There are plenty of ways that you can hurt a man And bring him to the ground You can beat him You can cheat him You can treat him bad and leave him When he's down, yeah But I'm ready, yes I'm ready for you I'm standing on my own two feet Out of the doorway the bullets rip Repeating to the sound of the beat Oh yeah Another one bites the dust(с)
Убийство Ниши доставляло Рису удовольствие, в его глазах мелькал задорный огонек, ему было весело. Парень улыбался про себя, когда она сидела вся из себя недовольная, связанная по рукам и ногам, а шея ее была туго оплетена стальной леской с маленькими зубчиками, он кайфовал, когда одно ее малейшее движение отпечатывалось на идеальной смуглой коже кровавыми порезами. Найти мисс Кадам было просто, все газеты вместе с новостями по телевизору и в интернете пестрели красочными заголовками с ее именем и новостью о том, что наконец появилась та, кто искоренит преступность в Линчвуде – этим защитником справедливости стала Ниша, и теперь она будет номером один в списке тех, кого нужно убить (Джека Рис приберег на последний момент, как и Вильгельма). Было легко узнать, где тусовалась «шериф», так ее прозвали в этом зачуханном городе, повязшем с головы до ног в преступности. Для этого пришлось только подкупить нескольких ее мелких сошек, которых она таскала с собой везде, типа ради «безопасности». Рис знал ее гнилую душу – она такой же сброд отвязных преступников, которые готовы мать родную продать за деньги. Правда, ее мать уже сдохла, как и отчим, так что продавать ей было некого, а Джека она ни за что бы не сдала, даже под дулом пистолета – он для нее был кем-то вроде мессии, тем, за кем и в огонь, и в воду. Ниша любила его своеобразной любовью, порой жестокой и отравляющей, о чем она и рассказывала Рису каждый раз, когда перебирала со спиртным или наркотиками. Даже тогда, когда Джек выбрал Риса, она стерпела и в конце концов смирилась, иногда подтрунивая над омегой и вовсе не замечая его во время важных операций. И в милой церкви на окраине Эль-Пасо Ниша, не жалея сил своих, убивала людей, стреляла пулеметной очередью и заливисто смеялась, попутно вытирая слезы с лица. Она была рада, а раж от тяжелых наркотиков в глазах и знание того, что Рис предал Джека, подкрепляло ей веру в себя. Так что для Риса Ниша была просто трамплином к мечте, нелегким начинанием его долгого, кровавого, мстительного плана. Рис нетерпеливо вертел в руках закрытую пробирку с серной кислотой. Ночь, проведенная на заброшенном складе, обещала быть веселой.***
Полгода назад Деньги, которые Рис схоронил на своем сберегательном счете одного банка, здорово ему помогли – накопилось десять миллионов долларов, заработанные потом, кровью и сломанными костями; не зря он все-таки горбатился столько лет на Гиперион. Как только ноги стали более-менее слушаться, Рис поплелся в банк, снял четверть денег со счета, нормально приоделся, подстригся и полетел на другой конец света к Алистеру Хаммерлоку, давнему другу и создателю мощных протезов и имплантатов. Алистера Рис знал с восемнадцати лет, когда он еще не был втянут в омут лжи, убийств и легких денег. А познакомился Рис с Алистером из-за одного ублюдка, которому Рис отказал в сексе, от которого получил заточку в левый глаз, после чего и оказался в клинике у протезиста Алистера Хаммерлока. Без правой руки и левого глаза Рис вряд ли смог бы воплотить свой план мести. Алистер должен был помочь. Слава богам, клиника по протезированию была в центре Сиднея, прямо напротив его отеля. Рис сразу же записался на прием к Алистеру и лег на кровать, закрыв глаза. Осталось совсем немного, совсем чуть-чуть до мести. До жути хотелось спать, изнурительный перелет из Америки в Австралию не заставил ждать усталость. На следующий день И вот, пролетев половину земного шара, попутно переживая акклиматизацию, Рис в нерешительности стоял напротив двери, ведущей к кабинету