Кажется, мы где-то проебались с воспитанием!

      Харли.       — Привет, морковка!       Прыгаю на спину к другу, обнимая его и целуя в щёку. Вишу, болтая ногами, и подталкиваю его коленями по бокам, словно коня, кричу, чтоб вёз меня в волшебные страны.       — Доброе утро, Харл! — отвечает мне поцелуем Шустер и начинает раскручивать на месте.       Играя в космонавта, выставляю руки в стороны, зная, что друг меня крепко держит, кричу: «Уи-и-и!»       Этого парня на самом деле зовут Шу, и он сын капитана Белой Гвардии, Кирана Бёртона, который мне словно дядюшка, а этот малый мне словно ещё один брат.       — Так, всё! Меня укачало! — стучу лапкой по макушке парня.       Меня зовут Харлей. Я дочь генерала фракции воинов и по совместительству самого страшного ночного кошмара всего Города Ветров, Эрика, а также первого капитана Корпуса Дракона, Ник Дрейк. Ещё у меня есть брат, имя которому Джером, но для всех он Джер. Мы с братом считаемся принцем и принцессой фракции Бесстрашия. Удобно не находите? Имею ввиду, что мы почти неприкосновенны, так как родились у двух легенд Чикаго. Я и Джер близнецы, хотя я упорно не желаю признавать нашего родства и упоминаю это при каждой нашей с братом ссоре, хотя оно очевидно. А поскольку нам уже семнадцать лет, и мы выросли вместе, разногласий хватает, несмотря на это, я готова всеми силами сражаться и защищать Джера от всего постапокалиптического мира. Только большая просьба, ему об этом не говорите! В любом случае, я буду всё отрицать!       — У тебя с утра уже приподнятое настроение? — Шустер отпускает меня, ставя на ноги. — Кому уже успела подосрать?       — Почему, если настроение хорошее, значит где-то уже накосячила?! — отмахиваюсь от друга.       — Потому что ты, любимая моя, кровопийца и если кровушки с утра не попьешь, то твой аккумулятор на нуле! — показывает большой палец вниз.       — Смотри, как бы эта мышка к тебе не присосалась! — слышится голос брата.       — Мышка? — переспрашивает Шу.       — Ну, да! — кивает Джер. — Такая маленькая, крылатая, имеющая когти, маленькие острые зубки и два красных глаза, что словно бусинки… Летучая мышильда!       — Не умеешь обзываться, не берись, ушлёпок! — отвешиваю брату подзатыльник, что он аж голову в плечи втянул.       — Что опять не поделили? — спрашивает Роб, подходя к нам с Тео.       — Просто у меня брат дебил! — пожимаю плечами.       — А я жалею, что не поглотил это недоразумение ещё в утробе матери! — отбивает подачу Джер, тыча в меня пальцем.       — Ты пытался… — оскаливаюсь. — Пиздячек получил, а после и пинок под зад, от этого и родился первым раньше срока!       — Не обижай нашу шкоду! — обнимает меня Тео, защищая от всех, и гладит по голове.       Роб и Тео ещё одни чада лидеров фракции. Отец Роба мой крёстный Доминик Морган, а отец Тео сам Тобиас Итон, которого называют Четыре, так как он имеет рекордно низкое количество страхов за всю историю Бесстрашия. Золотого поколение, так нас называют, но мы себя зовём Бригада хаоса. Если что-то случается во фракции или вообще в Городе Ветров, значит, мы точно были где-то рядом. Но как говорит мама: «Если проебался, то уноси ноги скорее, чтоб тебя не застали на месте преступления. А если всё же попался, то имей смелость признаться, что просто шёл мимо. Никогда не оправдывайся и нагло ври в глаза глисте в костюмчике, а именно лидеру фракции Искренности, Джеку Кану.» А ещё всегда учит, что в любой непонятной ситуации, просто: «Зови отца!»       Мы все в этом году проходим тест на способности, а дальше будем решать, остаться во фракции по рождению или уйти из неё… Про себя я точно знаю, что Дружелюбие и Искренность не для меня, а про Отречение вообще молчу. Если тест и определит другую фракцию, то это будет Эрудиция, точно также как и у брата. Всё же мы похожи с ним намного больше, чем каждый из нас признаёт. Тео же может уйти в Дружелюбие, ведь он открытый и светлый человечек, который не знает даже такого понятия как обида. А тест Роба точно покажет Лихость, тут без вариантов, но он может сделать выбор, и всё же попытаться найти своё место в другой фракции.       — Угу, обидишь её, ну… — мычит Джер, а дальше, посмотрев на часы, подгоняет нас к выходу из Ямы, ведь скоро подойдёт поезд, который должен довезти нас до школы.       Все мы стоим перед сложным выбором, от которого зависит наша судьба, а мы ещё слишком молоды, чтоб точно знать, где она. Да, нам нравится Бесстрашие, и у нас есть перспективы в службе, нам, считай, суждено стать следующими лидерами фракции, как и нашим родителям когда-то. Но хотим ли мы этого? Мы с друзьями выросли на рассказах всей фракции о приключениях, которые прошли наши родители. Помню, как прибегала домой и спрашивала у папы правда ли все эти истории, а он отвечал, что: «Глупый народ всегда всё перевирает и преувеличивает!» Я понимаю, что он так говорил, чтоб в первую очередь обезопасить нас с братом, ведь ответь он нам, что всё это было правдой, то мы с Джером искали бы любые возможности, чтоб вляпаться в историю и нагулять на задницу приключений. Папа всегда говорит, что мы унаследовали пятую точку мамы…       Выходим на платформу, где уже толпятся Бесстрашные, а поезд уже на подходе. Народ начинает растягиваться по платформе, переходя на лёгкий бег, и когда поезд проходит рядом, мы запрыгиваем в него. Проходим по вагону туда, где можно присесть, Джер прогоняет какого-то парня, освобождая мне место, и усаживается рядом, а парни встают около нас. Почти все тёлки ненавидят меня за то, что эти трое всегда со мной рядом и не отходят далеко. Мои мальчишки первые красавцы, в общем, и я не жалуюсь на мордочку, спасибо папе с мамой!       — Глаза закатил! — рычит Джер на одного из парней, который уже минут пять стреляет в меня своими зыркалками и шлёт подмигивание.       Я лишь фыркаю, ведь я себя не на помойке нашла, и не буду течь от любого парня, который обратит на меня своё внимание. Вот именно и из-за такого отношения к противоположному полу у меня мало подруг. Мне просто с ними неинтересно! Они вечно мурлыкают про косметику, шмотьё и какие трусы нужно одеть, чтоб не опозориться перед очередным ёборем… Мне стоит, лишь отдать команду: «Фас!», и причину раздражения вынесут в направлении больничного крыла.       Выпрыгнув из поезда, мы с друзьями стоим и смотрим на несколько входов, над каждым из которых красуется знак одной из пяти фракций. Зайдя в учебное заведение, мы расходимся, ведь, собравшись вместе, мы стоим на ушах, срывая занятия. Вот нас и развели по разным классам.       — Почему ты вечно даёшь понять брату, что терпеть его не можешь? — спрашивает девушка эрудитка. Мы ходим в один класс, и её я могу назвать приятельницей. Ей нравится Джер, но эрудитка не может понять природу и глубину наших с братом чувств.       — Пойми, «Я люблю тебя» — Это для слабаков! — объясняю. — «Я ненавижу тебя меньше всех» — вот это я понимаю, именно эти слова передают всю мою любовь к нему! — пожимаю плечами. — К тому же он мой брат, мне и так судьба его навязала… И да, я его очень люблю, но знать об этом, этой занозе в заднице, лучше не стоит.       — Не выражайтесь, мисс! — делает мне замечание старая эрудитка, когда мы с приятельницей заходим в класс.       — Да похрен! — отмахиваюсь и понимаю, что нарвалась на поход к директору.       Наши преподы из фракции синих умников не понимают юмора или сарказма, для них даже мысли вслух странное дело, а у меня как раз сейчас были мысли, которые я не удержала за зубами, сматерившись ещё пару раз, когда уже выходила из кабинета.       — Я знаю дорогу, можете не провожать! — выхожу за дверь и двигаюсь в медленном приплясывании по коридору, ведь уже начались занятия, и они пусты, напеваю — Я очень хочу быть добрее к людям и не тратить нервы зря. Чтоб негативные переживания обходили бы меня… — поворачиваю за угол, выходя в следующий коридор, и вижу, как с другого конца появляются парни и девушки с моего потока, только с других классов. Они идут друг за другом, держа руки за головой под конвоем изгоев, у которых в руках оружие. Ныряю назад, пока меня не увидели, а эти сволочи заходят во все классы, выводя из них студентов и преподавателей под дулом автомата. Выглядываю из-за угла — И как же полюбить человечество, когда вокруг столько бесявых уродов?! — заканчиваю мурлыканье песенки полушепотом.       