Переквалификация

– Спасибо ещё раз за вашу помощь, фрау Ирвин. До свидания. – До свидания, герр Фальмер, хорошей вам дороги. Глава немецкой металлургической компании с улыбкой кивнул ей ещё раз на прощание и направился в сторону выходов на посадку. Сьюзен покосилась на часы. Без пятнадцати два, а нужно ещё успеть заехать за продуктами... Люк постоянно предлагает ей помощь с готовкой, но он и так трудится как Золушка – не для того Хельга поручила ей внука, чтобы Сьюзен пользовалась его добротой и ответственностью... Хоть бы Элси не стало опять хуже... Вдруг по её коже побежали мурашки, а воздух вокруг на несколько секунд зашипел, точно был наэлектризован. Сьюзен вздрогнула – она знала, что это означало: где-то поблизости находилось колдовское существо. Она огляделась, стараясь не выдать своего волнения – и ахнула, встретившись взглядом с незнакомой темноволосой ведьмой, стоявшей всего в паре метров от неё. Именно ведьмой, ошибки быть не могло – в её глазах сверкали фиолетовые искры, а руки были надёжно скрыты перчатками… До этого ведьма, похоже, просто глядела на табло – она стояла прямо под ним, сжимая в руке билет. Но, едва она поняла, кто именно на неё смотрит, у неё глаза округлились от изумления. – Я чувствую, что ты из наших, не ведьмолог – но почему у тебя человечьи руки? – воскликнула она на английском. Только сейчас Сьюзен осознала, что смотрится эта ведьма лет на восемнадцать, не больше – выходит, появилась совсем недавно и не застала Сьюзен в качестве секретарши Верховной. Совсем девчонка… Да и не стала бы опытная ведьма кричать о ведьмологах посреди аэропорта. – Ну а как ты думаешь? Без иллюзии в город выходить нельзя, в Стокгольме караулы на каждом углу. – Вот это да! Ты изобрела иллюзию человеческий кожи? – восхищённо взвизгнула девушка. – А не сможешь меня научить? Или ты об этом расскажешь Верховной на следующем банкете? – Извини, мне пора. Работы много, сама понимаешь, – пробормотала Сьюзен, чувствуя, как подкатывает к горлу тошнота при одной мысли о банкете ведьм. – И я бы на твоём месте не кричала о наших тайнах посреди международного аэропорта… э? – Жюстина Вайетье, – подсказала её собеседница. – Я из Брюсселя, гостила неделю у университетской подружки в Мальмё. Представляете, раньше я никогда за границей не бывала! – Приятно познакомиться, Жюстина. Меня зовут Малин, – выпалила она первое пришедшее в голову шведское имя. – Счастливого пути тебе, а я должна бежать. Мне нужно позвонить, хм, нашей шпионке из, хм, соседнего города. Она кинулась к телефонам. Дрожащей рукой изобразила, будто заплатила за звонок и покрутила диск, долго говорила какую-то чепуху в немую трубку. Жюстина стояла у табло и весело махала ей рукой, пока – какое счастье! – не объявили посадку на Брюссель. Ведьма, подпрыгивая, как девочка (которых она так ненавидела – вот ведь ирония!), направилась прочь. Тут уже Сьюзен бросила в щель телефона настоящую монету и торопливо набрала номер. – Карла Харальдссона, будьте добры, вызывает Сьюзен Ирвин… Карл, здравствуйте. Я только что засекла ведьму. Жюстина Вайетье, Бельгия… Через, – Сьюзен прищурилась, поглядев на табло, – тридцать пять минут она должна вылететь рейсом «Сабены» в Брюссель. – Спасибо, Сьюзен, спасибо вам большое! – прогудел в трубку Харальдссон. – Высылаю патруль… Вы-то как? Она вас не ранила? – Я в порядке, – Сьюзен не стала говорить, что ведьма приняла её за свою – а то Харальдссон снова оседлает любимого конька и примется твердить, что из неё выйдет отличная разведчица. – Ну вообще замечательно! Не переживайте ни о чём, Сьюзен, и поезжайте спокойно домой. Разберёмся мы с этой Жюстиной. Никуда она отсюда не улетит. Садясь в служебную машину, Сьюзен снова ощутила дурноту. Всё ещё висевший в машине густой аромат одеколона герра Фальмера тоже не улучшил её самочувствия. Но главная причина, конечно, была не в нём, совсем не в нём… Ей вспомнились звонкий голос Жюстины, её жизнерадостная улыбка, её румяное от восторга и совсем юное лицо… Первая заграничная поездка – и последняя… А что, если среди ведьм есть и другие подобные Сьюзен мутанты, которым не приносит никакого удовольствия охота на детей? У водителя затрещала рация. – Виктор, мисс Ирвин рядом? – раздался голос Моники. – Да, фру Бострём, – кивнул водитель, и почти одновременно с ним Сьюзен отозвалась: – Да, что случилось? – Тебе от Карла Харальдссона срочное сообщение – у него для тебя лежат четыре телеграммы от друзей из Мальмё. У Сьюзен упало сердце. – Спасибо, – слабо улыбнувшись, чтобы не вызвать излишнего любопытства у водителя, сказала она. – Я… я заеду их забрать. Если нужно было что-то передать через человека, не посвящённого в тайну существования ведьм, ведьмологи использовали шифр. «Четыре телеграммы» означали четырёх заколдованных детей. Весёлая студентка Жюстина Вайетье сломала за неделю вчетверо больше жизней, чем требовалось от каждой ведьмы по минимуму. «А я её ещё пожалела… Неужели я сама настолько мерзкая, что сочувствую ведьмам?» – Что с вами, фрёкен Ирвин? Вы не плачете? – встревоженно спросил Виктор. – Этот дурацкий пахучий одеколон… до сих пор не выветрился, – поспешно ответила она, смаргивая слезинки. – Мне кажется, у меня аллергия. Остановите у супермаркета, пожалуйста – вы помните, куда я обычно хожу… Возможно, водитель заподозрил, что аллергия здесь ни при чём, но дальше расспрашивать её он не стал. Сьюзен лихорадочно пыталась не забыть, что ей нужно ещё сделать. Так… Купить продукты, занести их домой, потом опять позвонить Карлу, разобраться, что делать с заколдованными детьми – надо будет либо ведьмологам привезти их сюда, либо самой Сьюзен отправиться в Мальмё… Смотря во что их превратили, конечно… А вдруг (этого она боялась больше всего) ведьмы со времён её ухода изобрели какую-нибудь пакость, которую она не сможет отменить? А при воспоминании о Жюстине Сьюзен по-прежнему хотелось расплакаться – она чувствовала себя как будто преданной, хотя, конечно, молодая бельгийская ведьма и не думала её обманывать.