Дело о пропавшей улике

    Когда мой самолет приземлился в аэропорту, я вздохнула с облегчением. Я привыкла летать, проводя в воздухе долгие часы, но порой пребывание среди облаков оказывалось не столь романтичным, как я себе представляла. Справа от меня сидел плюгавый субъект, который читал газету, разложив её и тем самым существенно нарушив моё личное пространство. Сзади расположился гиперактивный ребенок, с умилительным упорством долбящий спинку моего кресла ногами, а также громко декламировавший сказки Терезы Коттер. Из-за перепада давления у меня из носа потекло, и пришлось сидеть, приложив к лицу салфетку. Этим я нанесла решающий удар по мнению стюардессы о себе, и дама в форме, проходя мимо, бросала на меня испытующий взгляд, гадая, не Эбола ли у меня. Я планировала почитать, но салфетка лишила меня этой возможности, так что я просто отдалась на милость пилота, изредка заглядывая в газету своего низенького соседа и просвещаясь насчет цен на никель. И потому – повторюсь ещё раз – момент приземления стал для меня сущим блаженством. Джо Спинелли я заметила сразу – невысокий и кругленький итало-американец с обширной лысиной и добродушной улыбкой стоял у самого выхода и махал мне так усердно, что рисковал лишиться руки. Как только я подошла к старому знакомому, он порывисто обнял меня и проговорил что-то на родном языке. – Я тоже рада видеть вас, Джо, – я отстранилась и улыбнулась. – Разрешите мне забрать вещи, и я буду в вашем полном распоряжении. – Я сделаю это сам, дорогая, – помотал головой капитан, положив руку мне на плечо. Я не стала протестовать, что явилось правильным решением, так как мистер Спинелли умудрился добыть мой чемодан в рекордные сроки. Он кивнул мне на выход, и я пошла за ним, гадая, что же могло случиться с его дочерью. Итальянец водил вполне современный «форд» черного цвета, который мог бы вместить несколько десятков таких чемоданов, как мой. Джо любезно приоткрыл передо мной дверцу переднего пассажирского сиденья и широко улыбнулся, но я чувствовала, как он напряжен. Что ж, видимо, всё куда серьёзнее, чем я думала. Я устроилась в удобном кресле, и полицейский, усевшись на место водителя, плавно стартовал с места. – Мне совестно напрягать тебя сразу же, милая Нэнси, – вымолвил он, – но обстоятельства вынуждают... – Я не возражаю, Джо, – уверила его я. – Так что произошло? Спинелли закусил нижнюю губу. – Рита отказывается сообщать подробности, – признался он. – Но моя принцесса очень взволнована. Очень. Похищение улик должностным лицом – это федеральное преступление, и если кто-то пытается подставить мою дочь... О, Нэнси, ей грозит настоящий ад! Капитан тряхнул головой и часто заморгал. Несмотря на тридцать пять лет службы на ниве законности, этот человек не утратил мягкости и душевности, и сие всегда привлекало меня в нем. – Хорошо, – я сложила руки на коленях. – Поехали прямо к ней. Итало-американец искоса посмотрел на меня. – Мне так неудобно, – вполголоса заметил он. – Мы всегда угощали тебя раньше... – Джо, я понимаю важность этого дела, – заверила я. – И готова приняться за него сейчас же, ведь неизвестно, чем может обернуться промедление. А пригласить меня на обед сможете и потом, когда будем праздновать победу. Спинелли улыбнулся и одобрительно кивнул. – Меньшего от тебя я и не ожидал, – промолвил он, сворачивая направо. – Уже скоро мы окажемся у дома Риты. *** Мисс Спинелли, точнее, лейтенант Спинелли, жила в двухэтажном частном доме в спальном районе на границе между Бронксом и Вест-Виллидж. Скорее всего, это было последнее место на территории Большого Яблока, не застроенное страшноватыми небоскребами. К каждому домику прилагался участок размером с носовой платок. Рита свой не стригла, и это автоматически прибавило ей пару очков в моих глазах. Дом был зелено-белым, двухэтажным и максимально простым, с миниатюрным крылечком и практичными жалюзи на окнах. Металлический забор из кованых прутьев, стремящихся ввысь, довершал облик этой милой усадьбы. Сама хозяйка, услышав, по-видимому, шум мотора и скрип тормозов, вышла нам навстречу. Рита Спинелли была похожа на свою мать, Рафаэллу, только черты последней были намного мягче благодаря кроткому нраву, замужеству и возрасту. Римский профиль, четкие линии бровей, тяжеловатая челюсть, прищуренные карие глаза и непокорные темные кудри – именно такой и предстала передо мной дочь Джо. Капитан, на забыв