Дело о пропавшей улике

    Нэд, которому я позвонила первому, обрадовал меня тем, что они собирались заново перекрашивать спальню Бесс. – Она сказала, что чувствует себя несостоявшейся Иваной Трамп, – вымолвил мистер Никерсон. – И просила нас выбрать цвет, который стал бы полной противоположностью розовому. Как ты думаешь, какой это оттенок? – Это черный, – ответила я, подходя к электрическому чайнику и наполняя его водой. – Но красить комнату в такой мрачный цвет не годится. – Верно, – согласился со мной Нэд. – Так что же нам делать? – Я думаю, розовый – это неплохо, – я включила чайник и снова села за стол. – Просто нужно подобрать более светлый оттенок. Не такой яркий, понимаешь? – Думаю, да, – протянул он. – Я спрошу у Бесс, что она считает по этому поводу. А как дела у тебя? – О, прекрасно, – я взяла двумя пальцами салфетку и начала крутить её. – Кража улики из хранилища. Я уверенно двигаюсь к финалу, который, надеюсь, станет положительным. – Я верю в тебя, – тепло вымолвил мистер Никерсон. – Держись подальше от Гарлема – кажется, этот район называется именно так. А ещё не заходи в Бронкс. – Непременно – соврала я. – До скорого, приятель. Дав отбой, я некоторое время думала, что случится, если Элизабет и вправду решит перекрасить свои покои в черный. Решив, что это может и подождать, я переговорила с отцом (который, узнав о том, как именно Санни стащил сигарницу, расхохотался) и с Джесс (которая посоветовала регулярно проверять, в рабочем ли состоянии шокер), я набрала номер лучшей подруги. – Не беспокойся, я не стану делать из своей спальни прибежище депрессивного Линтона, – произнесла Бесс вместо приветствия. – Но, красотка, клянусь честью: ещё минута пребывания в этом жвачном царстве, и я сойду с ума. – Не волнуйся, – успокоила её я. – Скоро Нэд купит краску более светлого оттенка, и всё вернется в норму. – Опять розовый?! – ахнула Элизабет. – Подруга, я и так уже вижу во сне гигантских плюшевых мишек! – Этот будет куда нежнее и приятнее для глаза, – уверяла я. – Вот увидишь: тебе станет куда комфортнее. Бесс картинно вздохнула. – И где ты была, когда мне в голову пришла жуткая идея последовать совету этой Миранды? – простонала она. – Ладно, достаточно о цветотерапии, лучше расскажи мне, ты уже встретила Санни? – Ещё как, – фыркнула я. – Он стянул улику из хранилища, воспользовавшись ключ-картой полицейского офицера, разоружил бомбу, подброшенную одному мафиози другим, и теперь преспокойно водит по участку экскурсии из студентов-юристов. Элизабет захихикала. – Узнаю нашего старого знакомого! – воскликнула она. – Но теперь я спокойна: если что, он тебя защитит. – Надеюсь, этого не потребуется, – заявила я. – Думаю, это расследование пройдет бескровно и безопасно. Закончив разговор и взяв у доставщика несколько порций пряных тайских блюд, я достаточно подкрепила силы и, дождавшись Риты, сразу же отправилась на операцию. Мисс Спинелли предложила мне сопровождение, но я отказалась: лучше было не вмешивать её во всё это. В любом случае, я собиралась всего лишь поговорить с человеком, которого я считала ответственным. Мы просто пообщаемся, я постараюсь надавить на его совесть (которая у детектива была, иначе бы он не пошел служить в полицию), а также описать малоприятные последствия как для Риты, так и для него. Да, со стороны это выглядело несколько наивно, но другого плана у меня пока не было. Если я не смогу усовестить Томпсона, то этот разговор всё равно его так или иначе встревожит, и он сделает неминуемую ошибку. И тут-то мы его поймаем. Я взяла с собой шокер Нэда и перочинный нож (посчитав, что появляться невооруженной в довольно опасном месте – это рискованно) и направилась по одному из адресов, которые я аккуратно переписала из личных дел в блокнот. Нью-Йорк был весьма удобно поделен на квадраты, и поэтому пользоваться картой оказалось весьма удобно – вероятность ошибки сводилась к минимуму. С наступлением темноты на улицы выползали не самые благонадежные личности, и