После подсчета изгоев и оценивания их снаряжения, несусь бегом в конец учебного корпуса, обходя визитёров и держа путь на чердак. Поднимаясь по лестнице, под самой крышей я уже слышу ржание парней.       — К счастью, вы дебилы себе не изменяете! — радуюсь друзьям, перепрыгивая балку, валяющуюся на полу. Это наше место! Мы с друзьями всегда прогуливаем занятия, прячась здесь.       — Тебя какой дружелюбный покусал? — спрашивает Роб — Раз уж ты нам так рада?! — Тео смеётся над шуткой друга, а Джер поднимается с пола на ноги.       — Что случилось? — задаёт вопрос брат, чувствуя, что что-то не так.       Объясняю друзьям, что сейчас происходит этажом ниже. То, что двенадцать изгоев держат всех в актовом зале, а ещё шестеро ходят по коридорам школы, проверяя обстановку и следят за улицей. Что у них автоматы, а город не знает, что их следующее поколение захватили террористы.       — Ахуеть! — вырывается у Тео, и он хватается за голову, начинает расхаживать взад и вперёд.       — Что будем делать? — интересуется Роб.       — Нужно сообщить Бесстрашию! — произносит Джер.       — Как? — Тео подходит к нам.       — Это самое простое, — пожимаю плечами.       — Да?! — хмурятся друзья, как-то странно поглядывая на меня, но решают довериться.       — Нужно что-то, чем можно защититься, ведь как только мы пошлём сигнал бедствия, все изгои будут искать тех, кто это сделал, — озвучиваю свои мысли.       — Тут рядом кабинет химии, — Джер проводит рукой по лицу. — Сварганю пару коктейлей Молотова…       — А поджигать чем? — фыркает Роб. — Мы из-за тебя все бросили курить! — тычет в меня пальцем.       — Опять я косяк, да? — рычу на друга.       — Оставь её! — прерывает наши препирательства Джер и достаёт зажигалку. — Дракон не выходит из дома без огня.       — Ты сначала в гвардию поступи, а потом станешь драконом — закатывает глаза Роб.       — Тебе ебло давно не разбивали?! — брат косится на друга, а тот отвечает ему улыбкой.       — Отлично, у нас есть план! — кивает Тео. — Отвлечь, заманить, забрать оружие.       — А что дальше? — хмуриться Роб.       — По обстоятельствам! — отвечаю, проходя мимо. — Главное не сдохнуть в процессе!       До кабинета химии мы добрались быстро. И вот он уже за поворотом, а как раз напротив него присел один из изгоев. Его автомат возле ног, подпирает стену, а сам он сидит на окне и читает книжку. Явно бывший эрудит…       Показываю парням, чтоб стояли на месте, а сама выхожу из-за поворота и в два шага оказываюсь возле него.       — А в какую сторону библиотека? — задаю вопрос, отвлекая любителя книжек от своего занятия. Изгой вскидывает голову, смотря на меня, и получает локтем по лицу, а мой следующий удар приходится на его сонную артерию, вырубая ублюдка и отправляя его временно в мир снов. — Пока-пока! — цепляюсь за куртку изгоя и оттаскиваю его в кабинет химии.       — Ох, не завидую я тебе! — смеётся Роб, обращаясь к Джеру. — Скажешь что-то не то, а она тебя завалит и бросит где-нибудь.       — А что мне мешает сделать то же самое с тобой? — обращаюсь к другу, отпуская изгоя.       — О, шансы, конечно, не уровняет… — произносит Тео, подхватывая автомат. — Но кто сказал, что мы должны жалеть их?       Смешав несколько горючих коктейлей и разлив их по колбам, выходим в коридор и запираем за собой дверь, оставляя в кабинете связанного пленного.       — Ну, и как вызвать подмогу? — оглядывается на меня брат.       Показательно закатив глазки, подхожу к рычажку пожарной тревоги, а рядом с ним за стеклом кнопочка, на которой написано: «SOS». В переводе на язык дебилов, на неё нужно нажать, чтоб в Бесстрашии сработал вызов, а как он сработает, с камерами школы сверится диспетчерская, и они увидят, что здание захвачено, следовательно, отправят отряды бойцов на спасение. Та-да! Разбиваю стекло кулаком и жму на кнопку.       — А-а-а-а! — тянут парни в один голос.       — Ну, а разве, когда появится Бесстрашие, изгои не перестреляют заложников? — хмурится Тео.       — А вот и вторая часть, отвлекать, помнишь? — улыбаюсь другу, а он кивает мне. Дёргаю за сигнал пожарной тревоги, и по учебному заведению начинают раздаваться сирены, извещающие о пожаре.       — Держи! — Джер протягивает мне один из пистолетов, который был на поясе изгоя. Пистолета два, в каждом по полной обойме и у Тео автомат с половиной магазина, а там, в коридоре сейчас изгои, идущие по нашу душу.       Занимаем оборону в одном из коридоров, прячась в пустых кабинетах, и ждём появления противника. Изгои появляются на нашем этаже с обоих концов коридора, видимо, одновременно поднимаясь по центральной и запасной лестнице, беря нас в кольцо. Мы с Джером следим за левым коридором, а друзья за правым.       — У нас семь! — произношу негромко и слышу голос Роба, что у них пятеро.       Уроды продвигаются медленно и едва слышно. Беру на прицел колбы с коктейлем Молотова, прикрепленные на скотч к арке прохода служащим началом коридора, и жду, когда изгои пройдут чуть дальше, проверяя данный этаж. Как только четверо вошли в коридор, стреляю по колбам, а Джер по тем четырём, что впереди, друзья делают то же самое. Раздаётся хлопок от взорвавшихся колб и коридор заполняют крики противника, которые были в радиусе досягаемости. Их одежда горит, и они безуспешно пытаются её потушить. Те, кого же взрыв не задел, и те, кого не пристрелили парни, начинают стрелять по нам, а именно по открытым дверям кабинетов, где мы прячемся.       — Скольких снял? — перекрикиваю выстрелы, обращаюсь к брату.       — Двое! — отвечает мне Джер.       По прекратившимся автоматным очередям становится понятно, что у изгоев кончились патроны, а значит остались лишь пистолеты и ножи. Отходим с Джером назад в глубь кабинета и приседаем в углах, ожидая нападения. Вот оно. С дверей по нам начинают стрелять, но из-за баррикад, стоящих из столов противник не знает, где именно мы притаились. Начинаем отстреливаться.       Возвращаюсь назад в своё укрытие, а сижу я под подоконником и проверяю обойму, вытаскивая её. По нам больше не стреляют, походу у изгоев тоже закончились патроны. У меня вырывается истерический смешок. Сижу и ржу как дура.       Выползаю из укрытия на шум разлетающихся столов в разные стороны. Противник, вооружившись ножами, разносит баррикаду. Их трое, а от одного всё ещё идёт дым. Он, наверно, один из тех, кто чуть поджарился…       Между Джером и двумя другими завязывается драка. Двигаюсь быстрее, спеша на помощь к брату. Подкатившись под ноги обгорелышу, помогаю потерять ему равновесие и пиздануться всей его тушей на пол. Присматриваюсь к тому, как железный стул будет смотреться на нём… По-моему, идеально! Опустив со всей дури железный предмет на хребет обгорелышу и вырубив его, перепрыгиваю через завалы, перехватывая руку одного из изгоев, который уже занёс нож над братом. Второй изгой держит Джера со спины, не давая ему пошевелиться. Отлетаю спиной к стене, а мои лёгкие покидает воздух от того, что меня держат за горло, душа.       — Харл! — слышу голос брата, пробивающийся сквозь наступающую тьму, и вот когда отгонять её больше не остаётся сил, моё горло снова свободно. Падаю на задницу, откашливаясь. — Эй, родная?! — шепчет брат, поднимая меня.       — Нормально! — отвечаю, всё ещё кашляя, оглядываюсь. Джер убил оставшихся изгоев, свернув одному шею, а тому, что держал меня, перерезал горло.       — В порядке она! — передразнивает. — Я убью тебя, сволочная ты коза, напугай меня так ещё раз! — ругается.       — Я тоже без тебя не смогу, брат! — обнимаю его и тут же отстраняюсь. — Нужно уходить!       Выходим из кабинета, а из соседнего появляются Роб и Тео, отряхиваясь от пыли и крови.       — Порядок! — Тео поднимает большой палец к верху.       — Неуверенна! — отзываюсь, смотря, как с двух сторон нас поджимают изгои. Выходит, их было намного больше, чем я насчитала изначально.       — Блять! — рычит Джер, придерживая меня.       Мы и правда попали!       Поднимаем руки, держа их на виду. Получив пару ударов по лицу, нам заломили руки за спину и ведут вниз к остальным пленникам. Проходя очередной коридор, окна, мимо которых мы шли, начинают украшать много-много маленьких дырочек из-под выстрелов. Изгои же повалились бездыханными тушами к нашим ногам.       — А вот и взрослые! — хмыкаю.       Позже, стоя в холле на первом этаже и рассказывая всё первому капитану Корпуса Дракона, я старалась объяснить наши действия. Но если от капитана я сейчас словлю выговор за самодеятельность, то от мамы мы с братом получим таких люлей, что хочется вопить во всё горло: «Помогите, спасите наши задницы!» Когда я заканчиваю рассказ, мама стоит и лишь качает головой, наверняка считая, что её отпрыски полные идиоты, раз решили, что смогут справиться самостоятельно. Что-то она подозрительно спокойная, и не только меня терзает данная мысль…       — Мам?! — чешет затылок Джер. — Ты, разве, ничего не скажешь?       — А чего вы ждёте?! — приподнимает бровь. — Вы здоровые кони, поздно уже воспитывать! — вздыхает, осматривается. — Если откинуть факт того, что вы проиграли данное сражение… В принципе мыслили верно! — пожимает плечами.       — Ник?! — к маме обращается директор и благодарит за спасение, а также вносит уточнение, что она всё ещё считает нас с братом самой большой угрозой обществу, но всё же сегодня она увидела, что мы небезнадежны.       Но хоть, и на этом спасибо!       Я пострадала больше всех. На моей шее красуются синим цветом отметены от рук ублюдочного изгоя. Но сейчас, я точно знаю, где моё место и чем я хочу заниматься! Я остаюсь в Бесстрашии и, оглядываясь на друзей, также понимаю, что и они остаются. Мы родились в Бесстрашии, мы бесстрашные! Не по крови, а по духу…       Двери центрального входа распахиваются, и я слышу знакомый голос с нотками раздражения.       Ой, мамочка, спасай!       — Ну, начинается… — тенет женщина, родившая нас, и по её виду понятно, что она не собирается защищать провинившихся.       — О чём ты думала? — в коридоре появляется генерал Бесстрашия и идёт ко мне размашистым шагом. — Ты понимаешь, что рискнула своей жизнью по прихоти? Только потому, что захотелось поиграть в героев…       — А что я должна делать? — взрываюсь, показывая зубы отцу. — Только то, что ты хочешь? Только то, что все хотят? — развожу руками. — Да нахуй бы вам не прогуляться?       — А ну заткнулась! — рычит лидер. — Тебе всего семнадцать лет!       — Я в свои семнадцать уже командиром была… — бубнит мама.       — Вот ты сейчас не вовремя и совсем не помогаешь! — взрывается отец, оглядываясь на неё. — Вспомни, через что тебе пришлось пройти!       — Она была не одна, отец! — вмешивается Джер. — Я не дал никому ей навредить, и никогда не позволю этого сделать!       — Да, ладно! — хмурится мама. — Они же не нарочно…       После услышанного папа поворачивается на голос жены и стреляет в неё своим фирменным убийственным взглядом. Ха! У мамы похоже врождённый иммунитет на все возможные зырканья мужа, она только хмыкает в ответ.       — А спонсор моей жизни — кармический долг. Кармический долг — что же я натворил в прошлой жизни, чтоб получить это в наказание? — отец поднимает глаза к небу и разговаривает с ним, имея в виду свою семью в общем.       — А дьявола всегда окружают черти… — прикрываясь ладошкой, бубню, понизив тембр голоса.       — Господь, ты ли это?! — подхватывает Джер, поднимая руки к небу, а мама давит смешок.       Лидер и Ужас Всея Лихости опускает голову, трёт переносицу и шепчет себе под нос, что-то вроде: «Как мои гены могли проиграть?»       — Ну-у… — тянет мама, а отец останавливает её.       — Это риторический вопрос!