галантно выпустить меня из машины, подлетел к своей «принципессе» и обнял её. – Дорогая, как я рад тебя видеть! – эмоционально промолвил итало-американец. – Я тоже, папа, – Рита приподняла уголки рта. – Не представишь мне твою спутницу? Я искоса посмотрела на старого знакомого. Значит, он не проинформировал свою дочь ни о том, кто я такая, ни зачем приехала в Нью-Йорк. – Это Нэнси, – с гордостью проговорил Джо, взяв меня за локоть. – Помнишь, я рассказывал, как лихо она помогла мне в раскрытии дела о краже рубинов? – О, – итальянка приподняла брови и подала мне руку. – Значит, это и есть легендарный детектив... Что ж, приятно познакомиться, Нэнси. – Взаимно, – я пожала протянутую ладонь, ощущая, что после этой фразы настанет та самая неудобная тишина, которая всегда так смущала меня. Так и случилось: Рита переводила взгляд с меня на отца, я играла роль статуи с приклеенной улыбкой, а мистер Спинелли закусил губу. – Нэнси здесь, чтобы помочь тебе, – наконец, Джо нарушил молчание. Итальянка нахмурилась и помотала головой. – Этим занимается департамент внутренних расследований, – бросила она, махнув рукой в чисто южноевропейской манере. – Рита, – капитан воздел ладони к небу. – Тут необходим свежий и независимый взгляд. Ты даже не представляешь себе, каких успехов добилась Нэнси! Честно говоря, достопочтенный полицейский несколько переоценивал мои возможности и донельзя раздувал достижения, но, честно говоря, он был прав. К сожалению, многие служащие внутренних дел на дух не переносят частных детективов, что напрасно, так как у нас руки не связаны инструкцией, мы подчас более креативны и независимы. Полицейские иногда проявляют странноватый консерватизм, зачастую приговаривая людей, чья вина ещё не доказана. Департамент внутренних расследований, к сожалению, был наводнен подобными субъектами. Конечно, в девяти случаях из десяти они и вправду наказывали проштрафившихся копов, но что-то мне подсказывало, что в данном конкретном случае я имею дело как раз с десятым. Рита хмурила брови так же, как и отец. Она спорила с тем же жаром, так же уперев кулаки в бока. Скорее всего, она унаследовала ещё и такие качества, как искренность и честность. Именно потому я, стряхнув оцепенение, сделала шаг вперед и вымолвила: – Я могу начать расследование, это же никому не повредит, правда? Дайте мне три дня, и если в течение этого срока мои действия не принесут никаких результатов, то я сама запакую чемоданы и уеду. Итальянка смерила меня внимательным взглядом и, смягчившись, кивнула. Джо, вздохнув с облегчением, порывисто обнял меня и вытащил чемодан из багажного отделения: жить я должна была в доме оклеветанной женщины-детектива. Точнее, лейтенанта. Комната для гостей была минималистичной: кровать, стол, стул, шкаф. К ней примыкала совмещенная ванная, отделанная безликой и непрактичной белой плиткой. В общем, меня это полностью устраивало. Предоставив мне распаковываться, отец и дочь пошли вниз. Я же, усевшись на довольно жесткое ложе, начала обзванивать своих родных и близких. Папа попросил передать «старине Джо» пламенный привет и попросил, чтобы я не ходила в места вроде Гарлема даже в светлое время суток. Нэд уверял меня в необходимости носить с собой шокер и не стесняться им пользоваться, а Джесс порекомендовала начать расспрашивать мою новую клиентку за обедом, так как «итальянцы становятся более говорливыми за столом – это органичная часть их национального характера». А вот беседа с Элизабет стала куда более интересной. – Скажи, Нэнси, – начала моя лучшая подруга, – может ли развиться аллергия на розовый? – Что? – рассмеялась я. – Сомневаюсь. – У меня это происходит, – мрачно вымолвила Бесс. – Эта дурацкая Миранда всё наврала: у меня не открывается никаких новых талантов! Я чувствую себя гигантской куклой Барби, сидящей в плену этого игрушечного домика цвета рвоты. – Тебе нужно было выбрать более нейтральный оттенок, – я подошла к стене и провела по ровной бежевой поверхности. – Например, слоновая кость. – В следующий раз мою спальню будешь красить ты, – пригрозила мне Элизабет. – Но оставим это. Скажи, ты уже встретила Санни? – Нет, и вряд ли это произойдет, – я помотала головой. – Я расследую внутреннее полицейское дело, а в органы правопорядка нашего авантюриста точно не возьмут: никто в жизни не доверит ему пистолет, уже не говоря о том, что он гражданин Кореи. Моя лучшая подруга цокнула