Только ввысь

      Аглая Тейлор, молодая целительница в больнице Святого Мунго, была в растерянности. Быстро вернувшись к не совсем нормальной в последнее время пациентке с успокоительным зельем, она осторожно присела на край кровати больной. Алекто Кэрроу нравилась ей, и она видела, что, встреться они, например, в том же Хогвартсе, то могли бы подружиться. Юная восемнадцатилетняя девчонка, слишком смелая и безрассудная для слизеринки, и слишком опрометчивая, нравилась ей.       Мисс Кэрроу попала к ней в отделение пару недель назад. Алекто не так давно стала Пожирательницей Смерти, участницей одной из самых сильных группировок, и Аглая дала Непреложный Обет, что никто об этом не узнает. Пожиратели Смерти частенько схлестывались с аврорами и Орденом Феникса, еще одной группировкой, под руководством одного из лидеров политической арены. Именно в одной из таких стычек, раскрошенная Бомбардой, бетонная плита упала на юную Пожирательницу, и та была немедленно доставлена в больницу Св.Мунго. К счастью, безнадежная сначала, она выжила, а сегодня — впервые встала на ноги за несколько дней после того, как провела в постели, не двигаясь, шесть дней. До этого она лежала, и целители опасались, что пациентку парализует.       Но нет.       И тут… Аглая не знала, что делать, в растерянности глядя на странным образом так быстро излечившуюся за один день. Погладив Алекто по рыжим волосам, она всунула ей в руки чашку с успокоительным, и вышла, осторожно прикрыв дверь, напоследок сообщив: — К вам посетители, мисс. Сейчас приглашу.       Дверь за целительницей Аглаей закрылась, а Алевтина Королькова поставила уже пустую чашку на тумбу.       Посетители… наверное, родственники или друзья. Что же, нелегкое ей предстоит знакомство с людьми, которые вроде как уже должны быть знакомы.       Но все было на самом деле легче, чем она ожидала.       Посетителей всего было двое: невысокий худой юноша с коротко стрижеными медными волосами и миловидная девушка, чуть старше нынешнего облика Алевтины, кареглазая, с острыми чертами лица и улыбкой, растянутой в нитку. — Дорогая, ты уже здорова! — девушка кинулась к ней, попутно сбив на пол вазу с герберами с тумбы, и крепко сжала Алевтину в объятиях. — Мы все так боялись, что ты не выживешь или впадешь в кому, или тебя парализует! Хвала Мерлину, что все обошлось!       Алевтина немного неуклюже погладила незнакомку по спине. — Ничего, все ведь обошлось, ты сама сказала! — Сказала, — растеряно повторила девушка. — Ладно, я… я побегу уже, я была рада встретиться с тобой! — Я тоже, — Алевтина хмыкнула, старательно удерживая на лице улыбку. Но только дверь за ней закрылась, как улыбка слетела, словно ее и не было. В отличие от посетительницы, так быстро ее покинувшей, юноша, что ее сопровождал, был узнаваем. И по внешности его было можно догадаться, что это — тот самый Амикус Кэрроу, брат книжной Алекто.       А это, вероятно, их сестра, о которой не упомянули в каноне. Или подруга. Или… — Странная она сегодня, — заметила Алевтина, чтобы вообще хоть что-то сказать. Брат бухнулся рядом, прямо на чистые белые простыни, и юная попаданка еле сдержалась, чтобы не надавать ему хороших тумаков. В грязной одежде, да на чистую кровать!.. — Ага, — Амикус так и лучился счастьем, и ему явно нужно было поделиться какой-то важной новостью. — Представляешь, какое дело!.. — Неа, не представляю, — вновь хмыкнула Королькова. — Не тяни кота за хвост, выкладывай, что случилось, пока я тут валялась. — В общем, Михайлина тут вчера была на приеме, и ей сказали, что она беременна, и срок у нее — месяц, — сообщил, наконец, Амикус. — И вот она теперь с одной стороны радуется, и мы теперь поженимся скоро, отец наконец-то дал согласие, а вот с другой стороны она боится, что с ней сделает Долохов… В смысле, Антонин. Знаешь, отец ее просто затерроризировал — единственная дочь, и должна соответствовать, а не гулять, как шлюха, по ночным клубам…       Алевтина кивала, как и в общении с Аглаей, целительницей, вычленяя из речи новообретенного брата важную информацию. У Амикуса Кэрроу, законного, получается, Наследника, теперь будет жена, и, судя по всему, с русскими корнями — раз Михайлина, да еще и фамилия, если по отцу, Долохова. И