядов в парке. Но и это было прекрасным местом для убийц и насильников, которых я видел только в кино, и слава богу. Встречаться с ними лично ой как не хотелось.       Продолжая скитаться, я набрел на патрульную машину, которая притормозила около меня. Дяденька в полицейской форме оглядел меня снисходительным взглядом и усмехнулся. — Почему гуляем в неположенное время? — спросил он и вышел из машины. — Мне двадцать один, — буркнул я и поежился. — Предъявите удостоверение личности, — потребовал он, а я уже осматривал окрестность на путь к отступлению. Бежать не было смысла — примут еще за преступника, а показать им было нечего, поэтому меня, как какого-то школьника, забрали в отделение. Потребовали номер телефона родителей, и я назвал сотовый брата. Пока мужчина разговаривал с ним по телефону, он успел побледнеть и посинеть несколько раз, после чего тут же отвел меня в свой кабинет и принес бобовый суп. К нему я не притронулся и принялся мысленно отсчитывать время до конца своей свободы.       Брат встретил меня хмурым взглядом, и я понял, что все уже обо всем знают. Он поблагодарил офицера и оставил ему крупную пачку денег, после чего усадил меня в машину и принялся осыпать всеми известными ругательствами. — Ты понимаешь, что натворил? Чем вообще думала твоя дурья башка, когда осмелилась убежать из дома? — сердито верещал он и косился на меня в зеркало заднего вида. — Господи, и за что мне такой брат, как ты?       Взаимно, хён. — Нет, ну, подумать только, — продолжал он свой монолог. — Ты хоть обо мне подумал? Как мне смотреть в глаза председателю и оправдываться? Мы из-за тебя такую сделку перенесли! А все твои капризы. Нет, ну, что за дурной характер?       Тогда я мысленно желал ему провалиться. Он, как всегда, думал только о себе. Я же в его глазах был лишь капризным омегой, который сам не знает, чего хочет. А знал ли я? Конечно, нет.       Мы зашли в дом и прошли в гостиную, где расслабленно сидел Чонин. Он не выглядел обеспокоенным и посмотрел на меня со своей кривой ухмылкой, от которой у меня похолодело все внутри. — Он решил навестить друга, — соврал брат и принялся рассказывать о том, что было в участке. Внимательно его выслушав, альфа вновь повернулся ко мне и спросил: — Надеюсь, ты получил удовольствие?       Меня как будто окатили ледяной водой, и я вздрогнул. Ну, конечно, он знает меня куда лучше брата и сразу раскусил мою выходку. Мне нечего было ответить, и я опустил глаза. — У него не было документов, — буркнул Мёнсу, пытаясь привлечь к себе внимание. — Да? — хмыкнул Чонин и достал из своего кошелька мое удостоверение, после чего швырнул его на стол. — Возьми, раз сильно хочется. Только не обольщайся.       Я подошел к нему и взял пластиковую карту со стола. Его отчего-то разозлило это, и он, подскочив, ледяным тоном произнес: — Совсем глупый? Неужели не понимаешь, что это все, — он обвел наши апартаменты рукой, — для твоего же блага. Оранжерейному цветку не место на морозе. Он там и часа не протянет.       Отлично, я для него просто растение. Прекрасно! А кто вообще сказал мне, что я человек? Что у меня есть свои желания и потребности? Я не понимал, почему меня настолько недооценивают, но, видимо, на это были причины. Но я никак не мог смириться с этим, потому что внутри меня теплилась надежда. Надежда на то, что я смогу все изменить. Что когда-нибудь я гордо подниму голову и посмотрю в глаза тем, кто считал меня пустым местом. Но это были лишь глупые мечты, потому что внутри меня не было и капли смелости…       Пока в моей жизни не появился он.