Только ввысь

      Алевтина поднялась по винтовой лестнице, выполненной в светлых тонах, с многочисленными лиственными резными фрагментами, следом за Альфредом.       Шустрый мальчуган перепрыгивал через ступени, и, скучая, поджидал сестру наверху у перил. Помахав рукой приятной в общении, и вообще, милой женщине — Розмари Кэрроу, и получив от матери снизу строгий взгляд, он переключил внимание на Алекто.       Девушка, осторожно держась за перила, поднималась следом. Ей было трудно — она не привыкла ходить так много, и это была большая нагрузка для нее. Тем более, Алевтина хотела хорошенько рассмотреть дом, в котором ей теперь предстояло жить. И запомнить пока что кратчайшие маршруты — к выходу в сад, к своей комнате, и в другие, не менее важные, места.       Все убранство дома говорило, что Кэрроу — не последние люди в магической Британии. Изящные барельефы, натюрморты и пейзажи, изысканно-кремовые стены, светлые портьеры на окнах, массивные дубовые двери комнат с витыми ручками, белоснежный потолок, мощеный мрамором пол…       От красоты Бридж-хауса дух захватывало. Алевтина наглядеться не могла по сторонам, и все хотелось запомнить и оставить в памяти. — Ты будешь читать мне лекции? — наконец, спросил Альфред, но она лишь головой покачала, отчего распущенные рыжие волосы поскакали по плечам и упали вперед. Алекто взяла на заметку, что их неплохо было бы отрастить и сделать погуще и попышнее. Масла, маски, и прочая ерунда — теперь у нее будет на это время. — Я считаю, что это бесполезно, — наконец, ответила она. — И Розмари это знает. — О, да, мама знает, — протянул братец, быстрым движением распахивая дверь перед ней в одну из комнат. — Прошу Вас.       Алевтина хмыкнула, зашла в комнату, помахала Альфреду напоследок, и закрыла за собой дверь, повернув ключ в замке. Комната оказалось просто гигантской. У огромного, до пола, окна, стоял большой цветок в горшке. У стены — небольшой дубовый стол со шкафчиками. Здесь же — платяной шкаф и полки для обуви по низу, зонт на подставке, аксессуары в многочисленных шкатулках, обилие кремов, масел и косметики, а у самой двери сидел большой игрушечный мягкий щенок черного цвета, ярким пятном выделяющийся на фоне светлых пастельных тонов комнаты.       Люстра — большая, со стеклянными переливающимися висюльками, со свечами вместо ламп. Выключателя не было — вероятно, она зажигалась магией.       Спальная была отгорожена стеной, и проход в нее был скрыт лекгой шелковой занавеской. Подвязав ее к специальному крючку, Алекто прошла в комнату, и с наслаждением рухнула на широкую кровать, прикрытую балдахином.       Определенно, ей здесь нравилось.       Наутро пришлось вставать очень рано. Сквозь незакрытые шторы лился яркий солнечный свет, и девушка поморщилась, переворачиваясь на другой бок, но уснуть уже не смогла.       Часы с маятником, стоящие на полу спальной комнаты, показывали без десяти семь. Отметив, что она проснулась весьма хорошо и даже выспалась, Алевтина вылезла из найденной вечером под подушкой сорочки, и поспешила к шкафу, чтобы узнать, что вообще есть в гардеробе у юной Пожирательницы.       Метка на руке, кстати, была похожа на красивую татуировку, и так и притягивала взглял. Алевтина же не могла дождаться, когда будет собрание Пожирателей Смерти.       В платяном шкафу Алекто Матильды Кэрроу (второе имя она узнала из имевшегося в столе сохраненного под стеклом письма из Хогвартса, пришедшего ей в одиннадцать лет) оказалось очень много платьев, причем очень красивых, но ни одних шорт или джинсов. Устав копаться в одежде, Алевтина напялила первое попавшееся — светло-желтое, с тугим корсетом, юбкой в пол и отстрочкой по краю подола, обычное, по сравнению с другими из шкафа, но весьма приятное и легкое. Разглядывая себя в зеркале, только хихикнула — надо же, как настоящая принцесса века так двенадцатого!       