Михайлина, кажется, совсем не соответствует тому, чего от нее ждет отец. По канону Антонин Долохов был одним из Пожирателей, и Алевтина только усмехалась про себя. Попала же, на свою голову, в клуб убийц и садистов! — …а послезавтра тебя уже выпишут, и свадьба с Микс назначена на тридцатое июня, через пару деньков после нашего дня рождения, чтобы если тратиться, то сразу на два банкета, — продолжил Амикус. — В общем, это все новости. — А Лорд? — тихо пискнула Алевтина, сомневаясь в правильности своего вопроса. Но Метка на руке не давала ей покоя с того самого момента, как только она увидела ее. — А что Лорд? Пока затишье, мы первые не начинаем, сама знаешь. Только если Орден спровоцирует. Завербовали парочку из аврората, Дебору Фоули и ее сына, теперь у нас есть двойные агенты. Пока тебя нет, на собраниях сажусь к Лестрейнджам, хорошие парни, всегда приносят с собой. — Лишь бы выпить да покурить, — пробормотала Алевтина. Интересно, а какой сегодня год? Кстати, заклинание она знала. А вот получится ли оно у нее? По идее, магия заключена в теле и идет по магическим каналам, а она, Алевтина, попала сюда только душой. Вероятно, должно получиться. — Ну, это ты загнула! Я уже давно не ученик, ворующий травку у Слагхорна, — фыркнул брат. — И вообще, ты же первая в случае чего напиваешься, что мы тебя потом всей компанией утащить не можем!       Что за компания, Алевтина решила узнать потом. И взять на заметку, что прошлая Алекто вела себя не слишком, скажем так… достойно юной леди из хорошей семьи. — А что Михайлина? — на память пришлись слова Амикуса о том, что на собраниях, пока нет сестры, он проводит время в компании неких Лестрейнджей. — Она… — Ну чего ты орешь? — поморщился Амикус. — Между прочим, под Обетом только целительница Тейлор, а остальные, кто услышит, вполне могут рассказать. Нет, Микс не вступила в Пожиратели. До сих пор. И теперь, я думаю, Антонин не разрешит ей этого делать в ближайшие пару лет, пока она не родит ребенка. И не вырастит. — Не повезло, — сочувствующе покачала головой Алевтина, делая вид, что ей абсолютно не по барабану на эту малознакомую красавицу. Но информацию стоило добывать. — Что же делать, видимо, такая у нее участь. — Незавидная, — согласился брат. — В общем, ладно, я тоже, пожалуй, пойду. Послезавтра утром должны выпустить тебя, сама доберешься или послать за тобой? — Лучше послать, — подумав немного, решила Алевтина. — Мне пока, наверное, трудно будет переместиться по камину, да и так — тоже. А одна идти по Лондону… — Почему по Лондону? — искренне удивился Амикус. — Ты же сдала трансгрессию на «Превосходно»! — А еще на меня упала бетонная плита, — знание того, что случилось с прошлой Алекто, пришлось как нельзя кстати. — Послезавтра утром я буду ждать в главном холле, и если за мной никто не явится, то я оборву тебе уши, усек? А теперь вали отсюда!       Алевтина расплылась в улыбке, когда наконец вновь осталась в одиночестве. Новоприобретенные родственнички оказались чуть-чуть психанутыми и слегка туповатыми, но это было поправимо. А теперь — узнать время и спать.       Палочку вытащила из той же тумбы. В фанфиках у попаданцев все получалось с самого первого раза. Интересно, а у нее получится?       Но нет.       Заклинание было произнесено, и Алекто чувствовала, как магия проходит через ее руку палочку, как на конце загорается искра, и тут же гаснет, не преобразовавшись в настоящее заклинание.       Стоило попробовать начать с чего-нибудь попроще. И стоило сконцентрироваться, чтобы направить поток магии исключительно на нужный объект. Итак… — Люмос.       Ничего. — Люмос, — расслабила руку, чувствуя, как бежит по венам магия, хлещет через край, собирается в кучку в пальцах, и, с легким покалыванием, впитывается в рукоять палочки, пронизывает ее, а потом…       На конце загорелся слабый, небольшой синий огонек.       Полюбовавшись на него пару минут, с торжествующим внутренним воплем, Алевтина убрала палочку под подушку, погасив огонек, что получилось с третьего раза, и, перевернувшись на живот, заснула.       За окном ветер трепал молодые весенние майские листья, и зажигались первые звезды.       А Алевтина Королькова была счастлива впервые за полтора года тяжелой болезни с летальным исходом.