его давнего друга. Он боялся, на него напал неведомый ступор, от которого тело пришло в оцепенение. Может, это обыкновенная паническая атака, а может, виноваты неприятные воспоминания, от которых хотелось сбежать и забыть, или просто боязнь того, что мог подумать о нем давний друг? – Идите, он вас ждет, – улыбнулась ему секретарь и сразу начала отвечать на звонки, попутно набирая на клавиатуре имена будущих пациентов. Набрав в легкие побольше воздуха, Рис осторожно постучал костяшками пальцев по белоснежной двери с золотистой табличкой с именем Хаммерлока. Дверь сразу открылась, и перед Рисом во всем своем великолепии стоял известный протезист и создатель имплантатов Алистер Хаммерлок. – О, кто у нас тут пожаловал? – Алистер крепко обнял Риса, между тем принюхиваясь. После неловкого объятия, Хаммерлок заострил внимание на пустом рукаве Риса и удрученно сказал: – Мой любимый омега, ну тебя и жизнь потаскала. Я даже твоего запаха не чую, а помню, что он был просто прекрасным, словно дождливый лес в ожидании утренней зари. Чистый и непорочный, прям как ты. Сколько раз Рис ни приходил к Алистеру, тот всегда мог найти подход к нему, пусть и частенько одаривал такими приятными и порой неловкими комплиментами. Хаммерлок для Риса был как отец, немного угрюмый, чуть-чуть неловкий, но дарящий надежду. – Неудачная свадьба и последствия от нее, как видишь, – Рис попытался улыбнуться, но не получилось. – Мне нужна рука и глаз. Можешь сделать их к следующей неделе? Алистер поморщился, как будто Рис сказал что-то отвратительное, но все-таки ответил на интересующий вопрос: – Ты знаешь, что протезы - это дело муторное, а специальные кибернетические имплантаты для глаз еще хуже, они отнимают силы и много ресурсов, в них вливаются большие деньги. Для тебя я бы сделал их бесплатно, но сейчас цена на титан подскочила до небес, так что я нахожусь на грани банкротства. – Деньги - не проблема, главное для меня – сроки. С секунду помолчав, Алистер добавил: – Хорошо. – Его глаза с интересом блуждали по телу Риса. – Я вижу, ты прихрамываешь, тебе не нужен физиотерапевт? Я знаю одного человека, могу дать номер. Вытащив из кармана белоснежного халата пачку сигарет, он подошел к своему рабочему столу и небрежно добавил, повернувшись спиной к Рису: – Ты сидишь на подавителях, да? Поэтому я не могу учуять твой запах? Рису не нужна была огласка – омег в мире было чертовски мало, а его запах был довольно запоминающимся. Ему необходимо было сидеть на подавителях до тех пор, пока месть не свершится в полной мере. – Все так, и номер не нужен, сам справлюсь. Я практически разработал ноги, скоро бегать начну. Хаммерлок закурил и, выпустив изо рта отравляющий клубок дыма, сказал: – Никогда не сомневался в твоем упорстве и самостоятельности. Я хотел сказать об этом раньше, но ты перебил меня с протезами, – Хаммерлок повернулся к парню, на его задумчивом лице отражалось смятение, плавно перетекающее в недовольство. – Я знаю, что случилось в Эль-Пасо три года назад. И скорее всего, я должен сказать тебе спасибо за то, что ты не пригласил меня туда, иначе прибавилась бы еще одна жертва. Его фраза ввела Риса в замешательство: Алистера не было не то, что в Техасе, а даже в Америке, а дело об убийстве людей в церкви боевиками освещалось только в самой стране, да и имена с фотографиями жертв не афишировались в прессе, показывалось только место преступления без трупов, но изгаженное кровью, грязью и порохом. Хаммерлок все еще с интересом смотрел на Риса, попутно затягиваясь сигаретой. – Откуда узнал? Алистер взял со стола фоторамку и, грустным взглядом осматривая ее, слегка поглаживал пальцами. Рис был в метре от друга и не мог увидеть, что он там разглядывал. Да и он знал, кто был изображен на фотографии. Еще невинный и наивный, но с внутренним стержнем и новым имплантированным голубым глазом Рис и обнимающий его Алистер. Эта фотография была