языком. – Этот парень уже не раз доказывал, что он умеет появляться в самых неожиданных местах, – справедливо заметила она. – Так что, мэм, я жду вестей с полей. – Непременно, – рассмеялась я. С Бесс было потрясающе легко. Она могла поднять мне настроение при любых условиях, и, может, поэтому мы с детства были так близки. Закончив разговоры, я распаковала, наконец, вещи и со спокойной душой спустилась вниз, чтобы поговорить с хозяйкой. Рита обнаружилась на кухне: она ела из картонной коробочки китайскую еду, которую давали навынос. Увидев меня, итальянка пододвинула мне вторую порцию и кивнула. Я с удовольствием приняла приглашение, усевшись за стол, схватила вилку, и начала бодро поглощать рис с кусочками свинины. – Все копы питаются этой дрянью, – заметила лейтенант, облизывая ложку. – Неподалеку от моего участка находится Чайна-Таун. Уверяю тебя, эти китаёзы уже озолотились за наш счет. – Желудок необходимо ублажать, – философски заметила я, тыкая в сторону Риты вилкой. – Ты давно работаешь на том месте? – Десять лет, – мисс Спинелли отправила очередную порцию лакомства в рот. – Ни одного нарекания, ни единого дисциплинарного взыскания. Лейтенант в тридцать четыре – можешь себе представить? И тут случилось это... Итальянка помрачнела и, поморщившись, метко швырнула ложку в раковину. Я молча ждала, когда она продолжит, понимая, что подгонять не стоит. – Я сдавала улики по делу Луиджи Галло по кличке Каперс – это местный наркодилер, – промолвила, наконец, он. – Процедура отработана до мелочей, я делала это не раз: улики пакетируются, маркируются и сдаются в хранилище, где им присваивается определенный номер. Там они и лежат, пока не понадобятся для следствия или суда. Так вот, один из предметов пропал. Просто испарился, понимаешь? Это была машинка для обрезки сигар с контейнером для их хранения – довольно приметная вещица. Я точно знала, что сдавала её, но подтвердить это не может никто: тогда был довольно насыщенный день, и заведующая хранилищем просто не помнила, как я принесла улику. Я видела, как она сделала запись в журнале и зафиксировала этот факт на компьютере, но на следующий день всё магическим образом исчезло. – Но почему заподозрили не её, а тебя? – подняла брови я, выбрасывая пустую картонную коробку из-под китайской пищи. – По двум причинам, – Рита скрестила руки на груди. – Заведующей семьдесят два года, и она проработала на этом месте полвека. Кроме того, тот шнырь, которого я арестовала, к сожалению, итальянец. Все почему-то считают, что мы все представляем собой что-то вроде гигантского синдиката и постоянно спасаем друг друга от праведной руки закона. Я нахмурилась и опустила голову. – Заведующая здесь точно ни при чем, – твердо проговорила мисс Спинелли. – Скорее всего, Галло прислал одного из своих шестерок для того,чтобы они спасли его. – Но разве ты сдала только одну эту улику? – удивленно спросила я. – В том-то и дело, что нет, – лейтенант смяла коробку из-под острой свинины, прежде чем отправить её в мусорную корзину. – Я нашла множество прелестных вещественных доказательств грязных делишек этого наркобарона. Сигарницу я прихватила лишь потому, что она была при нем на момент ареста. – А где сейчас Галло? – осведомилась я, вертя в пальцах вилку. – Уже на свободе, – махнула рукой Рита. – Он нанял себе свору адвокатов, которые вытащили его в два счета. – Тогда не понимаю, – я потерла лоб. – Ему не нужно было похищать эту безделушку, если только он не имел своей прямой целью дискредитировать тебя. Мисс Спинелли усмехнулась. – Сомневаюсь, что ему было до меня, – заметила она, тряхнув кудрями. – Наркодилер – осторожная змея и старается не трогать полицейских понапрасну. Кроме того, в хранилище попасть очень сложно, так как посторонних туда не пускают. – Значит.., – я закусила губу. – Значит, это я, – невесело выдала итальянка. – Решила поправить своё финансовое положение, сбыв на черном рынке дорогую вещицу, надеясь, что её не хватятся. Именно к такому выводу все мои коллеги и пришли. Вслух, конечно, они этого не говорят, но я спиной чувствую эти их подозрительные взгляды. В лицо они твердят мне о своей поддержке, но сами уверены в том, что я продажный коп. Ах, как же мне всё это надоело! Я потянулась через стол и сжала плечо хозяйки дома. Она подняла голову и с печалью в глазах посмотрела на меня. – Это не ты, – твердо вымолвила я. – И я это докажу. Обещаю.