Свет Надежды

      429 год Третьей Эпохи.       Сквозь открытые двери балкона в комнату проник первый лучик света — ещё не яркий, он медленно полз по потолку, спускаясь всё ниже. Неуверенно, боясь нарушить идиллию, ворвался лёгкий ветерок, раскачивая полупрозрачную ткань занавесок. Первое его дуновение внесло прохладу, разбавляя душную атмосферу комнаты. Лежащие на столе бумаги подхватило потоком воздуха, разбрасывая по полу спальни. Один из них весьма удачно, сделав небольшой круг над головой, плавно приземлился на лицо хозяйки этой комнаты. Недовольно морща носик, девушка отвернулась, что-то сонно проворчав в подушку. В планы солнца не входило отступление, оно, укрепляя позиции, добралось до головы девушки, задерживаясь в её русых локонах, словно играя с ними, придало им золотистый блеск.       Новый порыв ветра ворвался в комнату, заставляя длинные занавески взлететь почти до потолка, убирая с лица спящей несколько лёгких прядей. Всё ближе к закрытым глазам девушки подбирался шаловливый лучик, заставляя её морщиться и хмуриться. Нервно фыркнув, девушка медленно приоткрыла один глаз, затем второй, и вот уже недовольно потирая глаза, она сидит на кровати. Вставать ей не хотелось, начинать новый день — тем более, а природа, словно насмехаясь над ней, разбудила деву рано утром. Выйдя на балкон и сделав глоток свежего утреннего воздуха, она опустила свой взор вниз.       Сад, находящийся под окнами, медленно просыпался, бутоны цветов ещё закрыты, но насекомые медленно оживали ото сна, и вместе с ними уже встали ранние пташки, весело начав извещать об этом всех вокруг — сначала одна, потом вторая присоединилась к ней, и вот уже будто целый оркестр создаёт дивную мелодию. Первые лучи солнца задели макушки деревьев, и те начали тянуться к светилу листьями; трава, цветы, деревья — все будто ждали команды, приказа, что позволит им очнуться. Такие различные звуки: шорох листьев, стрекот кузнечиков, пение птиц — сплетаясь вместе, они создали волшебную мелодию.       Заслушавшись, девушка забыла о том, что уже давно пора быть готовой к завтраку, и не заметила, как в её дверь постучали и прошли в комнату. Она вздрогнула от лёгкого прикосновения мягких пальцев и резко открыла глаза.       — Nana*, ты меня напугала! Нельзя же так подкрадываться.       — Aur vaer, Eleniel. Aur vain*, — мать, обняв Элен, мягко подтолкнула её в комнату. — Но ты должна быть готова к завтраку, сегодня важный день, и отец, так же, как и я, не потерпит даже малейших оплошностей. Поэтому будь готова, я зайду через полчаса.       — Ma Emel*, — улыбнувшись, женщина закрыла за собой дверь, а эллет босыми ногами побежала в ванную.       Стандартные процедуры окончательно привели в чувство девушку, прогнав последние остатки сна. Задорно улыбнувшись отражению, Элен принялась расчёсывать свои русые волосы. Она почти покончила со своим занятием, как в комнату снова постучали.       — Войдите, — после этих слов дверь слегка отворилась, и внутрь комнаты проскользнули две миниатюрные девушки, а вслед за ними вошла статная женщина.       — Mae govannen*, Элен, вижу, ты уже подготовила комнату к нашему приходу, — удовлетворенно кивнув, заметила женщина, на что юная принцесса просияла улыбкой.       — Утро доброе, Ваниэль*, рада видеть Вас в столь раннее время, но какая причина привела настолько важную персону в мою скромную обитель? — Элен всё время просили повернуться, поднять, затем опустить руки, что мешало ей посмотреть на собеседницу. Оставалось лишь довольствоваться разговором и иногда смотреть в зеркало.       — Элениэль, тебе должно быть хорошо известно, что сегодня важный день для всего королевства. У Исилиэль день рождения, ей исполняется сто девяносто пять лет, — девушка вздохнула, она прекрасно осознавала, что это значит. Особенно хорошо знала, что последует за этим событием, и, как бы она ни была рада за свою сестру, ей не хотелось этого.       — Да, я прекрасно понимаю, что сегодня очень важный день, и уже знаю, что сегодня Исиль покинет нас и определится её судьба. Я сделаю всё от меня возможное, чтобы помочь сделать этот день волшебным, — грустно опустив глаза, вздохнула эллет.       — Вот про это я и хотела поговорить с тобой, — после непродолжительной паузы начала женщина.       Видимо, эти слова Ваниэль давались с трудом, либо она уже знала, что за ними последует. Для Элен эта женщина всегда была загадкой.       — Ты ничего не должна делать, и вообще, желательно свести твоё общение с Исилиэль к минимуму, — жёстко закончив фразу, Ваниэль дожидалась ответа принцессы.       Элен, уже подготовившаяся к самому худшему, ошарашено подняла глаза, но Ваниэль не видела этого, так как девушка сидела спиной к ней, а фрейлины уже заканчивали плести прическу. Сжав руки, так, что костяшки побелели, эллет судорожно вздохнула.       — Конечно, я понимаю, — севшим голосом ответила принцесса, ей хотелось плакать от несправедливости. — Я же уже говорила, что сделаю всё возможное, ради Исиль я готова на всё. Если вы считаете, что так лучше для неё, да будет так. Я исполню Вашу просьбу.       — Я рада, что понимаешь всю серьёзность ситуации, — ещё раз, недоверчиво окинув взглядом сидевшую девушку, она кивнула и поспешила выйти.       — Спасибо Вам за чудесную работу, Куэ*, Тинтур*, — поклонившись, две миниатюрных эллет выпорхнули за дверь, сверкнув напоследок рыжими волосами.       Наконец оставшись одна, Элен дала волю чувствам. Она гневно ходила по комнате, грудь её быстро поднималась и так же резко опускалась, пальцы сжались в кулаки. Её всю уже начало трясти от злости. Вдруг резкая боль вспышкой затмила сознание девушки, перед глазами поплыли пятна, ноги подкосились, и эллет рухнула на колени. Руки упирались в пол, а глаза, прожигая дыру в нем, наполнялись слезами.       «Почему именно со мной, мало того, что переселили в отдельное крыло… По непонятно причине Исиль почти не общается со мной, мать и отец смотрят с сожалением, слуги каждый раз вздрагивают, когда я подхожу к ним. Мало этого, так теперь меня хотят лишить и возможности попрощаться с сестрой. Почему они стали отдаляться от меня? Почему те, кто любил меня, теперь боятся? Когда всё это началось? Что стало переломным моментом? И почему я ничего не помню о покушении… Кто из них мог пойти на такое? Только самые близкие, только тот, кто знал, что в это время я была беззащитна… Исилиэль уехала, тогда кто же…» — голова Элениэль неимоверно болела, всё меньше ей хотелось думать об этом, словно кто-то построил стену, держа мысли юной наследницы. Девушку всё больше клонило в сон, всё ярче прослеживалось ощущение, что кто-то сидит в голове. «Точно! Вот почему у меня болит голова при мысли о той ночи. Ну уж нет, сегодня я дойду до конца. Я должна всё узнать!»       Девушка бросилась вон из своей комнаты, с силой толкнув тяжёлые двери. Те, чуть не раздавив стражников, с грохотом врезались в стену, с потолка посыпалась крошка. Но принцессе было всё равно, лишь одна мысли билась в голове, и ноги сейчас несли её, чтобы исполнить единственное желание юной девы — узнать правду.       Растолкав стражу, она ворвалась в покои родителей. Двери снова с грохотом встретились со стеной и, отскочив обратно, закрылись прямо перед стражниками, не задев Элен, что уже была в центре комнаты.       — Элен, что ты делаешь? — удивился отец, ошарашенный поведением всегда доброй дочери. — Почему ты так…       — Довольно, Adar*! Я уже устала слушать вашу ложь, вы обманывали меня пятьдесят лет! Я хочу знать, что случилось со мной в ту ночь? Почему после этого меня стали бояться, как будто я стала монстром? Почему вы врали мне столько лет?! — Элен дрожала от напряжения и, не выдержав, заплакала. — Что за заклятие вы применяли, почему у меня неистово болит голова, когда я начинаю думать об этом?!       — Элен… мы хотели защитить тебя, — отец сделал шаг, протянув руку к дочери. Лотанариэ стояла, опустив глаза в пол. Она знала, что этот день придет, но вмиг эта проблема настигла её, как гром посреди ясного неба. Элен отшатнулась от родителя и, покачав головой, разочарованно произнесла:       — Так теперь называется забота о дочери? Утаивать от неё правду? Разделить с родными, запретить общение с сестрой и молча бояться — так теперь это называется, да?! — девушка впервые в жизни кричала, злилась на своих родителей. Она сама не узнавала и боялась себя, голос, отражаясь от стен, звучал в голове и пугал её своей злостью, обидой и неподдельной ненавистью. — Я всегда доверяла вам, молча смотрела, как семья отдаляется от меня, как я становлюсь изгоем. А по ночам выла в подушку от бессилия. Что со мной не так?! Почему вы молчите?! Неужели я для вас пустое место, бельмо на…       — Замолчи! Ты никогда не была изгоем, мы всегда любили тебя и желали только самого лучшего. Мы и сами страдаем от этого, но мы бессильны, как и ты! Неужели ты думала, что мы не искали другие выходы, неужели ты думала, что мы забыли про тебя? Нет. Мы всей семьей каждый день проводили в библиотеках, в храмах, у целителей. Мы искали, молились. Нет на этой земле Валар, к которым мы не обратились, но ничто не могло изменить этого. Я хочу, чтобы ты знала — мы всегда тебя любили и будем любить, несмотря ни на что.       — Что же со мной случилось? — упрямо продолжила принцесса.       — Элен, доченька, успокойся. Присядь. Прошу тебя. Мы с отцом долго думали и выбирали подходящий момент, чтобы рассказать тебе, но ты опередила нас, — дочь в ответ лишь непонимающе замотала головой.       — Сколько вы думали? Пятьдесят лет ждали? — из её глаз, не переставая, катились слëзы, девушка не выдержала, уткнулась в плечо матери, прильнув к ней всем телом. Лотанариэ обняла дочь, даря покой и любовь.       — Девочка моя… — слëзы полились из глаз матери, она физически чувствовала боль своего дитя, и сердце её разрывалось. Она почти каждый день проводила с дочерью, стараясь хоть как-то помочь ей, душа матушки страдала от собственного бессилия. — Ангел мой… прости нас, пожалуйста. Мы отчаялись в попытках помочь тебе. Прости, если мы бы могли рассказать тебе раньше, то сделали бы это. Но нельзя и сейчас.       — Чего нельзя? Что случилось бы, узнай я правду?       — Элен, мы сами не знаем, что это, мы испробовали всё, ничто не подходит под… твой случай. Пожалуйста, поверь нам, мы обязательно поможем тебе, когда придёт время. Молю, Элен! — эллет задумалась, нахмурившись, поджала губы и, видимо, поняв, что расспрашивать дальше бессмысленно, вздохнула. Слëзы мамы отрезвляюще подействовали на девушку, она словно взглянула на ситуацию другими глазами, со стороны.       Элениэль поняла, что срываться на родителях было не лучшим решением, и разочаровалась в себе, ведь, позволив своему сердцу усомниться в них, она предала их любовь. А девушка верила в то, что родители любили и оберегали её. Хотела верить.       — Видимо, у вас действительно была причина, чтобы держать от меня это в тайне. Простите, что накричала на вас, мне стыдно за своё поведение и горько от осознания того, что я позволила себе усомниться в вашей любви, — эллет стыдливо опустила голову.       — Ничего, ты имела на это право. Я надеюсь, что мы сможем забыть этот инцидент, и в скором времени исправим ситуацию, — король положил руку на плечо своей дочери, погладив его.       Постепенно Элениэль успокоилась. Прошло около часа, прежде чем в дверь постучали. Получив разрешение войти, Храванон встал перед королем. Поклонившись, он начал свой доклад.       — Ваше Величество приготовления закончены. Зал и сад украшены, все угощения готовы, главная площадь тоже. Город украшен, празднества начнутся одновременно в замке и по всему городу. Диадема отполирована и готова к коронации.       Аркуэнон кивнул, задав лишь один вопрос:       — К вечеру тоже всё готово? — получив положительный ответ, он отпустил своего советника. — Ну что же, пора начинать, пойдёмте в зал, — уже обращаясь к своей семье, произнес король и, развернувшись, двинулся к выходу.       — Пойдем, дорогая, Исиль уже ждёт нас, — мягко улыбнувшись, женщина потянула угрюмую девушку к выходу. — И не забудь улыбаться, сегодня праздник.       — Nana, ты же знаешь, как я не люблю это, — нахмурилась девушка и быстро добавила: — Ради сестры я постараюсь.       Эллет вымученно улыбнулась.       — Элен, ты своим видом отпугнешь всех потенциальных женихов Исиль! — хихикнула женщина.       — Им же лучше, они ещё не знают, какое доброе дело я совершаю. Потом ведь благодарить будут. Я уверена, через месяц, нет, даже через неделю, они уже пожалеют о своем выборе! — притворно возмущаясь принцесса, активно жестикулировала руками, видимо, показывая для лучшего понимания всю тяжёлую долю будущего жениха сестры.       — Позволь узнать, почему ты так считаешь? Исилиэль прекрасная девушка, да и к тому же умная и добрая Нимфа, — матушка Элен картинно поджала губы.       — Вот именно! — словно в подтверждение, девушка потрясла руками. — Она же в первую ночь зачитает жениха до смерти, а затем ещё неделю будет блистать своим великим умом, и он и вовсе начнет организовывать план побега! — не выдержав, девушка весело рассмеялась.       — Элен! Ну что за вздор, любому мужчине приятно иметь образованную жену, — король, улыбнувшись своей дочери, притянул за талию к себе Лотанариэ.       Именно с таким настроем они подошли к главным дверям, ведущим в зал. Разговор смолк, Аркуэнон вновь принял серьезное выражение лица, позволив лишь краешкам губ приподняться. Одного взгляда на королеву Линдора достаточно, чтобы понять — она была счастлива и гордилась своей дочерью, и вся её любовь и гордость за чадо сосредоточились в её глазах, а мягкая улыбка лишь дополняла образ. Элениэль же пришлось хуже, она всей душой ненавидела эти вечера, где её заставляли надевать маску, где ждали косые взгляды, постоянное обсуждение и пристальное внимание к каждому её движению, взгляду, повороту головы. Для неё это было настоящей пыткой, живот предательски скрутило, ноги начали подкашиваться, а сердце колотилось с невероятной скоростью, казалось, ещё чуть-чуть, и оно вырвется из груди девы.       Последняя поддержка в виде матери ушла, сейчас её назовут, она должна выйти и, сделав реверанс, встать по правую руку от королевы. Удар сердца, взмах ресниц, и тысячи взглядов, словно иглы, впиваются в хрупкое тело принцессы. Шаг, другой, лёгкий реверанс, и мягкая улыбка ложится на губы юной наследницы. Она встаёт на законное место по правую руку от матери. «Всё. Пытка началась, и пути к отступлению нет». В голове девушки навязчиво всплывает лишь одна мысль — пережить этот день.