сделана до того, как Рис встретил Джека, до того, как он встал на путь убийств, насилия и боли. – Один человек сказал о том, что там произошло, говорил, захлебываясь слезами, что это его вина, и если бы он там был, то смог бы спасти тебя и твоего ребенка. В тот день, когда он мне сообщил, я всю следующую неделю был в запое, не принимал пациентов и плевал в потолок, осмысливая то, что ты мертв, – Алистер горько усмехнулся и потушил сигарету об пепельницу. – Но, узнав, что ты жив, я захотел встретить тебя как подобает, со слезами и причитаниями, но понял, что лучше не надо, обойдусь объятиями. Ты и так не любишь мои неуместные комплименты, а такое и вовсе неприемлемо. Хотя знаешь, – он невесело ухмыльнулся, – а плакать-то хочется. Ты ведь жив, а это дорогого стоит. К Рису невольно закрадывалась разрушающая разум паника: кто мог сказать такое Алистеру? Хотя через несколько секунд он уже начал догадываться, кто это мог быть. – Ты, наверное, хочешь спросить, кто мне сказал такую ужасную новость, – Алистер, все это время державший в руке фоторамку, поставил ее обратно на стол. – Это было три года назад, он прилетел вместе с поставками титана, у меня с ним был договор. Увидев наше с тобой совместное фото, мужчина спросил, кто на фотографии, и я, не заметив подвоха, честно ответил, а потом он разрыдался. Бог судья, ни разу не видел плачущего альфу, кроме самого себя. – Он грустно улыбнулся, но продолжил: – Мужчина просил у меня прощения за то, что не спас тебя, и винил себя за трусость, что не смог противостоять своему брату и его шайке. Теперь все встало на свои места. Господи, Тимоти… – У тебя есть его номер? Мне нужно с ним поговорить. Алистер, судя по всему, ждал от Риса такого вопроса и, взяв со стола неприметную визитку, протянул ее парню. – Не знаю, почему эта визитка хранилась у меня так долго, ведь тогда я его выгнал и со скандалом разорвал с ним сотрудничество. Судя по всему, Вселенная хотела, чтобы я отдал ее тебе, – Алистер пожал плечами. – Но сейчас давай не об этом. Мне нужно снять с тебя мерки, ведь я только твоим глазом раньше занимался. Рис с неподдельным интересом разглядывал потертую черную визитку с инициалами младшего Лоуренса и глубоко в душе надеялся, что номер телефона еще не заблокирован и по нему можно позвонить, услышав на другом конце заплетающийся и неловкий голос. Рис не хотел его убивать, младший Лоуренс к бойне в Эль-Пасо не был причастен, омега просто хотел с ним поговорить и, быть может, узнать про остальных гиперионцев. Тимоти ему должен.***
– Знаешь, Ниша, я даже спрашивать не буду, где Джек, ведь ты мне не ответишь, – Рис сидел на пластиковом стуле напротив нее и перекатывал в руках пробирку с кислотой. – Я просто хочу наслаждаться твоей смертью, смотреть в твои бесстыжие глаза и видеть, как ты корчишься в муках. Ты ведь у меня, можно сказать, первая в списке, и эта месть будет совершена в полной мере. Ниша в ответ только плюнула в Риса кровавым сгустком, попутно прожигая его ненавистным взглядом. Что ж, он это заслужил. Вытащив из кармана черного пиджака платок, Рис небрежно вытер лицо от слюны и крови Кадам. – А ты ведь хуже Джека, – стальная леска не давала ей возможности больше говорить, её горло начало окрашиваться кровью, а сама она начала громко кашлять от давления. Ниша понимала, что еще одно предложение и нить отсечет ей голову. – Что ж, ты, наверное, хотела узнать, как ты сюда попала, и почему так получилось. И я все расскажу. Это было просто, подкупить несколько твоих мелких сошек, может, даже отсосать у них пару раз, ведь омег они ни разу не видели. – Заметив удивленный взгляд Кадам на последнее предложение, Рис усмехнулся: – Нет, про минет я пошутил, но ты ведь хотела бы, чтобы это было правдой, так? Короче, нанял я еще людей, ну знаешь, бывших морпехов, позарез нуждающихся в деньгах и имевших на тебя зуб за то, что ты превратила Линчвуд в притон