особенно это становилось заметно в районе под звонким названием «Бронкс». Ребята в мешковатой одежде, стоя у стен, недобро зыркали на меня из-под козырьков своих бейсболок, бездомные с тележками, наполненными всяким хламом, провожали меня хихиканьем, а провокационно разряженные дамочки показывали неприличные жесты. Но моя рука крепко сжимала шокер, а сердце было полно желания восстановить справедливость, так что ничто и никто не был в состоянии заставить меня свернуть с выбранного пути. Моррис Томпсон жил в многоквартирном доме довольно заштатного вида, не снабженном ни домофоном, ни интеркомом. Его жилище располагалось на первом этаже, о чем свидетельствовала табличка, любезно прибитая на двери. Я нажала на кнопку звонка, и хозяин дома открыл мне тут же. Смерив меня внимательным взглядом, он отошел в сторону, пропуская в свою квартиру. Детектив не спросил меня, зачем я пришла к нему в такой час, и этот факт сам по себе весьма настораживал: для любого человека, чья совесть чиста, задать такой вопрос – это очевидно. Но полицейский этого не сделал. Почему? Может, он знал, зачем я пожаловала в его хоромы? Жилище Томпсона представляла собой компромисс между холостяцкой берлогой и меблированными комнатами: безликая мебель и выкрашенные в бежевый стены соседствовали тут с удобным диваном и батареей бутылок из-под пепси-колы. – Не пью уже три года, – прокомментировал хозяин дома, проследив за направлением моего взгляда. – Алкоголь приходится чем-то заменять, так что я выбрал эту коричневую водичку. Полезного мало, но всё же лучше, чем бурбон. Я молча кивнула. Та уверенность, с которой я шла сюда, вдруг принялась стремительно таять. А не поспешила ли я с выводами? В конце концов, на детектива ничего не указывало, кроме моих измышлений, которые к делу, как говорится, не подошьешь. Но мой анализ был вполне логичен и не оставлял особого простора для фантазии: именно этому человеку было наиболее выгодно, чтобы Риту сместили навсегда. В любом случае, я уже сюда пришла, так что не предпринимать ничего было бы довольно глупо. – Вы, наверное, в курсе, что лейтенанта Спинелли скоро отдадут под суд за махинации с уликами, – неуклюже начала я. – Конечно, – Томпсон коротко кивнул, стараясь незаметно подтянуть старые спортивные брюки повыше. – Ужасное дело, но, к сожалению, не редкость: часто офицер бывает слишком занят, чтобы относиться к уликам достаточно внимательно. Иногда это удается исправить, иногда – нет. Вам принести колы? У меня её полно. – Не откажусь, – криво улыбнулась я. Полицейский склонил голову и направился на кухню, а я воспользовалась этой паузой, чтобы осмотреться. Диван и кресло, которое я в данный момент занимала, были из одного комплекта, и софа, как я могла судить, служила хозяину квартиры ещё и кроватью. Пистолет, значок и ключ-карта небрежно лежали на комоде, а на другом конце комнаты высился платяной шкаф. Его дверцы были распахнуты настежь, демонстрируя не самый изысканный набор туалетов. На письменном столе, рядом с компьютером старой модели, валялись папки с нераскрытыми делами, а на телефонной тумбе стояла фотография хмурой женщины, свирепо сжимавшей букет полевых ромашек. – Это моя супруга, – прокомментировал детектив, вернувшись в комнату с двумя бутылками колы в руках. – Вернее, бывшая супруга. Коринн ушла семь лет назад, посчитав, что жить с офицером внутренних дел выше её сил, и она была, разумеется, права. Мисс Дрю, когда придет ваше время, ни в коем случае не выходите замуж за копов – они не умеют делать своих спутников жизни счастливыми. – Я учту ваш совет, – я взяла из его рук стеклянную бутылку и отпила глоток. – Насчет дела лейтенанта Спинелли... – Очень многообещающая молодая женщина, – прервал он меня. – Немногим более десяти лет в полиции – и уже на такой высокой должности! Надо отдать ей должное – она дотошна и старательная, но, вместе с этим, не лишена и храбрости. Знаете,трусливый полицейский немногого стоит. Будем надеяться, это недоразумение