К платью нашлись такого же цвета туфли с небольшим каблуком и очень подходящая желтая лента, которую Алевтина быстро вплела в косу, как обычную школьную, а косу убрала в кольцо вокруг головы. Получилось неплохо, учитывая, что волос едва хватило на такую своеобразную корону.       Осторожно подвела глаза, скрыла большую часть веснушек на щеках — и вот из зеркала на нее смотрит совсем другой человек.       Довольная своим внешним видом, Алевтина паинькой села в кресло, сложив руки на коленях, и призадумалась.       Это был ее первый день в Бридж-хаусе. Вести себя нужно было осторожно, и разузнать как можно больше о родственниках.       В восемь появился домовой эльф. Вначале Алевтина перепугалась, схватила зонт, стоящий на подставке, и приготовилась обороняться. Но когда странное существо поклонилось и что-то залепетало, Алевтина вспомнила Добби из книг, и поняла, что это чудо опасности не представляет.       Эльфом оказалась молодая и исполнительная Мосси, как потом узнала девушка. Мосси вообще явилась позвать Алекто к завтраку в половину девятого, и, воспользовавшись этим, Алевтина решила, что первые дни сопровождение ей не помешает. — А ты можешь проводить меня? — осторожно попросила Королькова, и Мосси активно закивала. — Пойдемте, — она приоткрыла дверь и захлопнула ее, когда волнующаяся слегка Алекто вышла в длинный светлый коридор. Блики, попадавшие через окна, играли на стенах, и создавалось непередаваемое, восхитительное чувство теплого, майского, прекрасного утра.       Завтракали всем семейством в небогато обставленной столовой. По дороге к ней Алекто налюбовалась пейзажами за окном, и вообще получила прекрасное впечатление от мрачноватого со стороны Бридж-хауса. Первичное впечатление от дома оказалось ошибочным.       Итак, в столовой, залитой теплым весенним светом, она получила первые представления о матери и об отце. Остальных Алевтина немного, но знала.       Когда она вошла, то ее внимание сразу привлекла полная, но очень миловидная женщина. На овальном лице застыла доброжелательная улыбка, но вот глаза ее… глаза женщины горели ненавистью и злобой. Заметив Алекто, женщина даже не поприветствовала ее, лишь махнула рукой рядом с собой, указав на место девушки за столом.       Алевтина отодвинула стул и села, рядом с этой женщиной она сильно нервничала. Сделав короткий вывод, что это, наверное, мать, Патриция (видно было по рыжим волосам и веснушкам), и помня слова Розмари о ней, легко брошенные в разговоре, Алевтина решила по возможности с ней не разговаривать.       И занялась разглядыванием высокого темноволосого мужчины напротив, вероятно, отца. — Ты вчера разговаривала с Розмари, этой проституткой! — заметила Патриция, и ощутимо дыхнула перегаром. Отец напротив поморщился, и Королькова усмехнулась. Она бы тоже с такой жить не стала. Розмари была гораздо лучше. — С кем хочу, с тем и разговариваю, — быстро ответила она. — Розмари кажется мне гораздо лучше тебя, мама. По крайней мере, она не наезжает на меня с самого утра, портя настроение, и не воняет перегаром и дешевым пивом.       Патриция аж покраснела от злости. Отец одобрительно улыбнулся ей.       Вскоре подошла Розмари, за ней — Альфред и Амикус со своей невестой.       Сейчас у Алевтины появилась возможность как следует рассмотреть Михайлину и понять, что же она из себя представляет.       Как оказалось — весьма активная и живая девушка, которая все время разговаривала — то с Розмари, то с Амикусом, то спрашивала что-то незначительное у Корольковой.       После завтрака отец заявил, что ждет Алекто у себя в рабочем кабинете к десяти.       Девушка сильно перепугалась: зачем это? Что отец скажет ей?       До назначенного времени оставался час. И Алевтина решила просто погулять по коридорам, изучая планировку дома.       Это было бы полезно.