наркотиков и преступников, потом узнал, где ты постоянно тусуешься, устроил там ловушку с паралитическим газом и, – Рис щелкнул пальцами, – бум, ты здесь, в окружении меня и людей, которым ты перешла дорогу. Несмотря на то, что зарин смертелен, с имплантатами ты крепче остальных, думаю, последствия от него… Рис присмотрелся к Нише, но, не заметив ничего, кроме прожигающего взгляда, добавил: – У тебя уже прошли. В том клубе никто не выжил, даже Накаяма, а я ведь хотел с ним поговорить, он бы точно выдал местонахождение Джека, – Рис убрал пробирку с кислотой в карман и вытащил оттуда пачку сигарет с зажигалкой. – Я не знал, что его отбитый фанат теперь таскается с тобой. Ниша все еще смотрела на Риса с ненавистью. Она даже не кричала от боли, не кашляла, только часто дышала. Ее одежда была в крови, на шее уже висели ошметки кожи, Рису так хотелось потянуть за них, посмотреть на мышцы с сухожилиями. – У меня было много идей по поводу того, как с тобой разобраться… – Рис закурил и, крепко затягиваясь, сказал: – Устроить честный бой или просто отдать тебя на съедение крысам, но, знаешь, это муторно, требует больших денег и придается огласке, так что я выбрал более дешевый вариант, но зато действенный, – он показал ей правую руку и с некоей присущей ему грациозностью снял с нее кожаную перчатку. Она была естественно белая, почти неразличима с обычной рукой. – Спасибо Лилит за шикарный подарок, благодаря ей у меня теперь есть титановый протез вместе с кибернетическим глазом. Правда, стоило такое удовольствие недешево, но оно все окупило. Итак, возвращаясь к дешевому варианту… Рис элегантно выпустил клубок дыма изо рта, попутно стряхивая пепел с сигареты на бетонный пол, перчатку на протез он все же надел. – С помощью этой руки я смог хорошо натянуть стальную леску на твое тело и привязать ее к двум пикапам, – один стоит позади тебя, другой впереди – в которых сидят мои люди, ждущие приказа нажать на педаль газа. Ниша ответила на его слова молчанием, что, впрочем, устраивало Риса. Он не ждал от нее извинений или мольбы о пощаде, Кадам не опустится до такого уровня, она выше этого. Рис не чувствовал к женщине ничего, кроме яркой ненависти, выжигающей на правой руке фантомной болью, плавно перетекающей к кибернетическому глазу. Экстон не заслужил пулеметной очереди от нее, никто в церкви не заслужил таких зверств. Рис уронил сигарету на пол, затушив ее носком ботинка, а затем жестом приказал снизить давление на леску. – Ты ведь поняла, что одно твое слово, – Рис указал на машины, – и твое тело разорвут на ровные куски, поэтому я немного ослабил леску, и ты наконец можешь ответить на некоторые мои вопросы. Итак, первый вопрос: почему вы убили остальных? Хватило бы только меня, – вспоминать тот день Рису было тяжело, но он все-таки сказал, – они не виноваты в том, что я бросил Джека. – Он хотел большего, и я тоже, – Ниша говорила тихо, постоянно кашляя. – Ты предал его, Рис, а такое он не прощал. Ее ответ был честным, и Рис это ценил. – Второй вопрос: тебе что-нибудь было известно о Тимоти после того, как я ушел от Джека? Этот вопрос мучил Риса последние несколько дней, телефонный разговор с младшим Лоуренсом не дал ему ясных ответов, и он решил попытать счастья здесь, в заброшенном складе, у которого были две гаражные двери, злая и сдерживающая свои крики Ниша и два пикапа. Кадам сплюнула кровь на бетонный пол, ухмыляясь. На участках, обтянутых леской, ее кожа уже окрасились кровью. – Я же тебе говорила тогда, в церкви, тупая омега. Он сразу ушел и разорвал все контакты после того, как Джек узнал, что ты живой и живешь припеваючи с армейским качком в отставке. Мне тогда казалось, – она начала кашлять и харкать кровью, – что ты выиграл в лотерею: ты привел в бешенство двух мужчин, которые по-настоящему тебя любили. Ты их предал, Рис, ты заслужил такое наказание, пусть и Тим, скорее всего, так не считал. Слушать