вскорости прояснится. – Так вы считаете, что это недоразумение? – мои глаза расширились. – Естественно, – добродушно улыбнулся Томпсон. – Какой-то новичок схватил чужую улику и, забегавшись, забыл положить обратно. Это случалось миллион раз, поверьте мне. Как только этот желторотый обнаружит свою ошибку, он тут же побежит сдавать доказательство обратно. – А как насчет записей в электронном и бумажном журнале? – прищурилась я. – Скорее всего, миссис Коннор просто забыла внести эту улику в базу, – развел руками хозяин дома. – Она ведь уже немолода... Я прочистила горло и поставила бутылку на захламленный журнальный столик. Что ж, переходим к самой ответственной части операции. Признаюсь, уверенности мне не хватало, но выбирать уже не приходилось. И я медленно проговорила: – Детектив, дело в том, что это куда более запутанно, чем кажется. Сигарницу взял один из сотрудников полиции для того, чтобы... Э-э-э... Провести независимое расследование. Потом улику выкрали из его дома, и наверняка этот второй вор и стер записи в журналах, подставив лейтенанта. Томпсон поднял брови и усмехнулся. – Чудеса в решете, – вымолвил он, отпивая сладкой газировки. – Кто хотел сместить мисс Спинелли с поста? – бросила я, не обратив внимания на последнюю реплику собеседника. – Кому она так мешала? – Таких людей сколько угодно, – спокойно ответствовал детектив. – Взять хотя бы этого поганца Галло. Лейтенант прижимала его довольно давно, не давала спуску, вот он и решил разрушить её репутацию. – Но у виновника должен быть доступ к хранилищу – это раз, – не согласилась я. – Вору необходимо знать, что именно эту улику сдала Рита – это два. Он не вызывал подозрений в полиции – это три. – Не вполне понимаю, к чему вы клоните, мисс, – Томпсон поставил полупустую бутылку прямо на пол и слегка оттянул воротничок несвежей футболки, которая когда-то была синей. Я глубоко вздохнула. Жизненная трагедия этого человека была очевидна, но работа частного детектива зачастую так же жестока, как и профессионального борца с преступностью. Меня пригласили сюда восстановить доброе имя клиентки, которая не была повинна в том, что существование хозяина этой квартиры когда-то резко потеряло смысл и направленность. И я начала говорить: – Только группа лейтенанта Спинелли знала про улику, про её номер, про её расположение в хранилище. Только кто-нибудь из вас мог заметить, что сигарницу украли, или же увидеть, кто именно это сделал, и потом подогнать обстоятельства так, чтобы выставить Риту виновной. После её смещения пост займёте вы, не так ли? Детектив молча выслушал мою тираду, глядя в пол. – И вы, проанализировав нас троих, решили, что я наиболее подходящая кандидатура? – бесстрастно спросил он. – Боюсь, что да, – кивнула я. – И сейчас вы, офицер, можете... Томпсон поднял руку, прерывая меня. – Мисс Дрю, я хотел бы попросить вас позволить мне самому решить эту проблему, – твёрдо вымолвил он. – Дайте мне сутки, и я постараюсь всё исправить. Я, закусив губу, склонила голову. Видимо, детектив желал сохранить остатки своей чести, сам сдавшись департаменту внутренних расследований, и я могла уступить ему хотя бы в этом. Выйдя из этого невзрачного дома, я вытащила из сумки карту и направилась назад – туда, где жила Рита. Почему-то я не испытывала того ликования, которое наполняло мою душу при достижении той или иной цели. Напротив, на сердце было как-то тяжело и тоскливо, и ощущение того, что надвигается нечто нехорошее, полностью захватило всё моё существо. Я тряхнула головой, отгоняя от себя невесёлые мысли. Большая часть дела уже позади, и если повезет, то уже завтра честное имя Риты будет восстановлено и очищено до блеска. Стараясь убедить саму себя в этом, я зашла на участок мисс Спинелли и направилась было к дому, но резко остановилась: на крыльце сидел Санни, сосредоточенно ощипывая лепестки у маргаритки. – Суровая мадам лейтенант не пустила меня в дом, – проговорил кореец, увидев меня. – Так что я решил ждать тебя здесь.