ее слова, которые били по его истерзанной душе самым ужасным образом, становилось невыносимо. Рис встал со стула, одним движением снял пробку с пробирки и громко позвал: – Криг, ты мне нужен. Передняя дверь черного пикапа открылась, и к Рису подошел мускулистый лысый мужчина в армейской одежде и в хоккейных перчатках. – Открой ей рот, можешь его порвать, если хочешь, но мне нужно, чтобы она это выпила, – показав на пробирку с серной кислотой, спокойно сказал Рис. Криг молча кивнул, подошел к Нише сзади, крепко взял за волосы женщину одной рукой, а другой открыл ее рот. – Спасибо. Ниша даже не сопротивлялась, она понимала, что не уйдет живой из этого склада и принимала свою смерть с присущей ей достоинством. Рис подошел к ней, его лицо ничего не выражало, он молча и аккуратно влил в рот серную кислоту. – Все, закрывай рот, и можешь идти обратно в машину, – Рис сразу отошел от нее в сторону, и только сейчас на его лице заиграла легкая улыбка. – Сейчас будет разрыв на куски. Ниша, захлебываясь, пыталась выплюнуть остатки кислоты, билась в сильных конвульсиях, она начала кашлять и кричать, ее искаженное от боли лицо почти невозможно было разглядеть из-за пара, шедшего изо рта. Сначала Кадам блевала алой кровью, которая постепенно стала приобретать бурый цвет, вследствие попадания на нее кислоты. Спустя несколько минут Ниша начала задыхаться, оттенок лица приобрел синюшную окраску, зрачки неестественно расширились, и на месте, где она сидела, начали показываться кровавые пятна с явным запахом дерьма, судороги так и не прекращались. Рис сразу понял, что у нее началась дефекация, и его улыбка стала шире: скоро она сдохнет. Спустя пять минут Ниша упала в обморок. Рис прошел мимо нее, нажал на кнопку открытия гаражных дверей, дождался, когда они полностью откроются, и уверенным голосом сказал: – Вперед, разорвите ее на куски! Пикапы с жутким ревом тронулись с места, и туго оплетенная леска начала впиваться в тело Ниши, полностью разрезая его. Булькающий звук разрывающейся плоти ласкал слух Риса, он даже прикрыл глаза от переполняющего наслаждения. Спустя минуту он их открыл и увидел прекрасную инсталляцию своей мести. Тело Ниши прибилось к одному из пикапов, стальная зазубренная леска впилась в окровавленные кости, а куски мяса валялись то тут, то там, окрашивая бетонный пол кровью. Кишки с органами, точнее тем, что от них осталось, вместе с поджелудочной железой плавали в собственном соку, и постепенно их разъедала серная кислота, сердце было изрешечено – все именно так, как Рис и хотел. Что поразительно, леска не до конца распилила голову Ниши, она висела словно на соплях. Рис вытащил из кармана пиджака маленький блокнот с ручкой и вычеркнул имя Ниши и Накаямы из списка. Остались трое: Лилит, Вильгельм и Джек.***
Полгода назад Спустя неделю в отеле номера люкс Рис, с новеньким глазным имплантатом и с титановым протезом, сидел на кровати в окружении оружия, ножей и телефонов. Слева от него лежала та самая потрепанная визитка Тимоти, но он не решался позвонить. Вместо этого он долго рассматривал свою новую руку, сжимал и разжимал пальцы, проверял на чувствительность. Она была прекрасна, Алистер постарался на славу, но теперь главные беды были позади, оставался только план мести и младший Лоуренс. Рис сделал три глубоких вдоха и все-таки набрал номер Тима. Глубоко в душе, где-то на задворках разума Рис лелеял в себе надежду, что номер будет заблокирован или отдан другому абоненту, и не придется слышать столь знакомый, бьющий в самое сердце голос. Послышались длинные гудки, и Риса это насторожило, мысль о том, что теперь номер принадлежал другому человеку, не покидала его, пока не ответили на звонок. – Да? Кто это? – спросил усталый голос. Ошибки быть не могло, это был Тимоти Лоуренс. – Эмм, привет, Тим. – На той стороне повисло молчание, судя по всему мужчина узнал, кто ему звонил. – Это я, Рис.